В 2012 году, когда цены на нефть были на достаточном уровне, а ситуация на мировой политической арене не предвещала ничего экстраординарного, в России решили повысить качество высшего образования. Причём не просто повысить, а осуществить экспорт российского образования за рубеж. Об этом шли разговоры ещё в 2002 году, но финансы и политическая воля появились только спустя девять-десять лет. Перед министерством образования и науки РФ, Российской академией наук была поставлена амбициозная задача вывести как минимум пять отечественных вузов в сотню лучших вузов мира. Почему именно топ-100? Всё дело в коммерциализации высшего образования и стремлении привлечь иностранных студентов вместе с зарубежным финансированием. А сделать это можно только через различные рейтинги – в англо-саксонской системе высшего образования так принято. Забегая вперёд, ни один из вузов России, на которые возлагали надежды, так и не вошёл даже в топ-200 соответствующих рейтингов.
Амбициозные цели
Источник: 5top100.ruПрограмма, основанная на майском указе Президента России, получила статусное имя «5-100» и включила в себя сразу 21 университет. В этом списке можно найти как провинциальные вузы, например, Тюменский государственный университет, так и учебные заведения федерального масштаба – Высшая школа экономики и Московский институт стали и сплавов. Пять лучших университетов их этого списка должны были попасть в первую сотню международных рейтингов. В качестве ориентира выбрали авторитетные британские QS World University Rankings, THE и китайский ARWU. В среднем независимые агентства, ежегодно ранжирующие мировые вузы, опираются на следующие показатели: научная репутация, репутация вуза среди работодателей, соотношение профессорско-преподавательского состава к числу студентов, индекс цитируемости научных публикаций, доля иностранных студентов и доля иностранных преподавателей. Но и здесь есть свои нюансы. Рейтинг QS больше ориентирован на качество преподавания, THE заточен на оценку научно-исследовательской работы в университете, а самым строгим является ARWU. Китайцы оценивают наличие среди преподавателей Нобелевских или Филдсовских лауреатов и публикации в престижных журналах уровня Nature и Science. Исходя из этого, проще всего российским вузам было бороться за рейтинги агентства QS. Войти в 100 лучших вузов мира по версии данных рейтингов российским университетам предполагалось в рекордно короткие сроки – всего за семь-восемь лет. Это, пожалуй, был главный коллапс планирования программы «5-100», который в дальнейшем приведёт к большим репутационным потерям. Бывший министр образования Андрей Фурсенко в своё время очень точно заметил, что 80 первых мест во всех рейтингах уже вечно закреплены за обладателями, остальные 20 отдадут титул только в крайних случаях.Очень непросто было надеяться, что российские университеты, не попадающие порой в лучшие 500-800 вузов планеты, смогут в столь короткий срок подняться на несколько сотен строчек вверх. Например, Высшая школа экономики на момент старта проекта «5-100» в британском рейтинге QS занимала место между 501-й и 550-й строчками. Ворваться в сотню лучших в мире таким университетам можно было, только если половина мировых лидеров либо сгорят дотла, либо попадут в зону стихийного бедствия. Справедливости ради, стоит отметить, что российские вузы, всё-таки вхожи в топ-100. Точнее, только один – Московский государственный университет, но его в проект «5-100» не взяли. Впрочем, и МГУ включают в число лучших вузов планеты не всегда и не во всех рейтингах.
«Успехи» 5-100
Как российские менеджеры от образования решили «прокачивать» университеты, чтобы они смогли на равных конкурировать с иностранными? Прежде всего, за счёт повышения количества статей в базах научного цитирования Web of Science и Scopus. Учёные должны были оперативно осваивать английский язык и, самое главное, искать области познания, интересные зарубежным рецензентам научных журналов. Здесь, кстати, кроется мина замедленного действия, заложенная функционерами от высшего образования ещё в 2012 году. Дело в том, что к показателям цитируемости и публикационной активности преподавателя привязали его карьерный рост. К 2021 году сложилась ситуация, когда от рецензий британских и других «демократических» учёных зависит судьба российской профессуры. Первыми тревогу подняли в МГИМО – оказывается, зарубежные журналы напрямую диктуют российским авторам, о чём лучше писать, а о чём нет. Вопиющая ситуация сложилась в секторе гуманитарных наук, где исследователям приходится адаптироваться под иностранные потребности и по-новому смотреть, к примеру, на историю Второй Мировой войны. Те, кто готов на подобные компромиссы, получают места в руководстве вузов, ведь у них всё хорошо со статьями в базах Scopus и Web of Science. Одновременно с «5-100» в российских вузах стартовала настоящая гонка научных публикаций. Количество публикаций российских учёных в мировых базах данных увеличилось в два раза. Появились даже специальные исследования по этому поводу. Как вам такое? «Идентификация наукометрических паттернов университетов в проекте «5-100» на основе кластерного анализа». Однако количество не всегда переходит в качество, и проект не стал исключением – немалая часть статей публиковалась ради самой публикации, а не с целью расширения научного знания. По-иному это называется «мусорная статья». Часть денег вообще ушла на оплату публикаций в зарубежных журналах очень сомнительного толка. В общей сложности правительство потратило на «5-100» не менее 80 млрд рублей. Как утверждала Счетная палата, цели проекта не были достигнуты, а значит, и потрачены были впустую. Как уже говорилось выше, ни один из вузов не попал даже в топ-200 мировых рейтингов. Мало того, только три университета – Высшая школа экономики, Московский инженерно-физический институт и Санкт-Петербургский институт точной механики и оптики смогли достичь всех плановых значений и параметров эффективности, предусмотренных проектом. Ключевой причиной, почему вузы не смогли прыгнуть выше головы, стало нежелание изменить фундаментальные основы высшего образования в России. Вместо этого участникам программы поручили увеличить число иностранных студентов и иностранных преподавателей. Но кто сменит сытые Европу и США на провинциальные вузы за Уральским хребтом – например, Тюменский государственный и Сибирский федеральный университеты? Пожалуй, только те, кто не смог финансово состояться на родине и едет в Россию исключительно за длинным рублём/долларом. Интересным требованием к вузам-участникам «5-100» стал запрет на «инбридинг» – это когда выпускники остаются работать в родном вузе, заканчивают аспирантуру и защищают диссертации. По новым требованиям все студенты, которые планировали продолжить карьеру в «alma-mater», должны были уезжать на стажировку за рубеж в ведущие вузы. И здесь ещё один вопрос – кто из таких «золотых выпускников» вернётся в родной вуз? Да и вообще в Россию? В итоге история «5-100» закончилась очередным неисполнением майских указов Президента и нецелевым использованием 80 млрд рублей. Впрочем, не стоит чрезмерно сгущать краски – в Министерстве науки и высшего образования всерьёз считают, что планы проекта даже перевыполнены. Всё дело, как обычно, кроется в деталях. Если внимательно прочитать целеполагание «5-100», то в нём нет чёткого указания, на какой конкретно рейтинг ориентироваться. Оказывается, у QS World University Rankings, THE и ARWU есть ещё институциональные, отраслевые и предметные рейтинги. Они более узкоспециализированы и попасть в них гораздо проще, чем в главный рейтинг лучших вузов. Как утверждают в Министерстве:
«По итогам 2019 года в институциональные, отраслевые и предметные рейтинги входили 19 университетов – участников проекта «5-100», в 2018 году – 19, в 2017 году – 18.»
Для примера, в текущем году Новосибирский национальный исследовательский государственный университет в предметном рейтинге QS в категории Natural Sciences занимает 74 место, а МФТИ – 66. Высшая школа экономики в категории Social Sciences & Management уже 44-я. Данные вузы входили в программу «5-100» и с этой точки зрения её можно считать более чем успешной. Но все здравомыслящие понимают, что это лишь удачная уловка министерства, стремящегося замаскировать невыдающиеся итоги программы. Очевидно, неутешительный финал программы «5-100» отрезвил российских менеджеров от науки, и новый проект «Приоритет 2030» уже отвязали от международных рейтингов. Цель программы – к 2030 году сформировать в России не менее сотни прогрессивных университетов, или, как пишут в обосновании,
«сформировать широкую группу университетов, которые станут лидерами в создании нового научного знания, технологий и разработок для внедрения в российскую экономику и социальную сферу.»
Уровень прогрессивности решено было определять самостоятельно, с привлечением местных экспертов. Уже один этот факт говорит о том, что итоги проекта будут признаны положительными, а цели достигнутыми в полной мере.В октябре 2021 года Министерство науки и высшего образования в рамках «Приоритета 2030» распределило 47 млрд рублей (пока сумма не окончательная) между 106 вузами страны. Сравните с 80 млрд, потраченных на 21 университет в 2012-2019 годах, и поймёте, что это лишь размазывание финансов тонким слоем без особой перспективы. Каким новым научным знанием или технологиями смогут разродиться вузы, если получат не более 800-900 млн рублей? Для ответа на эти и другие вопросы потребуется ещё не одна публикация.
