Недавнюю стремительную замену председателя российского правительства в экспертном сообществе расценили как подготовку Владимира Путина к глобальной рецессии, которая то ли вот-вот наступит, то ли уже обозначилась в ближайшей перспективе. В этих условиях вместо лояльного премьера президенту потребовался эффективный менеджер.
«Без нефти жить нельзя на свете, нет?»
Этот перифраз известной оперетты, воспевающей женщин, возник уже после первого знакомства с некоторыми новыми экспертными оценками, пугающими публику страшными картинами предстоящего кризиса, в котором из-за снижения цены и спроса на минеральное сырьё Россия лишится большей части нефтегазовых доходов и сядет на голодный паёк тощей экономики.
Чтобы успокоиться и снять панику, не обязательно пить капли. Нужно вспомнить оценку Путина, назвавшего Россию в своём Послании к Федеральному собранию самодостаточной страной, и спокойно во всём разобраться.
Вспомнить, например, как в советские годы власть скрупулёзно просчитывала баланс между группами промышленности А и Б, в котором первая представляла производство средств производства, а вторая – товаров народного потребления. Знающие экономисты потом рассказывали людям в подробностях, как эта самая группа Б теперь оденет, обует, накормит народ и обустроит его быт.
В постсоветское время приоритеты резко поменялись. Сильно либеральные представители власти ставку сделали на экспорт минерального сырья. На вырученную от его продажи валюту решили закупать за границей те самые товары группы Б, и, если повезёт, – А.
Дошло до того, что на Западе стали приобретать даже продукцию для оборонки, пока не обожглись на французских «Мистралях» и итальянских броневиках. Хотя полностью искоренить эту практику так и не удалось. Сейчас, например, на наши суперсовременные военные корабли ставят судовую мебель из «дружественной» Британии.
Новый подход к экономике страны породил термин «нефтяная игла». Она больно уколола Россию в кризисы 1997-1999, 2007-2009, 2014-2016 годов. В первом и втором случаях ВВП падал более чем на 10 процентов. В последний по времени шок экономика России просела на 3,6%, причём, «помогли» ей в этом ещё и западные санкции.
Диверсификация экономики принесла результат
Как видим, динамика меняется, однако мем «нефтяной иглы» продолжает гулять по просторам российских СМИ и многочисленных дискуссионных собраний. Объяснить это просто. Во-первых, влиятельное нефтяное лобби пытается доказать власти и обществу свою ценность и важность, а заодно выбить себе дополнительные преференции.
Во-вторых, нефтегазовые доходы текут в федеральный бюджет. Он у нас самый обсуждаемый. Как-никак, там оборона страны, важнейшие социальные и инвестиционные программы, национальные проекты и т.д. Доля нефтяных доходов здесь высокая. В период либерального разгула девяностых она поднималась выше 60 процентов. Российская экономика уходит от тотальной нефтяной зависимости.
На этом фоне как-то забывается, что федеральный бюджет – большой консолидированный бюджета страны, в который несут свой вклад все регионы и все отрасли. В единой казне доля нефтегазовых компаний падает примерно до четверти общего объёма и сопоставима уже со сбором подоходного налога с граждан.
Объективную картину даёт статистика по экономике в целом. Она показывает, что нефтегазовая отрасль (при всей её мультипликативности) тянет где-то на 8 процентов от общего промпроизводства. Ситуация меняется только при экспорте продукции. В условиях давно сложившегося протекционизма на мировом рынке прорваться туда минеральному сырью много проще, чем продуктам с высокой добавленной стоимостью.
Тем не менее, их экспорт растёт. Сегодня комбайны «Ростсельмаша» можно встретить даже в Германии, пермские промышленные роботы компании Promobot тысячами пошли в Америку, а прессы воронежского завода «Тяжмехпресс» заняли своё место на многих заводах мира (в США, Франции, Италии, Испании, Японии, Корее, Китае...), в том числе, на предприятиях известных автомобильных фирм.
Экспортный список России велик. Здесь – продукция «Росатома», горное, буровое, металлургическое оборудование, тяжелые краны, экскаваторы, тепловозы и электровозы, приборы и научное оборудование, военные машины и вооружение, самолёты и вертолеты, суда разного типа, космические технологии, программное обеспечение, станки и инструменты, товары народного потребления, продовольствие и пр. Отдельная статья доходов бюджета - экспорт сельхозпродукции, который бьёт рекорды: зерновые, сахар, растительные масла, комбикорма, мясо, куриное яйцо, молоко и молочные продукты.
В целом за одиннадцать месяцев прошлого года (более свежих данных пока нет) несырьевой неэнергетический экспорт (ННЭ) России вырос до 138 миллиардов долларов США. Это пока меньше, чем доход от продажи за рубеж минерального сырья, но сопоставимо с ВВП такой страны ЕС как, например, Венгрия.
Прогнозы Минфина показывают: правительство ожидает дальнейший рост несырьевого экспорта. В сентябре после одобрения правительством федерального бюджета на 2020–2022 годы Минфин сообщил: «Доля нефтегазовых доходов в общих поступлениях доходов федерального бюджета снизится с 40,8% в 2019 году до 35% в 2022 году». Это значит, нас ждёт дальнейшая диверсификация экономики, которая позволит смягчить возможные глобальные риски.
Что же до нефтегазовой отрасли, её роль в нашей жизни по-прежнему остаётся большой и значимой. Отрасль даёт России конкурентное преимущество перед другими странами, обеспечивает энергетическую независимость и безопасность, наполняет бюджет, даёт достойную работу миллионам людей.
Важно только, чтобы все эти замечательные качества не подавляли остальные отрасли экономики. У них своя большая ответственность перед российским обществом.
