«Военное обозрение» продолжает публикацию глав из книги воспоминаний полковника в отставке Василия Кирилловича Масюка – легендарного начальника 117-го Московского пограничного отряда.
Помнить, как всё начиналось…
В предлагаемом материале вы познакомитесь с правдивой историей ветерана о том, как все начиналось, как офицер шёл к своей командирской должности. Тогда он ещё не знал и не предвидел, какие жизненные и тяжелые испытания предстоит ему вынести. Он это сделал и доказал, что именно таким и должен быть настоящий офицер-пограничник. Которому Родина доверила охранять свои рубежи. И как бы ни было трудно, главное – выстоять и победить. Любой ценой! Иного не дано.Итак, слово Василию Кирилловичу.Как я принял Московский погранотряд – двумя словами это не описать. В моем понимании должность начальника пограничного отряда – это квинтэссенция и стержень всем должностям, которые имеются в системе военного управления пограничных войск. Это командир, штабист, администратор, разведчик, дипломат и воспитатель, и ещё многое-многое другое… Это живой человек со своими достоинствами и недостатками, семьянин, отец и муж. Всё надо пропустить через себя, понять ту меру ответственности, которая ложится на тебя за судьбу границы и её людей. Подготовить к этой непростой участи свою семью. И вот вдруг такой поворот. Честно говоря, я был таким предложением смущён и удивлён. С этим выводом со мной согласится, предполагаю, каждый офицер, думающий о своём служебном росте – это закономерно и даже нормально. А если учитывать уровень подготовки, деловые, моральные и физические качества, а также заслуженный авторитет офицера-руководителя среди личного состава – это вполне логично и понятно.
Время взять паузу
В этом месте делаю небольшую паузу. Честно говоря, в жизни каждого офицера есть человек, который на тебя оказывает влияние силой собственного примера и становится этаким эталоном для подражания. Таковыми для меня были генерал-лейтенант Анатолий Нестерович Мартовицкий, сменивший его генерал-майор Виталий Федорович Грицан, а в последующем генерал-майор Анатолий Терентьевич Чечулин.
Честно скажу, что отношения генерал-лейтенанта Мартовицкого и меня, подполковника, были больше похожи на отношения отца и сына. Я его очень уважал и по-сыновьи любил за его ум, человеческое обаяние, хладнокровие, самообладание и выдержку, умение настроить людей на решение боевых, экстремальных задач. Он мог без особой опаски за то, что о нем подумает вышестоящее начальство, брать на себя ответственность за просчёты и недостатки своих подчинённых. Рассказывая о жизненном пограничном пути Анатолия Нестеровича, к сожалению, ушедшего от нас в вечность, невозможно не нарушить хронологию. И вот почему. Есть в его биографии эпизод, который, словно вспышка, ярко высвечивает его поразительные качества, к которым можно отнести мужество, доблесть и мгновенную решительность, этого офицера-пограничника. Будучи начальником Дальнереченского погранотряда, он однажды приказал командиру экипажа вертолёта с тревожной группой на борту взять нарушителя государственной границы, секретоносителя, в весьма непростых условиях, когда тот успел углубиться на территорию Китая – сопредельного государства. Советской стороне был заявлен протест. О правомочности действий решительного подполковника Мартовицкого докладывали самому Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Ильичу Брежневу. Служебная карьера, да и не только она, надо полагать, висела на волоске. В конце концов, здравый смысл победил: ведь не о себе в ту трудную минуту думал Анатолий Нестерович, а о безопасности Родины.Всё, что «причитается» в таких случаях – выговоры по служебной линии, по партийной и так далее – начальник погранотряда получил. Но удалось сохранить главное – честь и достоинство. Появилось и новое – глубочайшее уважение сослуживцев.
Вызываю огонь на себя
Ведь многие из них знали не понаслышке: своё решение о проведении дерзкой операции, когда вертолёт не оставляет «отпечатков пальцев» – не касается колёсными шасси чужой территории (вещественное доказательство!) и при этом захватывается нарушитель, Мартовицкий кое с кем из вышестоящего начальства всё-таки согласовывал. Однако, когда дело дошло до международного скандала, всю вину за случившееся взял исключительно на себя. И надо отдать должное генералу армии Вадиму Александровичу Матросову, тогдашнему начальнику пограничных войск страны. Мудрый военачальник и честнейший человек, он совершил почти невероятное, лишь бы на судьбе смелого офицера не поставили чёрную мету. Более того, когда страсти поутихли, Матросов, ещё раз внимательно проанализировав мотивы поведения подполковника в экстремальной ситуации, пришёл к выводу, что именно на таких офицеров можно во всём положиться – и стал всячески содействовать Анатолию Нестеровичу по службе.Матросов трижды впоследствии возвращал Мартовицкого из войск в Москву, в Главк, лично с ним беседовал; отправлял на прорыв – на самые ответственные участки границы. Он знал: там, где Мартовицкий, служба наладится. Граница будет на замке.Во время афганских событий Анатолий Нестерович возглавлял оперативную группу, был первым заместителем начальника войск Среднеазиатского погранокруга. Принимал активное участие в подготовке многих боевых операций, одиннадцатью из них руководил лично.Боевое крещение он получил во время широкомасштабной Вардуджской операции, которая началась 9 апреля 1986 года, а закончилась 6 мая. В ходе неё пограничники не потеряли ни одного человека, и в этом была немалая заслуга самого Мартовицкого.
Среди офицерского корпуса КСАПО и за его пределами он пользовался непререкаемым авторитетом и уважением. Для меня особо памятны события по локализации массового побега с захватом техники личного состава Хорогского пограничного отряда. Эти события не вошли ни в одну сводку, но носили по своему содержанию весьма неопределенный характер, и неизвестно как бы они закончились, окажись на месте Анатолия Нестеровича Мартовицкого кто-то другой. Предполагаю, что именно моя личная позиция, жёсткая и принципиальная в разрешении той ситуации, и предопределила выбор моей кандидатуры при назначении на должность начальника Московского погранотряда.
Время прибытия 14:00
А произошло следующее. Я находился на 4 ПОГЗ «Ак-Су». Шла плановая проверка служебно-боевой деятельности подразделения границы. С первой сменой личного состава на стрельбище проводились боевые стрельбы и боевое гранатометание. Где-то в 11:30 дежурный по заставе доложил мне, что звонил оперативный дежурный ПОГО и передал команду начальника Мургабского отряда полковника Валерия Ефимовича Авдонина выйти срочно с ним на связь.Позвонил на коммутатор отряда, но в кабинете командира не оказалось. Попросил телефониста соединить с подполковником Александром Николаевичем Морозовым – своим непосредственным начальником. Как оказалось, командир провёл совещание в разведотделе и зашёл вместе с начальником разведотдела полковником Джанибеком Аубакировым к Александру Николаевичу выпить по чашке крепкого кофе, а заодно обсудить основные вопросы, касательно вопросов служебно-боевой деятельности отряда, его людей и членов семей. Это были подлинные командирские, мужские и человеческие отношения офицеров-руководителей, достойные всякого уважения и подражания. Александр Николаевич выслушал мой краткий доклад и передал телефонную трубку начальнику отряда. Полковник Авдонин был краток и немногословен. Он приказал оставить за себя старшего офицера отделения охраны границы штаба майора Валерия Колодина, а самому срочно выехать в управление отряда. Время прибытия 14:00.Проведя короткое совещание и поставив задачи майору Колодину на период моего отсутствия, выехал в управление отряда. Тогда я еще не мог знать, что на заставу мне уже больше не суждено будет вернуться, а следующая встреча с офицерами и личным составом состоится только через два с половиной месяца. За рулём служебного УАЗа находился водитель сержант Рустам Умаров. Он сам родом из Самарканда, окончил Ташкентский педагогический институт, по профессии историк, человек образованный, и являлся весьма колоритным представителем восточной культуры. Откровенно общаясь с ним, досконально занялся изучением истории народов, населяющих и проживающих в Средней Азии, их обычаев, нравов и традиций. С его помощью серьёзно начал изучать Коран, не думая о том, как скоро все эти полученные знания пригодятся в моей дальнейшей офицерской судьбе.
Умаров был влюблён в автомобили, досконально знал технику и содержал УАЗ в образцовом состоянии. Внешне Рустам был всегда образцово одет, подшит и отутюжен, но, выезжая со мной в подразделения границы, при первой же возможности переодевался и просил разрешения на оказание помощи заставским водителям в ремонте и обслуживании техники. Его уважали и считали своим во всех подразделениях границы.Дорога от заставы до отряда была гравийная, но в отличном состоянии. Надо отдать должное инженерной службе в лице ее начальника капитана Андрея Огурцова, да и местным дорожным службам. Трассы в условиях высокогорья содержались на соответствующем уровне.
Миг принятия решения
Всю дорогу меня не покидала мысль, с чем может быть связан столь срочный вызов в управление отряда?В установленное начальником погранотряда время прибыл на совещание. В рабочем кабинете командира находились все его заместители. Авдонин был краток и лаконичен. Информация, которой он располагал и что довёл до нас, оказалась и в самом деле шокирующей.Выяснилось, что в соседнем Хорогском ПОГО группа из арестованных вместе с примкнувшими к ним бойцами границы численностью в 92 человека захватила четыре единицы автотранспортных средств и следует по Памирскому тракту через зону ответственности нашего отряда в сторону города Ош.Приказ вышестоящего командования округа и оперативной группы в городе Душанбе был следующим: принять меры по остановке группы беглецов и возврату их в Хорог.Полковник Авдонин прекрасно понимал, какая непростая и несвойственная для отряда задача поставлена перед ним и командованием в целом. В повседневной служебно-боевой деятельности, в училищах и академиях нас многому учили, за спиной у каждого был опыт в организации охраны границы, боевой и политической подготовки, обучения и воспитания подчинённых, а также ведения боевых действий и специальных операций в Афганистане. Но в подобной ситуации никто из нас ещё не был.Для принятия решения командир дал возможность каждому из присутствовавших на совещании офицеров доложить своё предложение. Вариантов действий было немного. Все отчётливо понимали, что в сложившейся ситуации будет задействован личный состав и боевая техника отряда. Потребуется выставление блокпостов от застав и комендатур, строгое соблюдение мер безопасности, а самое главное – необходимо определить линию поведения личного состава в выполнении несвойственной для пограничников задачи. Это был самый главный и трудный вопрос, ответ на который должен был быть найден. Авдонин молча заслушивал доклады, делал пометки в своей рабочей тетради. Внешне он был спокоен и уравновешен, но во всем как бы чувствовалась его внутренняя напряжённость и усталость.
Настал и мой черёд
– Товарищ майор, – спросил Валерий Ефимович, – а что вы можете предложить по данному вопросу? Ответ был кратким.– Товарищ полковник! Прошу Вас поручить проведение операции мне. Первое – предлагаю в районе каньона на удалении 9 км от гарнизона отряда выставить один-единственный пост, который и возглавлю. Особенность участка дороги такова, что, перекрыв дорогу БМП-1, мы лишим колонну с беглецами какого-либо манёвра. Далее необходимо будет установить живой контакт с личным составом и действовать по обстановке.Для выполнения задачи мне нужна боевая машина пехоты с экипажем. Состав экипажа прошу разрешения определить самостоятельно. Оружие не брать. Связь поддерживать по бортовой радиостанции. В случае необходимости личный состав с техникой развернуть на отрядном стрельбище. Накормить людей, организовать их отдых и попытаться детально разобраться во всем происходящем.
Валерий Ефимович внимательно посмотрел на меня и сразу же перевёл взгляд на начальника политотдела отряда подполковника Морозова. Тотчас же последовал вопрос:– Что думаешь, Александр Николаевич, по поводу предложения своего заместителя? Ответ последовал незамедлительно:– Утвердить! Он справится!Прикидка по времени движения колонны показывала, что её следует ожидать в расчётной точке через четыре часа. Однако всё же необходимо было и поторопиться.
