На границах России уже несколько десятилетий формируется настоящий пояс из иностранных биологических лабораторий, занятых очень сомнительными исследованиями. Безусловно, вокруг темы очень много спекуляцией, порой не имеющих ничего общего с реальностью. Например, три года назад в аэропорту Пулково задержали норвежского химика Ингвара Томассена с несколькими десятками конвертов, в которых были волосы российских девушек. Ученый вывозил образцы с научными целями – в России нет оборудования для некоторых видов анализов – но это не помешало журналистам раструбить о прецеденте сбора генетического материала россиян. Мгновенно родился миф о разработке генноспецифического биологического оружия, которое якобы будет убивать только русских. А вот американцев, к примеру, ни в коем случае. К слову, сюжет последнего блокбастера из серии бондиады крутится вокруг такой же истории. Примечательно, как комментаторы старательно пытались найти в своих рассуждениях рациональное зерно. Например, раз норвежец вывозит образцы волос, а Норвегия в составе НАТО, то и цели исследования могут быть только военными. Или другой – Томассен вывозит биоматериалы в Шотландию, а шотландцы уже давно занимаются исследованиями сибирской язвы и, следовательно, готовят очередную гадость для россиян. В конце концов, неподалеку расположен пресловутый Портон-Даун. Однако среди вымыслов есть только доля вымыслов. В странах бывшего Советского Союза действительно сложился пояс из недоброжелателей. Под личиной гуманитарных биологических исследований скрываются работы военного характера – американцы разместили вокруг России не менее 33 объектов с особо опасными возбудителями. Только в Украине 15 лабораторий, функционирующих под эгидой Министерства обороны США. Особую озабоченность в истории вызывают недавние заявления глобального альянса по вакцинам и иммунизации (GAVI). Это тот самый альянс, ключевым инвестором которого выступает Билл Гейтс – наверное, наиболее одиозная фигура современного коронакризиса. По мнению GAVI, в ближайшее время следует ожидать новой пандемии, связанной с вирусом Марбург. Даже для неискушенного в вопросах эпидемиологии, название возбудителя вызывает оторопь. В 1967 году в западногерманском городе Марбург в ходе опытов с обезьянами неизвестным вирусом заразилась сотрудница лаборатории. Случилось это на фармацевтической фабрике в ходе работ по выделению вакцины от полиомиелита из почек обезьян. Животные оказались носителями смертельно опасной болезни, возбудитель которой относится к типу филовирусов и родственен лихорадке Эболе. Новый штамм вируса, выделенного из крови умерших, получил имя Марбург, в честь места первой вспышки. Сейчас говорят о высокой летальности COVID-19, но сравните с убийственностью Марбурга – из 32 заразившихся семеро скончались. Именно таким вирусом сейчас пугают нас GAVI и в некоторых публикациях Всемирная организация здравоохранения. Паниковать пока, конечно, рано, так как вирус не распространяется воздушно-капельным путем, как SARS-CoV-2. Для передачи нужен контакт с кровью зараженного, но нередко достаточно прикоснуться к вещам больного. Симптомы – тяжелая лихорадка, заканчивающаяся гемморагическим шоком. Сосуды разрушаются, тело испещряется многочисленными язвами, и человек просто истекает кровью. Смертность может достигать 88 %! Вспышки Марбурга многократно возникали после 1967 года, но достаточно быстро затухали на фоне соблюдения строгого карантина. Вакцины от Марбурга, в отличие от родственной Эболы, не существует, и это может стать главной проблемой в будущем. Если в заявлениях ВОЗ и конторы Гейтса есть хотя бы доля правды, это ставит очень много вопросов. Во-первых, американцам, точнее – Центру по контролю и профилактике заболеваний, принадлежат права на штамм Эболы (EboBun), на 70 % сходный с Марбургом. Как утверждают в США, уже разработана вакцина против «патентованного» варианта Эболы. То есть, говоря простым языком, Соединенные Штаты предупреждают весь мир о наступлении новой пандемии, лекарство от которой только у них уже практически есть. И вот здесь методично разбросанные вокруг России лаборатории американского Министерства обороны приобретают особую окраску.
Марбург смертоносный
«Санитарный щит»
По хорошему, всей этой заморской медико-биологической братии стоит дать 48 часов на сбор колбочек и реактивов, а по истечении означенного времени… Тут уже доверимся фантазии отечественного Министерства обороны. На деле же никто по такому поводу разжигать третью мировую не будет. Остается только асимметрично обороняться. Тем более что дополнительных поводов оградить страну от трансграничной заразы предостаточно. Система «Санитарный щит», стоимостью почти 30 млрд рублей, должна стать защитой как от коронавирусов, так и от продукции 33 биолабораторий на границах России. В первую очередь с января следующего года начнут переоснащать около сотни пунктов пропуска автоматизированными системами считывания данных с приезжающих. Точных данных нет, но, очевидно, что будет некая система, оперативно отслеживающая достоверность QR-кодов у людей. Для быстрого обмена данными и принятия соответствующих решений в рамках «щита» создадут «государственную систему сведений санитарно-эпидемиологического характера». Впрочем, самым важным в санитарной обороне видится совсем другое – в стране планируют сформировать конвейер секвенирования геномов возбудителей. Для чего он нужен? Прежде всего, для того чтобы оперативно отслеживать появление новых штаммов или мутацией вирусом. В случаях с искусственно созданными на наших границах эпидемиями можно будет быстро определить, боевой это вирус или гражданский аналог. Россия, к сожалению, сейчас серьезно отстает от Запада в деле определения точной нуклеотидной последовательности даже вирусов SARS-CoV-2. Например, в профильном Санкт-Петербургском НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Пастера один секвенатор на весь институт. В то же время мощности датской медицины позволяют читать геном каждого второго коронавируса в стране. В итоге врачи раньше узнают о появлении новых штаммов и быстрее запускают ответные меры. Вот и новый «омикрон» пришел в Россию с опозданием не потому, что долго добирался, а только потому, что мы на порядок меньше секвенируем коронавирусы. Вероятнее всего, он уже давно циркулирует в стране, но узнали о нем всего несколько дней назад. Не стоит путать трудоемкое определение штамма вируса секвенированием с обычным ПЦР-тестом, всего лишь фиксирующим факт наличия SARS-CoV-2. Строго говорят, в первом случае мы имеет дело с качественным определением, а во втором – с количественным. Впрочем, в рамках «Санитарного щита» предусматривается всего 8 новых центров секвенирования в структуре Роспотребнадзора. Насколько такая мощность будет соответствовать реальным потребностям, судить сложно. В перечень мероприятий, направленных на предупреждение распространения вновь появляющихся инфекций, входят также закупка современного оборудования для «мониторинга изменчивости возбудителей COVID-19 и других социально значимых инфекций», а также массовое переоснащение учреждений Роспотребнадзора. Государству пришлось пережить два года невиданной пандемии, чтобы хотя бы озаботиться отставанием отечественной санитарной медицины. Закончился бы коронавирус на полгода раньше – и о «Санитарном щите» никто бы и не подумал. До следующей пандемии, видимо. Разработчики «Щита» не распространяются, учитывали они угрозы от американских лабораторий на границах России, но в любом случае это вполне эффективный барьер даже на пути запланированных биологических атак. О перспективах Марбурга как возбудителя новой пандемии, не хочется думать всерьез – все-таки болезнь страшна в первую очередь не своей заразностью, а чрезвычайной смертностью. Однако предсказания ВОЗ, пусть и высказанные вполголоса, в любом случае упускать из вида нельзя.
