Прогресс в военном деле и военная разведка

Непрекращающаяся полемика на страницах зарубежных специализированных изданий относительно важности влияния революции в военном деле (РВД) на процесс реформирования вооруженных сил не могла не затронуть такую важную область, как разведка, являющаяся важным элементом успешного функционирования «военной машины» любого государства, претендующего на роль «вершителя судеб человечества» или по крайней мере его части.

РАЗВЕДКА – В ФОКУСЕ РВД

Один из теоретиков и одновременно практиков американской военной разведки Джеймс Фицсаймондс в своем труде «Разведка и революция в военном деле» подчеркивает: «Средства разведки всегда давали и дают возможность командиру лучше владеть обстановкой на поле боя; системы обработки информации ныне в принципе обеспечивают быстрое доведение команд и ускорение темпов ведения боевых действий, а высокоточное дальнобойное оружие позволяет скрытно уничтожить цель». В итоге, по мнению Фицсаймондса, «эти и другие разработки могут и должны кардинально изменить формы и способы ведения войны…».

В этом, в сущности, и заключается смысл революции в военном деле. Более того, важным достоинством хорошо организованной разведки является и то, что она дает возможность командиру не только быть в курсе того, что делает противник, но также обладать информацией о том, что он собирается делать.

По мнению хорошо известного среди военных экспертов боевого американского генерала Чарльза Хорнера, «победа на поле боя может быть обеспечена только при условии знания о намерениях противника, в чем состоит главная функция военной разведки».

Следует особо подчеркнуть, что в последние годы американские аналитики подвергли скрупулезному анализу «работу» военной разведки в ходе военных конфликтов, имевших место в период после окончания холодной войны, и в итоге пришли к весьма неутешительному выводу. Основываясь на результатах проведенного исследования, они сделали вывод о том, что якобы, несмотря на впечатляющие «денежные вливания» в разведсообщество страны в целом, Вооруженные силы США в принципиальном плане еще недостаточно продвинулись на пути превращения военной разведки в «полноценный инструмент политики национальной безопасности».

По их мнению, если исходить из ныне неоспариваемых требований к успешным военным действиям в будущем, суть которых будет заключаться в быстрой и решительной победе путем достижения стратегического преимущества за счет применения высокоточных обычных и основанных на новых физических принципах средств поражения при минимальных потерях и низком уровне ущерба гражданскому населению, то развитие (или «оптимизация» по англо-саксонской терминологии) военной разведки должно осуществляться по следующим направлениям:

– обеспечение глобальной зоны контроля, всепогодность, вскрытие стационарных и подвижных целей на суше, в море, воздухе и космосе в любое время суток;

– достижение возможности распознавания максимального числа реальных целей и отсев ложных на всех уровнях ведения военных действий;

– умение в первую очередь определять стратегически важные цели на фоне остальных, а также вскрывать объекты критической инфраструктуры, уничтожение которых парализует действия противника начиная от «поля боя» до национальной экономики;

– обеспечение возможности передачи данных целеуказания в реальном масштабе времени, в том числе их корректировка и изменение уже в ходе применения высокоточных боеприпасов;

– непрерывное и надежное подавление соответствующих средств противника, препятствующих массированному применению своего вооружения и военной техники (ВВТ);

– своевременное вскрытие технологических прорывов и обнаружение у противника «революционизирующих» противоборство новых средств поражения и управления войсками, а также оперативных планов, «продвинутых» концепций и доктрин;

– обеспечение непрерывного оперативного руководства войсками в реальном либо близком к реальному времени и др.

Для того чтобы все указанные направления были успешно воплощены в жизнь, подчеркивают американские аналитики, необходима и кардинальная реструктуризация системы подготовки кадров военной разведки. Причем не только с точки зрения акцентов на углубленное изучение ими технических предметов, но и овладение военными разведчиками гуманитарных дисциплин, таких как филология, страноведение, религиоведение, психология и т.п.

ЦЕЛЬ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ – «РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНО-УДАРНЫЙ КОМПЛЕКС»

В случае реализации данных направлений, подчеркивают американские эксперты, можно будет говорить о полноценном «разведывательно-ударном комплексе», идея создания которого была выдвинута еще в 80-е годы прошлого века, но так и осталась, образно говоря, на бумаге.

Основные технологии, необходимые для достижения прорыва в области формирования такого комплекса в рамках вооруженных сил, в принципе либо уже доступны, либо же обязательно появятся в ближайшее время. В ходе военных конфликтов последних лет, особенно в Афганистане и Ираке, имели место не только эксперименты, но и «боевое тестирование» сопряжения ударных платформ с удаленной разведывательной аппаратурой в режиме реального времени. И тем не менее, констатирует упоминавшийся американский эксперт Фицсаймондс, нынешнего потенциала пока все же недостаточно для создания полноценного «разведывательно-ударного комплекса», который обеспечивал бы непрерывную связь «сенсор – средство поражения» в режиме реального времени между всеми целями и всеми огневыми средствами в районе проведения операции или на театре военных действий в целом.

В наиболее развитых в военном отношении государствах, прежде всего США, уже имеется достаточно широкий спектр средств обнаружения, которые способны предоставить командованию весьма ценные сведения. Однако по отдельности поставляемая ими и даже аналитически обработанная информация лишь запутывает командира обилием зачастую противоречивых данных. Уже многие годы перед военным руководством Соединенных Штатов стоит задача не столько по массированному наращиванию количества средств обнаружения и платформ, что, конечно, само по себе также желательно, сколько в достижении согласованности процесса поиска целей, их четкого опознавания и распределения для последующего поражения.

Критическим элементом в предоставлении непрерывных, точных и достоверных данных от различных средств обнаружения для потребителя является их первоначальное сведение (синтез) в единую картину в режиме реального времени. При этом требуется не только способность к оперативной совместимости различных средств разведки на театре военных действий в режиме реального времени, но и высокая степень автономности в процессе выбора интересующих целей из значительной массы побочных данных. На первый взгляд представляется, что в настоящее время возможности синтеза информации уже реализованы и во многом зависят от четкой работы операторов-аналитиков. Но именно это порой и снижает уровень качества всей проделанной работы, поскольку вносит изрядную долю субъективизма. В результате, подчеркивают военные эксперты – сторонники опоры всецело на технологии, настоящий технологический прорыв в области сбора разведывательных данных, добываемых в том числе и техническими средствами, может быть достигнут лишь в случае создания динамической компьютерной модели анализа, отбора и распределения множества целей, которая позволяла бы в автоматическом режиме находить уязвимые места – объекты критической инфраструктуры противника и направлять на них средства поражения.

В этой связи на передний план выходит еще одна проблема – избирательное доведение данных до инстанций, принимающих решение. Речь идет о выверенной, «ключевой» разведывательной информации, а не о массиве необработанных данных, главным образом от технических средств разведки. Джеймс Фицсаймондс подчеркивает, что такое «умное представление» информации в режиме времени, приближенном к реальному, непосредственно от средств обнаружения до потребителя потребует практически полной автоматизации всего процесса. При этом, продолжает американский эксперт, формируемая таким образом «системная централизация» должна предусматривать возможность распределения операций между различными узлами, для того чтобы избежать уязвимости единого центрального узла, то есть речь идет о «сетевых системах».

ИЗМЕНЕНИЯ В ОРГСТРУКТУРЕ

В свою очередь, внедрение оперативно несовместимых систем доведения информации до потребителя в единую так называемую архитектуру военной разведки, указывают зарубежные эксперты, с неизбежностью повлечет за собой глубокие организационные изменения, которые без всякой натяжки можно назвать настоящей революцией в разведке.

Прежде всего естественным образом следует ожидать последствий обозначившегося процесса совмещения функций органов, занимающихся анализом поступающих сведений в реальном масштабе времени и немедленным доведением обработанной информации до заинтересованных инстанций. Это потребует высокого уровня совместимости, а по сути, стандартизации задач сбора разведывательных сведений, анализа, хранения, извлечения и доклада. Соответственно инстанции, процедуры и «документооборот», не укладывающиеся в формируемую новую «архитектуру» разведки, будут неизбежно упразднены или отомрут сами собой.

Форма прямого доклада, подразумевающего прохождение разведсведений от средств их обнаружения до потребителя в реальном масштабе времени, с неизбежностью избавит от необходимости существования промежуточных органов и должностей. Вероятно, в будущем произойдет если и не полное слияние, то ликвидация традиционного разграничения «разведывательных» и «командных» функций. Такие же относящиеся к «разведывательному блоку» специальности, как связист, пеленгатор, криптограф, оператор-аналитик и др., вероятно, и вовсе объединятся в единую информационную структуру.

В результате в своей окончательной концептуальной форме «разведывательно-ударный комплекс» превратится в самонастраивающуюся компьютерную систему, в рамках которой отдельные подсистемы – разведывательные и ударные – будут сами производить вход в виртуальную систему управления комплекса и последующий выход. Комплекс будет сам в состоянии определять оптимальный алгоритм действий для каждого средства разведки и поражения: активацию, деактивацию, целеуказание и наведение на цель с максимальным эффектом. Причем делать это он будет гораздо быстрее, чем человек. Примечательно, что американцами уже сделан существенный шаг на пути реализации данной идеи. Сформулированная и принятая ими еще в 1987 году так называемая Единая концепция возможностей согласованного задействования – СЕС (Cooperative Engagement Capability) в начале нулевых годов приобрела реальные очертания в виде сконструированной универсальной многофункциональной системы управления оружием, центральным элементом которой является комплекс «Иджис», которым уже оснащены многие крейсера и эсминцы ВМС США.

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО ПОКА – ЗА ЧЕЛОВЕКОМ

Впрочем, глобальный охват территорий реальных и виртуальных противников параллельно с совершенствованием технических средств добывания многообразных сведений, что, в сущности, если судить по недавним разоблачениям бывшего сотрудника американского Управления национальной безопасности Эдварда Сноудена, уже обеспечено Вашингтоном при содействии его англо-саксонских союзников, требует глубокого и обширного понимания не только военной, но и политической и экономической систем государств, являющихся объектом разведки.

Частично задачи накопления информации и ее анализа, как уже подчеркивалось выше, могут быть решены за счет автоматизации и компьютеризации. Однако, как признают американские эксперты, для решения данных задач в полном объеме и с высокой эффективностью еще относительно долгое время нельзя будет обойтись без разведчиков-аналитиков. Существует устойчивое мнение относительно того, что даже самые глубокие достижения в кибернетике, электронике и т.п. никогда не устранят потребности в принятии решений человеком, пусть даже в пределах созданной суперсовременной системы обработки разведданных. «Только хорошо информированный специалист, – пишет американский эксперт Фицсаймондс, – может принять, по сути, субъективное, но правильное решение об относительных ценностях в тумане войны».

ВЫВЕРЕННАЯ ИНФОРМАЦИЯ – ЗАЛОГ УСПЕХА

Квинтэссенцией разведывательной деятельности, как известно, выступает информация, то есть аналитически обработанный массив сведений, полученных из различных источников, с соответствующими выводами и предложениями. За последние десятилетия, отмечают американские специалисты, произошла кардинальная переоценка «информации» как таковой, а также ее роли и значения в вооруженном противоборстве. Далеко не случаен тот факт, что с начала 90-х годов прошлого столетия в директивные документы Вооруженных сил США было включено такое понятие, как «информационная война», которое ныне стало неотъемлемой частью теории и практики ВС западных государств.

Одними из первых на данный феномен в развитии военного искусства обратили внимание американские эксперты Элвин и Хайди Тофлер, которые подчеркивали, что «развитие техники может иметь результатом переход от информации как средства обеспечения традиционных военных действий к информации как войне, в которой изнурение противника и маневр становятся элементами обеспечения военного, политического и экономического давления посредством информационного управления». Появление же новой сферы противоборства – киберпространства и достижение доминирования в нем еще более усилило значимость «информационной войны» в деле достижения конечного успеха «на поле боя». Из этого с неизбежностью следует, что создаваемый «разведывательно-ударный комплекс», ускоряющий темп и эффективность ведения войны, представляет собой промежуточный этап к новому концептуальному режиму войны, предусматривающему в том числе и так называемые наступательные информационные операции.

В этой связи следует подчеркнуть и такой факт. В конце 80-х годов прошлого века американский эксперт Роберт Маккью подметил следующую существенную закономерность: военное преимущество на любом уровне определяется не количеством потерь противника или умелым маневрированием своих войск, а восприятием результатов противостояния, в том числе осознанием или неосознанием поражения отдельными командирами, принимающими решение. Другими словами, если обратиться к историческим примерам, внушение противнику мнения и навязывание ему «картины закритичных потерь и разрушений», параллельно с демонстрацией «умелых» маневров и перебросок своих войск зачастую служили средством принуждения оппонента осознать «безысходность своего положения», чтобы затем вынуждало его признать свой проигрыш. Достичь этого можно, пожалуй, только при помощи «информационного оружия».

Будущий же контроль над информацией может обеспечить не только четкое понимание складывающейся обстановки, как на «поле боя», так и в более крупных локальном или региональном масштабах, но и глубокую степень информационного манипулирования, в результате чего можно будет управлять или даже разрушить систему управления войсками противника, парализовать ее и тем самым вынудить противника признать свое поражение.

При всем при этом информационное преобладание не обязательно означает войну без физических потерь. Главные механизмы реализации «информационной войны» будут включать и материальный ущерб критическим компонентам систем управления войсками, связи и разведки, наносимые противнику конвенциальными (традиционными) и основанными на новых физических принципах средствами ведения военных действий. Информационный контроль должен всегда поддерживаться убеждением противника о возможности применения против него реальной силы. Как логическое развитие концепции «разведывательно-ударного комплекса», подчеркивают американские эксперты, разведка должна быть готова полностью учитывать глубокие оперативные, организационные, экономические, культурные и иные предпосылки будущего доминирования информации в войне.

«ТЕХНОЛОГИЧЕСКИМ ПРОРЫВАМ» – ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ

Достижение исчерпывающего уровня осведомленности об обстановке как на региональном (отдельный театр военных действий), так и на глобальном уровнях, почти мгновенное реагирование на ее изменение и применение военной силы с использованием фактора «информационного контроля» может быть достигнуто только благодаря развитию технологий. Последнее же, в свою очередь, чревато неожиданным поворотом в развитии революции в военном деле. Продолжающиеся попытки прогнозирования и вскрытия таких «поворотов-прорывов» представляют собой весьма непростую задачу. Американские аналитики полагают, что апробированные за годы холодной войны разведструктуры и их аналитические компоненты «не являются хорошо организованными для оценки такого типа нелинейных изменений». В частности, Джеймс Фицсаймондс иллюстрирует данный тезис следующим рассуждением. Главное внимание аналитических органов разведки сегодня, как правило, направляется на прогнозирование того, например, какой тип современных танков государство – объект разведки получит в течение следующего десятилетия, в то время как критичным является вопрос, что может предпринять противник, чтобы добиться успеха на поле боя, не применяя такое дорогостоящее оружие как танк.

НЕ ТОЛЬКО ТЕХНОЛОГИИ

С другой стороны, отмечают американские эксперты, концентрирование внимания и усилий только на технологическом аспекте является все же слишком ограниченным. Вопрос заключается не только в том, какими технологиями обладает противник, но и в том, каким образом он способен их использовать для создания военного преимущества. В этой связи подчеркивается, что современная РВД, основанная на высокоточных ударах и информационном доминировании, безусловно, является только одним из возможных вариантов революционного использования разрабатываемых и внедряемых технологий. Принимая во внимание их высокую стоимость и обязательность наличия соответствующего национального научного потенциала, такие технологии будут «не по карману» большинству государств мира. Следовательно, тем, кто обладает «непомерными амбициями, но слабыми возможностями», не остается ничего другого, как направлять свои усилия на разработку и использование других концепций, формирующих так называемый асимметричный потенциал противоборства. В том числе и на это должны обращать внимание аналитические органы разведки.

Однако в обозримом будущем нельзя исключать и возможность проявления РВД, основанной на нетехнологическом аспекте. Обычно западные аналитики приводят пример двухвековой давности и ссылаются на Наполеона Бонапарта, который впервые реализовал идею всеобщей мобилизации государства, приведшей к значительному увеличению численности армии, что якобы не в последнюю очередь способствовало многочисленным победам французского полководца на поле боя.

НОВЫЕ ПОДХОДЫ

Из всего этого напрашивается вывод о том, что прогнозирование будущего, включая возможное поведение военно-политического руководства государств – объектов разведки, представляет собой весьма сложный процесс анализа и требует новых мыслительных подходов, и, что самое главное, новой методологии, и, вероятно, серьезных организационных изменений в системе разведки, поскольку будущее, даже на среднесрочную перспективу, почти всегда отличается от представляемых в настоящее время прогнозов.

Формирование отвечающего реальности собственного видения сущности революции в военном деле и прогнозирование РВД в государствах – объектах разведки, подчеркивают американские эксперты, не может быть обеспечено за счет ныне существующей «архитектуры» разведки, но лишь путем ее «оптимизации» в целях удовлетворения уникальных требований, которые будут предъявлять перспективные технологии, концепции и доктрины.

Во-первых, в обозримой, а тем более средне- и долгосрочной перспективе, разведка должна быть в курсе нюансов развития РВД и параллельно обдумывать предложения относительно новых форм и способов ведения военных действий, в чем, повторимся, и состоит задача постижения результатов этой революции. Во-вторых, разведка в состоянии сделать и должна провести комплексную сравнительную оценку развития «своих» систем управления вооруженными силами и оружием и аналогичных систем противника на всех уровнях, с тем чтобы определить, какие же доктрины, концепции и соответствующие им организационные преобразования потребуются для того, чтобы отвечать требованиям перспективных форм и способов ведения военных действий. Американские эксперты полагают, что вопрос состоит не в том, необходимо ли осуществить преобразования в системе военной разведки, а в том, каким образом и как быстро это сделать.

Интересен вывод зарубежных специалистов из анализа прошлых РВД, который сводится к тому, что «не существует конечной фазы революции» применительно к развитию систем, организационных структур и функций разведки. Главное заключается не в определении состояния, а в констатировании факта непрерывности процесса – постоянно развивающейся фундаментальной базы для «открытости» внедрения инноваций и адаптации к новым вызовам и возможностям, основанным на развитии не только технологии, но и достижениях гуманитарных наук. В конечном счете показателем успеха разведки является не то, насколько эффективно она проявила себя в прошлом, а насколько качественно разведка может предвидеть революционные изменения в военном деле в целом и подготовить к ним военно-политическое руководство своей страны. Но свидетелем результатов этого будет уже скорее всего следующее поколение.