Наш цикл статей начинался с описания совещания, которое легло в основы всех разработок ПРО в нашей стране, того самого, где молодой и дерзкий Кисунько смачно поругался с Минцем и Расплетиным и доказал им, что ПРО создать и можно, и нужно. Мы обещали, что тот спор еще ему очень больно аукнется (увы, не только ему, советские партократы в гневе были воистину страшны и подвергли ковровым бомбардировкам целые научные школы и НИИ, лишь бы отомстить наглецу), и пришло время рассказать, каким образом это случилось. Сразу отметим, что в этой статье очень много прямых интервью, цитат и воспоминаний. Это сделано специально, чтобы никто не мог упрекнуть исследование в предвзятости – нет никакого смысла пересказывать своими словами то, что говорили прямые участники всех этих событий – инженеры, заводчане, конструкторы и все люди, которые занимались проектом МКСК и модулярных машин. Их слова весомее всего прочего покажут, как на самом деле обстояло дело с инновациями в Советском Союзе и как один мстительный ограниченный партийный чиновник мог росчерком пера приговорить целые направления и уничтожить НИИ, научные школы и довести до инфарктов и могилы одних из самых талантливых конструкторов мира тех лет.Как мы уже говорили, и Минц, и Расплетин, во-первых, были экспертами по радарам и ПВО, во-вторых – работали на министра Калмыкова, о котором было сказано уже достаточно. Калмыков, подобно многим высоким бюрократам, обладал очень интересными чертами характера. Он полагал (как, в общем, и Шокин, да и многие советские высшие чины), что он является не просто человеком (чье мнение может быть верным или не верным), но скорее партийной функцией, воплощением воли трудового народа, который не может ошибаться в принципе, как и партия. Естественно, с таким подходом к проблеме любая критика решений таких людей становилась самоубийством. Совершив одну ошибку (например, недооценив нужность и реализуемость системы ПРО), вместо того, чтобы ее исправить – они начинали всеми силами пытаться уничтожить ту отрасль, которая посмела бросить вызов партийной мудрости. Кисунько дважды посрамил этого могущественного человека – сначала заявив, что вопреки всем прогнозам систему ПРО развернуть вполне реально, а затем – доказал это на практике, впервые в мире построив комплекс, сбивший неядерной противоракетой МБР.Дело было за тем, чтобы продвинуть его в полноценную серию и усовершенствовать, но третьего позора Калмыков бы не позволил. Все понимали, что комплекс А-35 в том объеме, в каком он задуман, даже с учетом новейших достижений американских ракет, безусловно, сможет уложиться в итоговое техзадание. Возник острый вопрос – как провалить проект Кисунько и доказать, что партия в лице министра ошибаться не может в принципе? Против Калмыкова были: Хрущёв, обожавший ракеты во всех мыслимых видах и заодно люто желавший утереть нос американцам, Юдицкий и Карцев, давшие Кисунько необходимые вычислительные мощности, ну и сам Генеральный конструктор ПРО с кучей светлых идей в голове и поддержкой влиятельных маршалов. С Хрущёвым проблема, как мы говорили, решилась сама собой, после небольшого тихого переворота его отправили в отставку. Попереть Кисунько с поста ГК было довольно проблематично – банально не за что притянуть, к тому времени он доказал, что его система отлично работает. Кроме того, назначен Генеральным он был прямым постановлением ЦК и снят с должности мог бы быть только таким же постановлением ЦК, а весь Центральный Комитет Калмыков не контролировал. Оставалось нанести удар по косвенной цели – лишить его главного компонента всей системы, самого сложного и ответственного – мощнейших ЭВМ наведения, без которых все прочее было бессмысленно. Юдицкий и Карцев и близко не имели в друзьях покровителей, настолько высоких, что могли тягаться с целым министром РЭП. Убрать их – и вся система ПРО развалится, как карточный домик. Поэтому вся тяжесть ответного удара министерства РЭП пришлась на этих несчастных людей, искренне веривших, что создаваемые ими уникальные машины помогут стране.При этом жизнь советского конструктора была тяжела и без личного врага в лице министров. О типичной ситуации с разработкой компьютеров хорошо высказался бывший главный конструктор Казанского завода ЭВМ Валерий Федорович Гусев:
Калмыков
Я за свою жизнь сделал примерно четыре довольно крупных разработки. На каждую разработку уходило шесть-семь лет. Из них лет пять уходило на то, чтобы лбом пробивать стенку, и максимум два года уходило на реальную работу. В Соединенных Штатах механизм работал на дело, вот это основная заслуга тех ребят, которые сидели на Западе. У нас построили механизм, который мешал людям работать.
Причем это свидетельство человека, который всю жизнь скорее идеализировал, а не критиковал СССР! Естественно, в таких условиях продавить производство компьютеров было практически нереально. Давайте разберем, какой хитроумной интригой один министр прибил сразу двух конструкторов. Как мы уже говорили, до внедрения компьютера Юдицкого комплекс А-35 временно использовал любезно предоставленную ИТМиВТ машину 5Э92б (в девичестве М-500, названную по производительности – всего 0,5 MIPS). Про эту разработку Бурцева мы расскажем чуть подробнее в истории «Эльбруса», хоть и основанная на архитектуре БЭСМ, но она стала первым шагом к созданию в стенах ИТМиВТ многопроцессорных комплексов. Лебедев боялся их, как черт ладана, считая, что лучше одного, но мощного процессора нет на свете ничего, но Бурцев все-таки пиратски продавил установку сопроцессора ввода-вывода, что и позволило этой машине стать неплохой по производительности по тем временам. Когда Лебедев умер, и Бурцева уже не сдерживали древние догмы, он перешел к созданию полноценных многопроцессорных машин. 5Э92б разрабатывалась в 1960–1961 году, межведомственные испытания проведены в 1964 году, производилась серийно с 1966 года на Загорском электромеханическом заводе (ЗЭМЗ). Обратите внимание на характерный для СССР чудовищный график прохождения по всем инстанциям – от законченной машины до первых поставок заказчикам прошло 5 (!) лет, в которые вообще непонятно что происходило. Напомним, что, когда AT&T разработала в 1967 году твисторную память (принципиально новую технологию!) – уже через полгода она была не только серийно произведена, но и успешно впарена военным для американского же ПРО Zeus.
Как один министр прибил сразу двух конструкторов
В общем, к 1970 году полигон А-35, временно оснащенный 5Э92б, ждал свою суперЭВМ 5Э53, под нее были построены помещения, сделана разводка оборудования и питания, готовы программы, сама машина уже буквально начинала производиться на том же ЗЭМЗ (отдельные блоки уже были изготовлены), и вдруг все встало! Вспоминает Н. К. Остапенко, зам. Кисунько (интервью с Борисом Малашевичем, приведенное в книге «Д. И. Юдицкий»):
Н. К.: Такой ЭВМ, какая нам требовалась, тогда ни в стране, ни в мире не было. Самым мощным из декларированных к тому времени отечественных проектов была система «Эльбрус»… Она лишь отдалённо приближалась к требованиям задач МКСК. Но вычислительной мощности у этой универсальной ЭВМ для обработки радиолокационных сигналов наблюдения за целями и управления противоракетами оказалось явно недостаточно. К тому же проект «Эльбрус» по планам опаздывал к нужному сроку на 2,5–3 года, и уже было ясно, что опоздает ещё более (реально производство «Эльбрус-1» было начато в 1980 году). Поэтому было принято решение: на начальном этапе продолжить использование уже опробованной в А-35 ЭВМ 5Э92Б, вычислительной мощности которой было катастрофически недостаточно, и заказать срочную разработку «десятимиллионника» (как ЭВМ у нас называлась) для МКСК, а на конечном этапе во главе всей боевой системы ПРО поставить «Эльбрус»… У нас была мощная команда прекрасных программистов, более 300 человек.
Это были опытные, высококвалифицированные специалисты. Они весьма настороженно отнеслись к 5Э53, имеющей специфику в программировании. Для снятия этих опасений Д. И. Юдицкий включил в состав программного обеспечения ЭВМ специальный компилятор, позволяющий им не менять своих привычек и программировать, как на обычных тогда машинах… После этого споры прекратились...
ЗЭМЗ начал подготовку ее производства и процентов на 70 провел её. Если бы им не помешали, в 1972 году мы бы имели в составе «Аргуни» на Полигоне А сокращённый вычислительный комплекс из четырёх 5Э53 и решили бы все проблемы по созданию МКСК.
Но и нам, и им помешали. ЭВМ 5Э53 и противоракета А-351 разделили судьбу МКСК – были погублены, причём ЭВМ пострадала первой.
Б. М.: Кто же и почему помешал?
Н. К.: Противники Г. В. Кисунько и его МКСК в руководстве Минрадиопрома. Потому, что без достаточных вычислительных ресурсов ни МКСК, ни его полигонный вариант «Аргунь» не могли решить стоящие перед ними задачи. А противникам для борьбы с Г. В. Кисунько требовался провал его проектов.
Поэтому уничтожение 5Э53 стало одним из важнейших факторов этой борьбы. И именно поэтому первый удар пришелся именно по ней. Сделанный в СВЦ образец ЭВМ подтвердил выходные параметры ЭВМ 5Э53…
Вся техническая документация на ЭВМ, откорректированная по результатам испытаний, в 1970 году СВЦ была передана заводу ЗЭМЗ Минрадиопрома, который провёл подготовку к выпуску и настройке ЭВМ с целью успеть поставить на полигон к конструкторским испытаниям МКСК. Завод уже начал изготовление отдельных устройств ЭВМ.
Вспоминает руководитель военной приёмки в СВЦ, полковник В. Н. Каленов (о его дотошности и положительном вкладе в разработку мы уже писали):
Начали работать различные комиссии, причём не всегда беспристрастные. Необоснованно ставились под сомнение и соответствие изделия 5Э53 требованиям технического задания, и вообще возможность реализации ЭВМ в системе остаточных классов.
Если первое сомнение разрешить было относительно легко, и у комиссий хватало для этого знаний и опыта, то со вторым было масса проблем: никто из оппонентов с модулярной арифметикой знаком не был».
Была создана мощная комиссия из специалистов ВЦ Сибирского отделения АН СССР. Комиссия сначала попыталась разобраться в том, как работает 5Э53, но быстро убедилась, что для этого потребуется много сил и времени. Был найден более простой, но достаточно надёжный путь.
Вспоминает академик АН Казахстана В. М. Амербаев, работавший тогда в СВЦ, главный разработчик реализованного в 5Э53 варианта модулярной арифметики:
«Комиссия запросила алгоритмы выполнения тестовых задач на 5Э53 с целью их эмуляции на ЭВМ ВЦ Сибирского отделения АН СССР. Алгоритмы нами были переданы. Комиссия провела решение тестовых задач в традиционной двоичной системе и в режиме эмуляции наших алгоритмов на основе модулярной арифметики. Результаты совпали.
Так независимая экспертиза подтвердила корректность проекта 5Э53, работоспособность реализованного в ней варианта модулярной арифметики».
В общем, министерство радиоэлектронной промышленности изгалялось, как могло, но прямые атаки на машину не прошли, она уже фактически изготавливалась. Нужно было что-то придумать потоньше, и родился обходной маневр с привлечением опять-таки тяжелой артиллерии, генсека Брежнева. Тот тоже не был каким-то особым злодеем. Брежнев был, скорее, неповоротливым недалеким бегемотом, особо не вникающего в то, что именно ему подсунули на подпись. Лежит во входящих – ну, надо подмахнуть, работа у меня такая. Так что убедить его было в разы проще, чем буйного и характерного Хрущёва, не всегда адекватного, но хотя бы всегда лично и со страстью вникавшего в любую проблему (за что его в итоге и убрали, заменив покладистым и мирным Бровеносцем). Главный инженер СВЦ Н. Н. Антипов вспоминает рассказ Анатолия Григорьевича Шишилова, главного инженера ЗЭМЗ (в квадратных скобках примечания автора статьи):
Брежнев
При рассмотрении в ЦК КПСС вопроса о состоянии и развитии ПРО было доложено, что объём выпускаемых заводом ЭВМ 5Э92б недостаточен для решения текущих проблем, так как часть мощностей завода отвлечена подготовкой производства 5Э53.
Л. И. Брежнев нашёл простое решение проблемы, дав указание временно приостановить освоение 5Э53. Его и приостановили. Как позже выяснилось – навсегда. Была создана ещё одна, последняя комиссия.
Вспоминает Н. М. Воробьев, один из ведущих системотехников 5Э53:
«Была создана специальная комиссия и ей передали затребованную документацию на 5Э53. В комиссию входили в основном программисты.
Изучив материалы, комиссия составила заключение, основной смысл которого сводился примерно к следующему:
ЭВМ 5Э53 построена на современнейшей элементной базе [напомним, что таковая база хоть и была на морально устаревших ГИС, но по характеристикам оные заказные схемы превосходили все, что было на тот момент доступно в Союзе].
Архитектура ЭВМ не соответствует классической архитектуре фон-Неймана и неприемлема [бредовость этого замечания даже комментировать не имеет смысла].
ЭВМ обладает высоким быстродействием, но невозможность программирования делает это быстродействие бесполезным [либо маразм, либо наглая ложь, к машине имелось ПО в полном объеме и все необходимые компиляторы].
ЭВМ не может быть отнесена к классу универсальных ЭВМ [так этого от нее по ТЗ вообще не требовалось – это была специальная машина ПРО!].
Мы ездили в Новосибирск для защиты проекта в комиссии, но сотрудничества не получилось. Даже такие, казалось бы, очевидные доводы, что для отладки программ используется специальный компилятор, предъявленные отлаженные на экспериментальном образце ЭВМ программы для 5Э53, комиссией не учитывались.
Создавалось ощущение, что результаты работы комиссии запрограммированы заранее».
Последнее заседание комиссии проходило в Москве. На него были приглашены представители СВЦ и НИИ ВК, но не было представителей СКБ «Вымпел» – главной заинтересованной стороны. Вспоминает один из ведущих разработчиков 5Э53 М. Д. Корнев:
Вопреки заданию комиссии дать заключение на 5Э53, заседание проводилось под флагом противопоставления ЭВМ 5Э53 и 5Э66. В своих сообщениях и мы, и карцевцы объективно и взаимно лояльно оценили преимущества и недостатки своих проектов. Однако комиссия зациклилась на специфике программирования 5Э53, возведя её в неразрешимую проблему (специфика действительно была, но она была решена и теоретически, и практически), и отдала своё предпочтение проекту 5Э66, хотя этого от неё и не требовалось. То, что алгоритмическая производительность 5Э66 на задачах ПРО значительно меньше требуемой, высокая комиссия не заметила.
В общем, творился уже феноменальный маразм непредставимой наглости, но остановить каток мести Калмыкова было невозможно. Об этом заседании комиссии вспомнит и Н. К. Остапенко. Вернемся к его интервью:
Каток мести
Н. К.: …до нас доходили стоны других подразделений, непосредственно работавших на А-35… Они готовили очередную атаку на «Аргунь». Точкой атаки была выбрана ЭВМ 5Э53, без мощных вычислительных ресурсов которой «Аргунь» терял многие свои потенциальные возможности.
Однако просто расторгнуть договор на разработку 5Э53 с другим ведомством – Минэлектронпром, они не решались. Нужен был повод.
Сначала пытались доказать непригодность 5Э53. Началась работа разных комиссий, но все они не оправдали надежд руководства Минрадиопрома. Тогда тактику изменили. На последнем заседании комиссии, которая должна была оценить соответствие 5Э53 требованиям МКСК (задача бессмысленная, поскольку разработчиков МКСК ЭВМ не просто устраивала, но была разработана по их требованиям), были приглашены представители СВЦ и НИИ ВК, но нас, главной заинтересованной стороны, не пригласили. Вопреки задаче комиссии дать заключение по 5Э53, заседание проводилось под флагом противопоставления ЭВМ 5Э53 и 5Э66…
Основываясь на этом формальном заключении, судьбу 5Э53 в начале 1972 года двумя росчерками пера решил заместитель министра, выступивший в двух лицах. Как замминистра, он издал приказ о прекращении фондирования ЦНПО «Вымпел» для завершения работ по договору с СВЦ о создании 5Э53 и работ по организации производства 5Э53 на ЗЭМЗ. А как дисциплинированный генеральный директор ЦНПО, он тот час же выполнил указания своего замминистра (своё собственное), расторгнув не завершённый договор с СВЦ на разработку 5Э53.
Однако разговоры о замене 5Э53 на 5Э66 были использованы только для облегчения уничтожения 5Э53: они были забыты сразу по достижении цели. Реально мы не получили ни 5Э53, ни 5Э66. Нам пришлось довольствоваться взятыми с демонтированного «Алдана» ЭВМ 5Э92б – машиной 10-летней давности, предыдущего поколения, с производительностью в 80 раз меньше, катастрофически не удовлетворяющей задачам и целям «Аргуни», естественно, с огромным ущербом для характеристик.
Мы обо всем этом ничего не знали, но вскоре слухи (а за ними – беды) пришли и к нам…
Встретивший меня в коридоре заместитель министра попросил зайти к нему и, дойдя до своего стола, повернулся ко мне, идущему ему навстречу, произнёс:
«Я прекратил фондирование зеленоградской ЭВМ».
На мой ответ, что она уже находится в изготовлении загорским заводом, он ответил:
«Ничего, они там разберутся…».
«Владимир Иванович, вся аппаратура локаторов и КВП Комплекса на полигоне состыкована, ждёт, как Бога, поставок 5Э53», – сказал я.
Последовал ответ в резком тоне:
«Какой дурак, Николай Кузьмич, будет брать себе в разработку ЭВМ другого министерства, если в Минрадиопроме есть аналогичная ЭВМ Главного конструктора М. А. Карцева в НИИ ВК – 5Э66 (М-9). Знаешь ты об этом?»
Мои возражения, что аппаратура МКСК разработана под входы и выходы 5Э53 и что М-9 не способна реализовать многие алгоритмы ПРО, не были услышаны.
Решением о прекращении финансирования 5Э53 и А-351 возмущались и в Минобороны, и разработчики МКСК «Аргунь».
Как мы уже упоминали – министерство провернуло гениальнейший трюк. Сначала машина Карцева «проиграла» 5Э53, потом, в свою очередь, 5Э53 оказался «хуже» М-9/10, а в результате производство одной – даже не началось, а второй – было прибито в самом начале. Особенно досадно то, что Карцев попал под раздачу вообще случайно (да, в общем, как и Юдицкий и его команда) – министру было жизненно важно унизить и уничтожить Кисунько. А сколько там еще народу поляжет в процессе и какие результаты этого погрома будут для отечественной обороноспособности и компьютерных наук, никого из партийных боссов отродясь не волновало. Естественно, Юдицкий не собирался помирать без боя.
Б. М.: Ну и что, Кисунько и Юдицкий сдались?
Н. К.: Нет. Они предприняли еще одну попытку спасти 5Э53 для «Аргуни». Поскольку основным формальным поводом к прекращению работ по 5Э53 была декларируемая замена её на 5Э66, которая по утверждению комиссии тоже годилась, Григорий Васильевич и Давлет Исламович решили документально и обосновано опровергнуть этот довод, доказав непригодность 5Э66 для ПРО.
Осенью 1972 года меня вызвал к себе Григорий Васильевич. В кабинете был Давлет Исламович, оба в хорошем настроении. Григорий Васильевич поручил мне подготовить предложения по межведомственной комиссии для сравнения возможностей 5Э53 и 5Э66 на задачах ПРО.
Такая комиссия приказом Д. Ф. Устинова была создана в составе более 40 человек. В неё входили представители СВЦ и НИИ ВК в равном количестве, НИИ РП, МРП и МЭП, а также независимые специалисты, в частности, В. С. Бурцев, Г. Г. Рябов от ИТМ и ВТ.
Результаты работы комиссии были оформлены в виде акта, с детальным анализом всех характеристик 5Э53 и 5Э66, существенных для решения задач ПРО. Итог анализа был сформулирован примерно так:
«ЭВМ 5Э66 не приспособлена для решения задач ПРО».
Сначала в проекте акта было написано слово «не пригодна», но по настоянию представителей НИИ ВК в окончательной редакции оно было заменено на «не приспособлена».
Акт был подписан всеми членами комиссии с одним особым мнением представителя НИИ ВК, суть которого звучала примерно так:
«Если бы в ТЗ на 5Э66 были заданы требования решения задач ПРО, то она решала бы их». Но ЭВМ разрабатывалась для системы СПРН, задачи которой имеют свою специфику и свои алгоритмы, с которыми 5Э66 прекрасно справлялась. Но не с задачами ПРО.
Акт был направлен в 5 адресов: НИИ РП, СВЦ, МРП, МЭП и в ЦК КПСС лично Д. Ф. Устинову. Однако и эта акция ни к чему не привела.
Вообще, единственным результатом этой акции стала истерическая сцена, которую В. И. Марков устроил Н. К. Остапенко.
…После моего доклада маршалу П. Ф. Батицкому В. И. Марков отозвал меня в сторону и устроил безобразный разнос:
«Зачем ты послал акт Межведомственной комиссии о сравнительных характеристиках ЭВМ 5Э53 и 5Э66 Д. Ф. Устинову? Ты что, не понимаешь, что мы должны защищать свою ЭВМ, МРП, а не какой-то там МЭП? Вот вернешься в Москву, я сдеру с тебя шкуру, натяну на барабан и буду бить, бить, бить за такое упрямое самовольство, которое ты специально допустил, чтобы скомпрометировать ЭВМ МРП». При этом его зубы оскалились».
Еще один прекрасный пример образцовой корректности типичного советского партийного чинуши, выполняющего указания еще более высоких партийных чинуш. Так уважаемый товарищ Марков предельно ясно сформулировал отношение партии в лице своего министерства к передовым разработкам в СССР.В итоге МКСК ждал бесславный конец.
Б. М.: Каковы были результаты работ по созданию «Аргуни»?
Н. К.: В судьбе «Аргуни» было два этапа.
На первом этапе проходила его разработка, строительство объектов на полигоне, изготовление, монтаж и настройка оборудования. Это был этап созидания.
За ним последовал этап постепенного разрушения «Аргуни», уничтожения или обрезания его объектов и трансформации в Многоканальный измерительный комплекс – МИК «Аргунь-И», в составе которого из серьёзных подсистем осталась в основном РЛС «Истра». Несмотря на это, РЛС, равной «Истре», в мире не было еще около 18 лет. И это без 5Э53, а с древней 5Э92Б, в условиях катастрофической нехватки вычислительных ресурсов, что не позволило полностью реализовать все её потенциальные возможности (в составе «Аргуни-И» использовалось 5 комплектов ЭВМ 5Э92б).
Мы долго, после прекращения работ по освоению 5Э53 в Загорске, надеясь на чудо, продолжали её ждать, берегли машинный зал для размещения четырёх комплектов 5Э53, отражая многочисленные атаки претендентов на эти площади.
Но чуда не произошло.
Уникальный и перспективный МКСК «Аргунь», подобного которому еще долго не было на Земле, превратился в пристреленного орла – в МИК «Аргунь-И».
Б. М.: Раз складывалась такая плохая для «Аргуни» обстановка, то Г. В. Кисунько и его сторонники должны были предпринимать какие-то меры к её исправлению?
Н. К.: Пытались, но в это время возможности были уже не те.
В 1973 году Г. В. Кисунько предпринял ещё одну попытку спасения МКСК – направил в вышестоящие органы инженерную записку. Но и она оказалась безрезультатна.
Кстати, в печати это его обращение связывают исключительно с модернизацией А-35. На самом деле основная её часть посвящена созданию второй очереди А-35, то есть «Аргуни» и трём МКСК в боевой системе. По всему чувствовалось, что тучи над А-35 и её Генеральным конструктором сгущаются, и мы ожидали решительной атаки.
Поэтому весной 1973 года я и ещё двое зам. главного конструктора, слабо надеясь на успех, всё же направили на имя Л. И. Брежнева письмо с просьбой защитить Генерального конструктора ПРО от интриг, остановить его травлю.
ЦК КПСС поступил в духе традиций тех времен – направил письмо министру МРП, главному организатору этой самой травли. В результате и мы превратились в главные её объекты.
Естественно, закрытием проекта Калмыков не ограничился, он хотел стереть в порошок всех, кто работал с Кисунько. Вспоминает его заместитель:
К началу 1973 года создание «Аргуни», как полигонного варианта МКСК, было полностью прекращено, стартовые позиции взорваны, многие системы урезаны… Иными словами, шло целенаправленное разрушение главного дела моей жизни.
Функции ГК «Аргуни» формально за мной ещё сохранялись, но фактически руководством МРП и ЦНПО я был полностью лишён возможности их выполнять. А после нашего обращения к Л. И. Брежневу и направления протокола межведомственной комиссии по 5Э53 Д. Ф. Устинову, я был фактически объявлен персоной нон грата. Мне было прямо заявлено: «Ты кисуньковец, мы с тобой не сработаемся».
Обо всём этом знали Д. И. Юдицкий и И. Я. Акушский и решили помочь мне. Находясь на полигоне, я получил от них тёплую телеграмму, в которой они любезно приглашали меня на работу в СВЦ. Я понимал, что с руководством я действительно не сработаюсь, что они мне многократно убедительно доказывали.
К этому времени эффективность моей работы практически была сведена к нулю, а постоянные нервные стрессы резко подорвали моё и без того не крепкое здоровье. Я обсудил создавшееся положение с Г. В. Кисунько и, не желая участвовать в крушении главного дела моей жизни, с благодарностью принял приглашение: в апреле 1973 года я по возрасту был уволен из рядов Советской Армии и мог сам распоряжаться своей судьбой.
Так 1 июня 1973 года я оказался в СВЦ, в качестве зам. главного конструктора Юдицкого. Но Минэлектронпром тоже не был свободен от своих интриг, и СВЦ тоже разгромили.
В результате в 1980 году я перешёл на работу в НИИ Радиофизики (НИИ РФ), отпочковавшийся от НИИ РП, директором которого был кисуньковец и мой коллега А. А. Толкачев.
Как же была поставлена точка в судьбе системы А-35?
Точка в судьбе А-35
В Минрадиопроме было подготовлено коллективное письмо от имени шести директоров входящих в ЦНПО «Вымпел» предприятий в адрес ЦК КПСС, СМ СССР и МРП с предложением об освобождении Г. В. Кисунько от всех должностей и работ, связанных с ПРО.
Но два директора, Л. Н. Стромцев (Днепропетровский радиозавод) и Г. Г. Бубнов (КБ радиоприборостроения), категорически отказались подписывать, как выразился Л. Н. Стромцев – «эту кляузу». Вместо них позже её подписали два доктора наук.
Это письмо и было использовано руководством МРП как основание для решительных действий.
Летом 1975 года министр П. С. Плешаков подписал приказ о переводе Г. В. Кисунько в Центральный НИИ радиоэлектронных систем на должность научного руководителя. Тем самым он был полностью отстранен от всех работ и должностей в ПРО. Фактически министр явно превысил власть, так как Генеральным конструктором ПРО Григорий Васильевич был назначен Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР и только таким же постановлением мог быть освобождён.
Так, в расцвете таланта и незаурядных организаторских способностей, в результате интриг в Минрадиопроме буквально на взлёте был выведен из строя выдающийся и одарённый конструктор, талантливый ученый и прекрасный организатор, единственным недостатком которого была его полная непригодность к тонкостям подковёрного политеса со всеми его нечистоплотностями. Страна недополучила всего, что он мог дать ей. И это не его вина, а его беда и беда страны.
Был период, когда СССР в области ПРО опережал США на десять лет. И это был период, когда во главе работ по ПРО стоял Г. В. Кисунько. Так была закрыта одна из лучших страниц в развитии отечественной науки и техники, не знающая ничего равного ни в стране, ни в мире. Уникальный проект МКСК, стоивший стране более полумиллиарда рублей, был насильственно погублен.
При прощании Григория Васильевича с нашим научным коллективом ОКБ «Вымпел» многие ведущие специалисты, выросшие на тематике под руководством Генерального, плакали. Слеза навернулась и у мужественного Георгия Васильевича. Так он простился со своим коллективом, вместе с которым первым в мире открыл эру реализуемости ПРО.
Речь не шла о том, что идеи Кусунько были неверны, обойдя американцев своими блестящими испытаниями он наглядно доказал воплотимость системы ПРО.
Н. К.: Сначала они отрицали саму идею ПРО. Когда факты их опровергли, они так и не смогли предложить ничего, лучше А-35 и МКСК, хотя разных вариантов, шумихи и потраченных средств было много. И бороться с Г. В. Кисунько они начали задолго до ПРО (был донос об антеннах), активизировав с самого начала работ по ПРО, когда ещё никто, в том числе и Григорий Васильевич, не знал, как ПРО делать.
Б. М.: Но ведь задача ПРО к середине 1970-х годов изменилась, требовалось отразить атаку одной ракеты противника. А это до 10 реальных и столько же ложных целей. У А-35М готово к пуску 16 противоракет. Значит, она может выполнить новую задачу полностью, даже с запасом. Зачем же тогда понадобилась А-135?
Н. К.: На этот вопрос у меня нет ответа…
Об А-135 я говорить не буду, ограничусь лишь тем, что она значительно слабее почти законченного в разработке, изготовленного, отлаженного и частично испытанного в полигонном варианте нашего МКСК. И на боевое дежурство она была поставлена только 17 февраля 1995, то есть на 17 лет позже реальных сроков готовности второго этапа А-35 с использованием трёх МКСК типа «Аргунь».
Я благодарен судьбе, что она… познакомила меня с Георгием Васильевичем Кисунько – гениальным эрудитом-учёным, ставшим позже талантливым конструктором и руководителем…
Тематика ПРО свела меня так же с талантливым учёным-конструктором широкой научной эрудиции, прекрасным душевным человеком – Давлетом Исламовичем Юдицким. Судьба позволила мне работать в созданных этими учёными замечательных научно-технических коллективах. Эти прекрасные и высокообразованные люди с огромным научным, творческим и организационным потенциалом, имели общий недостаток – неспособность к интригам, и общую судьбу… У них была масса идей и масштабные планы, но из-за злой воли власти предержащих им не удалось реализовать их. Страна не получила многое из того, что они могли дать ей.
В общем, к этому добавить нечего и убавить тоже. История уничтожения советской ПРО и разгрома сразу трех научных школ – Кисунько, Юдицкого и Карцева как на ладони. Вскоре последовали и физические потери, первым скончался в 1971 году, не выдержав чудовищного напряжения Лукин, инициатор и основная опора проекта 5Э53. Удивительно в этой ситуации бессилие военных – ПРО предназначалась для них и строилась по их заказу, они были очень недовольны крахом проекта, но сделать ничего не смогли или же не захотели. Этот вопрос тоже ждет своих исследователей.Самое интересное, что попадание Лукина в Зеленоград – это тоже часть борьбы с Кисунько. Кисунько описывает, как Калмыков создал межведомственную комиссию, назначив ее председателем директора НИИ-37 Лукина:
Официально задача комиссии – выработать и представить предложения о направлениях работ в области ПРО. А неофициально, с глазу на глаз, В. Д. Калмыков устно уточнил Лукину эту задачу следующим образом:
«…Постарайтесь, чтобы после работы комиссии из можайского леса вместо генерального конструктора Кисунько вернулся просто генерал Кисунько.
– Но ведь Кисунько назначен постановлением ЦК и Совмина, – ответил, прикинувшись непонятливым, Ф. В. Лукин.
– Ошибаетесь. Судьба генеральных конструкторов решается в министерствах… Нам вполне хватит признания межведомственной комиссией нецелесообразности продолжения работ по созданию системы А-35, генеральным конструктором которой является Кисунько. Нет системы – нет и генерального.
Об этом в конфиденциальном разговоре мне рассказал Федор Викторович по окончании работы комиссии 26 ноября 1962 года. Свой рассказ он закончил так:
«Как видите, задание министра я не выполнил, и теперь мне придется уходить в другое министерство. Валерия Дмитриевича я знаю очень давно. Знаю, что за ослушание меня ждет расплата министерского калибра. И вам не советую оставаться под эгидой нынешнего нашего министра. Рано или поздно он вас доконает.
Так все и случилось, и вот так порядочность и честность привели Лукина в Зеленоград. Его преемник на посту директора НЦ А. В. Пивоваров вспоминает:
Я обратился к заместителю министра МРП В. И. Маркову. Владимир Иванович объяснил мне, что загорский завод перегружен, что он уже выпускает аналогичную ЭВМ разработки МРП, их вполне удовлетворяющую (5Э66), и что 5Э53 Минрадиопрому для ПРО не нужна.
В. И. Марков лукавил, точнее – нагло врал в глаза, выполняя указ своего босса. Во-первых, ЭВМ 5Э53 и 5Э66 совершенно не аналогичны, а во-вторых, разработчики ПРО не получили ни той, ни другой. И в момент прекращения почти завершенной организации серийного производства 5Э53 в ЗЭМЗ работы по 5Э66 только начинались, на неё на заводе ещё даже не было полного комплекта документации, и новый гигантский корпус выпускного цеха 14 в середине 1971 года ещё стоял полупустой. Два завода, в Выборге и Днепропетровске, были готовы выпускать 5Э53, но оба они принадлежали МРП, которое ни разрешения на это, ни средств, необходимых для организации производства, естественно, не дало.4 ноября 1972 года Юдицкий был вынужден подписать приказ № 181 «В связи с завершением работ по договору № 301 от 20.05.68 г. с предприятием п/я Р-6269 по теме «5Э53» для проведения инвентаризации всех материальных ценностей, относящихся к законченной теме, и подготовки материалов на списание затрат с баланса предприятия», которым назначалась специальная комиссия под председательством главного инженера СВЦ Антипова. Таким образом, проект 5Э53 был уничтожен, её экспериментальный образец, изготовленный опытным производством СВЦ, отправился в Алма-Ату, в Институт физики высоких энергий АН Казахстана, но освоен там так и не был, и пропал, распиленный на металлолом. Восемь комплектов документации были возвращены с завода в Зеленоград и просто сожжены в лесу. Истинные причины провала проекта СОК были засекречены, но сам факт получил огласку и стал непреодолимым барьером при внедрении СОК в вычислительную технику. Это был серьёзный удар и коллективу СВЦ, и лично Юдицкому, было уничтожено главное дело его жизни и потеряно 10 лет тяжелой работы.
Что особенно досадно – Юдицкий и Карцев были так хорошо вычищены из истории отечественных ЭВМ, что практически на любых популярных ресурсах при попытке узнать что-то о компьютерах ПРО вылезают ответы типа такого («Компьютерра» № 94 [07.11.2011 – 13.11.2011] Вычислительная машина 5Э92б: Бессмертная душа «Алдана», Евгений Лебеденко):
…Решение задачи «скрещивания ежа с ужом» было поручено научному коллективу из Института точной механики и вычислительной техники под управлением Сергея Алексеевича Лебедева, которого вполне заслуженно именуют отцом первых советских компьютеров. К этой ответственной работе Лебедев подошёл нестандартно и привлёк группу талантливых студентов Московского энергетического института, среди которых был Всеволод Сергеевич Бурцев.
…Развивая эту работу, коллектив Бурцева придумал основные принципы построения системы ПРО, работающей в автоматическом режиме. В его состав входили радиолокаторы дальнего обнаружения, локаторы захвата и ведения цели, радары, связанные с противоракетами, и, конечно же, вычислительный комплекс, управляющий всем этим хозяйством…
Для решения этой проблемы коллективом Бурцева была предложена уникальная для того времени архитектура вычислительного комплекса. В отличие от большинства тогдашних ЭВМ общего назначения, к примеру, лебедевской БЭСМ, управление вычислительным процессом в которой было построено на основе последовательной работы всех её устройств (устройство выборки команды, арифметическое устройство, устройство управления вводом-выводом), в спец ЭВМ Бурцева все эти устройства получили автономное управление и фактически рассматривались как автономно работающие процессоры, асинхронно обращающиеся к общей оперативной памяти.
И подобные славословия сравните со словами людей, непосредственно и реально работавших с этим чудом техники:
Нам пришлось довольствоваться взятыми с демонтированного «Алдана» ЭВМ 5Э92б – машиной 10-летней давности, предыдущего поколения, с производительностью в 80 раз меньше, катастрофически не удовлетворяющей задачам и целям «Аргуни».
Отметим, что Бурцев не был ни глупцом, ни злодеем и разрабатывал он неплохие и интересные архитектуры, однако в этой истории он оказался победителем поневоле. Сам он был подчиненным престарелого Лебедева и ни в какие разборки не влезал, его машина М-500, как мы помним, по параметрам и рядом не стояла с чудовищными монстрами Карцева или модулярными сверхкомпьютерами Юдицкого. Однако ИТМиВТ был обласкан властью, а Лебедев был, как мы уже говорили, живой иконой, обожаемой начальством всех уровней. И потому работа его ученика Бурцева была внезапно «назначена» самой лучшей ЭВМ ПРО из всех, какие есть в мире. Возможно, Бурцев сам был немного в шоке от этого, в конце концов, он отлично представлял себе параметры своего творения и того же М-9/М-10, да и чудовищное побоище за ЭВМ между министерствами и НИИ не могло пройти мимо него, шум там стоял такой, что слышно было и в сибирском лесу. Однако он сделал что мог – хорошую мину при плохой игре и смирился с неожиданной ролью «спасителя Отечества, отца суперкомпьютеров». Опять-таки, к его чести, он дважды пытался значительно усовершенствовать 5Э92б, построив сначала «Эльбрус», затем «Эльбрус-2», машины интересные, хотя и со многими недостатками. Однако об этом мы поговорим позже.
