Право выбора

— Вы трус?
— Разумеется, если у меня есть выбор.

Р. Хайнлайн

Западное общество, как известно, является рассадником всяческих свобод. Одна свобода заслуживает более глубокого анализа ввиду огромного потенциала для манипуляций с сознанием граждан. Это так называемая свобода выбора. Собственно, свобода и наличие выбора в некотором роде синонимичны, поэтому спекулировать на них можно до потемнения в глазах. Что, надо отметить, и происходит.

Свободу кормящим родителям!

Как вам, например, такой пассаж от русского BBC?

«Кормление грудью, бесспорно, имеет много плюсов. Однако давление, которое порой оказывают на женщин с помощью всевозможных кампаний в поддержку грудного вскармливания, в том числе и спонсируемых государством, несет в себе потенциальные опасности. Обозреватель BBC Future объясняет, почему у матерей должно быть право свободного выбора».

Так и вижу привязанных к кровати молодых матерей, к которым насильно пристегивают голодных младенцев. Кормящая мать в обществе победившего капитализма, вообще-то, клиент не выгодный, так как не покупает молочные смеси. А в странах как США, где декрет длится около трех недель, грудное вскармливание (ГВ) вообще практически невозможно, как ты на мать ни дави. Представьте, опять-таки, хирурга, посреди операции роняющего скальпель пациенту в нутро со словами: «Окей, Джо, сейчас я схожу покормлю маленького Ноа и через полчаса вернусь». Тут не разгуляешься. Так о чем печется BBC?

Грудное молоко хотя и является лучшей пищей для ребенка (факт настолько доказанный, что это пишут даже на упаковках со смесями), но ГВ сопряжено с известным дискомфортом для матери. Есть у меня, к примеру, киевская приятельница, кормить даже не пробовавшая, поскольку 9 месяцев героически не курила и не пила вино, и ей не терпелось вернуться к привычному образу жизни. Вторая знакомая рвалась радикально худеть. У кого-то, я слышала, сама идея ребенка у своей груди вызывает отторжение. Есть мнение, что для таких и стараются британские журналисты: спекулируя на некой «свободе выбора» и низводя факты в плоскость «личных решений», BBC ратуют за то, чтобы любой выбор не вызывал морального дискомфорта. Они, так сказать, освобождают вас от совести. К чему бы это?

В здоровом теле здоровый дух. И наоборот

Другой пример: меняем «ГВ» на «ЗОЖ».  Пропаганда здорового образа жизни тоже не безобидна, если присмотреться. Во-первых, в СССР утро начиналось с зарядки по радио, а «совки», как известно, только и занимались попиранием прав и свобод. Во-вторых, допустим, раскинула я свои 100 кг на диване и грызу пирожки. А тут из телевизора идиотски-радостно улыбается тощая красотка и зазывает всех присоединиться к ней прямо сейчас на сеанс йоги. Коварный инстаграм подсовывает каналы диетологов, обещающих избавить меня от половины моих кг с помощью каких-то чудо-рецептов (знаем мы эти чудеса, все заканчивается курогрудью и богомерзким шпинатом). Наконец, в мое окно видно спортзал, зазывно светящийся даже ночью и на выходных. Можно ли утверждать, что я при всем этом ощущаю моральное давление? Безусловно! Да это просто атака какая-то на мои килограммы, пирожки и образ жизни как таковой. Это дискриминация меня как личности и попрание моих обширных внутренних красот всем этим шейпингом и бодибилдингом. Считаю, нужно убрать такую рекламу, запретить телесеансы йоги, а на всякий случай — еще и трансляцию художественной гимнастики. Уж очень они там все худые скачут, мне некомфортно. И фигурное катание тоже уберите от греха подальше.

Что характерно, это не просто мои измышления, существует даже термин для дискриминации за вес: бодишейминг. В переводе на русский, это когда вы толстого назвали толстым. Опять-таки, имеем факт: здоровый вес — это определенная цифра плюс-минус пара кг. Ожирение, как и чрезмерная худоба — это не здраво. А то, что не здраво, не может быть красивым по всем мыслимым законам эволюции. «Красота в глазах смотрящего» здесь не работает, если красивый (для кого-то) организм умирает в цвете лет от инфаркта.

Но на Западе, где с ожирением особенно плохо, пытаются решать все проблемы инклюзивностью. Нынче, я заметила, очень популярно поместить хотя бы один бодипозитивный персонаж в фильм или сериал. Обычно это успешная ярко одетая черная женщина, всем своим видом показывающая, что никакие пуды живого веса не мешают ей иметь карьеру, стильные шмотки и партнера. А то и нескольких.

Давайн Джой Рэндольф в фильме «Затерянный город»

Защищают ли бодипозитивные активисты мое право лежать на диване? Или здоровый подтянутый организм, бегающий трусцой по утрам, просто не так рентабелен для пищевой и фарминдустрий? Может, простите мне мою отсталость, уж лучше тоталитарная зарядка?

Родила царица в ночь не то сына, не то дочь

Иными словами, право выбирать свой пол. Явление относительно новое, но вызывающее серьезную тревогу. Хотя бы потому, что носит куда более радикальный характер, чем флуктуации объема талии. Уточню, что я не психолог и не сексолог, чтобы декларировать глубокое знание предмета. Я всего лишь отношу себя к периодически мыслящим гражданам, которым то и дело скармливается определенная информация. Это мое право — формировать по поводу данной информации мнение, даже если тренды прямо противоположны.

Есть у меня завиральная идея, что началось все не с трансгендеров. В 1962 году в Хьюстоне создали первый силиконовый имплантат груди, и с тех пор, Хьюстон, у нас проблемы. Предложение, как известно, порождает спрос — и наоборот. В итоге отрасль пластической хирургии разрослась, как хищный кракен, и нынче даму, у которой ничего не «сделано», найти бывает не так-то просто.

Помнится, еще лет десять назад на Украине считалось: чем выше твой «статус», тем выше градус инородности твоего тела. Одна барышня в Киеве даже уверяла меня, что имеет модное нынче расстройство: ей-де психологически некомфортно, если у нее что-то не нарощено или не накачано. Я кивала и думала, что живи она в Задрюпинске и работай на конвейере, «расстройство» бы стыдливо удалилось к какой-нибудь Кардашьян или хотя бы этой вашей Бузовой.

Соответственно, когда наука доросла до операций по смене пола, на них тут же набежали клиенты. Because we can, как говорят наши заокеанские недоброжелатели. Разумеется, при всех успехах хирургии любой шедевр вагинопластики (не гуглите это) или реконструкции пениса можно спутать с оригиналом только в темноте и спьяну, но суть-то, как и с силиконовыми красотками, в том, чтобы казаться, а не быть. Последнее — в принципе девиз нашего времени, о чем вопиют отполированные профили в соцсетях.

Немудрено, что в эпоху тотальной видимости трансгендеры столь одержимы очертаниями своих драгоценных гениталий. Половые органы и их использование вообще столь раздуто ударниками ЛГБТ-труда, что возникает конспирологическое подозрение, что это неспроста. Кто смотрит только ниже пояса — не поднимает голову к звездам. В самом широком смысле.

Наибольшие вопросы, конечно, вызывают манипуляции с «гендером» у детей и подростков. Вот информация с сайта «Национального центра равноправия трансгендеров» (transequality.org):

«Вопрос: Слишком ли малы дети, чтобы знать свой пол?

Ответ: Людям, не являющимся трансгендерами, может быть трудно понять, что дети их являются трансгендерами. Как может ребенок, которому иногда всего два или три года, действительно это знать? Хотя никто точно не знает, что заставляет кого-то быть трансгендером, существует широко распространенный медицинский консенсус в отношении того, что наше внутреннее чувство гендера является основной частью личности каждого, которая может формироваться и формируется в молодом возрасте для большинства людей. Позволить трансгендерному ребенку выразить свой истинный пол — это не то, что родители воспринимают легко, и часто это делается в разговоре с врачами или терапевтами.  Проще говоря: нет, дети не слишком малы, чтобы знать свой истинный пол. Многие дети — трансгендерные они или нет — инстинктивно знают свою гендерную идентичность с раннего возраста».

«Широко распространенный медицинский консенсус», видите ли. Естественно, без ссылок на его участников и их почтенные публикации. По аналогии, я могу бабок у подъезда назвать «широким общественным консенсусом», и официально заклеймить Светку со второго этажа как наркоманку и проститутку.

Этот «широкий консенсус», однако, уже нашел свое отражение в сериалах, которые я посматриваю для ознакомления с современными тенденциями. Прекрасный пример — «Анатомия страсти» («Grey`s anatomy»), идущая 18 (!) лет и давно превратившаяся в негласный рупор демократической партии США. Режиссер, успешная бодипозитивная черная женщина, так ударяет по всем клише, что ей давно пора в политику. Стало быть, там у пары врачей 4-летний сын любит одеваться в платья. Родители, конечно, бегут к психологу. Мать сразу берет его в оборот и вопит, что ребенок, наверное, трансгендер, и ему надо незамедлительно «помочь», а именно — обращаться с ним, как с девочкой, чтобы «вывести его на новый уровень». Отец пытается отбояриться, намекая, что позавчера сынуля считал себя лошадкой и давайте подождем. «Анатомия» вообще известна своими «сильными и сложными» женскими персонажами и мужчинами-хлюпиками, что с отца взять. В «Риме» он мне больше нравился.

Есть и альтернативное мнение. Кеннет Закер, профессор факультета психологии и психиатрии университета Торонто, бывший глава Центра Зависимости и Ментального Здоровья (ЦЗМЗ), а также Службы Гендерной Идентичности, занимался изучением гендерных расстройств у детей и подростков на протяжении 20 лет. По его наблюдению, около 90 процентов детей, обращавшихся в клинику с подозрением на гендерную дисфорию, благополучно принимают свой биологический пол до 18–19 лет, если оставить их в покое.

Иными словами, любить и поддерживать, но не травить блокаторами полового созревания и ничего не отрезать. Правда, большинство из них в итоге имеют гомосексуальную ориентацию (которая, скорее всего, и вызывает подростковые метания). Закер также не раз обращал внимание на так называемых «де-гендеров», которым сделали операцию в юном возрасте, но через пару лет они взяли и передумали. Историй таких молодых людей в интернете достаточно, и от них становится дурно. Многие из них пеняют на то, что врачи-де лепят диагноз «трансгендер» всем подряд, поскольку боятся обвинений в трансфобии. Представьте, онкологи по той же логике начнут капать химиотерапию в хвост и в гриву. Или хирурги пойдут в разнос, поскольку не отрезать пациенту здоровую ногу — это дискриминация инвалидов. Ведь можно же жить полной счастливой жизнью без ноги? Можно. И нужно к этому всячески стремиться!

Хлои Коул

Хлои Коул, в 12 лет была диагностирована как трансгендер, в 13 получила блокаторы полового созревания и тестостерон, в 15 подверглась операции по удалению груди, в 16 лет снова решила быть девочкой.

Что касается Закера, то его деятельность вызвала ожидаемое негодование ЛГБТшников. В 2015 году по жалобе организации с характерным названием «Радужное здоровье Онтарио» Служба гендерной идентичности была закрыта, а Закер уволен. После судебного разбирательства ЦЗМЗ извинился и выплатил ему отступные, но в должности не восстановил. Профессор, конечно, сам дурак: говорить, что нужно оставить потенциального клиента психологов, пластических хирургов и фармкомпаний в покое — это как мочиться против ветра. Ветер и дунул, разрушив старику карьеру до основания. Не совпадают, говорят радужно-здоровые коллеги Закера, его методы с общепринятыми практиками. И против широкого медицинского консенсуса не попрешь.

Что в итоге? Имеем «право выбора», способное превратить здоровый организм в развалину и агрессивное лобби, требующее считать это нормой даже для детей. Лично мне печатный слог в этом месте отказывает.

В России, если что, трансгендерный переход возможен с 18 лет и тенденция в этой области положительная (в 2021 году выдано 554 паспортов по причине смены пола, в 2022 — 936). Впрочем, есть мнение, что частично это испуганные цисгендеры, оригинально прячущиеся от мобилизации. И чего бы им в «свидетели Иеговы» не податься, а?

Мое тело — мое дело

Наконец, еще одна «свобода выбора», по поводу которой нынче так беснуются в США. Если кто сомневался, после отмены верховным судом конституционного права на аборт, ряд штатов тут же запретил все виды прерываний беременности под угрозой вплоть до пожизненного заключения. Особо свирепствует штат Алабама, назойливо бубня, что даже при инцесте и изнасиловании абортировать нельзя. Они там явно знают толк в инцестах, затейники.

Я думаю, все согласятся, что запрещать прерывание беременности по медицинским показаниям — бред и варварство. С синдромами Дауна и аналогичными дефектами вопрос более сложный, потому оставим. Но по поводу, так сказать, необязательных абортов с «правом выбора» не все однозначно. Как ни рихтуй красивыми словами фасад, аборт — это всегда плохо. Это травма для любой женщины, иногда на всю жизнь. Я далека от американских праведников, устраивающих пикеты на тему: «Аборт — это убийство!» и что-то там про неодобрение Иисуса, но есть, как обычно, сухие факты. Сердцебиение плода слышно на 6 неделях беременности. Медикаментозный аборт это сердцебиение останавливает. А еще сердцебиение медикаментозно останавливают (в тех же США) при смертной казни. Из песни, как говорится, слов не выкинешь.

Должно ли государство бороться с абортами? Безусловно. Но бороться тупым их запретом — это как мазать сифилис зеленкой и пить «Боржоми» от цирроза.

Мне невольно вспоминается, как взрослело мое поколение. Выросли мы сильно под влиянием американской музыки, фильмов и сериалов. Поп-кумиром 20-летней давности была, например, Бритни Спирс (не она одна, конечно, но для наглядности). Начинала Бритни как милая девочка и «луизианская девственница», последний факт был очень разрекламирован.

Лет в 19–20 и где-то к третьму своему альбому она, однако, открыла для себя мир большого секса. Романтические песенки резко сменились хитами вроде «I`m a slave for you» («Я — твоя раба»), «Boys» («Мальчики») или «I can get no satisfaction», («Я не получаю удовлетворения») причем видавшему виды Джаггеру и не снились такие постанывания-пришепётывания, как вчерашней невинности. Параллельно певица разделась до белья, в котором пребывает и по сей день. Мы могли не любить ее музыку, но мы хотели быть ею. Нам казалось, так надо. Невинность тогда не теряли, а избавлялись от нее, чтобы, наконец, понимать, о чем говорят героини «Секса и города» (тоже тогдашнего хита). Лейтмотивом творчества всех этих спирс, агилер и джей ло было: «Я пошла в клуб, встретила там парня и провела с ним ночь. Йес беби». Чем не быстрый рецепт для потенциального аборта?

Для сравнения глянула я, что там популярно у них в попсе сегодня. Навскидку нашла некую Ариану Гранде и прослушала две ее, так сказать, композиции. В одном она в неглиже поет о том, как хорошо иметь много денег, во втором — о том, как удовлетворит постельные фантазии какого-то счастливца. Та же Бритни, только уши поменьше.

Ариана Гранде

Имеем: пропаганду беспорядочных связей и запрет абортов. Эксперименты они там над гражданами ставят, что ли? Ведь можно, чисто теоретически, увеличить длительность декретов, повысить пособие матерям, пропагандировать брак и семью. Иными словами, создать условия, при которых в абортах будет меньше надобности. Но нет, имеем либо средневековье, где беременная должна уже отдавать концы, чтобы ее прооперировали, либо — ура демократам — «право выбора», которым они теперь еще больше кичатся.

В той же «Анатомии» (это просто кладезь какой-то, говорю я вам) обращается давеча в клинику мать двоих детей, беременная третьим. И какая-то такая вся смурная. Сердобольная докторица выспрашивает у нее, в чем проблема. Оказывается, после обоих детей она имела депрессию и боится третьей. Та ей тут же предлагает прерывание, которое они и совершают за 3 минуты экранного времени. После этого счастливая женщина покидает больницу, всем своим видом демонстрируя, что аборт — это быстро, легко и безболезненно. Так вас, республиканцы.

Господа демократы, конечно, озабочены репродуктивным здоровьем нации примерно в той же степени, что и их псевдо-оппоненты. Хотели бы — начали бы с Арианы Гранде. Но пока «секс продается», как там любят говорить, этого никогда не будет.

В России же, если что, принцип «мое тело — мое дело» давно никто не попирает и статистика абортов остается неизменно высокой. Что там у нас с «поющими трусами», контрацепцией, оплачиваемыми декретами и прочими коэффициентами уравнения?

Выбирать нельзя принять

Подведем итог: бездумно увлекаться «правом выбора» чревато. В шаловливых ручонках маркетологов от политики оно легко превращается в инструмент массового растления и запудривания мозгов. С разной степенью навязчивости вам всегда будут предлагать предпочесть свой комфорт, свой маленький мирок и тупик своей несовершенной личности чему-то более, простите за пафос, духовному и требующему физических и ментальных усилий. Да и не стоит завышать ценность наличия выбора как такового: в определенных ситуациях, считаю, его лучше вообще не иметь. Иногда так даже становятся героями. Но нам бы тут — хотя бы остаться людьми.

Маргарита Кабак