Советские песни военных лет. Извилистые пути-дороги

Почему нам так нравятся советские песни, кинофильмы, книги? Только ли потому, что это наша молодость? Нет! Хорошо написаны, хорошая музыка, выверенные сюжеты? Да, но… тоже нет. Причина, причём главная, совсем в другом – они ориентированы на лучшие черты человеческого характера, обращены к ним напрямую и вдобавок ещё и ориентированы на будущее, когда будет ещё лучше. То есть несут в себе жизнеутверждающее начало. Вроде бы и написаны были «под давлением», а вот поди ж ты. А всё дело в векторе их направленности. Почему, например, в гитлеровской Германии не смогли ничего подобного создать, где на культуру тоже денег не жалели, и где тоже творили «под давлением сверху». Но тренд был другой, не на тот идеал смотрела их идеология. А наша… смотрела, куда надо. Оттого-то всё и получалось и радует до сих пор.Хотя это не значит, что все наши художественные произведения рождались совершенно, так сказать, безоблачно. Увы, нет. С ними тоже иной раз были «приключения» чисто идеологического характера. А с какими и какие, мы вам об этом сегодня и расскажем.А было так, что ноябре 1941 года корреспондент газеты «Комсомольская правда» поэт и журналист Алексей Сурков, находясь в деревне Кашино, в Истринском районе Московской области, вместе со штабом 258-го стрелкового полка оказался под минометным обстрелом. Шинель Суркова была иссечена осколками, и вот тут-то он и сказал, что дальше штаба и шага не успел сделать, зато всего четыре шага было до смерти. Слова запали ему в голову и уже ночью, в землянке, он написал стихотворение и отправил своей жене Софье, приписав: «

».В феврале 1942 года Сурков начал работать в редакции газеты «Фронтовая правда», и туда зашёл композитор Константин Листов и спросил, нет ли у кого из журналистов стихов, чтобы написать песню. Вот Сурков ему свой текст и отдал, и уже через неделю Листов с готовой песней пришёл в редакцию, а когда он её исполнил, то она всем очень понравилась. Тут же её записала на пластинку Лидия Русланова, и песня разлетелась по стране.Но уже летом 1942 года песня под названием «В землянке» была запрещена, а все пластинки из продажи изъяты и уничтожены. Причина – упаднические настроения, выраженные в словах «

».От Суркова потребовали изменить слова – но тот отказался это сделать. Не согласиться с указанием НКВД было в то время подобно самому настоящему самоубийству. Версия дальнейших событий не подтверждена, но вроде бы автора спас не кто иной, как Константин Симонов, который сам их переделал: «

», и представил их как работу «исправившегося» Суркова. Правда, под конец войны песню стали исполнять в прежнем варианте – наши войска были в Германии, и в НКВД пораженческих настроений уже больше не опасались.Забавная история приключилась и с песней «Синий платочек». Пианист и композитор из польского Белостока Ежи Петерсбурский (кстати, он же автор знаменитого танго «Утомленное солнце») после 1939 года оказался гражданином СССР. И как-то сыграл очень красивую мелодию. В зале сидел поэт Яков Галицкий и он тут же к ней сочинил стихи о синем платочке. Затем эту песню спел солист ансамбля Станислав Ландау, а затем начали петь Лидия Русланова, Изабелла Юрьева и Вадим Козин.Началась война и 29 июня 1941 года «Ансамбль песни и пляски Киевского военного округа» на ту же мелодию спел другую песню: «

». Слова написал полтавский поэт Борис Ковынев, после чего опубликовал свои стихи в армейской газете Юго-Западного фронта.И вот приходит Ковынев в 1943 году в редакцию альманаха «Поэзия» и показывает редактору эту газету со стихами – опубликуйте, мол, а тот ему в ответ: «

. А так как центральные газеты СССР никогда не ошибались, то и про своё авторство Ковыневу пришлось поневоле забыть! Дальше – больше. В феврале 1942 года Клавдия Шульженко выступала перед бойцами Волховского фронта. Сотрудник фронтовой газеты «В решающий бой» лейтенант Михаил Максимов должен был об этом написать и взять у неё интервью. Он рассказал певице, что пишет стихи, и она предложила ему придумать более «боевой» вариант этой песни – так, чтобы там и бой был, и пулемет строчил, словом – на злобу дня. И Максимов за ночь песню переписал, и уже на следующий день Клавдия Шульженко спела её перед бойцами. Успех превзошёл все ожидания!А вот самую первую песню, написанную во время Великой Отечественной войны В. Соловьевом-Седым уже 24 июня (именно в этот день он принёс на Ленинградское радио её нотный клавир), тогда как сам текст (его написал поэт А. Чуркин) появился через полтора месяца, «коллеги по цеху» в Ленинградском отделении Союза композиторов забраковали. Мол, для грозной военной поры она не подходит, «минорная», «упадническая». Хотя, возможно, всё это говорилось и с наилучшими целями. Мало ли что… В любом случае коллег он послушал и спрятал ноты куда подальше…

Но случилось так, что, когда зимой 1941-го он выступал на Калининском фронте, уже после концерта бойцы попросили его исполнить ещё что-нибудь «для души», и композитор спел им забракованную песню. И так она всем понравилась, что бойцы тут же стали ему подпевать:Ну и сразу же информация о новой песне разошлась, и куда артисты с концертом не приедут, так сразу зрители начинали дружно скандировать: «Вечер на рейде!..» А потом её исполнили на радио, и песню запели миллионы. Власть её также оценила: за создание песен «Вечер на рейде» и «Песня мщения» Василию Соловьёву-Седому в 1943 году дали Сталинскую премию.В годы войны по-новому зазвучали и песни из предвоенных кинофильмов, например, снятого в 1937 году по мотивам одноимённого произведения Р. Стивенсона «Остров сокровищ». «Мотивы», надо сказать, были очень своеобразны: создатели фильма заставили искать сокровища не английских авантюристов, а… ирландских повстанцев! Мальчика Джима заменили на девушку Дженни, влюблённую в доктора Лайвеси, но, интересно, что «любовная тема» фильму пошла лишь на пользу. Так вот в этом фильме было три песни: первая – песенка Дженни, вторая – песня пиратов, и весьма зажигательная песня повстанцев: «Бей, бей барабан!» (музыка – Н. Богословского, слова – В. Лебедева-Кумача), в которой были такие слова, очень даже в тему грозных военных событий.

Замечательные слова, не так ли? Поэтому соответствующими органами она была рекомендована к исполнению на фронтах. Но… успехом она почему-то не пользовалась. Зато огромным успехом стала пользоваться «Песенка Дженни»:До войны это была одна из «киношных песен» и не более, но тут она сразу же стала актуальной как никогда. В ней было всё на злобу дня: любовь, верность, месть – всё, о чём думал каждый, кто сражался на фронте и лежал раненный в госпитале. Песню исполняли по радио, она звучала на призывных пунктах… То есть в песенной летописи Великой Отечественной войны она стала совершенно неотъемлемой частью.А вот песня пиратов, причём почему-то уже после войны, стала песней советских пьяниц. Просто их гимном каким-то. Как где запоют:

Так можно было сразу же забирать этих товарищей в вытрезвитель. В 1963 году одно такое заведение находилось неподалёку от моего дома, напротив магазина «Стрела». Так вот мы, мальчишки с Пролетарской, бегали туда смотреть, как их привозят (особенно по субботам, ближе к вечеру), вот там-то я первый раз эту песню и услышал. А уж потом ещё раз в кино по телевизору…По популярности «Песенку Дженни» превзошли разве что две следующие песни: «Темная ночь» (композитор Н. Богословским, поэт В. Агатов) в исполнении Марка Бернеса, из кинофильма «Два бойца», снятого режиссёром Леонидом Луковым в 1943 году в Ташкенте, и песня «Жди меня» в исполнении Веры Красовицкой из кинофильма 1942 года «Парень из нашего города» (режиссёры А. Столпер, Б. Иванов, автор сценария К. Симонов). Сюжет первого фильма пересказывать смысла нет, но стоит упомянуть ту сцену, в которой Бернес поёт эту песню, а с экрана смотрят на нас лица и глаза людей, прислушивающихся к её словам. Незабываемая сцена, и она по праву вошла в список шедевров нашего отечественного киноискусства.

А вот что касается фильма «Парень из нашего города», то тут было так: песня, что в нём прозвучала, появилась раньше, чем фильм. Просто поэт Константин Симонов прочитал своё стихотворение «Жди меня» 9 декабря 1941 года по радио. А затем его напечатала «Правда» 14 января 1942 года на третьей полосе. Для того времени столь открыто писать о своих чувствах к женщине было не принято, а тема особенно сильной личной любви совсем не приветствовалась. Однако война заставила многих людей поумнеть… Ну а потом слова стихотворения М. Блантер положил на музыку, и они уже как песня зазвучали с экрана.

А люди слушали и словно заклинание повторяли: ***