В принципе, в 30-е годы по прорывным разработкам мы шли на уровне передовых стран Запада, отставая скорее по внедрению новинок. С экспериментальными образцами был полный порядок, но когда доходило до серии, часто подводила культура производства. Самая, пожалуй, известная высокотехнологическая машина того времени – «Катюша», она же БМ-13.Ещё в 1921 году начались эксперименты с ракетным топливом в лаборатории Тихомирова, в 1937 году – испытания снаряда РС-82 (принят на вооружение) и РС-132 (принят на вооружение в 1938 году). В войну мы вступили, имея около 160 тысяч авиационных неуправляемых ракет, они активно использовались на Халхин-Голе и в Финскую войну.В июне 1938 года начались проработки снаряда для наземной установки, под названием М-13. Дальность довели до 8,5 км, создали пусковую установку и в июне 1941 года изготовлены первые восемь установок. На войну они не успели самую малость, но только за 1942 год РККА получил 2392 установки. «Катюша» стала одним из символов той войны, и символ этот создан умами советских конструкторов и руками советских рабочих. Гонку за РСЗО мы не проиграли, к концу войны «Катюшу» дополнил «Андрюша» калибром 300 мм.
Радары
Первый опыт обнаружения самолета с помощью отражённых радиоволн в СССР провели в 1934 году в Ленинграде. После долгих испытаний РУС-1 принят на вооружение РККА, до начала войны их изготовили 45 штук. Само собой, это не конец – в 1941 году принята на вооружение импульсная РЛС РУС-2, за годы войны их произвели 607 единиц. В принципе, рекордсменами мы не были, как и с РСЗО, мир не обогнали, но в 1939 году шли вполне на уровне с этим самым миром, с Англией, США и Германией. Велись опыты и корабельные, на Черном море крейсер «Молотов» получил первую советскую корабельную РЛС. В годы войны в СССР также выпускались РЛС артиллерийские и РЛС самолетные. Конечно, к 1945 году по радарам мы отстали от США, но там не приходилось эвакуировать институты и производства, работать в условиях нехватки ресурсов и рабочих рук нужной квалификации... Тем не менее в целом СССР справился, и до войны, и во время, обеспечив ПВО своими радарами. А после войны совершил новый рывок, но это уже другая история.
Гидроакустика
«Для тридцатых годов двадцатого столетия, безусловно, этапным для развития отечественной гидроакустики стало создание в 1932 г. в Ленинграде завода «Водтрансприбор» — первого серийного завода в сфере гидроакустического приборостроения.»
Работы активно велись с 1932 года, и к началу Великой Отечественной появились и результаты. В 1940 году принята на вооружение ГАС «Тамир-1». Слабая и без помехозащищённости, она работала на скорости СКА до 3 узлов и на дальности до 5 кабельтовых, но своя. Помимо того, разрабатывалась и аппаратура звукоподводной связи. Довести до ума первенца помешала война, в ходе которой оказалось проще пользоваться образцами ленд-лиза, чем дорабатывать своё, но и разработки не прекращались, и к концу войны появился «Тамир-М», вполне сравнимый с западными образцами.Как бы там ни было, а в гонке гидроакустики мы, конечно, не лидировали, но шли вполне уверено. Не лидировали в том числе и потому, как жизненно важным вопрос этот для нас не был. СССР вообще от морской торговли зависел мало, и наш опыт Первой мировой требовал оружия несколько иного.
Дизеля
«Его жизнь началась на Харьковском паровозостроительном заводе им. Коминтерна, конструкторский отдел которого в 1931 году получил госзаказ на быстроходный дизель для танков. И сразу был переименован в дизельный отдел. В задании оговаривалась мощность 300 л. с. при 1600 об/мин, при том что у типичных дизелей того времени рабочая частота вращения коленвала не превышала 250 об/мин.»
Началась с нуля: мощными дизелями для кораблей до революции у нас занимались, конечно, активно, но компактными для сухопутной техники – нет. Да и была потеряна та школа, всё возрождали с обломков. Тем не менее, в 1935 году двигатель начали испытывать, а в 1939 году приняли на вооружение. Мощность в итоге доведут до 850 л. с. И враги, и друзья будут признавать – двигатель опередил своё время. Дался он стране тяжело, но дался ведь, лучший дизельный двигатель мира на тот момент, и сердце легендарного Т-34.
ЭВМ
«Официальной «датой рождения» советской вычислительной техники следует считать, видимо, конец 1948 года. Именно тогда в секретной лаборатории в местечке Феофания под Киевом под руководством Сергея Александровича Лебедева (в то время — директора Института электротехники АН Украины и по совместительству руководителя лаборатории Института точной механики и вычислительной техники АН СССР) начались работы по созданию Малой Электронной Счетной Машины (МЭСМ).»
А параллельно ещё М-1 для института Курчатова, «Стрела», БЭСМ... Всё на уровне лучших мировых аналогов. Всё в послевоенное время. А вот первенца МЭСМ начали разрабатывать в Киеве, в 1944 году, когда бои шли ещё на территории Советской Украины. В итоге же в 50-е годы мы были вполне на мировом уровне, отставание начнётся позже. И это подвиг учёных и мощная материальная база, без которой серийные ЭВМ были в принципе невозможны. Продолжить можно о ракетах, о ядерном оружии, о морской артиллерии, калибр 406 мм мы создали и построили, о медикаментах и синтетических материалах, о СВТ, наконец, одной из лучших самозарядных винтовок...Была ли Россия Родиной слонов? Несомненно, нет, и всё у нас не придумали, и весь мир мы не опережали, и проблемы с культурой производства губили даже самые лучшие проекты. Но это преодолевалось, главный успех того времени не открытия и научные прорывы, а создание сети НИИ, научных школ, квалифицированного рабочего класса, выращенного практически с нуля. А по науке мы вполне шли на уровне лучших мировых образцов, где-то отставая, где-то обгоняя, но не будучи отсталыми дикарями, способными бегать в атаку с одной винтовкой на троих. И радует, что история техники и науки той эпохи, наконец, находит своих исследователей, благо исследовать есть что, от стратосферных полетов в 30-е годы и до создания русской автаркии, со своим производством всего, что нужно стране.
