Прогнозы, прогнозы, прогнозы. Война планов

Этому есть несколько оснований:

- в документе в качестве одного из основных источников информации для анализа под номером 3 указан именно этот отчет NIC;

- заказчиком этого документа является государственный концерн «Алмаз-Антей», который имеет вполне очевидные интересы по противодействию внешним угрозам;

- автор монографии А.И. Подберезкин длительное время являлся советником Н.П. Патрушева в бытность того Спикером ГД РФ;

- монография вышла в 2015 г., когда уже явно проявились действия обоих противников и стала понятна степень угроз.

Т.е. этот документ с высокой вероятностью отражает позицию если не всех элитных групп России, но находящейся у власти точно.

Кроме того, связка спецслужб и органов государственного управления (Патрушев Н.П.), МИД и ВПК создает уверенность в том, что это достаточно представительная группа, более-менее соответствующая со стороны России по охвату аналогичных структур той группе, которая стоит за NIC.

Прежде всего, кратко попробую представить суть видения обстановки со стороны данной элитной группы, опираясь максимально на текст монографии, с минимумом собственных комментариев.

В заключительной части статьи представляю свое оценочное мнение представленного автором видения, но с учетом собственных выводов в предыдущей статье серии «Прогнозы, прогнозы, прогнозы. Скрытая угроза».

Итак, основные черты развития международной обстановки в 2015 г.:

Во-первых, быстрыми темпами развития новых центров силы на базе отдельных локальных человеческих цивилизаций (ЛЧЦ), прежде всего, китайской, российской, исламской, индийской и латиноамериканской, которые в среднесрочной перспективе до 2021 года превратятся не только в экономические, но и в самостоятельные военно-политические субъекты, способные активно защищать свои цивилизационные ценности и интересы. Это означает, что развитие международной обстановки (МО) к 2021 году приведет к появлению, как минимум, нескольких самостоятельных центров силы, претендующих на конкуренцию с единственным центром силы, существовавшим до этого, — западной локальной человеческой цивилизацией.

Во-вторых, современная МО характеризуется резким усилением влияния негосударственных акторов мировой политики — политических, идеологических и религиозных организаций, — превращающихся в конкурентов, в т. ч. военно-политических, ведущим государствам мира и представляемых ими цивилизаций.

В-третьих, до 2021 года МО будет характеризоваться возникновением тенденций и организаций, в т. ч. военно-политических и региональных, противодействующих глобализации, чья политика ориентирована на защиту цивилизационных и национальных систем и ценностей. Объективно эта тенденция будет противоречить глобализации и попыткам сохранения глобального контроля со стороны западной ЛЧЦ.

При определенных условиях такая тенденция может внести раскол в единство ЕС и НАТО, а в некоторых случаях даже привести к кризису этих объединений.

В-четвертых, МО характеризуется монопольным правом США и возглавляемой ими ЛЧЦ контролировать глобальную обстановку, в т. ч. и с помощью военной силы, чья роль будет неуклонно повышаться. Этот период завершится с высокой степенью вероятности к концу 2021–2022 годов.

Выводы автора:

Таким образом, в перспективе до 2021 года сложатся все условия для обострения МО и усиления военно-силового противоборства между ЛЧЦ из-за стремления США нейтрализовать нарастающие в мире процессы, угрожающие монопольному праву США контролировать МО в мире. Это же с неизбежностью означает, что в начале 20-х годов нашего века начнется новый этап, который с высокой степенью вероятности можно охарактеризовать как вероятный этап глобального вооруженного противоборства между западной локальной человеческой цивилизацией (ЛЧЦ) с другими локальными цивилизациями, прежде всего российской, за сохранение этой монополии, с одной стороны, и ее нарушение, с другой.

Учитывая неизбежный процесс относительного падения мощи западной ЛЧЦ, эта политика может быть реализована только в том случае, если:

— западной ЛЧЦ до 2021 года удастся сохранить военно-экономическую коалицию Запада (и «систему ценностей») относительно других цивилизаций и государств;

— удастся сохранить и укрепить существующее в настоящее время у Запада технологическое и военно-техническое превосходство над остальными ЛЧЦ, выраженное в т. ч. и в военно-экономической области;

— не допустить создания иными ЛЧЦ других коалиций и стабилизации военно-политической обстановки на планете и в отдельных регионах. «Контрольный пакет» Запада в области мирового управления должен сохранятся неизменным при неизбежном уменьшении его относительного мирового объема (изменения соотношения сил) за счет постоянного инициирования процессов управляемого хаоса и внутриполитической дестабилизации в различных регионах.

Этот сценарий развития МО, который мы условно называем сценарием «Глобального военно-силового противоборства западной ЛЧЦ в мире», может иметь как минимум три варианта своего развития в зависимости от тех внешних условий, над созданием которых будет работать западная ЛЧЦ.

Рис. 1. Самый общий сценарий развития МО после 2021 года

С точки зрения геополитической, Россия как нация и государство должна быть ликвидирована, что обеспечит западной ЛЧЦ решение основных конкретных задач:

— устранение геополитического конкурента в Евразии;

— ликвидация потенциального враждебного центра интеграции;

— раздел природных ресурсов и территории;

— ликвидация российского контроля над транспортными коридорами.

Очевидно, что компромисса по этим вопросам быть не может. Запад уже не готов к компромиссу относительно раздела сфер влияния и контроля. Ему нужна «окончательная» победа. При этом понимание полной и окончательной победы в XXI веке иное, чем в предыдущей истории: «полная» победа — это контроль над политической элитой, системой ценностей и обществом, а не оккупация территории или разгром армии. Соответственно это обстоятельство формирует не только условия, но и средства и способы стратегии достижения поставленной цели.

Важно также отличать в этой связи «возможные» сценарии развития МО от «вероятных», а тем более «наиболее вероятных», которые собственно и должны лечь в основу долгосрочных прогнозов.

Вероятность реализации одного из вариантов сценария «Глобального военно-силового противоборства ЛЧЦ» после 2021 года:

«Оптимистический» вариант сценария — 10%.

«Реалистический» вариант сценария — 20%.

«Пессимистический» вариант сценария — 50%.

Иной сценарий развития МО — 20%.

Порядок формирования исходных условий для возникновения конфликта цивилизаций достаточно стандартный и к 2015 г были реализованы:

Этап № 1. Выбор одной–двух конкретных проблем из всего спектра проблем («слабого звена») в самоидентификации государства и системе его национальных ценностей.

«В качестве наиболее вероятных проблем для России вероятно будут продвигаться две: во-первых, «авторитаризм» (антидемократизм, антинародность) власти, «преступность» ее вертикали и т. п., а, во-вторых, патриотизм (национализм) и культурная самоидентификация русской нации.»

Этап № 2. Длительное искусственное «выпячивание» и «развитие» этой проблемы, стоящей перед государством и нацией, превращение ее в «главную повестку дня» (по аналогии с «борьбой против сталинизма» и т. д.).

В эту задачу до 2021–2025 годов (а, «возможно, и ранее) входит окончательное создание угрозы со стороны виртуальной реальности идеи «русского авторитаризма», превращение этой частной идеи в угрозу, доминирующее представление в значительной части стран мира и в значительной части российского общества.

Этап № 3. Организация массовых антиправительственных выступлений населения.

Этап № 4. Организация первых жертв (псевдожертв) среди протестующих из демонстрантов

Очень важный этап в сетецентрической борьбе с противником наступает после появления первых жертв, которые становятся мгновенно «сакральным знаменем» борьбы. Это хорошо видно на примере всех «цветных» революций — от Сирии и Турции до Украины с ее «небесной сотней».

Этап № 5. Призыв к «мировому сообществу» не допустить геноцида правительством народа, общества, нарушения демократических прав и свобод.

«Призыв» к мировому сообществу означает фактический ультиматум власти — угроза политического преследования, репрессий по отношению к родственникам за границей, арест активов и т. д.

Этап № 6. Террор против представителей государственной власти.

На этапе эскалации конфликта очень важен психологический террор и угрозы физического террора против представителей власти и членов их семей, которые, как правило, не защищены от внешнего силового воздействия.

Эти угрозы очень быстро перерастают в открытый террор против представителей власти — поджоги квартир и машин, стрельба становятся нормой и средством прямого физического воздействия.

Этап № 7. Дискредитация и разрушение органов государственной власти в городах, районах, регионах страны.

Этот этап предполагает формальный или фактический захват органов государственного управления, связи, СМИ и других важнейших объектов, лишение власти функций реального управления, которые так или иначе связаны с офисом и системами связи.

Этап № 8. Ухудшение социально-экономического положения населения посредством экономических диверсий и финансовых операций.

Без серьезного ухудшения общеэкономической ситуации массовые протесты не продержатся долго. В ноябре–декабре 2014 года в России именно финансовые спекулянты, контролируемые из-за рубежа, и их сторонники в ЦБ и Минфине «обвалили» рубль. Но не только. Были использованы и другие многочисленные механизмы, которые можно охарактеризовать как политические и экономические диверсии, направленные на организацию социально-экономического кризиса в России.

Варианты на 2015 г. по дальнейшей эскалации обстановки:

Первый вариант применительно к России означает, что будет сделано всё чтобы радикализировать извне обострение социально-политической обстановки в России, либо посредством искусственного обострения ситуации на Украине, либо внутриполитической ситуации в самой России.

Второй вариант по сути дела является разновидностью первого. Он предполагает, учитывая стабильность режима В. Путина, «растянуть» переход от 8-го этапа к 9-му этапу по времени на более длительной срок, за который можно было бы нанести основные удары именно по авторитету В. Путина и руководства страны.

Переход к 9-му этапу развития враждебного сценария МО предполагает создание не просто организованной оппозиции, а именно вооруженной оппозиции, способной пусть на частные, местные, но силовые в т. ч. вооруженные акции. До мая 2015 года такие акции проводились только на Кавказе. Однако опыт всех революций в России свидетельствует, что очень важно вооруженное выступление против власти именно в столицах и других крупных городах.

Необходимо напомнить, что главной целью варианта системного политического противоборства и сетецентрической войны являются не прежние традиционные цели — оккупация столицы, разгром ВС, уничтожение военного потенциала противника, — а установление контроля над политическим руководством страны. Поэтому контроль над В. Путиным и поддерживающим его окружением — главные цели такой войны. Они должны либо подчиниться «правилам международного поведения» (т. е. контролю со стороны западной ЛЧЦ), либо быть лишены не только власти, но и жизни. Последнее делается, как правило, демонстративно жестоко — Чаушеску, Хонеккер, Хусейн, Милошевич, Каддафи, др. примеры не случайно наглядно показывают будущим лидерам то, как это может быть сделано: беспощадно, публично, оскорбительно.

Представляется маловероятным, чтобы противоборство западной ЛЧЦ с другими ЛЧЦ, кроме российской, перешло из враждебной в вооруженную стадию до 2021 года в силу нескольких причин, из которых наиболее важными будут следующие:

— наиболее мощные альтернативные западной ЛЧЦ центры силы не будут до 2021 года обладать сколько-нибудь достаточной военной мощью, а исламская ЛЧЦ, разделенная на суннитскую и шиитскую ветвь, во многом будет контролироваться США;

— ни китайская, ни индийская ЛЧЦ, которые постепенно становятся сопоставимыми с западной ЛЧЦ, не будут в среднесрочной перспективе оспаривать первенство последней. Их стратегия во многом предопределяется созданием собственного цивилизационного окружения (включая и элементы западной ЛЧЦ);

— другие порождающиеся центры силы в среднесрочной перспективе не будут в состоянии противостоять западной ЛЧЦ;

— единственный центр силы, который уже заявил о своей самостоятельности и готовности защищать свою систему ценностей, — российская ЛЧЦ, которая вступила фактически в стадию конфронтации и силового противоборства. Соответственно и сценарий противоборства западной и российской ЛЧЦ начал реализовываться и получать своё развитие уже до 2021 года.

Рис. 2. Основное отличие вариантов развития МО «Глобальное военно-силовое противоборство ЛЧЦ» в роли, масштабах и интенсивности использования военной силы в общем объеме средств влияния западной ЛЧЦ

Говоря об этих вариантах одного и того же глобального сценария, следует иметь в виду, что, во-первых, еще до начала его полномасштабной реализации в 2021–2022 годах военная сила уже стала неотъемлемой частью сетевой внешней политики и сетецентрической военной политики западной ЛЧЦ, т. е. ее современным атрибутом и элементом современного сценария развития МО, а, во-вторых, любой из вариантов (как указанных ниже, так и возможных других) будущего сценария МО после 2021–2022 годов неизбежно будет опираться на военную силу и ставку на военно-техническое и технологическое превосходство западной локальной ЧЦ.

Автор сформулировал общее правило начала войн:

Силовое противоборство между большинством ЛЧЦ будет исключать, как правило, прямое использование военной силы, как минимум, до 2021 года. Это объясняется, прежде всего, безусловно сохраняющимся в настоящее время и в ближайшей перспективе военным превосходством западной ЛЧЦ над другими ЛЧЦ. Как известно, войны и конфликты между государствами начинаются тогда, когда есть сомнения относительно соотношения сил и возможностей победы. Когда же очевидно превосходство одной из сторон, то войну начинать, как минимум бессмысленно, а, как максимум, — опасно.

Это правило имеет и другую формулировку: Ultima ratio regum (Последний довод королей), которую чеканили по приказу кардинала Ришелье на отливаемых во Франции пушках. Вдвойне опасно применять этот довод в отношении России, особенно после предупреждения В. Путина «Зачем нам мир, в котором не будет России» в фильм-интервью под названием «Миропорядок 2018». Поэтому, пока не будут использованы все остальные средства, прямое использование военной силы крайне опасно. Но и этому ограничению есть предел.

Рис. 3. Состояние и перспектива развития тенденции усиления цивилизационно-политического противоборства между ЛЧЦ в XXI веке по мере изменения влияния отдельных ЛЧЦ

…когда влияние западной ЛЧЦ в мире сократится до уровня ниже 50% неизбежно наступит кризис не только во внешней политике США, но и всей финансово-экономической и военно-политической системы западной ЛЧЦ.

[Возможно в этом скрыто объяснение не понятного многим поведения В. Путина, когда очевидные враги России в его окружении сохраняют свои посты и продолжают свою подрывную деятельность. Возможно реализуется схема «контролируемого пособника врага» с учитываемым ущербом, не превышающим пределы допустимого. Время для России столь же ценно, как и для ее врага.]

Отсюда ключевое значение, в настоящее время и в среднесрочной перспективе, следует уделить темпам падения (роста) влиянию западной ЛЧЦ которая начала активно бороться силовыми средствами за сохранение своего влияния в мире перед лицом опасности усиления влияния российской, китайской, исламской и других ЛЧЦ;

— в отношениях между западной ЛЧЦ, другими ЛЧЦ и странами будет нарастать процесс «управляемого хаоса», который обязательно необходим западной ЛЧЦ с целью не допустить, как укрепления существующих, относительно независимых, институтов международной безопасности, так и появления возможных антизападных союзов и коалиций.

— западной ЛЧЦ объективно потребуется устранить до 2021–2030 гг. единственное препятствие, мешающее сохранению её контроля в мире — российскую ЛЧЦ, что делает силовой конфликт неизбежным.

Автор дал и описание с оценкой опасности для России каждого из наиболее вероятных вариантов:

Вариант № 1 («оптимистический»).

«…предполагает в политической области системное сочетание как политико-силовых, экономико- и финансово-силовых методов, с вооруженными методами, ограниченными по способам, средствам и масштабам использования военной силы, так и сетецентрические методы ведения вооруженной борьбы. Можно констатировать, что этот вариант начал реализовываться в 2013 году. Сочетание усиления силовых мер, сворачивание сотрудничества и постепенное втягивание в вооруженное противостояние в 2013–2015 годы отчетливо характеризуют этот вариант.»

«…сохранение «оптимистического» варианта сценария развития МО … может прогнозироваться из сохранения части относительно благоприятных внешних условий, … а именно:

— сохранения достаточно высокого уровня противоречий в рамках сложившейся военно-политической коалиции западной ЛЧЦ;

— успешного развития интеграционного проекта в Евразии вокруг «российского ядра»;

— нарастанием противоречий между западной ЛЧЦ и другими локальными цивилизациями, прежде всего исламской, китайской и латиноамериканской;

— успехами в технологическом, социально-экономическом и военно-политическом развитии России и ее союзников.

Очевидно, что в среднесрочной перспективе до 2021–2022 годов, когда указанные выше, и другие тенденции, в целом известны, можно рассчитывать на то, что западная ЛЧЦ не успеет в полной мере подготовиться к новому этапу и сценарию развития МО, в т. ч. в военно-технической области, что существенно скажется на ее возможностях и сделает этот «оптимистический» вариант сценария развития достаточно вероятным. Такую вероятность этого «оптимистического» варианта сценария МО можно оценить после 2021 года в 35–40%.»

Вариант № 2 («реалистический»).

По сути дела, этот вариант предполагает открытую глобальную войну, ограниченную отдельными ТВД, средствам и способам ее ведения, а также масштабами и интенсивностью применения военной силы. Исторического аналога в настоящее время не существует.

Реализация Варианта № 2 до 2021 года требует если не признания публично новой парадигмы в международных отношениях, основанной на праве силы, то молчаливого согласия, что будет одновременно означать крах сложившейся правовой и политической системы в области международной безопасности. Такое достаточно циничное признание потребует не менее циничной публичной дискредитации международных институтов, норм и права, которые пока что необходимы западной ЛЧЦ в ее системной борьбе за сохранение мирового контроля, а также времени для внедрения новой системы ценностей, норм и правил.

Для России этот наиболее «реалистичный» вариант сценария развития МО — самый опасный. Он позволяет США и их союзникам:

— использовать свое колоссальное экономическое, информационное, коалиционное, научно-техническое и военное превосходство практически без ограничений, в глобальном масштабе, системным (политическим и сетецентрическим (военно-техническим) образом, требуя от России ограничений в области международной и внутренней политики;

— на каждом из этапов возможной эскалации конфликта подвергаться наименьшему риску и обладать наибольшими возможностями для его развития;

— постепенно ограничивать возможности России в коалиционной деятельности, подвергая ее изоляции;

— угрожать внутриполитической стабильности, посредством системного воздействия на формирование альтернативы суверенной политике внутри страны;

— создавать серьезные социально-экономические трудности в развитии и консервируя отставание и внешнюю зависимость от импорта товаров, технологий и услуг.

Этот процесс будет, как представляется, характерен не только для конфликта на Украине, но и в других регионах, а его прототипом является модель военной коалиции, апробированная против Афганистана, Югославии и Ирака.

Вариант № 3 («пессимистический»), предполагает радикальную смену парадигмы развития международной обстановки и военно-политической обстановки уже до 2021–2022 гг. и угрозу перехода к глобальной войне после 2021 года, не ограниченной ни театром военных действий, ни способами, ни средствами ведения войны. Огромные риски развития такого варианта компенсируются новыми технологическими возможностями в области высокоточного оружия и противоракетной обороны, которые могут привести к нейтрализации российских сил ядерного сдерживания ответного удара.

«Системность» в социально-политической области и «сетецентричность» в военно-технической представляют собой два важнейших принципа долгосрочной единой стратегии США, суть нового подхода к развитию МО.

Сегодня можно выделить несколько основных очевидных особенностей этой сетецентрической войны, подтверждающих эволюцию МО в этом направлении, о которых речь пойдет ниже, в частности:

— происходит ускоренное формирование новых союзов и военно-политических коалиций («обновление союзов», как говорит Б. Обама), под эгидой США, объединяющих основные ресурсы ведущих стран мира;

— усиливается акцент в политике и экономике на сохранении лидерства в технологической и военно-технической области, а также в качестве ВиВТ, Соединенных Штатов и их ближайших военно-политических союзников;

— особенное внимание уделяется максимальной интеграции всех усилий западной ЛЧЦ для оказания эффективного системного военно-силового воздействия на потенциального противника;

— ведется настойчивая борьба на предотвращение создания возможных новых союзов и коалиций направленных против западной ЛЧЦ. Болезненная реакция США на БРИКС, ШОС, ОДКБ, ТС и любые интеграционные институты, каждый раз подтверждает это, даже если в них и участвуют представители западной ЛЧЦ (как это было с инициативой КНР по созданию банка инфраструктурных протестов в Евразии);

— усиливается внимание к сохранению и превращению в открытое доминирование идеологического лидерства, включая силовое навязывание западной системы ценностей, привлекательных концепций, прогнозов, планирования и идей социального проектирования.

Рис.4 Системно-политическая и сетецентрическая стратегия США по отношению к Украине в 1990–2015 гг.

В частности, планируя развитие своего сценария МО после 2021 года, в США уже сегодня готовят не только силы и средства для поддержки гражданской проамериканской оппозиции, но и вносят соответствующие изменения в штабную структуру своих специальных сил, подготавливая даже на самом низком звене специалистов по связям с общественностью, кураторов оппозиции и ведению информационных и кибервойн.

Соответственно для России становится очень важным учесть эти приготовления в формирующейся СО для будущей МО. В Вооруженных Силах страны, включая специальные формирования, должны быть не только снайперы, связисты и корректировщики, специалисты по информационным и кибер-войнам, но и социологи, политологи, учителя истории, политические лидеры и общественные фигуры и т. п. Это потребует соответствующих изменений в структуре и штатном расписании штабов и боевых подразделений, подготовке соответствующих специалистов уже сегодня, сейчас. Причем в достаточно близкой перспективе можно предположить, что их роль может стать решающей, может быть более важной, чем военных. Тем более что первые симптомы заметны уже сегодня. По сути дела, речь должна идти не только о новой структуре вооруженных сил и органов управления, но и серьезных изменениях во всей

[Часть текста выделена мной потому, что автор прекрасно понимает, что война цивилизаций не ограничивается только уничтожением элит противника и захватом территорий. Она идет за овладение умами и социальными установками населения противника, и это ее важнейшая задача. Иначе победа не дает ровным счетом ничего, кроме неизбежной вспышки последующих восстаний и проигрыша уже выигранной военным способом войны. Цивилизации умирают только тогда, когда победа достигается на уровне социальных установок. Все существующие сейчас локальные цивилизации не однократно были побеждены военным образом, но неизбежно восстанавливались.]

Исходя из гипотезы сетевого и сетецентрического сценария противоборства с российской ЛЧЦ, в России предстоит, например, самое серьезное внимание обратить, прежде всего, на наиболее слабые стороны потенциального противника, а не вступать в «лобовое» столкновение. Расовые беспорядки в США весной 2015 года, в частности, позволяют говорить об очень серьезных возможностях внутриполитической дестабилизации США — самом больном месте американской политической системы. Причем эти возможности в будущем будут только усиливаться. Так, например, по оценкам Счетной палаты США, основной прирост населения страны с конца 2020 годов будут давать мигранты. Кроме того, собственно дети и внуки граждан-мигрантов обеспечат основную часть естественного прироста, что хорошо видно на предлагаемом рисунке

Рис. 5 Чистый миграционный и естественный прирост населения США в 2012–2060 годах

«Точка отсчета» текущего соотношения сил в мире и оценка МО, а также вектор (направление) развития сценария МО имеют исключительно важное значение для стратегического прогноза будущего сценария развития МО и его вариантов. Прежде всего, потому, что вся система международных отношений, состоящая из тысяч субъектов, процессов и акторов, находящихся в известных отношениях между собой, имеет определенную инерционность и заданность, которая во многом предопределяет ее состояние в будущем.

Сегодня точное определение «точка отсчета» в России имеет особое значение потому, что в российской правящей элите есть, как минимум, две противоположные оценки. Одна — как временное, тактическое охлаждение отношений России с западной ЛЧЦ, которое может и должно закончиться компромиссом (даже на западных условиях). Другая — как признание фактического вступления Запада в войну против России и невозможность компромисса.

Автор в качестве точки отсчета определяет 2021-2022 гг. к которым должны быть реализованы действия в рамках ранее указанного этапа 9:

• Организованное вооруженное выступление (сопротивление) органам государственной власти.

• Формирование миграционных потоков беженцев как внутри страны, так и за границу.

• В случае сохранения жизнеспособности государства — организация гуманитарной катастрофы.

• Призыв, к действующим представителям законодательной и исполнительной власти государства, к массовому переходу на сторону оппозиции.

• Террор против представителей проправительственной элиты и интеллигенции.

• Обвинения правящего режима в чрезмерной и неадекватно жесткой реакции правительства на «мирные» требования «населения». Прямое давление на власть, включая открытые угрозы политической и судебной расправы.

• Призыв к «мировому сообществу» признать антинародным, незаконным действующее правительство.

• Признание и получение руководителями оппозиции права на зарубежные активы государства на фоне экономической блокады действующей власти.

• Формирование «марионеточного» правительства, способного вести враждебные военные действия.

[Ничего не напоминает: Украина, Венесуэла, Белоруссия, Грузия и т.д., сейчас Куба. Противодействие этим действиям является одной из задач как для обеспечения внутриполитической ситуации, так и для срыва пересмотра принципов международных отношений через формирование значительной группы стран-лимитрофов, как по границам России, так и в мире в целом.]

Кроме этого предполагались «…вполне определенные, а именно системные действия со стороны западной ЛЧЦ, в частности:

— усиление информационной и психологической войны;

— публичные заявления и информационную подготовку;

— резкие и противоречащие им «мирные» выступления полуофициальных и официальных лиц, не требующие немедленных действий;

— осложнение торгово-экономических и финансовых отношений между ЛЧЦ;

— формирование «внешнеполитического вакуума» вокруг России;

— максимальная консолидация позиций всех западных стран-участниц и скрытое давление на их правительства и т. д.»

Другой важной особенностью будущего варианта развития МО после 2021 года станет изоляция континентальной части России от ее акваторий, потенциальных союзников и партнеров

Рис.6 Огораживание России

Автор полагал, что к 2019-2021 гг. таким образом по планам врага удастся максимально ослабить Россию и усложнить ее подготовку к военной агрессии.

Как ответ автор предлагает:

План развития вооружений и военной техники в этих условиях должен быть существенно расширен, от нужд собственно МО, до потребностей всей военной организации страны и общества. В него, например, должны быть включены силы, средства и меры силового подавления организованного извне гражданского противостояния. Просто водометов и резиновых палок для этого будет, очевидно, недостаточно. Особенно, если учитывать масштаб и достигнутый очень высокий технологический уровень организации таких выступлений на Западе.

Такую подготовку должен возглавить уже не Генеральный Штаб или Министерство обороны, а — учитывая историю, традиции и правовые нормы — Президент страны, который будет вынужден создать для этого специальный орган управления, функции которого будут значительно шире, чем Совета Безопасности РФ, а именно включать в себя, например, функции управления всей нацией и обществом.

Автор полагает, что развал России не является конечной целью.

Конечная цель такой политики — превращение государства и его институтов в контролируемый субъект МО, строго выполняющий те законы, нормы и указания, которые формулируются западной ЛЧЦ. Такая цель в обязательном порядке предполагает, в конечном счете, разрушение государства, его институтов, как наиболее эффективных инструментов управления обществом и нацией, и замена этих институтов на контролируемые или подконтрольные структуры, которые в этом качестве начинают выполнять антигосударственные функции. Если такая главная и конечная цель достигается, то уже нет необходимости ни в уничтожении армии и правоохранительных органов, ни в оккупации территории, ни в захвате столиц и др. традиционных целях войны.

Собственно, поэтому основной акцент в военно-силовом противоборстве будет делать в борьбе с государством, его институтами и структурами. Так, к началу военного переворота на Украине, например, уже было заменено до 95% руководства МВД и СБУ страны, а армия фактически самоликвидировалась. Именно поэтому диверсионные сетецентрические операции против руководства страны оказались успешны с самого начала — у В. Януковича уже фактически не оставалось подконтрольных ему силовых структур, а у оппозиции к тому времени уже были созданы таковые.

Кроме того, надо понимать, что совершенно новое качество приобретают в такой борьбе негосударственные субъекты МО, чья сила и влияние становятся сопоставимы.

Например, «Правый сектор», или «ИГИЛ», которые становятся новым международным фактором в ведении военных действий. Проблема сегодня заключается в том, что наша военная наука и искусство традиционно воспринимают в качестве субъекта вооруженного противостояния только государства, их военные организации и их вооруженные силы (хотя война в Афганистане и военные операции на Кавказе внесли свои коррективы), не разрабатывая способов и средств ведения сетецентрических войн с «облачным противником».

Сегодня, однако, «главным противником» может оказаться уже не государство, а некая «общественная организация». Так, сейчас «Исламское государство» как пылесос засасывает в орбиту своего влияния десятки тысяч местных суннитов, — отмечают исследователи МГИМО, а также боевиков из других исламистских организаций и адептов джихадизма из-за рубежа.

Автор так сформулировал перечень военно-технических мер по нейтрализации угроз:

Если говорить очень коротко, то содержание, основная суть стратегии российской ЛЧЦ по противодействию военно-силовой стратегии западной ЛЧЦ заключается в следующем:

В области национальной стратегии:

— российская ЛЧЦ должна максимально долго избегать военно-силового глобального столкновения с западной ЛЧЦ, потому, что каждый год, даже каждый месяц, меняет соотношение сил не только в пользу новых центров силы, но и между ними в пользу России.

Во внешнеполитической области:

— российская ЛЧЦ, после 2021 года, вероятнее всего, будет находиться в состоянии открытого военного конфликта с западной ЛЧЦ. Но сам этот конфликт:

• должен быть максимально локализован по своим политическим и военным последствиям, а в идеале его возможность должна быть сведена к минимуму, несмотря на все усилия оппонентов и вероятных противников. В этих целях во внешней политике страны необходимо создать привлекательную для всех ЛЧЦ модель международной и региональной безопасности, основанную на нравственных политических и социальных нормах, в противовес существующей западной модели безопасности.

• должен быть минимизирован по своим масштабам и последствиям;

• в случае его начала, его эскалация, должна находиться под ясным национальным контролем, а не отдана под контроль оппонента.

С точки зрения изменения мировой МО:

— возможна, даже неизбежна смена основных парадигм мирового развития после 2021 года, которая вероятно приведет к глубокому кризису западной ЛЧЦ и США.

С точки зрения возможностей национальных ресурсов:

— такие возможности российской ЛЧЦ очевидно недооцениваются, а ее потенциал — занижается.

Национальный человеческий капитал (НЧК) и институты его реализации в XXI веке превратились в решающий фактор развития, обеспечивающий прирост до 95% ВВП развитых стран, внутриполитическую стабильность и ускоренное развитие.

Рис.7 Национальный человеческий капитал

Как видно из рисунка и содержания автор рассматривает человеческий капитал [жуть, как не терплю этот западный термин, который низводит человека до уровня табурета, являющегося чьим-то капиталом, пусть и его собственным] в крайне ограниченном понимании.

Собственный анализ монографии хотел бы начать с анализа того, в части каких из указанных автором угроз были предприняты меры. Это необходимо для того, чтобы понять насколько документ значим для государственной системы стратегического планирования. В качестве базы возьму перечень шагов этапа 9.

Учитывая то, что еще ряд рекомендаций монографии реализован, например, Государственный Совет, то это демонстрирует, что содержание документа воспринято серьезно на высшем уровне управления.

Теперь о том, что сугубо с моей личной точки зрения является главными упущениями монографии:

• восприятие западной цивилизации, как единой системы;
• не восприятие угроз вне контекста военно-политических аспектов.

По поводу первой проблемы. В самом отчете NIC прямо указано, что традиционная западная цивилизация враг новой глобалистской, и что приход к власти в США сторонников старой цивилизации приведет к сценарию «Заглохшие двигатели», т.е. к резкому падению темпов глобализации, а самое важное к отказу США от глобальной политики в пользу решения внутренних и региональных проблем. Это и произошло с приходом Д. Трампа на президенство. В результате глобалистам пришлось вести борьбу на истощение и был потерян темп. Не учет этого отражает непонимание этой существенной разницы в точной идентификации сил. Сколько усилий потратили глобалисты на взаимную изоляцию России и сил, стоящих за Д. Трампом мы все наблюдали. Своевременная идентификация могла существенным образом сказаться на текущей ситуации. Однако, надо сказать спасибо Дональду Фредовичу за ту передышку, которую он организовал в сплошном фронте наступления глобалистов.

Эта ошибка привела к следующей. Не были идентифицированы угрозы, находящиеся вне плоскости военно-политической. Самая существенная – угроза перехвата и подчинения молодежной динамики целям глобалистов. Одно педалирование темпов урбанизации в стране и создание контролируемой глобалистами городской среды с одновременным продвижением роста миграции из мусульманских стран четко укладывается в стратегию глобалистов по невоенному перехвату власти даже в условиях фактического отсутствия военного превосходства.

С точки зрения глобалистов, отраженной в прогнозном отчете NIC «Глобальные тенденции 2030: Альтернативные миры» 2012 г., основные рассматриваемые ими тенденции и факторы в решении этой задачи позволяют им в течение обозримого срока одного молодого поколения одержать победу не только над Россией, но и над традиционной западной цивилизацией, впрочем, в силу универсальности и над другими тоже.

Военно-политическая сторона вопроса борьбы цивилизаций является безусловно крайне важной стороной стратегии, но недооценка подходов глобалистов к проблеме с нетрадиционной стороны может оказаться катастрофической ошибкой.

Возможно выдвижение новых людей в федеральный пул единороссов даст какой-то импульс решению вопросов в области социального пространства, но текущие события не указывают на восприятие проблемы молодежи во всех ее аспектах (урбанизации, миграции, технологической и психологической зависимости и других), как приоритетной для будущего России. Враг, как грамотный стратег, заходит с тыла, а там никого, и ничего в обороне нет.

Хотя автор несколько раз указывает на то, что война будет идти на уровне ментального разрушения цивилизации, но ограничивается только вопросами насыщения военно-политических структур психологами, педагогами, политиками и т.д. для традиционного идеологического противостояния. К сожалению, совершенно не отражены вопросы блокирования самой возможности выращивания изнутри подконтрольного городского среднего класса, как отмычки от будущего мира.