Таджикистан в тени Китая

Как самая пророссийская республика Средней Азии стала экономическим придатком КНР

После распада СССР долгие годы Таджикистан считался самой пророссийской республикой Средней Азии. Но к концу первого десятилетия XXI века новые экономические реалии фактически превратили эту республику в периферию КНР и насос по перекачке денег из России в Китай.

Возвращение Китая в Среднюю Азию

В самом конце XIX века в горах Памира столкнулись интересы четырех государств — трех империй и одного эмирата. Так в результате маневров и мелких столкновений пограничных отрядов России, Британии, Китая и Афганистана случайным образом появилась современная граница Таджикистана.

В конце XVIII столетия, находясь в зените своего могущества, китайская империя Цин вполне серьезно претендовала на все земли Средней Азии. Потом почти до конца XX века Китай пребывал в затяжном кризисе. Какое-либо заметное китайское влияние на среднеазиатские республики отсутствовало вплоть до распада СССР. Таджикистан здесь не был исключением.

Впервые в истории высокопоставленный представитель нового Китая появился на территории еще Таджикской ССР 18 июня 1991 года: Душанбе с ознакомительным визитом посетил чрезвычайный и полномочный посол КНР в СССР Юй Хунлян с супругой. Об этом событии в те дни радостно писала главная газета республики «Коммунист Таджикистана».

Через несколько месяцев, в конце декабря 1991 года Советский Союз исчез. Уже 4 января 1992 года Китай одним из первых признал независимость Таджикистана и установил с ним дипломатические отношения. Китайское посольство в Душанбе открылось 13 марта того же года.

Тогда Таджикистану было не до международных отношений — в республике шла гражданская война, число убитых по самым скромным оценкам исчислялось десятками тысяч. Вновь посольство Таджикистана в Пекине открылось только через пять лет, 7 апреля 1997 года.

Бывший директор совхоза имени Ленина Эмомали Рахмонов, один из победителей в гражданской войне, стал официальным главой Таджикистана в конце 1992 года. В течение последующих десяти лет президент Рахмонов всячески подчеркивал свою пророссийскую ориентацию, но первым его официальным зарубежным визитом в качестве главы государства стала поездка именно в Китай в марте 1993 года (первая встреча с Ельциным состоялась только в августе того же года).

В Пекине главу Таджикистана приняли самые высшие чины КНР и ЦК Компартии Китая. Именно тогда Рахмонов по требованию китайской стороны подписал декларацию, в которой признал, что Таджикистан и Китай «продолжат обсуждение нерешенных пограничных вопросов». Так в завуалированной дипломатичной форме именовались старые территориальные претензии Китая к границам бывшего СССР.
 

Китай не спешил — свои отношения с Таджикистаном он выстраивал осторожно, размеренно, но настойчиво. Для начала Пекину требовались коммуникации, надежно связывающие Таджикистан с Китаем. Граница обеих стран проходит в высокогорном районе Памира, ранее здесь существовали только пастушьи тропы.

В декабре 1996 года страны подписали соглашение об открытии временного торгового прохода «Кульма» на границе Таджикистана и КНР. Одновременно Китай начал масштабное дорожное строительство на своей территории, чтобы в условиях высокогорья открыть современную автомобильную трассу до границы с Таджикистаном. Строительство высокогорных дорог заняло почти восемь лет.

За все 90-е годы Китай ограничился предоставлением кредитов в $10 миллионов и партией гуманитарной помощи на $200 тысяч — для межгосударственных отношений суммы очень скромные, почти символические. При этом китайские кредиты предоставлялись под обязательства Таджикистана закупить китайские же товары.

Прямое участие Китая в экономике Таджикистана в 90-е годы было минимальным и ограничивалось созданием нескольких совместных предприятий по переработке хлопка и реконструкцией Душанбинской табачной фабрики.

В Душанбе, всячески подчеркивая в эти годы свою дружбу с Россией, рассматривали Пекин как важнейшего внешнеполитического партнера. Первым послом Таджикистана в КНР стал последний 1-й секретарь Душанбинского горкома КПСС Джамшед Каримов, в разгар гражданской войны возглавлявший правительство Таджикистана.

До 2000 года президент Таджикистана 12 раз проводил встречи на высшем уровне с главой Компартии Китая Цзян Цзэминем — чаще, чем с главами других государств, включая Россию. Итогом таких встреч стали десятки таджикско-китайских соглашений по всем сферам межгосударственного сотрудничества, а также «исправление» границы Таджикистана в пользу КНР.

В 1999 году Душанбе впервые согласился передать Китаю 200 квадратных километров территории в долине реки Маркансу на стыке границ Китая, Таджикистана и Киргизии. Ровно через год, когда передача была завершена, генеральный секретарь КПК Цзян Цзэминь посетил Душанбе — это был первый визит главы Китая на территорию Таджикистана.

В своем официальном обращении к Рахмонову глава Китая посоветовал «прилагать совместные усилия для повышения отношений между нашими странами на новый качественный уровень в новом веке».

Таджики в китайской одежде

В мае 2002 года президент Рахмонов вновь прибыл в Пекин торжественно отметить десятилетие установления дипломатических отношений между Таджикистаном и КНР. К юбилею стороны подписали еще одно соглашение «О демаркации границы и урегулировании территориальных споров», по которому Таджикистан согласился передать Китаю тысячу квадратных километров в горах Памира.
 

Таджикистан по меркам Китая очень небольшая страна — по численности населения в 200 раз меньше. Поэтому масштабы экономической помощи Китая Таджикистану отличаются скромным размером. В обмен на первую уступку территории Цзян Цзэминь в 2000 году принял решение о выделении помощи для Душанбе в размере чуть более $3 миллионов.

В 2004 году между министерствами обороны Таджикистана и КНР подписано соглашение о безвозмездном предоставлении Китаем военной помощи Душанбе на сумму 8 миллионов юаней — то есть немногим более $1 миллиона. Для сравнения, это стоимость одного нового танка Т-90 в том году.

Сотрудничество Таджикистана и КНР в военной сфере развивалось без помпы, но весьма интенсивно. У руководства двух стран совпадали интересы в области борьбы с исламским экстремизмом. Еще с 1994 года Китай стал обучать небольшие группы таджикских офицеров контрпартизанским действиям. А с начала XXI века обе страны проводят регулярные совместные антитеррористические учения в горах на границе с Афганистаном. Такие учения именуются «антинаркотическими».

Помимо очередного исправления границы в пользу Китая, Пекин и Душанбе в 2002 году договорились ускорить завершение строительства автотрассы через перевал Кульма, которая, наконец, должна была связать КНР с Таджикистаном.

Все 1990-е годы Таджикистан почти ничего не покупал в Китае. Во-первых, у небогатой республики и ее населения после гражданской войны не было денег. Во-вторых, несмотря на разрешение приграничной торговли, сказывалось отсутствие современных дорог между странами. В-третьих, экономика самого Китая и граничащего с Таджикистаном Синьцзян-Уйгурского автономного района только набирала обороты.

В те годы из Таджикистана в Китай поставлялось стратегическое сырье — хлопок и главным образом алюминий, производимый на построенном при СССР заводе в Турсунзаде. Торговый баланс Таджикистана с КНР складывался в пользу Душанбе.

В начале XXI века ситуация кардинально поменялась. По статистическим данным в период 1999–2004 годов, экспорт из Таджикистана в КНР увеличился в два раза, а импорт из Китая возрос в 22 раза. По данным таможенного комитета Таджикистана, страна в 2004 году импортировала из КНР только белья на сумму более полутора миллионов долларов. По результатам 2004 года у Таджикистана сложился торговый баланс с отрицательным сальдо более $50 миллионов в пользу КНР — сумма очень внушительная для небольшой таджикской экономики.

Массированная экономическая экспансия Китая в Таджикистан началась именно с 2004 года, когда китайцы завершили строительство дороги в районе перевала Кульма. Современная автотрасса, в некоторых местах проходящая на высоте более 4000 метров над уровнем моря, значительно упростила экономические связи — затраты на транспортировку груза между двумя соседними странами сократились почти в три раза.

С советских времен в Таджикистане сохранялся «Таджикпотребсоюз» — действующее еще по советским лекалам кооперативное торговое предприятие, объединявшее тысячи магазинов и рынков по всей стране. В 2005 году, сразу после открытия автотрассы в КНР, «Таджикпотребсоюз» заключил с Китаем сделку на рекордную для Таджикистана сумму в $1 миллиард.

По договору таджикские кооператоры обязались в ближайшие десять лет закупать у предприятий китайского Синьцзяна одежду, предметы ширпотреба, сельхозпродукты, стройматериалы, механизмы и другие товары. В ответ китайская сторона обязалась построить в Таджикистане новые перерабатывающие предприятия и новую инфраструктуру для магазинов и рынков.

Открытие удобной и относительно дешевой коммуникации с Китаем породило в Таджикистане всплеск «челночной торговли». Количество людей, занятых в таком частном «бизнесе» и зарабатывающих на перепродаже китайских товаров, по примерным оценкам быстро достигло около 70 тысяч человек, то есть почти процент от всего населения Таджикистана.
 

Уже в 2008 году по местной статистике из всей одежды и бытовой техники, проданной на территории Таджикистана, 96% составили товары «made in China». С 2002-го по 2009 год товарооборот между Таджикистаном и КНР вырос в 100 раз, прежде всего за счет массового импорта китайской продукции. Даже мука, ранее поставлявшаяся в основном из России и Казахстана, не выдержала конкуренции, и многие районы на востоке Таджикистана перешли на муку из КНР.

«Инвестиции в обмен на природные ресурсы»

К 2005 году Россия в обмен на 201-ю военную базу и комплекс космического слежения «Нурек» реструктурировала, то есть фактически простила Таджикистану значительную часть долгов. Одновременно Международный валютный фонд также списал большую часть таджикской задолженности, образовавшейся за 90-е годы. Таджикистан удачно скинул значительную часть долгового бремени, но, оставаясь бедной страной, был вынужден искать новые источники кредитов — ни Россия, ни международные финансовые структуры давать в долг уже не спешили.

Китай к тому времени не только построил необходимую транспортную инфраструктуру для связи с Таджикистаном, но и убедился в прочности режима безальтернативного президента Рахмонова. Если раньше КНР осторожно ограничивалась очень небольшими, скупыми кредитами, то после 2005 года именно Пекин становится главным источником кредитных денег для Душанбе.

Уже в 2006 году Китай предоставляет таджикскому соседу три первых больших кредита на общую сумму свыше $600 миллионов. К 2012 году долги перед КНР составляют уже 41% внешнего госдолга Таджикистана.

Китай предоставлял свои кредиты формально без каких-либо политических условий. Официальному Душанбе это тем более было приятно после кредитов МВФ, традиционно сопровождавшихся риторикой об углублении демократии. Но при этом значительная часть китайских кредитов выделялась на проекты, фактически служащие стратегическим интересам Китая.

Например, значительная часть кредитных средства пошла на строительство и реконструкцию дорог и иных коммуникаций, связывающих основные города и районы Таджикистана с автомобильной трассой в Китай. Эти дороги, тоннели, мосты и электролинии еще теснее привязывали таджикскую экономику к китайской. Одно из ключевых условий кредитования — строительством должны были заниматься именно китайские компания.

Рост экономической и финансовой зависимости от Китая закономерно обернулся новым исправлением таджикской границы. В январе 2011 года парламент Таджикистана проголосовал за передачу КНР более тысячи квадратных километров в районе Сарыкольского хребта на Восточном Памире. Уже в октябре 2011 года эта территория была передана под юрисдикцию Китая.

В мае 2013 года в СМИ появились противоречивые сообщения, что Китай в одностороннем порядке занял своими войсками некоторые спорные приграничные участки в горах Памира. Появились слухи, что Таджикистан под видом учений направил в этот район армейские части и военную технику. Впрочем, обе страны официально опровергали какие-либо сведения о подобных инцидентах. Кто фактически контролирует эти труднодоступные высокогорные районы — неясно до сих пор. А растущая экономическая зависимость Таджикистана от Китая не позволяет Душанбе публично выступать против Пекина даже в случае реальных осложнений межгосударственных отношений.

Прямые инвестиции Китая в Таджикистан остаются очень скромными, по объемам на порядок уступая китайским кредитам. Инвесторы и кредиторы из КНР тщательно избегают вложений в те производящие и перерабатывающие предприятия Таджикистана, которые являются или могут стать потенциальными конкурентами китайской промышленности.

В основном инвесторов из Китая интересует горнодобывающие отрасли Таджикистана. Единственное в республике предприятие по добыче и аффинажу (очистке) золота «Таджикский золоторудный комбинат» в 2007 году купила крупнейшая в Китае золотодобывающая компания Zijin Mining Group Ltd. Крупнейшее месторождение свинца и цинка в Центральной Азии — таджикский рудник Алтын-Топкан на границе Таджикистана с Узбекистаном — принадлежит Китайской горнорудной компании.
 

Последние несколько лет экономическое взаимодействие Таджикистана с Китаем происходит по схеме недавно прямо озвученной таджикским послом в КНР Рашидом Алимовым — «инвестиции в обмен на природные ресурсы». Характерным примером тут будет строительство китайской корпорацией Tebian Electric Apparatus электростанции в Душанбе в обмен на передачу прав по добыче ископаемых на территории Айнинского района Согдийской области на севере Таджикистана. В этом районе добывают уголь, сурьму и драгметаллы. Здесь сосредоточено 10% мировых запасов сурьмы — химического элемента, без которого не может обойтись современная электротехническая промышленность. Корпорация Tebian Electric Apparatus как раз является одним из основных производителей электроники в Китае.

Денежный насос из России в Китай

В обмен на китайские промышленные товары всего спектра Таджикистан может предоставить исключительно алюминий, хлопок и содержимое своих недр. При этом КНР уже давно занимает прочные позиции, как в хлопкоперерабатывающей, так и в горнорудной промышленности Таджикистана.

Но роль китайского капитала неуклонно растет даже в сферах, которые ранее традиционно контролировались Россией. Так в 2008 году Китай перехватил у «Русала» контракты на строительство в Таджикистане двух заводов по производству фтористого алюминия и криолита — продуктов, без которых не может обойтись современное алюминиевое производство. Это позволит Китаю косвенно влиять на функционирование Таджикского алюминиевого завода, главного экспортного предприятия страны, заметного производителя алюминия в Азии.

В 2013 году экспорт в Китай продукции из Таджикистана составил около $90 миллионов, в то время как импорт из Китая превысил $400 миллионов. Для покрытия торгового дисбаланса Таджикистану, точнее, его населению, приходится искать источники за пределами своей страны.

Сам Китай, мягко говоря, не испытывает дефицита рабочей силы. Окружающие Таджикистан азиатские республики бывшего СССР также по многим причинам не могут предоставить таджикам ни рабочих мест, ни источников доходов. В этих условиях таким источником стала Россия.

Уже в начале XXI века число граждан Таджикистана, легально и нелегально работающих в России, оценивалось от 450 до 650 тысяч человек. С тех пор по статистике Всемирного банка Таджикистан является одним из лидеров среди стран, в которых денежные переводы трудовых мигрантов составляют значительную часть валового внутреннего продукта. В 2008–2010 годах доходы «гастарбайтеров» составляли от 35 до 49% ВВП Таджикистана, каждый год стабильно превышая цифру в $2 миллиарда.

Минимум две трети этой суммы составили переводы таджиков, работающих в России. Здесь граждане Таджикистана уступили только узбекам, гражданам самой населенной среднеазиатской республики бывшего СССР. По данным Центробанка РФ, сумма денежных переводов из России в Таджикистан в 2013 году превысила $4 миллиарда (сумма обратных переводов из Таджикистана в РФ составила около полумиллиарда).

Эта статистика наглядно показывает, что источником покрытия трехсот с лишним миллионов долларов дефицита в торговле Таджикистана с Китаем стала Россия. Таджикские гастарбайтеры зарабатывают деньги, составляющие минимум треть ВВП Таджикистана, а заработанное тратят уже на родине, где 90% промышленных товаров широкого и ежедневного потребления имеют китайское происхождение.

Этот «насос» с успехом работает уже второе десятилетие, гарантируя российским собственникам прибыли от дешевой рабочей силы, таджикским гражданам — возможность поддерживать приемлемый уровень жизни обменом российских зарплат на доступные китайские товары, а растущей промышленности и всей экономике Китая — дополнительный источник внешнего финансирования. Текущая действительность не дает никаких оснований предполагать, что эта экономическая модель будет меняться в ближайшем будущем.

Первоисточник http://rusplt.ru