Чему учит "Сокрытое в листве"? Тому как быть самураем: знать, кому или Чему ты служишь, и служить верно вплоть до смерти.
Но истинный воин может и не нести меча ни в руке, ни в сердце, он служит Господину, что выше любых господ и готов ради служения Ему продолжать жить вопреки любой смерти, и даже за ее гранью.
Именно таким воином должен быть русский сознательный гражданин. И начинается тут именно с выбора, чему служить: Жизни, Смерти или тепло-хладному безыдейному прозябанию.
Выбор - не то, что может быть решено слепым произволом в любой момент по принципу "могу захотеть так, а могу и эдак". Так не бывает. Всегда есть предпосылки. Счастливые люди те, кому известны их внутренние предпосылки, которые сформировали их от начала, от рождения. Предки и их этнокультурное своеобразие, место индивидуального проживания и воспитания в детстве, родители и другие взрослые, книги и фильмы, друзья, учителя и все остальное. Все это формирует субстрат личности человека, то что можно назвать его природой. Тот материал, который затем может быть либо подвергнут огранке, раскрытию его потенциала.
Либо все это может быть сломано. Причем даже не особо сильным давлением извне, просто внутренняя прочность, стойкость этого материала оказалась так низка, что малейшее воздействие - и человек практически безвольно изменяет себе и идет туда, куда его ведут обстоятельства.
Хорошая новость в том, что на самом деле накопление субстрата идет всю жизнь, а ломающие волю травмы - не только не редкость, но и не фатальная катастрофа, гораздо чаще это просто повод для реабилитации и пересмотра внутренних опор: какие из них оказались надежды, а какие подвели. Т.е. во что стоит продолжать верить, а что оказалось гнилой ложью (часто наведенными кем-то извне) или просто фантазиями, фикцией (а тут обычно человек рад стараться сам, чтобы оправдать себе свою слабость). Любой перелом можно срастить и даже сделать это место крепче и прочнее, чем был субстрат до перелома. Так работает хорошая сварка, что холодная, что горячая: скорее снова неупруго деформируется материал вокруг шва, чем сам шов. И органические костные мозоли на местах перелом тоже бывают прочнее самих костей, если их правильно сращивать.
Любой опыт можно трансформировать в такую опору.
Возвращаясь к самураям: они были привеллегированным сословием и инструментом, выточенным на идеалестических основаниях ради весьма низменных и корыстных целей. Элитными, живыми вещами, вроде породистых собак. И служили они по большому счету Смерти.
Гражданин-воин, еще раз, не обязан носить меч физически. Но он должен нести в себе воинственность особого рода: живое и непосредственное противостояние Смерти во всех ее проявлениях. Точнее - худой, неправильной смерти. Ведь надо понимать: как упокоение от праведных трудов, как отдых, смерть - желанная награда. Душа по природе своей принадлежит жизни вечной и в нее должна возвращаться, а не прилипать навеки к смертной плоти. Это для Духа нет пределов, Он и в смерти безсмертен.
Что значит такое противостояние? Это прежде всего бдение за собой: продолжать любить Жизнь, ибо Ей мы служим. Находить ее во всем - во всем что красиво, во всем что приятно, во всем что правильно и хорошо сделано. Радоваться Ей, и из этой радости защищать Ее. Это звучит просто и легко, а на самом деле это самое тяжелое, самый тяжелый труд в жизни. Иногда почти невозможный.
Иногда единственное, что можно делать ради Жизни, потому что на иное нет сил - не вредить Ей самому. Но в идеале, как минимум, не давать вредить ей никому, на кого ты можешь всерьез повлиять здесь и сейчас. Прямое грубое противостояние, что физическое, что словесное редко дает результат, а вреда чаще приносит больше чем пользы, но если выбора не остается, то - ответ мы все знаем.
Но лучше научиться управлять ситуацией, видеть ее механику и направлять ее движение так, чтобы намеренный вред пресекался как преступление, а неосознанный, т.е. слепое деструктивное поведение из аффектов - уводилось в сторону, нивелировалось, нейтрализовалось и утилизировалось чем-то безвредным, а лучше всего находило как будто само собой конструктивное русло. Совет, подсказка, одно меткое слово порой, а иногда довольно и взгляда, но это высший пилотаж.
Мы служим Жизни, мы призваны любить Ее, мы призваны защищать и взращивать Ее, себе и Ей на благо. И враг наш - худая смерть, которая пресекает жизнь не ко времени, лишает ее, ослабляет ее, отбирает возможности, загоняет в тупики, вымаривает и высушивает одних за страх, других по нужде, третьих - поманив морковками, ради их алчности и похоти. Форм и проявлений худой смерти много, а суть одна - ненависть к жизни, отсутствие любви, и при этом страх перед смертью же, при том что разница между ней и жизнью стирается и становится непонятно что хуже. Ненавидящий Жизнь ненавидит себя и всех вокруг, и потому служит Смерти, желая и страшась ее приближения и избавления, и не видя что избавится хочет не от Жизни, а от собственного умирания, собственного самоубиения.
Мы обязаны быть зоркими и видить То чему служим, и то, против чего боремся во всем, даже если они перемешались в мутную смесь, что в вещах, что в людских душах. Мы обязаны бороться с теми, кто несет Смерть в себе даже в самых безобидных на первый взгляд формах, но не с ними самими, а с тобой болезнью, что их поразило, и которую они собой разносят. И главный момент борьбы, с которой она начинается - не поддаваться им, их речам и манерам, их очарованию, их логике и стилю, их агрессии и эмоциям. Держать свою линию, не соглашаться, не прогибаться. Где они делают свое дело, за которое отвечают - предупреждать об ответственности, не вмешиваясь, если мы сами ответственности не несем, до соответствующих пределов. Где мы делаем свои дела и делают дело наши друзья и те кого мы защищаем - там не позволять им влезать, мешать и портить своим тлетворным влиянием.
На самом деле слуг Смерти немного. Некоторые не осознают себя таковыми, даже если большую часть жизни ощущают что это так. Многие люди по большому счету хорошие, но у них есть идолы и кумиры, через которые Смерть в них вползает и работает против них самих и против всех нас. И даже кумиры эти могут в одних моментах помогать Жизни, а в других убивать Ее. Очень острым должен быть взгляд и ум, чтобы видеть эти вещи, а язык должен быть еще более остр, мягок, гибок и милосерден, чтобы смочь указать человеку на причину его слабости, не обидев и не ранив его, даже если по сути он этого заслужил.
Нам предстоит тяжелая и долгая война, возможно длиной в тысячу лет, война за очищение Жизни от худой смерти во всех ее проявлениях. Но проиграть мы не имеем права, потому что иначе погибнем все, слишком уж далеко все зашло, и во многих вещах огромные множества людей, буквально целые сообщества и народы сейчас находятся на краю, и от каждого из нас зависит куда склонятся чаши самых чутких весов, как от песчинок, из которых складывает общий вес.
