На сайте корпорации «Роскосмос» появилось сообщение о подписании с китайцами Меморандума о взаимопонимании между Правительством Китайской Народной Республики и Правительством Российской Федерации о сотрудничестве в области создания Международной научной лунной станции (МНЛС). Подписи под документом на состоявшейся 9 марта 2021 года видеоконференции поставили глава российской космической госкорпорации Дмитрий Рогозин и руководитель КНКА Чжан Кэцзян.
На первый взгляд, все выглядит круто, у российской космонавтики снова появилась достойная цель. Только вот на практике на сей счет остаются серьезные сомнения.
Чего достигла китайская космонавтика, скажем, за прошедшие 20 лет?
В 2003 году Китай стал третьей в мире страной, имеющей собственную пилотируемую космонавтику.
Через четыре года, в 2007 году, Китай продемонстрировал успешный перехват спутника на низкой опорной орбите с помощью ракеты с поверхности Земли. Это тоже третий в мире результат, после США и России.
В течение последующих семи лет китайская космонавтика успешно вывела автоматическую станцию на орбиту Луны, осуществила доставку на поверхность спутника собственного лунохода и вернула на землю автоматическую станцию с лунной орбиты. А в 2012 с помощью автомата китайцы изучили астероид.
Годом ранее, в 2011, КНР запустила собственную пилотируемую орбитальную станцию «Тяньгун-1». Сейчас Китай готовит вывод на орбиту модульной станции третьего поколения с поэтическим названием «Небесный дворец». В феврале 2021 года на космодром Вэньчан на острове Хайнань в Южном Китае была доставлена ракета-носитель Чанчжэн-5В. Это тяжелая ракета, которая выведет на орбиту основной 22-тонный блок орбитальной станции. Старт назначен на лето.
Важно отметить, что собственный грузовик для подвоза на орбитальную станцию грузов и экипажа китайцы успешно испытали еще 7 мая 2020 года. И вообще, Китай больше не отсталая страна, едва-едва приступившая к освоению начальных азов космонавтики. На данный момент Китайское космическое агентство производит больше всех в мире коммерческих пусков в год.
А чего за этот же период добился Роскосмос? Сегодня в космосе работает чуть более 2000 спутников различного назначения, безусловный фаворит — США (более 900 космических аппаратов), далее Китай (более 300), Россия — уже на третьем месте (более 150 спутников гражданского, военного и двойного назначения).
Всего страны, занимающиеся космической деятельностью, запустили в 2019 году примерно 470 космических аппаратов, из них российских аппаратов — только 28 (при запланированных 45).
Нет, в целом успехи у Роскосмоса тоже имеются, только лежат они в подавляющем большинстве в сфере военного назначения, где дела в целом идут вполне себе хорошо. Но вот за ее пределами наблюдается лишь попытка «успеть сразу везде» при явном дефиците денег. Потому что основой продолжает оставаться бюджетное финансирование, очевидно, неспособное всерьез тягаться со всем космическим рынком разом.
Отчасти сетования на недостаток финансирования под собой основания имеют. Согласно исследованию Центра социального проектирования «Платформа», со ссылкой на данные Института космической политики, в 2017 году совокупный объем мирового космического рынка превысил 350 млрд долларов, или 0,25% мирового ВВП. Причем темпы его роста составляют 9% в год. На этом фоне 176 млрд рублей (2,2 млрд долл.) открытой части (т.е. без военных расходов) бюджета Роскосмоса выглядят скромно.
Но тут возникает закономерный вопрос. Если денег на все заведомо мало, то зачем пытаться «успеть везде и всюду»?
Вот, например, АО ЦНИИмаш, по заказу Роскосмоса разрабатывает транспортно-энергетический модуль, среди широкой публики известный как ядерный буксир «Нуклон». 13 сентября 2020 года в КБ «Арсенал» началась сборка первой установки. Как само по себе — это очень серьезное достижение, не имеющее себе равных. С его помощью время полета на Марс сократится с 7—8 месяцев до 4—5 недель. Однако зачем ему туда лететь, если какая бы то ни было цельная «марсианская» программа у Роскосмоса отсутствует?
Более того, анализ открытых источников показывает явную путаницу в обещаниях. С одной стороны, работы по проекту буксира стартовали еще в 2009 — из расчета получения готового изделия к 2018 году и законченного летного прототипа к 2022—2023 году, серийного — к 2030.
С другой — на «Арсенале» действительно началась сборка изделия «Нуклон», по официальной версии, созданного уже на основе результатов упомянутой выше работы РКК «Энергия». Это как понимать? Мы закончили НИОКР существенно раньше графика или «Нуклон» является каким-то параллельным проектом? В таком случае, под какие задачи он создавался? Под полеты к Луне, программы которых у Роскосмоса тоже нет?
Или взять многострадальный проект возвращаемого аппарата «Федерация», изготовление которого, согласно контракту между РКК «Энергия» и Роскосмосом, должно было начаться в 2016 году и закончиться сдачей изделия в 2023. Согласно репортажам, корабль вроде как действительно собирается, но по сей день толком не определенными под него остаются носитель и задачи.
Не менее больным остается вопрос с «Ангарой». Изначально «Ангару» позиционировали широким гибким семейством ракет благодаря модульности, способным заменить собой всю гамму отечественных носителей: «Ангара-А5» — вместо экологически вредного «Протона-М», «А3» — взамен украинского «Зенита», «Ангара-1.2» должна была занять нишу «Циклона-2/3» и «Космоса-3М». В теории идея выглядела здраво, но, столкнувшись с реальностью, серьезно поблекла и усохла.
Стало понятно, что пресловутая «модульность» оказалось слишком дорогой, и число проектов ограничили. Функции «Союза» должен взять на себя перспективный «Союз-5» (он же «Феникс, он же «Иртыш»). «У нас в легком классе единичка — «Ангара», средний класс — «Союз-5», в тяжелом — «Ангара-А5», в супертяжелом классе — «Ангара-А5В», — заявил в 2019-м глава Роскосмоса Дмитрий Рогозин. Есть еще сверхтяжелый «Енисей», но это отдельная тема для дискуссии: не факт, что мы его вообще когда-то увидим.
Можно сколько угодно, и не без оснований, смеяться с Илона Маска, как красиво взрываются его многоразовые ракеты, но при этом «Драгон» уже штатно возит грузы на МКС, а марсоход Perseverance успешно сел на поверхность Марса. Вместе с ним на далекую планету прибыл беспилотный вертолет Ingenuity.
А все потому, что российская космонавтика все больше напоминает чемодан без ручки, бросить который по целому ряду причин невозможно, да и просто жалко, но и продолжать нести запредельно сложно.
14 декабря Космические войска России провели лишь второй запуск «Ангары» за всю историю её разработки — предыдущий был в 2014 году. Несмотря на то, что всё прошло штатно, а ракета вывела на орбиту макет полезной нагрузки, запуски с такой паузой с трудом можно назвать успехом.
Хотелось бы подчеркнуть — все сказанное выше не преследует цель с отчаянным надрывом заявить: зачем нам вообще эта космонавтика, лучше бы эти деньги раздали пенсионерам. Космонавтика — это не только ракеты, это еще новые технологии, новые материалы и методики их обработки, это развитие микроэлектроники и прецизионных механизмов, методов и языков программирования, технологий разработки ПО, развитие обрабатывающей промышленности и станкостроения, а также самый высокий в мире производственный мультипликатор. Одно рабочее место на финальном этапе пуска ракеты создает не менее 24 рабочих мест в других отраслях экономики.
Так что космос России, безусловно, необходим. И в направлении его коммерческого потенциала (включая заатмосферные производства сверхчистых кристаллов, добычу редкоземельного сырья на астероидах и продвижение медицины), и в направлении науки в целом.
Но, чтобы забить элементарный гвоздь, мало просто стучать молотком «куда-то туда». В первую очередь требуется четкое понимание конкретных значений реперных показателей, которых необходимо достичь. Причем не абы когда, как выйдет, а не позднее конкретного срока.
Кризис проекта «Ангара» — наглядное тому подтверждение. Идея не взлетает именно потому, что ее изначальная цель потеряла актуальность, превратив концепцию в вещь в себе, работы по которой ведутся потому, что иначе слишком много людей останутся без работы.
Хотя во главу угла должна была ставиться, прежде всего, стоимость доставки килограмма полезной нагрузки на низкую орбиту и другие, наиболее типовые орбиты выведения массовых спутников. Но, увы, об этом руководство Роскосмоса сообразило задуматься лишь в этом году.
«Политика демпинга на рынке пусковых услуг со стороны США и финансового допинга со стороны американских «космических частников», как любой пинок, сделали доброе дело — в ракетно-космической отрасли России началась борьба за сокращение издержек и оптимизацию цены на пусковые услуги Роскосмоса. И за это нужно партнерам сказать спасибо», — написал Рогозин в своем Telegram-канале.
И вот так у нас в Роскосмосе получается во всем. Без малого десяток лет Роскосмос носился с якобы существующим проектом американской лунной орбитальной станции. Потом оказалось, что и с самим проектом NASA Artemis все далеко не столь радужно, и сколько-нибудь масштабное российское участие в нем с самого начала не предполагалось.
Теперь этот меморандум с китайцами, где цели сторон с самого начала очевидны. Китайское космическое агентство таким образом намерено получить доступ к интересующим его и пока в Китае отсутствующим, но уже имеющимся в России инженерным наработкам.
Пекин свою программу освоения Луны, в том числе предусматривающую строительство постоянной обитаемой базы на ее поверхности, анонсировал еще в 2017 году. И наличие там, как на МКС, чьих бы то ни было иных, не китайских модулей не предусмотрено.
Воспользоваться «Нуклоном», если русские его таки построят, чтобы сэкономить себе время и деньги, интегрировать в конструкцию удачно сконструированный русскими инженерами шлюз или что-то из русских достижений в области биологической защиты — это да, это сколько угодно. Но база при этом останется полностью китайской. Без доступа даже для туристов.
Интерес Роскосмоса? Получить какие-нибудь деньги на проектирование и создание чего-нибудь. Ну и, конечно, потом, в случае успеха, чтобы иметь основания рассказывать «как Россия и Китай вместе создали на Луне базу».
Не нужно быть гением прогнозирования, чтобы понять простую вещь. Китайская цель в космосе достижима, наша — нет. При существующем подходе китайцы базу на Луне все равно построят, это лишь вопрос времени. Тогда как мы — нет. Потому что упрямо отказываемся сказать — зачем она нам там вообще нужна?
Кардинально изменить ситуацию можно только прекращением отношения к космосу как пресловутому «коту Шрёдингера». Необходимо четко определиться — мы свою базу на Луне строим. Строим сами. Точка. К вот такому конкретному сроку, сдвигать который «вправо», как сейчас модно стало говорить, нельзя. Все несогласные могут прямо сегодня класть на стол заявления об увольнении. Далее уже следует конкретный план с соответствующими реперными временными, финансовыми и инженерными точками. Все. Какие проблемы?
Включая, кроме всего прочего, и предельную стоимость доставки килограмма груза. Потому что позволить себе режим «любой ценой» мы не в состоянии физически.
Это с одной стороны. Ибо, с другой, Россия за прошедшие полтора десятилетия убедительно показала способность достигать превосходных результатов при значительно меньших объемах капитальных затрат. Что наглядно видно в области современных вооружений. Космос в этом смысле ничем принципиально не отличается.
Почему именно так? Потому что концепция развития российского космоса на деньги, зарабатываемые за счет извоза чужих грузов, себя не оправдала. А судя по росту накала принципиальности геополитического противостояния с Западом, обеспечивавшим подавляющее большинство объема коммерческих заказов, уже в ближайшие пару лет их количество из-за санкций, скорее всего, полностью сойдет на нет.
Тогда возить станет нечего совсем, а тот, кто не летает, неизбежно начинает терять лидерство в технологиях, без которого он становится окончательно никому не интересен. Такова циничная реальность. Поэтому Роскосмосу надо серьезно браться за целеполагание, за планирование и не тратить время и деньги страны впустую.
