Союзники от страха

Совет ЕС утвердил решение. В документе перечисляются 25 государств – членов ЕС, участвующих в PESCO: Австрия, Бельгия, Болгария, Венгрия, Германия, Греция, Ирландия, Испания, Италия, Кипр, Латвия, Литва, Люксембург, Нидерланды, Польша, Португалия, Румыния, Словакия, Словения, Финляндия, Франция, Хорватия, Чехия, Швеция, Эстония.

Шажок к евроармии

В соответствии с Лиссабонским договором о Евросоюзе сделан формальный шаг к созданию постоянной рамочной структуры сотрудничества в сфере обороны, позволяющей заинтересованным государствам развивать совместные проекты. В документе изложен перечень намерений и конкретных обязательств в достижении согласованных целей, включая повышение военных расходов. Отдельной статьей оговариваются вопросы управления на общем уровне сотрудничества в оборонной сфере и конкретными проектами. Согласованы административные механизмы. Государства-члены приняли декларацию, в которой приветствуют политическое решение, определяющее перечень из 17 проектов в области военных кадров, развития потенциала и оперативной готовности. Ожидается, что первоначальные планы будут утверждены советом в начале 2018 года.

“ В Прибалтике и Польше считают, что создание евроармии ослабит НАТО ”

Руководство ЕС и крупных европейских стран пока не пришло к консенсусу относительно концепции военной интеграции. Верховный представитель по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини предлагает долгосрочный подход, а начинать с согласования планирования и закупок, объединения дипломатических функций. Берлин настаивает на осуществлении в сжатые сроки интеграции мобильных и бронетанковых подразделений германских, французских, голландских, чешских и румынских ВС для противостояния военной активности России на северо-востоке Европы. Итальянцы говорят о формировании многонациональных сил для стабилизации и миротворчества на Ближнем Востоке и в странах Магриба.

Париж представил наиболее развернутую идею создания к 2020 году интегрированных общеевропейских сил быстрого реагирования для использования прежде всего в экспедициях по принуждению к миру в Африке. Кроме того, Франция традиционно опасается чрезмерной зависимости от США в урегулировании кризисов, поскольку американцы могут потребовать платить услугой за услугу при проведении Вашингтоном коалиционных операций на Среднем Востоке и в Азии. Военная инициатива президента Макрона содержит 17 пунктов по улучшению выучки солдат европейских стран и повышению боеготовности. Французский проект не станет частью уже существующих институтов, а будет осуществляться параллельно с НАТО и PESCO.

Достаточно близким позициям Германии, Италии, Франции противостоят Польша, страны Прибалтики, Болгария и Дания, считающие, что создание объединенных европейских ВС ослабит НАТО.

Таким образом, вполне вероятным представляется создание сетевой военной структуры, включающей выделенные для этой цели части вооруженных сил государств – членов ЕС при соответствующем общем финансировании и действующей с опорой на возможности альянса, прежде всего на разветвленную сеть командно-штабных органов ОВС, системы связи и разведки. США будут контролировать процесс и не допустят чрезмерной самостоятельности европейцев в военной сфере.

Поле разнобоя

Одна из ключевых проблем при формировании объединенных вооруженных сил в Европе связана с хроническим недофинансированием национальных армий. Пока не удается найти действенные согласованные решения, которые могли бы исправить положение. В 2016 году военные расходы стран ЕС составили 198 миллиардов долларов, это третье место после США и Китая. Но тратя на оборону примерно вполовину меньше, чем Соединенные Штаты, европейцы имеют военные возможности лишь в 15 процентов от американских.

“ США не допустят чрезмерной самостоятельности европейцев в военной сфере ”

Неоднозначную реакцию вызывают намерения вывести расходы стран ЕС на оборону на стандартный уровень два процента от ВВП. Соседи Германии уже опасаются, что это сделает ее ведущим военным игроком в Европе. Если к 2024 году Берлин выйдет хотя бы на 1,5 процента, это будет равно суммарному вкладу Франции и Великобритании.

Кроме того, европейцы боятся, что наращивание военных расходов спровоцирует силовую реакцию Москвы, способной увеличить количество бронетанковых соединений или использовать преимущества в гибридной и кибернетической сферах, в ядерном оружии.

Второй общей бедой ЕС остается низкая военная мобильность. Переброска бронетанковой бригады из Великобритании, Франции или Германии в Прибалтику займет месяц. Это делает европейские страны зависимыми от военно-транспортной авиации США.

В-третьих, важной проблемой объединенных ВС остается дублирование возможностей. Сегодня каждая страна имеет собственные стратегию, вооружение, органы военного управления и тылового обеспечения, систему подготовки, инфраструктуру. 80 процентов закупок для нужд ВС и 90 процентов НИР не координируются на общеевропейском уровне. В армиях ЕС 178 различных систем оружия по сравнению с 30 в США. У европейцев 17 типов основного танка, в то время как у американцев всего один. Устранение этого разнобоя в результате евроинтеграции приведет к сокращению ежегодных военных расходов на 30 процентов. Понятно, потребуются значительные усилия для налаживания сотрудничества в выпуске ВВСТ. До сих пор не достигнуты заданные уровни производства истребителя «Еврофайтер», вертолета NH90 и военно-транспортного самолета А400М.

И наконец важнейшей нерешенной политической проблемой создания работоспособных европейских ВС остается управление. Сторонники интеграции утверждают, что евроармия сможет эффективно функционировать при наличии наднационального правительства с собственным Министерством обороны. Но далеко не все страны к этому готовы. Например, европейцам десять лет не удается наладить оперативное использование так называемых многонациональных боевых групп. Концепция предусматривает формирование 18 групп в составе 1,5–3 тысяч военнослужащих, любая должна быть готова к переброске на удаленные ТВД через десять дней после получения приказа. Затем ей предстоит самостоятельно действовать 120 суток. Боевые группы объединяются вокруг страны-лидера, которая ротируется каждые полгода и несет основную ответственность за финансирование возможной переброски. Считается, что именно такая система делает концепцию неработоспособной и поэтому необходимо обеспечивать действия БГ из общеевропейского бюджета.

Коалиция за интеграцию

Сегодня в проекте европейской военной интеграции достаточно активно участвуют девять государств, формируя прообраз «коалиции желающих»: Германия, Франция, Италия, Голландия, Бельгия, Люксембург, Испания, Чехия и Румыния.

Доводы противников интеграции, которая якобы неминуемо разрушит НАТО, пока не находят поддержки. Аргументы в пользу объединения многим кажутся весомее: государства «коалиции желающих» являются одновременно членами ЕС и альянса, накопили позитивный опыт многонационального военного сотрудничества, объединение европейских сил будет способствовать повышению оперативной совместимости. Недавний пример – учреждение в Финляндии совместного центра ЕС – НАТО для противодействия гибридным угрозам. Важным для развития инициативы является отсутствие права вето на развитие PESCO у государств – членов ЕС, не участвующих в проекте.

Помимо плана создания сил быстрого реагирования, продвижению интеграции призван способствовать образованный минувшим летом Европейский оборонный фонд, бюджет которого к 2021 году составит 1,5 миллиарда евро и будет использован для поддержки военных исследований, развития ВС и закупок техники.

В евроштабе в Брюсселе развернута структура планирования и развития возможностей для операций по кризисному урегулированию за пределами Европы.

Готовится Программа ежегодного планирования затрат на оборону, по которой стороны на добровольной основе намерены углублять военно-техническое сотрудничество, координировать вопросы его финансирования.

В долгосрочной перспективе европейская интеграция будет оказывать все большее влияние на национальную безопасность России, что потребует дополнительных мер укрепления нашей экономики и Вооруженных Сил, тесной координации с союзниками по ОДКБ и партнерами по ШОС, расширения экономического и военного присутствия на Ближнем Востоке, в Африке.