Страсти по признанию ЛДНР

Госдума проголосовала за обращение к президенту с просьбой признать ДНР/ЛНР. И тут же в СМИ началась эйфория. Как минимум заявлено, что стартовал процесс признания республик Россией. Некоторые особо прыткие заявили, что Дума уже «признала ДНР/ЛНР», теперь, мол, должен только президент признать

На самом деле каждое государство имеет свою процедуру признания политических новообразований. Где-то признание входит в полномочия парламента. Хоть, как правило, и в этом случае старт процедуры инициирует исполнительная власть. Где-то признание является исключительной прерогативой верховного суверена или главы государства. Россия относится к числу последних.

Поэтому с формально-юридической точки зрения в процессе признания не изменилось ничего. Раньше депутаты заявляли о необходимости признания республик по отдельности, а теперь заявили все вместе, только и всего. На самом деле, процесс признания Россией республик стартовал ещё в 2017 году, когда Москва признала документы и автомобильные номера ДНР/ЛНР. Если не считать полного признания независимости ДНР/ЛНР в июне 2014 года со стороны Южной Осетии, которая сама является частично признанной (Россия и ещё четыре государства), признав документы и номера, Москва дальше всех членов ООН зашла в процессе международно-правовой легитимации республик.

В дальнейшем Россией было принято решение о принятии граждан ДНР/ЛНР в российское гражданство в упрощённом порядке. Количество выданных в Донбассе российских паспортов приближается к семистам тысячам, но количество желающих не уменьшается. Это свидетельство верного понимания Москвой ситуации: Донбасс желает не независимости, а вхождения в состав России, рассматривая независимость лишь как первый шаг на этом пути.

Поскольку годы войны и безальтернативных, но невыполнимых Минских соглашений измотали жителей Донбасса, а возможность решить вопрос с присоединением территорий к России оставалась всё такой же далёкой, принятие в гражданство открывало перед желающими возможность интегрироваться в Россию в индивидуальном порядке.

Именно необходимость жить на линии фронта, готового в любой момент вспыхнуть не спорадическими обстрелами, а полноценной войной, больше всего досаждает гражданам ДНР/ЛНР. Отсюда ещё одна связанная с признанием легенда. Тогда, мол, ничто не помешает России поставить на линии разграничения свою армию и принудить Украину к окончательному миру.

Это неправда. На самом деле и так ничто не мешало России подавить деятельность ВСУ не только на линии разграничения в Донбассе, но и по всей Украине. Наши американские «партнёры» ещё в 90-е годы ввели в международный оборот понятие «гуманитарная интервенция». А после руандийского геноцида мировое сообщество по умолчанию согласилось с тем, что при организации «гуманитарной интервенции» можно обойтись без мандата ООН (США неоднократно так и поступали, развязывая полноценные войны). Мол, ООН слишком медленно решает, а людей убивают, поэтому можно вначале послать войска, а уж потом как-нибудь это дело легитимировать (или даже не морочить себе голову легитимацией, ведь интервенция «гуманитарная»).

Кроме того, в 2014 году Украина допускала обстрелы российских пограничных пунктов пропуска, залетали отдельные снаряды и в приграничные российские сёла, в результате не обошлось без прискорбных фактов смерти местных российских жителей. Так что при желании повод отправить армию и под корень уничтожить украинские силовые структуры у России был.

Он и сейчас есть. Россия на официальном уровне неоднократно обвиняла украинских военных и политиков в нарушении правил ведения войны, преступлениях против человечности и военных преступлениях. Уголовные дела против конкретных преступников в погонах и в штатском открывались и продолжают открываться Следственным комитетом. В таких случаях те же США говорят, что в конкретной стране «власть себя делегитимировала», «начав войну против собственного народа» и считают это достаточным поводом для вторжения.

Но точно так же, как США не в каждую страну вторгаются, Россия использует армию точечно и аккуратно, поскольку всегда остаётся вопрос: «Что мы будем делать после победы?» То есть армия используется там и тогда, где отсутствует иной способ добиться нужного решения, а использование войск, как минимум, не вредит долгосрочным государственным интересам. Таким образом, от использования войск Россию удерживало не отсутствие юридических возможностей, но убеждённость в том, что выигранная война ослабит, а не усилит наши геополитические позиции. Кстати, Москва не раз заявляла, что при определённых условиях (например, при нападении Украины на Донбасс) Россия готова к быстрому и решительному использованию армии, даже если это приведёт к демонтажу остатков украинской государственности.

Так что с точки зрения военных возможностей даже полноценное признание независимости ДНР/ЛНР президентом, не говоря уже о всего лишь обращении Госдумы тоже ничего не добавляет и не убавляет. Напомню, что Россия в августе 2008 года вначале провела операцию по принуждении Грузии к миру, а уж затем признала независимость Абхазии и Южной Осетии, большинство граждан которых на тот момент имело также российские паспорта. Отсутствие признания не остановило российскую армию, а наличие у абхазов и осетин российского гражданства не ускорило её выступление.

Что на самом деле даёт обращение Госдумы?

Оно расширяет возможности российской власти для манёвра в ходе идущих трудных переговоров с Западом, на которых Россия добивается как раз снижения угрозы войны на украинской территории, а не права такую войну начать. Теперь и Путин, и Лавров могут спокойно говорить своим западным коллегам: «Наш парламент, выражающий волю народа, требует признания ДНР/ЛНР. Как вы понимаете, это похоронит Минские соглашения, по которым республики признаются частью Украины. Мирный процесс надо будет начинать заново и не факт, что до чего-то удастся договориться. Вряд ли Украина согласится с новой постановкой вопроса. Опасность войны возрастёт. Поэтому заставьте своих киевских клиентов выполнять Минские соглашения. Только так мы можем несколько успокоить общественное мнение в своей стране. Иначе придётся прислушаться к позиции Думы».

Это ещё один рычаг давления на европейцев (американцам всё равно, они войны хотят), которых Россия понуждает занять более конструктивную позицию и публично отказаться от односторонней поддержки США.

В целом же я неоднократно говорил и писал, что признание/непризнание, как любые другие дипломатические и недипломатические шаги — лишь отдельные незначительные операции в глобальном противостоянии России и США, элементами которого являются украинский и донбасский (равно как и многие другие, включая сирийский) кризисы. Было бы ошибкой смотреть на глобальный кризис сквозь призму донецкого или украинского и искать чудодейственное средство его разрешения в тактических шагах регионального значения. Наоборот, именно разрешение российско-американского противостояния определит и судьбу Украины, и судьбу Донбасса.

Ростислав Ищенко