Как реформа высшего образования может навредить государству? В большинстве случаев очень просто – достаточно выпускать из вузов неучей. Но в современной России другой путь. И он гораздо изящнее. Но для начала немного истории.В Советском Союзе фундаментальной и прикладной наукой занимались в специализированных НИИ (Научно-исследовательский институт). Именно здесь шла рутинная научная работа с разной степенью эффективности. Существовали в Союзе как утопические по своей сущности институты (например, НИИ марксизма-ленинизма), так и учреждения мирового уровня. Среди последних, например, Институт химической физики, в котором работал единственный отечественный Нобелевский лауреат по химии Николай Семенов. Высшие учебные заведения в большинстве своём были отделены от НИИ и занимались преимущественно образованием. Безусловно, на кафедрах в вузах велись вполне серьезные исследования, но они не шли ни в какое сравнение с масштабами специализированных институтов. В то же время были исключения – например, новосибирский Академгородок. В этом кластере Сибирской академии наук собрали множество профильных научных учреждений и вузов. Со студентами на лекциях работали старшие и младшие научные сотрудники, а на практики и семинары будущие специалисты отправлялись в местные НИИ. С развалом СССР новые руководители озаботились переводом отечественной науки и образования на зарубежные стандарты. А на Западе практически не знают, что такое НИИ. Львиная доля прорывных исследований там осуществляется в университетах – студентов с первого курса приучают заниматься прикладной и фундаментальной наукой. Учитывая немалое технологическое отставание нашей страны от ведущих стран, решили внедрить именно это ноу-хау. Не кратно увеличить финансирование науки, по примеру Запада, а именно – насадить в университетах настоящую научную жизнь. Так появились национальные исследовательские университеты, например, НИТУ «МИСИС» Национальный исследовательский технологический университет «Московский институт стали и сплавов». С точки зрения естественных и технических наук подобные инновации можно только приветствовать. Во-первых, студенты раньше определяются с будущим профилем. Во-вторых, квалификация преподавателей гораздо выше – в свободное от лекцией время они занимаются исследованиями мирового уровня и не теряет квалификацию, донося до молодежи науку с переднего края. Осталось только все это дело правильно измерить. Как определить: хорошо или плохо работает университет? Правильно, включить в мировые рейтинги вузов и посмотреть, насколько условный НГУ лучше или хуже Кембриджа и Оксфорда. Так родился пресловутый проект «5 – 100», направленный на «повышение конкурентоспособности ведущих российских университетов среди ведущих мировых научно-образовательных центров». Сразу 21 российский университет получал щедрое бюджетное финансирование в надежде оказаться в мировой сотне лучших научных учреждений мира. В итоге провал – ни один из выбранных вузов к отчетному 2020 году не попал ни в один из рейтингов – британский QS, THE и китайский ARWU. В числе вошедших в сотню лучших оказался МГУ, но он изначально не был зачислен в проект «5 – 100». Специалисты Счетной палаты утверждают, что 80 млрд бюджетных денег на проект были потрачены впустую. Впрочем, это тема отдельного разговора, а сейчас сконцентрируемся на западной ориентации российского высшего образования.
Разбор ситуации
Дореформировались
Сейчас для успешности (читай – доступу к бюджетному финансированию) российскому университету необходимы видные ученые в штате. А как стать видным ученым? Конечно, публиковаться в рецензируемых зарубежных журналах, доказывая этим свою научную состоятельность. Важно, чтобы на статью ссылались как можно большее количество раз – так растет индекс цитирования, пожалуй, наиболее спорный артефакт современного мира. В области естественно-технических наук все просто – никто никого фундаментально обмануть не сможет. По большому счету против законов физики и математики не попрешь. А вот с гуманитариями все сложнее. Вот, например, чтобы стать профессором любого ведущего российского университета, необходимо попасть в британскую базу данных SCOPUS. Еще раз – частная контора SCOPUS из «дружественной» Великобритании определяет (пусть и опосредованно), будет ли ученый из МГУ работать во главе кафедры или нет. В научной России сейчас так – если статьи исследователя вошли в базы данных типа SCOPUS, тогда ты уважаемый и с карьерными перспективами. И вообще, лучше публиковаться на английском языке в иностранных журналах с хорошим импакт-фактором, то есть с высокой цитируемостью в научном сообществе. Такие вот реалии масштабной реформы высшей системы образования, стартовавшей в конце 2000-х годов. Фокусы с индексами Хирша на пару с импакт-факторами и раньше были сомнительной затеей. Например, как добиться признания, если ты специализируешься на узкой теме, по которой и грантов особо не получить, и статью в уважаемый журнал не направить? А сейчас стало еще сложнее. Показателен пример с историками, который очень ярко охарактеризовали в ходе Круглого стола Общественной палаты «Публикационная активность вузов гуманитарных направлений», прошедшего 28 октября в МГИМО. Декан Факультета управления и политики Генри Сардарян рассказал о требованиях британских журналов к авторам из России выбирать темы для статей исключительно на злободневные для Европы проблемы. То есть открыто критиковать внешнюю политику Кремля, рассматривать итоги Второй мировой войны через призму европейской политики и выискивать причины для очередного раскаяния России за свое прошлое. По словам Сардаряна:
«Среди приоритетных для британцев тем в гуманитарных науках одни из первых строчек занимают вопросы, которые идут вразрез даже с Конституцией Российской Федерации в ее последней редакции».
Вторит декану МГИМО Александр Васильевич Окороков, доктор исторических наук, заместитель директора по научной работе ФГБНИУ «Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия им. Д. С. Лихачева»:
«Исследования российских учёных, в частности, в социогуманитарной сфере, часто связаны с историей государственного развития нашей страны и целями сохранения традиционных национальных ценностей, что порой вызывает у западных коллег неприятие. Особенно в последние годы – период активной антироссийской риторики и санкционной политики некоторых зарубежных стран. Но, обязательная на сегодняшний день оценка эффективности труда российских учёных, в частности, гуманитариев по публикациям в зарубежных изданиях, вынуждает отечественных исследователей «подстраиваться» под западные концепции, порой для «галочки» жертвовать традициями, десятилетиями сложившимися в российских научных школах, что наносит ощутимый удар по престижу и авторитету отечественных исследователей. Однако мнение российских учёных Министерством науки и высшего образования Российской Федерации учтено не было, что вызывает, в свете современной государственной политики, направленной на укрепление национальных интересов России, по меньшей мере, недоумение».
Выход в этой ситуации один – создавать свою независимую систему наукометрии с доморощенными импакт-факторами и российскими аналогами SCOPUS. Говорить в этом случае о научном признании зарубежных исследователей не придется, но хотя бы есть шанс сохранить российскую идентичность. Если не получится, то в профессорско-преподавательский состав гуманитарных факультетов университетов России просочатся люди, которые тонко чувствуют настроения британской и другой натовской публики. На лекциях подобных доцентов с профессорами сформируются личности, которые и будут создавать Россию будущего. Дойдут руки и до педагогических вузов, где чрезмерно либеральные ученые с большими «Хиршами и Скопусами» покажут будущим учителям, как надо воспитывать детей и чему учить. С таким подходом нам для развала страны не нужны будут никакие пресловутые иностранные агенты, хватит и своих.
