С днем незалежности: Россия в зеркале Украины

24 августа остатки республики Украина, разложившейся на неофеодальные олигархические уделы — парламентскую республику Евромайдан и авторитарный днепропетровский Каганат — по традиции празднуют День Незалежности.

Этот фетишизированный праздник стоит в одном ряду с такими же бессмысленными красными днями календаря в любом осколке постсоюзной Евразии. Каждая республика обменяла союзный суверенитет на национальную «незалежность». После чего каждый новый субъект пошёл по своему пути размена остатков суверенитета на незалежность. Кто-то, как Молдавия, Грузия и Таджикистан, сразу же погрузились в гражданскую войну. Кто-то вышел из тьмы национального развития в 1994-м году как Беларусь, кто-то в 1999-м как Россия.

Каждый из национальных путей отличался друг от друга, но все они были едины по методу — интеграция в глобальный проект на правах периферии.

Но так как граждане постоянно бузили и угрожали в рамках электоральной демократии устроить «красный реванш» на очередных выборах, то пришлось фетишизировать «незалежность».

Украинский случай «незалежности» не является уникальным по методу интеграции в глобальный проект и доведению государства до краха. Но он является показательным — когда даже законченные буржуа понимают, что гражданская война это не где-то там далеко в горном Бадахшане, а здесь и сейчас. И олигархия — это не лощёные улыбчивые люди из светской хроники, а конкретные упыри, готовые топить котёл гражданской войны твоими соседями и тобою самим.

Украинская «незалежность» — это способ рефлексии для обычного гражданина, который не хотел интересоваться политикой, будучи поглощён радостью потребления и кредитования. И к которому рефлексия пришла в виде Украины.

Поэтому из украинской «незалежности» надо сделать правильные выводы — ибо украинский коллапс может повториться хоть в России, хоть в Беларуси, хоть в Казахстане. Потому что в действительности дело не «бандеровцах», «правосеках», Порошенко, Коломойском и Януковиче. На кону стоит вопрос о подлинном суверенитете, который должны обрести Россия и союзники. Соответственно, вопрос в социально-экономической модели общества и государства — модели, которая способна обеспечить таковой суверенитет. Потому что если этого не будет сделано, то кризис по украинскому сценарию рано или поздно запустится и в России. Потому что между социально-экономическими моделями Украины и России намного больше общего, чем различного.

Посему имеет смысл разобраться с тем, а что, собственно, скрывается за фетишизированной «незалежностью».

Периферийные «незалежные» экономики

Вся история «незалежной» Украины — это путь, заложенный ещё в союзной политике Михаилом Горбачёвым: стремление попасть в «цивилизованный» мир.

В идеологии и риторике это означало, что «будем жить как в Европе и США». А в экономике это означало, что мы включаемся в глобальную игру в мировой рынок. Где нам определяют наше место, за что правящая элита получает свою финансовую ренту и становится рукопожатой.

В России эта модель была метко названа «нефть в обмен на удовольствия». На Украине нефть можно заменить на «уголь и металл». Но сути это не меняет — экономика как была периферийной по отношению к эмиссионному центру, так и остаётся.

Попытка оградить свой рынок в рамках Таможенного союза — это правильный, но на самом деле ничтожный шаг в сторону подлинного суверенитета.

Следующий шаг — Евразийский экономический союз — тоже не решает задачи полноценного экономического суверенитета. Потому что сегодня евразийская интеграция всё равно проходит по правилам и принципам мировой торговли — то есть, в конечном счёте, всё равно играет в пользу глобального рынка, где Россия является периферийной экономикой.

Приватизация как истинная цель

Второй характеристикой «незалежности» является отсутствие суверенной экономической политики как способа проектирования и управления будущим.

Государство рассматривается как пережиток прошлого, которое должно быть выведено из игры. По большому счёту вся политика сводится к дискуссии между социал-демократами, которые считают, что государство должно хотя бы регулировать социальную политику, и либералами, которые считают, что государство должно молчать в тряпочку.

Но, несмотря на бурные дискуссии, такая политическая модель всё равно ведёт к выдавливанию государства из экономической и, как следствие, из политической жизни.

Поэтому вся суть «незалежности» заключается в приватизации как единственном политэкономическом процессе.

Отчуждение государственной собственности на производства средств производства является целью и средством любой политики «незалежности». Риторика и предлоги могут меняться от выборов к выборам — то нам нужен «эффективный собственник», то надо «не допустить красного реванша», то мы «ищем дополнительные источники инвестиций» — но суть не меняется.

Украинский случай — это яркий пример того, куда приводят тотальная приватизация и демонтаж государства. Есть ещё более яркие примеры — скажем, Грузия, но в силу небольшого размера государства процессы остались незамеченными, и катастрофа списалась на психопатию и продажность Саакашвили.

Национальные столицы паразитирующего типа

Третьим столпом любой «незалежности» является переформатирование национальных столиц в региональные филиалы эмиссионного центра. Периферийная модель экономики требует особый тип национальной столицы — которая больше похожа на банковский филиал, чем на город. И уж совсем мало похожа на столицу.

«Незалежная» столица должна прежде всего обеспечивать юридическое сопровождение финансовых потоков «периферия — глобальный рынок — эмиссионный центр» и быть местом комфортного обитания для национальных чиновников и олигархии.

Поэтому особого функционального различия между национальными столицами, по большому счёту, нет — просто банковский филиал «Москва» на порядок крупнее филиала «Киев» и в сотни раз крупнее филиалов «Кишинёв» и «Бишкек».

До тех пор, пока наша экономика является экономикой периферийного типа и мы не можем обеспечить финансовый суверенитет, наши столицы не будут выполнять задачи развития. Потому что человек слаб и соблазн для чиновника паразитировать на финансовых потоках всегда будет превыше боязни наказания. Тем более что суровость российских законов компенсируется их избирательным применением — как мы можем видеть на примере бывших министра обороны и московского градоначальника.

«Незалежная» столица паразитирующего типа — это не просто тормоз развития всей страны. Столица всегда выполняет функцию примера для подражания. И если в Москве 30-годов строились сталинские высотки и в рекордные сроки запускалось метро, то схожие процессы наблюдались по всей стране от Ужгорода до Владивостока.

А если в Москве центральными процессами является точечная застройка в историческом центре, ежегодное перекладывание асфальта и поребрика в одном и том же месте, размножение пафосных ресторанов и бутиков, возведение торговых центров, платная парковка и труд нелегальных эмигрантов — то аналогичные процессы будут проходить и в других городах.

Собственно, вся уродливость развития наших городов по периферийной модели хорошо видна в дотационных райцентрах — закрываются маршруты внутрирайонных электричек, а взамен появляются десятки служб такси.

Деградация столицы как банковского филиала и центра vip-потребления — важнейший процесс «незалежности», который рано или поздно приводит к майданам, тахрирам и болотным.

От элиты к элитариям

Соответственно периферийная социально-экономическая модель приводит к тому, что государство теряет не только собственность и суверенитет. Постепенно формируется прослойка предательски настроенных элит — класс национальных элитариев.

Этот тип людей появляется в ходе сращивания бизнеса и госуправления. Коррупция в условиях периферийной социально-экономической модели становится единственным стимулом.

Бесполезно бороться с коррупцией в рамках страны, в которой элитарии воспитывают своих детей за границей. А делают они это потому, что выводят туда прибыль. А не выводить прибыль с периферии они не могут — потому что экономическая модель такова. Зачем хранить деньги в филиале, если можно делать это в головном офисе?

Поэтому проблема деградации элит в элитарии нерешаема в рамках действующей экономической модели. Элитарий — это тип постсоюзного человека, который рассматривает своё пребывание в должности как вынужденную повинность на пути к настоящей жизни. Жизни, которая находится в тёплых широтах, где все ходят в белых штанах. В периферийной модели Россия есть своего рода «вахта» на крайнем Севере — которую надо отстоять.

На украинском примере можно увидеть, что элитарии рано или поздно подминают под себя государство. После чего утверждается открытая олигархия.

Периферийная модель экономики будет всегда стремиться к политическому оформлению в олигархию. А олигархия естественным образом будет приводить к откату в новое Средневековье — потому что частные лица, приватизировавшие государство по частям, будут стремиться передать свою частичку власти и собственности по наследству. А так как в олигархии таких частных лиц много — то страна рано или поздно распадётся на неофеодальные наделы. Что мы, собственно, и можем видеть на примере украинского кризиса.

…24 августа владельцы остатков Украины неистово празднуют День Незалежности — красят заборы и мосты в жёлто-голубой цвет, ищут везде предателей, бьются в патриотической истерике и пытаются представить гражданскую войну отечественной. Будущее, которое эти люди предопределили несчастным украинским гражданам, — крайне мрачное. Поэтому им нужна война, чтобы граждане чувствовали себя счастливыми хотя бы потому, что убивают не их. По тем же причинам нужна фетишизация «незалежности» — чтобы гражданин не вздумал задуматься о сущности суверенитета. И не задал единственно правильный вопрос: «А где, собственно, государство — и кто все эти люди?»

Первоисточник http://www.odnako.org