Русские против мумий: саркофаг — вокзал — Египет!

Итак, генеральная линия партии в последнее время предписывает сознательным русским людям громче остальных ругать т. н. «либералов». Мол, Путины-Сечины ещё ничего, а эти — дай волю и всё поломают, сдадут на цветмет, устроят на месте имперской российской государственности натуральное пожарище. Причем «либералы» помоложе обычно бездумно подтверждают: «Ну да, а как иначе-то? Мы же культурные люди».

По-моему, это лютый ад от начала и до конца. Если кто-то дочитал до этих строк (а это уже не так просто, я бы после «либералов» перестал), то понял, что ситуация совершенно кретиническая. Ещё раз — не критическая, кретиническая. И странно, что мало кого она смущает. Вроде бы вменяемые молодые ребята и девчонки, неглупые, симпатичные, как вдруг внезапно начинают нести шизофреническую пургу, полную какой-то совершенной деструктивности. Причём толком не могут объяснить, откуда у них такие убеждения. Их оппоненты это объяснить тоже не могут, сетуя то ли на неправильные национальности, то ли на проживание внутри Садового Кольца, то ли, наоборот, вовне его, но в общем всё не туда.

Это путаница идеологического конфликта с конфликтом поколенческим, и сторон (пока) не две, а четыре (разделение, конечно, условное). Причём это даже не «отцы и дети», а скорее «воспитатели и детдомовцы». Попробую объяснить это всё в популярном российском жанре «отчего у нас все беды».

Шестидесятники, «либералы» и сталинисты

То, что в современной РФ называют «либерализм», идеологически произрастает из шестидесятничества. Не будучи большим экспертом, не возьмусь за всеобъемлющий анализ этого явления и ограничусь общеизвестными фактами.

Шестидесятники — поколение, само или через родителей заставшее сталинщину во всей красе: лагеря, в которые отправляли под бравурные марши и жизнерадостные мюзиклы; войну, которая велась под лозунгами практически русского национализма, а по итогам миллионы погибших и выживших русских получили тост и рабочий день девятого мая (а кто и проверки, чистки и прочее «был ли на оккупированных территориях?»); великие стройки в засаленных телогрейках во имя непонятных химер; «навалимся и ляжем костьми» непонятно куда и зачем ради величия державы и народного счастья (которые обязательно будут, но когда-нибудь потом).

И пафос этого поколения заключался в одном: чтобы этого вот всего вообще никогда больше нафиг не было. Всего. Никогда. Всё, у нас есть волшебная бомба, которой можно восемьсот раз взорвать всю планету до последнего таракана — чего париться? Захватили пол-Европы (свободно съездить посмотреть захваченное нельзя, но всё равно почему-то приятно). Армия гигантская, победоносная, дошла от Волги до Берлина. Давайте уже просто жить, как люди. Петь песни — про Арбат, солнышко лесное, да хоть бы и про войну, но человеческие, о людях, не о глобальных проектах. Писать книжки — тоже про людей. Архитектуру новую, без вот этой помпезности всей, простенько и со вкусом.

Отсюда, кстати, позднесоветское монументальное искусство с фигой в кармане: гипертрофированно уродливые глыбы, посвящённые героическим сюжетам, но в то же время от всякого «героизма» надёжно отталкивающие. Невозможно представить, чтобы все эти монструозные памятники Брестской крепости и прочей Малой Земле вдохновляли кого-то на подвиги. В каком-то смысле они, напротив, агрессивно нависают над человеком огромной тенью и подавляют волю (любители заговоров объяснят, что «для этого и делались»).

Отсюда же неприятие как державности, так и русского национализма, проявлявшееся во всём творчестве этого поколения. Оно слишком хорошо помнило, для чего державность включали. Вовсе не для достижения какого-то общественного блага, а наоборот, чтобы загнать людей в окопы, в лагеря, под пулемёты и на лесоповал. При этом шестидесятники не были ни русофобами, ни даже антисоветчиками. Ходили разговоры о возвращении от сталинизма к ленинским идеалам, но в СССР нельзя было просто так взять и не быть верным ленинским идеалам. Это такая же лютая маргинальщина, как сейчас заявлять, что люди не достойны свободно выбирать себе губернаторов, потому что начальству виднее и вообще выборами может воспользоваться госдеп. Или даже нет — скорее, как открыто поддерживать ИГИЛ.

Однако в реальном фундаменте шестидесятничества практически ничего специально антирусского, да и ленинского, нет. Тому примером Дзержинский на Лубянской площади, который стоял не сам по себе, а как бы вместо Берии. Как и романтизация Гражданской войны 1918–1922 годов велась в пику тому, что сегодня назвали бы «победобесием».

В общем, в лице шестидесятников перед нами плюс-минус обычная городская интеллигенция мирного времени, выжившая после страшных событий. Типа Ремарка. Который был не германофобом, а просто патриотический бред пьяных прусских фельдфебелей не очень любил. На что имел полное и безусловное моральное право. Шестидесятники на то имели право не меньшее, да и кому, скажите мне, придёт в голову слушать пьяного фельдфебеля (любой национальности)? Особенно когда есть Ремарк.

Такой советская интеллигенция была едва ли не вся — уж во всяком случае наиболее интересная её часть точно — и культурный советский человек последующих поколений на шестидесятников справедливейше ориентировался, потому что больше просто не на кого (да и зачем).

Однако дальше контекст постсталинской эпохи утратился. Нет, заумно слишком написал. Короче, время прошло, сталинщина подзабылась. А вне этого контекста неприятие державности и русского национализма постепенно привело к чему? Правильно, к неприятию самой российской государственности и русского народа как таковых. Это стало плохо не потому, что Сталин и компания это использовали в плохих целях, а просто само по себе плохо и всё.

Что в конце концов нашло своё воплощение в идеологических внуках и правнуках шестидесятников. Которые сегодня пишут про ватников и рашку-парашку просто считая это нормой культурного человека. Но то, что в 60-70-е существовало в определённом контексте и лишь подчёркивало основную идеологию интеллигентов того времени (вполне разумную), сегодня звучит вне его, в вакууме, через что становится идеологией само по себе (вполне безумной).

Культурный городской человек в условно 1960 году говорил что? «Идите в задницу со своей державностью, государственничеством и прочей Великой Русью». Но говорил он это, имея в виду, что хочет жить по-человечески, а не в лагере или блиндаже, и того же хочет и последующим поколениям. Говорил, сравнивая со сталинщиной, её риторикой и её же практикой. «Видел я ваши „Слава нашей любимой Родине“, в лагере как раз такой плакат висел, спасибо, хватит».

Такой же человек говорит то же самое в 2016-м, но ни окопов, ни лагерей, ничего этого ни он сам, ни его родители, ни даже деды, не помнят. Поэтому на выходе получается иной смысл: «Скорей бы Рашка сдохла, русские народ-урод, ненавижу». Разумеется, реальные и идейные русофобы стягиваются в эту же среду, и вот мы слышим от Максима Каца, что за оккупацию Россией Крыма ему стыдно, а за оккупацию Израилем Голанских высот — нет.

Хотя в 60-е ни одному интеллигенту не было никаким боком стыдно за оккупацию, скажем, Прибалтики (чью аннексию Запад не признавал). Этой темы просто не было, а подобная Кацу позиция считалась бы какой-то совсем уж вопиющей и неприемлемой. «Старик, ты уж или туда, или сюда». Если бы какой-нибудь Высоцкий ляпнул, что 84% населения считает имбецилами — не было бы больше такой фамилии не потому, что «власти запретили», а просто это неприлично и чел сразу бы растратил весь наработанный авторитет.

Так установки советской интеллигенции вне советского контекста обрели иной смысл, порой превращаясь едва ли не в свою противоположность. Гуманистический пафос шестидесятников сменяется человеконенавистнической риторикой про 84 процента биомусора, населяющего страну, и поганое раззалупившееся государство, мешающее жить Земному Шару.

Теперь о тех, кто шестидесятникам противостоял тогда. Известно, кто: патриоты-государственники, державники-сталинисты, идеологически дожившие почти без изменений и до наших дней (Прохановы, Прилепины, Кургиняны, как ни странно, живут в 2016-м, а не в 1936-м). У которых действительно надо поднимать страну, жёсткими методами, с чистками предателей и прочим отнюдь не джентльменским набором способов и ценностей, почти обязательным Джугашвили, гебистскими шуточками про ледорубы и далее везде — кто хоть раз сталкивался, понимает, о чём я, а сталкивались почти все. Всё то же самое мы слышим от того же Игоря Ивановича Стрелкова на полном серьёзе ровно сегодня, набор клише абсолютно узнаваемый.

Конфликт этот в утрированном виде, кстати, отлично передан в русском православном фильме «Стиляги». В правом углу ринга — жлобы, угрюмо выискивающие «предателей родины» и «проституток», в ярких костюмах танцующих под музыку, которую сочиняют проклятые геепиндосы, чтоб очернять коммунистический строй и сбивать с пути истинного кастрированную советскую молодёжь. В левом углу ринга — сами танцующие, которым просто хочется танцевать, модно одеваться и любить друг друга.

Итак, вернёмся к скучному идеологическому дерьму. В промежуточном итоге получается, что сегодня условные «либералы» есть:

1. Старые (чтобы не сказать мёртвые) — с антигосударственной и антинационалистической позицией (простите за нагромождение терминов, по-другому не объяснить) в пику мракобесному сталинизму (мертволибералы, лол).

2. Молодые повторюшки-дяди-хрюшки, у которых такая позиция сама по себе. И озвучивают они её в подражание «отцам-основателям» и их престарелым идеологическим потомкам первого поколения типа Макаревичей и Ахеджаковых. Навсегда застрявшим дай бог в 1986 году и абсолютно не понимающим, как теперь выглядят со стороны. К ним примазываются люди, которых от русских действительно иррационально тошнит до степени психического расстройства.

 

Иначе говоря, советская интеллигенция 60-х не воспроизвелась, деградировав и не породив толковых последователей. Или (что важнее, кстати) антагонистов. У шестидесятников ведь не было сопоставимых по влиянию и масштабу «антишестидесятников». Хотя подобные движения маятника («хиппи-яппи», «алкоугар-ЗОЖ», «пацифизм-милитаризм» и проч.) абсолютно закономерны и в массовой культуре существуют всегда. Однако после шестидесятничества наступила «Чехословакия-1968», власти испугались, гайки закрутили, как бы сейчас сказали «движ» шестидесятников начал угасать, но взамен не появилось ничего. «Застой».

Ну и их как бы оппоненты это:

3. Советские патриоты-державники. Те, в свою очередь, воспроизвелись и воспроизводятся до сей поры, но так и не смогли переродиться в интеллигенцию. Тот же Стрелков пишет книги (фан факт — в «Новой Газете» была положительная рецензия на последнюю), но за всё время своей публичной общественно-политической деятельности НИ РАЗУ не упомянул это в качестве своего козыря или хотя бы просто штриха биографии. Только «дембельский альбом». Это важно. Книги — чепуха, за которую даже неловко, что ли. Стрелков не «писатель, офицер, политик», а просто «офицер, политик». И это в самой литературно-военной стране мира. Я не говорю уже о том, чтобы доставить партию своих детских сказок на Донбасс в какой-нибудь детский дом, находящийся близ линии фронта, и желательно заснять на камеру, как воспитательница читает их детям. «Сурковские жулики выкурили честного и храброго Стрелкова с Донбасса, но местные детишки, сидя под обстрелами, слушают перед тихим часом увлекательные сказки, вышедшие из-под пера легендарного командира Ополчения». Круто же. Но нет.

Итак, три условные подгруппы мы обозначили. Осталась четвёртая.

В 2014-м на волне украинских событий в молодёжной среде действительно возникла ещё одна крохотная тусовка (хотя это как посмотреть), которая ни туда, ни сюда. Точнее, была она и раньше, но в 2014-м себя, пожалуй, впервые более-менее проявила.

Если говорить о её общественно-политической позиции, то что её «национализм», что «либерализм» существуют вообще вне контекста советского мира. Строительство сильного государства с её точки зрения не предполагает заваливания собственными костями Северского Донца, участия в стройках века за хлёбово, презрения к интеллигенции и развития науки в шарашках под присмотром усатого «силовика», а предполагает, наоборот, отсутствие этого всего. Борьба же за гражданские свободы не связана с отрицанием национализма и глумлением над патриотическими чувствами, а к ним, напротив, взывает.

С советской точки зрения, это абсолютно необъяснимая позиция. В Совке или-или. Государственные успехи должны сопровождаться обязательным закручиванием гаек, а желательно и репрессиями. Оттепель и либерализация — распадом, распродажей заводов своим друзьям и внешнеполитическими отступлениями.

Меж тем успешные крупные страны всегда транслируют свой успех вовне, что абсолютно закономерно (гугл: «Соединённые Штаты Америки»).

Русским же почему-то предлагается выбирать между Сталиным и Ельциным. Подходит «либерал», говорит:

— Давайте у нас будут демократические свободы, расцвет культуры и науки, прогресс, права человека, свободный бизнес и все атрибуты цивилизованной страны!

— Отлично! Давайте!

— И тогда мы, наконец, начнём каяться перед всем миром, вернём Украине Крым, Финляндии Выборг, Германии Кёнигсберг, Японии Курилы, постыдимся что мы русские, встанем на колени и…

— Почему? Если мы успешное государство, так давайте заниматься военной, экономической и культурной экспансией на весь мир, так или иначе подчиняя себе менее успешные и более слабые страны, наращивая своё влияние, навязывая свои ценности всей планете и таким образом делая успешнее, цивилизованнее и остальное человечество…

— Фашисты! Безумные имперцы! Вата! Колорады!

Подходит державник с усами:

— Давайте вернём назад нашу внешнеполитическую мощь, воссоединим наш народ в едином государстве, восстановим сферы влияния в Восточной Европе и Средней Азии!

— Давно пора!

— А потом все навалимся, начнём поднимать страну, зачищать предателей, учёных сгоним в шарашки строить танки и бомбы — больше ничего не надо. Закроем ночные клубы, за адюльтер расстрел, хлеб по карточкам, стройки века, возродим духовность, косплей запретить, комендантский час, выборы харам!!!!!!111

— Да зачем… Наука может развиваться лишь в демократической среде, выборы — цивилизованный механизм политической конкуренции, все принципы функционирования свободного общества давно придуманы, разделение властей, независимый суд, свобода слова и собраний и т. п. — фундаментальны и абсолютно необходимы, если мы не хотим скатиться в каменный век и Третий мир…

— Подпиндосники! Белоленточники! Агенты Запада! Сталина на вас нет!

Вот я и думаю — а не пойти ли и тем, и другим советским маразматикам К ЕБЕНЕ МАТЕРИ?

А то ведь эта дурная бесконечность продолжается годами и будет продолжаться, пока не издохнут как советские либералы, так и советские державники, а они помирать пока что абсолютно не собираются (хотя и живут кое-как). Получается безумный спор «Я ему про Фому, он мне про Ерёму», и спор этот заранее не имеет никакого исхода.

В 2011-м оседлавшим гражданские протесты постсоветским «либералам» робкие юные «националисты» пытались объяснять, что русские тоже люди, они существуют, у них есть национальность, Россия — это их страна. Пошло три года — «либералы» заскакали под украинскими флагами, запели осанны батальонам с нацистскими рунами и завалили сеть постами вроде «Убей колорада!»

В 2016-м пришла в голову идея объяснить советским патриотам, что русские тоже люди, им не надо особого пути в виде казней, гулагов, строек века, Сталина и горы трупов, которую гордо венчает знамя победы, а вокруг этой священной кучи люди в телогрейках в очередной раз копошатся, «поднимая страну».

Результат этой попытки кажется мне немного предсказуемым, но это, конечно, только я так думаю и, скорее всего, ошибаюсь.

Реально же всё это старорежимное дерьмо давно лишилось той питательной советской среды, в которой и выросло, через что превратилось в усыхающие мумии. Мне кажется, спорить с мёртвыми химерами, а равно и пытаться оные оживить, несколько бесполезно.

Необходимо осознать себя поколением, действующим и говорящим от себя, а не на подхвате у рассыпающихся на глазах хоть советских либералов, хоть советских же державников. Каким поколением, впрочем, и были те самые шестидесятники. В равной степени это относится и к тем, кого презрительно именуют «креаклы» и «белоленточники»: вроде молодые талантливые ребята, а бегают на подпевках у каких-то старых бздунов, этих Шендеровичей и Пархоменок, повторяют за ними шовинистическую чушь. Замените «либералов» на «националистов», подставьте две другие фамилии, и вы поймёте, о чём я.

По-моему, стоит немного приглушить старых кретинов, и послушать друг друга. Как-никак 2016-й на дворе, с начала Перестройки 30 лет прошло. «Либерасты», «нацики», «новиопы», «ватники», «заукры», «нерусь-вырусь», «совки», «пятая колонна» — это всё уровень детских дразнилок в советской школе. Вокруг давно глобальный мир, геймификация, информационная эпоха. Овцу — угашенные вы об дерево! — овцу клонировали уже двадцать чёртовых лет назад! А «конфликтующие» советские старикашки всё бьются «об Сталина — об Ельцина», не понимая, что оба давно превратились в арт-объекты. Их кто-то ещё и слушает, а то и продвигает. Трагикомедия.

Шестидесятникам создать воспроизводящуюся советскую интеллигенцию не удалось, но они хотя бы сами «были». Если этого не сделает «первое свободное поколение» уже в РФ, то тогда непонятно, «было» ли оно, в чём оно действительно первое и каким местом — свободное. Вот наиважнейший вопрос, ответ на который висит пока что в воздухе.

 

 

Источник: http://sputnikipogrom.com