Упадок феодализма
Среди развалин феодальной Европы были заложены основы нового общественного строя. Но первые удары по старому порядку нанесли не купцы и не ростовщики, а самый бедный и угнетенный слой феодальной Европы — крепостные крестьяне.
Средневековая Европа была построена на неоплачиваемом труде этого класса полурабов, которым был предоставлен небольшой участок земли, взамен которого они были вынуждены бесплатно работать в поместьях церкви и феодальной знати в течение нескольких дней в неделю. К этому добавлялась барщина, которая требовала от крепостных выполнения определенных задач на благо их господ. Именно в борьбе этого угнетенного класса крестьян за освобождение от рабства прослеживается предыстория капитализма.
Есть старая немецкая поговорка "Stadtluft macht frei", что означает "городской воздух делает вас свободными". Источником выражения является обычное право Средневековья, согласно которому любой беглый крепостной, оставшийся в городе на год и один день, больше не будет подлежать притязаниям своих прежних господ и, следовательно, станет свободным. Но этот обычай не просто спустился с небес или возник по джентльменскому соглашению между правителями и их рабами. Это был результат многолетней ожесточенной классовой борьбы.
Крепостной считался частью господской собственности, как будто он и его семья выросли из самой земли. Следовательно, он был полностью под юрисдикцией своего господина, а это означало, что у него было мало возможностей добиваться справедливости от кого-либо еще. Сам король был всего лишь еще одним землевладельцем, а церковь — самым крупным землевладельцем из всех.
Самой простой и эффективной защитой от эксплуатации лордов было бегство, и в течение всего средневекового периода шла постоянная борьба между крепостными, стремившимися вырваться из цепких лап лордов, и их охотниками, которые рыскали по стране в поисках утраченной собственности.
Одним из результатов этого столкновения стали многие вольные города Европы. Эти обветшалые поселения в некоторых случаях становились могущественными независимыми городами. Рожденные из феодализма и все же противостоящие ему, горожане, известные во Франции как "буржуа", организовывались в городские советы и гильдии, которые служили местными органами власти, через которые эти сборища индивидов, объединенные общей борьбой, превращались в класс.
Рост этих городов и быстрый рост населения вплоть до «черной смерти» способствовали мощному подъему торговли, который начал постепенно подрывать основы феодализма.
Энгельс замечал, что "задолго до того, как крепостные стены баронских замков были пробиты новой артиллерией, они уже были подорваны деньгами". Уже во время Крестовых походов некоторые лорды начали требовать от своих подданных денежную ренту вместо натуральных продуктов (то есть продуктов труда крестьян), чтобы они могли получить доступ к разнообразным предметам роскоши и экзотическим продуктам, которые предлагала эта торговля.
Но чем больше лорды требовали от своих арендаторов денежной ренты, тем больше обе стороны становились зависимыми от городов. Раньше феодальная усадьба была самодостаточной единицей, сочетавшей в себе как ремесла, так и сельское хозяйство. Рост городов принес с собой более специализированные продукты, такие как инструменты и ткани для масс, а также шелка для знати. Из этого растущего разделения труда возникли новые отношения между сельскими крестьянами и буржуа в городах – отношения, опосредованные товарами.
XIV век представляет собой точку невозврата в борьбе за сохранение крепостного права, которое уже находилось в упадке в большей части Европы. Кризис, вызванный «черной смертью», которая сократила население Европы по меньшей мере на треть, на самом деле не укрепил лордов против крестьянства, а дал самим крестьянам большую торговую силу. Ответом лордов была попытка установить законный максимум заработной платы рабочих и раздавить крестьянство налогами, самым печально известным примером которых был подушный налог.
Результатом стало крестьянское восстание 1381 года, которое в союзе с беднейшим слоем лондонских масс приняло форму национального восстания. Несмотря на жестокое подавление, это революционное движение добилось успеха на двух фронтах: не было дальнейшего взимания подушного налога (до злополучной попытки Тэтчер воскресить его) и было практически уничтожено крепостное право в Англии. Это повлияло и на социальную структуру Англии. Теперь феодальное дворянство, все более зависимое от денежной ренты, было полностью истощено; независимые мелкие крестьяне все чаще перебирались в города, где становились рабочими на городских мануфактурах, начала расти буржуазия в городах.
Мировой рынок
Упадок феодализма дал мощный толчок производству и обмену товаров. Развивающееся разделение труда между ремесленной промышленностью в городах и сельским хозяйством создавало растущий спрос на товары всех видов. И этот спрос подпитывался все более сложной и мощной сетью коммерческих маршрутов через Европу и Средиземное море.
В итальянских городах-государствах были введены сложные правовые инструменты, такие, как договоры страхования для торговых компаний, чтобы покрыть риски, связанные с регулярной торговлей на большие расстояния. И вместе с растущей властью купцов пришло возвышение “той общей шлюхи человечества": денег. Создание торговых банков в крупных торговых городах Италии, таких, как Венеция, первоначально было ответом на потребности торгового "капитала", затем стало "пружиной" развития всего капитализма, подталкивая его к большим высотам.
К XV веку бурно развивающаяся сырьевая экономика в Европе достигла того, что казалось естественным пределом. Производство и обмен все больших и больших масс товаров создали острую потребность в деньгах как средстве обращения и платежа.
Растущая потребность в драгоценных металлах для питания развивающегося рынка не могла быть утолена относительно скудной продукцией европейских шахт. Результатом стала печально известная "жажда золота", которая толкнула европейских авантюристов на поиски глобального грабежа, который мы теперь называем периодом географических открытий.
Один особенно причудливый миф, связанный с этим периодом, состоит в том, что он возник в результате некоего уникального европейского духа исследования и приключений. Это, несомненно, стало бы сюрпризом для китайских и арабских исследователей того периода.
Всюду, где высаживались европейцы, они находили новые богатства, чтобы привезти их домой и продать с огромной прибылью. Подобно старому Мидасу, все, к чему они прикасались, превращалось в золото, что приводило к катастрофическим последствиям для туземцев, с которыми они сталкивались. Маркс замечает (в "Капитале", т. 3) что
Нигде это не видно так ясно, как в период после открытия Нового Света.
3 августа 1492 года Христофор Колумб вышел из испанского порта Палос. Его целью было достичь Азии, плывя на запад через Атлантику. Вместо этого 12 октября он наткнулся на Багамы и народ, который на них обитал.
Историки подсчитали, что в 1492 году на Багамах насчитывалось 1 миллион индейцев. 56 лет спустя их осталось всего 500.
Это стало образцом для колонизации остальной Америки. Уничтоженные неизвестными болезнями (иногда преднамеренно), отправленные на раннюю смерть в ядовитые шахты, почти 100 миллионов человек были принесены в жертву на алтарь коммерции. Ценой их жизни были 100 000 тонн серебра, экспортированного в Европу из Латинской Америки в период с 1492 по 1800 год.
Тогда, как и сейчас, защитники этого геноцида указывали на преимущества европейской свободы, которые насильственно навязывались туземцам. Один из таких благочестивых слуг божьих, архиепископ Лин-и-Сиснерос, объяснил:
Но эти европейские освободители не просто освободили коренное население от их жизней и сокровищ; каждое место человеческих жертвоприношений (в виде рудников и шахт) становилось новым звеном в цепи растущего мирового рынка, требуя интенсификации производства самыми варварскими способами. По мере того как туземное население Карибского бассейна сокращалось, а шахты переставали удовлетворять нужды купечества, его место заняли африканские рабы и сахарные плантации, впервые опробованные португальцами на Кабо-Верде.
Вместо того чтобы развивать производство на более высоком уровне, первоначальным достижением мирового рынка было расширение и интенсификация рабства старых времен в постоянно расширяющихся масштабах. К концу 1853 года на территорию Америки было перевезено от 12 до 15 миллионов африканцев, из которых 2,4 миллиона умерли в пути.
Этот ужас был неотъемлемой частью раннего развития капитализма. Это не ускользнуло от внимания Маркса, который подчеркивал (в "Капитале", т. 1):
И все же этот период предстает перед нами в одном отношении как огромное противоречие. С одной стороны, мы видим развивающийся мировой рынок с постоянно расширяющимся производством и обменом товарами, но с другой стороны — методы, используемые для производства этих товаров, остаются не более чем усилением существовавших ранее форм эксплуатации до мучительной степени.
