В детстве у меня, как и у всякого увлекающегося военной историей советского ребёнка, имелась «Книга будущих командиров», где увлекательно и с картинками рассказывалось об известных сражениях и знаменитых полководцах, начиная от Александра Македонского и Ганнибала, Наполеона и Суворова и заканчивая уже маршалами-победителями в Великой Отечественной войне. Но уже тогда, читая о какой-нибудь битве на Калке, я задавался вопросом – а как осуществлялось командование во время сражения? Даже рассмотреть, что происходит на расстоянии пары километров, особенно если войска поднимают облака пыли, практически невозможно, не говоря уже о передаче приказа. Только посыльным. Позже я читал мнения, что тот же Ганнибал или Александр Македонский просто выстраивал войско для битвы, а после её начала уже ничего сделать было нельзя. С другой стороны, неоднократно упоминаемые ложные отступления и фланговые атаки кочевников, в особенности монголов, наводят на мысль, что без оперативного управления такое проделать просто невозможно, а средства у них ничем от имеющихся у того же Македонского не отличались. Но как это делалось, мне неизвестно.
Организация управления войсками
Вот тут мы и переходим к такой важнейшей штуке, как связь – для организации управления войсками, которая невозможна без обмена информацией. В седую древность не будем уходить, но в самом начале Первой мировой войны Русские войска в Пруссии потерпели страшное поражение именно из-за отсутствия нормальной связи между двумя армиями, что повлекло за собой невозможность совместных действий.Вторая мировая война была в этом плане ещё хуже для Красной Армии, воевать против противника, у которого радиостанции были с каждом подразделении, где в танковых и механизированных войсках существовали специальные командирские танки, главным оружием которых была именно связь, оказалось очень тяжело. Один из примеров – ввод в бой летом 1942 года трех танковых корпусов общей численностью более тысячи танков. Этот удар должен был остановить начавшееся немецкое наступление «Блау» и перехватить инициативу у противника. И что в итоге? Да почти ничего, опять корпуса вводились в бой поодиночке, штаб корпуса не имел связи с бригадами, а те – между собой и с вышестоящими штабами, в результате любые приказы запаздывали, это если вообще доходили. А у противника имелась полная картина, благодаря воздушной разведке и бесперебойно работающей радиосвязи. В воздухе ситуация была не лучше. Только к сентябрю 1942 года на истребителях стали устанавливать радиостанции на сто процентов самолётов, но и то на половине машин радиостанция работала только на приём. Сравнивать с немцами совсем не хочется. Но научились, и к концу Великой Отечественной Красная Армия умела использовать радиосвязь почти на всех уровнях. Но до возможности вызвать огонь тяжелой артиллерии прямо с передовой, как было у американцев, дело так и не дошло. А дальше, уже в Советской Армии, серьёзно подводила элементарная база. Кто таскал на горбу армейскую радиостанцию вместе с комплектом батарей, знает, о чём идёт речь. Но всё-таки в Афганистане, да и в Чечне, связь обеспечивала взаимодействие войск в достаточном объёме. Невысокая интенсивность боевых действий и количество задействованных войск позволяли это сделать. Но вот в войне 888, когда быстрота решала очень многое, связь опять оказалась не на высоте. Кадры звонящего по телефону генерала, уверен, многие видели. И тогда казалось, что проблема будет решена. Я сам так думал, когда читал о мобильных армейских сотах, позволяющих развернуть надежную цифровую связь на площади в сотни квадратных километров, о ретрансляторах на беспилотниках, и кадры с учений внушали оптимизм. Но вот пришла СВО. И началось прозрение. Какая там сетецентрическая война, где разные подразделения могут обмениваться информацией в режиме реального времени? Тут внутри групп зачастую связи не было. И закупаемые китайские радиостанции показывают весь ужас положения. Уверен, многие видели запись с дрона, где российский танк проезжает буквально в десятках метрах от противника, получает снаряд РПГ в бок, который, к счастью, рикошетит. И всё это время оператор дрона пытается каким-нибудь способом связаться с танкистами, чтобы дать информацию.В общем, опять те же грабли. Никакой сплошной системы связи в Российской армии нет. Опять. Не будем говорить о противнике, чтобы не стало ещё грустнее, вспомним о простой вещи – гражданской связи. К удивлению, мобильная связь и Интернет в России находятся на самых передовых позициях в мире, и по скорости, и по стоимости. При этом территория нашей страны совсем не маленькая. Так почему это получилось у гражданских структур, а не получилось у военных? Точного ответа я не знаю, но важнейшим фактором является отсутствие контроля за вооруженными силами со стороны общества. Хотя бы в виде тех же депутатов Госдумы. Где комитеты, расследующие сложившуюся ситуацию, где какие-то выводы и решения? Правильно, нигде. Никто ни за что не ответил и не отвечает, а проблема решается в основном силами энтузиастов совместно с производственными структурами.
Не претендую на истину, но, видимо, нужен отдельный единый военный оператор связи вроде войскового «Билайна» или МТС, который обеспечит каждого бойца и каждое подразделение надежной защищенной быстрой связью. А лучше, если их будет несколько, для конкуренции. Эх, мечты, мечты…
