В XII–XIII в. русские княжества на западе граничили с различными племенами, этносами и государствами. Это, прежде всего, эсты, латвийские, литовские племена, немецкие рыцарские ордена и скандинавские государства. Венгрия и Польша, участвуя в русских усобицах, до поры до времени не претендовали на русские земли. В XIII в., после монгольского вторжения, борьба между княжествами и князьями за «столы» в русских городах, за дани с окрестных племён, шла, невзирая на погром, учинённый татарами. Сложно говорить о том, что западные соседи решили воспользоваться ситуаций, когда прошло существенное ослабление ряда русских земель, хотя было и не без этого. Надо учитывать, что русские земли были «суверенными» государствами, связанными между собой временными союзными связями. Никакой «единой Руси», как представляла господствующая в СССР историческая школа Б. Грекова, не было, как и не было ни феодализма, ни феодальной раздробленности, в силу пока ещё отсутствия оного на просторах Восточной Европы. О чём и нет никаких свидетельств в источниках. А вот причины давления со стороны скандинавов и немцев имели различные корни и начались задолго до наступления монгольского вторжения. С прямой или потенциальной угрозой, исходившей от западных соседей в течение XIII в., удавалась справляться непросто, а в ряде мест даже переходить в наступление. Первое. Города Западной Руси граничили с Польшей и Венгрией, совершая походы за данями против балтских племен ятвягов, жмуди и Литвы, прямо или косвенно становясь союзниками немецких крестоносцев.Второе. Так совпало, что в это время, с конца XII в. литовские племена вступили в стадию родоплеменной консолидации, которую проходили восточнославянские племена в Х в. Этой стадии соответствует активная внешняя экспансию, что и проявляется, прежде всего, в набегах на соседние, достаточно богатые русские и польские земли, воюя и против орденов (Ливонского и Тевтонского). Русские князья контактировали с литовскими князьями, используя их как наёмников, а русские города охотно приглашали к себе воинственных литовских князей с дружинами.Таким образом, в XIII в. угроза со стороны Литвы для соседних русских княжеств, конечно, была, но она активно купировалось русскими князями, которые существенно влияли на ситуацию в Литве. Третье. В XIII в. немецкая военная экспансия в Прибалтике была связана с крестоносным движением. Первое их наступление в средней Европе было связанно с колонизацией западных славян, посредством их обращения в христианство. Далее, объектом экспансии крестоносцев стали литовские племена, вначале западные, пруссы. Стоит отметить, что часто ордена крестоносцев приходили на территории их экспансии при поддержке, по просьбе или как минимум непротивлении польских (как в случае с Пруссией) и русских (как в случае с территорией современной Латвии и Риги) властей. К моменту прихода в эти земли воинов-миссионеров, часть прибалтийских и финских племен (совр. Латвия) платили дань городу-государству Полоцку (совр. Беларусь) и Смоленску, а финские племена (восточная и центральная современная Эстония, территория современной Финляндии и Карельского перешейка) – Пскову и Новгороду.Следует отметить, что, несмотря на наметившиеся размежевания между двумя христианскими ветвями, совсем уж резких противоречий до падения столицы Византии и Православного центра мира – Константинополя, в 1204 г. ещё не наблюдалось. В середине XII в. Византия еще претендовала на возврат Рима под свое управление и формировала свой союз итальянских государств.Примитивная система эксплуатации с взиманием даней, установленная древнерусскими княжествами в рамках их общественного строя для племен соседних территорий (Эстонии, Латвии, Южной Финляндии), не подразумевала ни уничтожения племенной верхушки, ни создания форпостов там, где выплата даней осуществлялась более-менее регулярно, а там, где дани платились лично князьям, у них не было сил для организации какой-то иной системы управления, кроме как карательных походов:
«Ибо в обычае у русских королей, когда они покоряют язычников, – сообщала «Хроника Ливонии» – не обращать их в христианскую веру, но заставлять их платить им дань и деньги».
В то время как ордена, да и скандинавы, вместе с крещением меняли структуру колонизируемого общества на раннефеодальный манер.Повторюсь, восточнославянские города-государства стояли на стадии соседско-территориальной общины, до феодализма здесь было достаточно далеко, в отличие от западных стран. Под правлением орденов местное население становилось феодальнозависимым крестьянством, в этот разряд попадала даже, хотя и частично, местная знать. Немецкие крестоносцы создавали сеть рыцарских замков, обеспечивающих покорность эксплуатируемого населения. Отметим, что в процессе колонизации они пользовались не только мечом, но и пряником, например, делали льготный период по выплатам феодальной ренты, устанавливали фиксированные сборы, в отличие от перманентных даней русским князьям. Это движение более развитого общества, во-первых, резко ослабило экономические позиции русских, прежде всего, Полоцка, Смоленска, а затем и Новгорода в Прибалтике. Давление западных крестоносцев вызвало процесс консолидации литовских племен, находившихся на стадии «военной демократии», т. е. распада родоплеменной структуры, которые, в свою очередь, начали активные набеги на земли соседних русских волостей. В конце концов, после покорения земель в Прибалтике, крестоносцы вышли и на рубежи Новгородского города-государства. Границы, установленные в 1224 г., сохраняются после развала СССР и сегодня. В это же время скандинавские государства, традиционно совершавшие набеги на земли финно-угров, приняли участие в агрессии в данном регионе, используя идеологические мотивы крещения язычников. В XIII в. столкновения пограничных русских земель и немецких орденов были неизбежны.Исторический анализ показывает, что это не был запланированный «Drang nach Osten», да и сам термин возник в середине XIX в. в ходе полемики польских и немецких публицистов.
Немецкий шлем. Вторая половина XIII в. Период немецкой экспансии в Померании на западнославянские земли. Померания. Музей немецкой истории. Берлин. ФРГ. Фото автораВажно отметить, что некая слабость русских земель и достаточно быстрый переход земель русских данников под власть орденов и епископов связаны с тем, что русские города-государства, во-первых, находились на той стадии, когда захват иноплеменных областей не представлялся им необходимой целью, когда можно было обойтись получением перманентной дани, в отличие от раннефеодальных немецких орденов, для которых именно приобретение земель с феодальнозависимым населением было естественной и основной целью – по факту. Кульминация экспансии орденов и союзных им скандинавов совпала с монголо-татарским погромом русских земель в 40–60-х годах XIII в., несмотря на то, что Ярослав Всеволодович в 1234 г. нанес ощутимый удар меченосцам Эстонии в битве при Эмайыге (Омовже). Эти успехи не имели принципиального значения, хотя и временно подрывали силы противника: против спорадических акций общества периода территориальной общины действовало классовое феодальное общество, система которого имела существенные организационно-технологические преимущества.С точки зрения европейского средневекового общества, земли язычников считались ничьими, тот факт, что русские княжества брали здесь дани, в расчет не принимался. Крестовый поход против язычников Финляндии был объявлен в 1237 г. В связи с чем, опережая всех, на территорию данников Новгорода – Ижору, финно-угорское племя, обитавшее на реке Неве, двинулись шведы. По факту это был шведский набег, так как молодой Александр Ярославович разбил прибывших захватчиков в знаменитой Невской битве 22 июля 1240 г. силами собственной дружины, при поддержке некоторых воев из Новгорода и Ладоги, участие всего новгородского ополчения не понадобилось.
Меч в ножнах. XIII в. Псково-Изборский музей заповедник. Фото автораНеучастие в сражении новгородского ополчения (воев) свидетельствует о малозначительности прибывшего войска, в противном случае силами одной дружины справиться с ними было не реально.Не преуменьшая исторического и политического значения победы Александра, прозванного после неё – Невским, следует понимать, что это было локальное сражение.В 1241 г. в рамках концепции по крещению всё той же Ижоры, мощные силы немецкого ордена при поддержке одной из городских партий захватили Псков. Партия эта в последующей историографии подавалась как предатели. Отметим, что города-государства и городские партии часто привлекали внешние силы.Александр Ярославович с дружинами северо-востока Руси и новгородцами освобождает Псков от немецкого гарнизона, выгоняет немцев из Ижорской земли, и даёт битву 4 апреля 1242 г. на берегу Чудского озера. Это вторая победа Александра Ярославовича, ставшая символом русского оружия и победы над западной агрессией. Но такое осознание этого события произошло позднее. Обратим внимание на несколько важных факторов. Во-первых, немцы впервые захвали крупные русские города Изборск и Псков, и битва, последующая после их изгнания, была сама по себе крайне важна. Во-вторых, Чудская битва укладывается в рамки сражений XIII в. на северо-западе Руси. Она равна или даже уступает победе отца Александра в битве при Эмайиге и сравнима с битвой при Раковоре в 1261 г. Но о ней нельзя говорить, как о сражении, которое нанесло непоправимый ущерб ордену.Следующее крупное столкновение и сражение произошло в 1268 г. при Роковоре (территория совр. Эстонии), немецкие хронисты, как всегда, преувеличили количество воинов со стороны Руси, возможно, русское воинство было более многочисленное, но, конечно же, не в разы. В русской историографии принято считать победителями русских, немецкая хроника пишет о своей победе, однозначного мнение нет. Ответный поход немцев и датчан к Пскову ничего не дал. Пограничные столкновения и пограничные набеги с обеих сторон продолжались постоянно и позднее, но к концу XIII в. военное давление на русских рубежах падает. Немецкие крестоносцы и датчане смогли укрепиться в Прибалтике, а соседние русские княжества перестали претендовать на дани с тех племён, которые попали под власть пришельцев. «Братия» смогла распространить своё влияние и порядки на крещённые ими племена, но отказалась от попыток захватить некоторые пограничные русские земли. Крестоносцы занялись установлением феодальных порядков на этой территории.
Русский шлем. XIII–XIV вв. Городецкий историко-художественный музейный комплекс. Фото автораСтоит сказать, что даже после взятия крестоносцами столицы восточного христианства Константинополя в 1204 г., столкновения между русскими княжествами и западными соседями, прежде всего, носили характер пограничных войн за материальные ресурсы, а не за веру. Хотя мотив веры присутствовал.Нисколько не преуменьшая значимость военных побед русского оружия и последующее агитационное (в очень хорошем смысле этого слова) значение этих побед для роста самосознания народа, следует отметить, что эти угрозы в XIII в. ни в какой степени нельзя сравнить с монголами.Вопрос о противопоставлении монголов и западных захватчиков или о том, кто был страшнее для Руси в XIII в., возник значительно позднее. На него существенно повлиял факт взятия турками-мусульманами Константинополя в 1435 г. с его вопросом, который открыт и сегодня: что лучше – чалма или папская тиара, а также последующие столкновения с западными соседями в период Ивана Грозного, когда и произошла канонизация Александра Невского. Но такой дилеммы в XIII в. для русских земель не было. Военное превосходство русских на западе и северо-западе Руси, было если не абсолютное, то весьма очевидное.
Схватка русских с татарами. XIII век. 1916. Художник Сергей Архипов. Военно-исторический музей артиллерии. Инженерных и войск связи. СПб. Фото автораКонечно, в условиях установления татаро-монгольского ига, потеря даней с балтских и финских племён была существенной проблемой для ряда русских княжеств, но процесс этот начался, как мы видели, задолго до монгольского вторжения: скандинавские, но в особенности немецкие, крестоносцы смогли захватить и закрепить за собой земли Прибалтики.Иная ситуация сложилась с татаро-монгольскими захватчиками, военное преимущество которых было абсолютным.
