Штурманом эскадрильи я стал внезапно, очень неожиданно, и совсем независимо от меня.
Нет, я уже работал помощником (заместителем) штурмана эскадрильи, и моей очередной должностью должна была стать именно должность штурмана эскадрильи, но штурманом эскадрильи служил переведенный с Черноморского флота «возрастной» офицер, на десять лет старше меня, продвижение ему не светило, он должен был оставаться на этой должности еще лет пять-шесть, что, естественно, сдерживало мой карьерный рост и откладывало в долгий ящик получение самого вожделенного в советские времена воинского звания «майор». Я служил спокойно, мне все нравилось, подчиненных у меня не было, летал в свое удовольствие, два месяца в году исполнял обязанности штурмана эскадрильи, во время его отпуска, короче, я ничем не тяготился.
В очередной понедельник в конце октября я пришел на службу с хорошим настроением, без греха за собой, впереди была предварительная подготовка к полетам, во вторник – полеты, все шло своим чередом и ничего не предвещало резких перемен. Здороваясь с народом, перекуривая перед построением, обратил внимание на то, что некоторые посматривают на меня несколько иначе, чем обычно, можно сказать, что в воздухе что-то витало, ну, сами знаете, как это бывает. Но я не суеверен, считаю, что человек сам творец своего счастья (и несчастья), поэтому не стал ничего выяснять, а просто пошел на построение.
Построение проходило как всегда: посчитались, проверились, довели распорядок дня, поставили задачи, указали сроки. Как-то совсем обыденно, не раскрывая подробностей, командир эскадрильи вдруг объявил:
- С сегодняшнего дня обязанности штурмана эскадрильи исполняет капитан Б., а майор Х. исполняет обязанности помощника штурмана эскадрильи.
Строй распустили, и я, слегка обалдевший, обратился к майору Х.:
- Валера, в чем дело?
- Пошли в штаб эскадрильи, комэска все расскажет.
Зашли в штаб эскадрильи, я молча посмотрел на комэску. Этот взрослый подполковник, на десять лет старше меня, вдруг взорвался.
- Что ты на меня смотришь? Ничего я тебе объяснять не буду, все узнаешь у этого героя! Ты – штурман эскадрильи, завтра летаем новым экипажем, ты теперь летаешь со мной, а герой – с замкомэской. Все, я пошел менять экипажи в плановой, а ты готовься к постановке задачи на полеты.
Я не стал приставать к раздраженному комэске, понял, что всю правду мне сможет рассказать только сам герой Валера.
- Пошли, помощничек, я покурю, а ты мне все расскажешь, чему же я обязан таким стремительным карьерным ростом, и как мне теперь жить и служить.
- Да что тут рассказывать? В субботу заступил в наряд в офицерский патруль. После развода в комендатуре решили сходить поужинать, но патрульные, два старлея-летчика, уговорили зайти к их товарищу, где однокашники отмечали день выпуска из училища. Ну… зашли…
- Надолго?
- Да не, не очень, но качественно. Потом пошли в ДОФ танцы контролировать, потом опять сходили к их товарищу, потом опять в ДОФ…
- И долго так ходили?
- Да пару раз сходили. Пришли в ДОФ, а там начальник политотдела порядок наводит, кто-то подрался… Ну, пристал, мол, где я шляюсь…
- И?
- Я и ответил, со всей пролетарской ненавистью, ты же знаешь, что не люблю я политрабочих, это же они меня на ТОФ сослали.
- Что, всю правду сказал?
- Ну да. Он нас с наряда снял, а на замену потребовал комэску с начальником штаба и замполитом. Вот так они службу и несли вместо нас – подполковник и два майора. И еще начпо потребовал, чтобы с понедельника в эскадрилье был новый штурман эскадрильи. Ну а кого назначать, кроме тебя? Начпо согласился с твоей кандидатурой. Вот так ты и пророс.
- Ну молодец, открыл мне «майора», спасибо за пролетарскую прямоту и несгибаемость.
- Да ладно, не смейся, всякое бывает, себя вспомни.
- Ага, но до сих пор полковник-начпо не был моим уровнем, это прерогатива старших офицеров. Ты мне открыл новые горизонты. Ладно, как служить будем?
- Да как служили, так и будем. Ты мне не мешал, и я тебе не буду, служи спокойно.
Вот так все и случилось, так я стал штурманом эскадрильи. Надо честно сказать, что майор своего слова не сдержал и слегка мешал мне в работе, мол, он, старый, все знает лучше, где и как летать. Все это продолжалось два-три месяца, пока я не гавкнул на комэску, а комэска не привел своего бывшего штурмана к нормальному бою. Потом все само собой образовалось и пошло своим чередом.
Старший штурман полка, подполковник, тоже был несколько ошарашен моим внезапным назначением. Он недавно перевелся с Крыма, был человеком «крымской» закалки и, как мне кажется, хотел бы отдать «майорскую» должность своему человеку. Но все случилось так внезапно, тем более начпо согласился с моей кандидатурой, и теперь уже ничего сделать нельзя было. Старший штурман был «моряком», закончил морское училище в Баку, был как и все «моряки» несколько иным по натуре, чем все мы, ну, другое воспитание, поэтому стал скрупулезно контролировать мою дальнейшую службу. Меня это не тяготило, скорее даже развлекало.
Служилось мне легко, штурманское дело я любил, вот только не любил бумаготворчество. Обязанностей у штурмана эскадрильи много; основных, согласно руководящим документам, около двадцати пяти, да еще не самых основных – выше крыши. Одна из обязанностей – все знать о людях и самолетах, демографические сведения, сроки контролей, ход подготовки на класс, сроки девиации и радиодевиации, состав оборудования, ну и много разной ерунды надо было знать. Удержать все это в голове было трудно, поэтому ввели Рабочую тетрадь штурмана эскадрильи, куда надо было все это записывать. Обычно это амбарная книга, куда все данные и заносились. Но я, как обычно, пошел своим путем. Эту огромную Рабочую тетрадь никто с собой не носил, она валялась в штабе эскадрильи, её показывали проверяющим. Я же сделал себе карманный вариант, куда и занес все данные, необходимые в повседневной работе. Как-то мы, три штурмана эскадрилий, сидели в кабинете старшего штурмана, в «штурманском цеху». Нас, штурманов-майоров, на весь полк только шесть человек, три штурмана эскадрилий и три штурмана полка, товар мы, что называется, «штучный», но старший штурман, «моряк», все не мог смириться с тем, что я был назначен без его согласия, да и видел он, что относился я к нему без особого почтения. Вот и решил он заняться моим воспитанием.
- Как у тебя дела?
- Да все нормально, сам же знаешь.
- А с документацией как?
- Как надо, согласно руководящим документам.
- Что-то я давно твою документацию не проверял…
- Проверь.
- А вот сейчас и проверю. Что у тебя с Рабочей тетрадью?
- Все в порядке.
- Показывай.
Я достал из кармана свою тетрадь-«раскладушку», показал её старшему штурману. Он возмутился.
- Что ты мне тут тычешь? Где тетрадь?
- - Вот эта «раскладушка» и есть моя Рабочая тетрадь. Мне удобно её носить в кармане, все необходимые данные всегда со мной, не то что у тех, кто «держится Уставу, аки слепой плетня». Давай проверим?
- Ну проверь… А что ты будешь проверять?
- Смотри. Саня, когда выходит годовой контроль у твоего летчика Петрова?
- Ну… я не помню, все данные в тетради, тетрадь в штабе эскадрильи, надо идти за ней.
- Ну вот и разница между нами – я всегда могу посмотреть необходимые данные, а остальные штурмана эскадрилий должны идти в штаб, брать тетрадь. А когда на аэродроме мы плановую таблицу полетов составляем, где они данные возьмут? Вот и получается, что только я всегда готов к войне, а остальные без тетради как без рук.
- Ты опять самый умный? У всех тетради, а у тебя какая-то «раскладушка»? Почему ты не можешь делать как все?
- Потому что надо делать так, как мне удобно, а не какому-то кабинетному вояке, который эту Рабочую тетрадь придумал. И вообще, в документах указаны только название и содержание этой тетради, но не формат. Видишь, у меня и надпись есть – «Рабочая тетрадь», и содержание соответствует, то есть я документы не нарушаю.
- Ну, в принципе, ты прав… Такая тетрадь намного удобнее и всегда под рукой. А что я старшему штурману дивизии скажу, когда он твою «тетрадь» увидит?
- Я ему сам все скажу, не немой, за твоей спиной отмалчиваться не буду.
- Да уж, не немой, это точно…
- Ну так как, прошел я проверку документации?
- Да прошел, черт с тобой. Но остальным делать такие тетради запрещаю!
Идите в свои эскадрильи, хватит мне нервы трепать.
И пошел я заниматься своими делами, слегка ухмыляясь и вспоминая совещание у старпома Милютина из «Затяжного выстрела», на котором он доходчиво объяснил офицерам линкора, что в каждой роте – только один Теркин.
