«Дал в душу», шутил, припечатывал задиру-соперника к борту один из самых титулованных защитников советского и мирового хоккея Александр Рагулин. Непроходимый стоппер – с него брали пример все лучшие мастера следующих поколений. На счету армейца три олимпийских золота, десять высших наград мировых чемпионатов, девять европейских.
Будущий прославленный спортсмен родился 5 мая 1941-го в «составе» трех близнецов. Так случилось, что отец – Павел Николаевич Рагулин незадолго перед этим событием ушел из семьи. Мама – Софья Викторовна с тремя мальчишками эвакуировалась в Кемерово. Как многие близнецы, Толя, Саша и Миша росли худенькими, слабыми. Однажды на улице, где Софья Викторовна гуляла с малышами, на них обратил внимание Утесов, гастролировавший в городе. В разговоре с артистом мама выказала тревогу по поводу физического состояния сыновей. «Не волнуйтесь, – успокоил Леонид Осипович. – Вырастут здоровяками, как ваш покорный слуга. Я ведь из двойняшек, сестра у меня». Утесов оказался прав: все трое братьев Рагулиных выросли богатырями.
Вернувшись в Москву, семья жила во Фрунзенском районе. Здесь же в школе № 51 тройняшки учились. Формировались в атмосфере науки, искусства. Их дед – Виктор Григорьевич Глушков, репрессированный в 1939 году, был выдающимся советским ученым, основателем современной школы гидрологии, членом-корреспондентом Академии наук СССР. Любительницей серьезной музыки слыла его жена – Зинаида Захаровна, бабушка близнецов. Их отец и мать – архитекторы. Параллельно с учебой в школе ребята посещали уроки в «музыкалке»: Саша занимался по классу контрабаса, Толя – фортепиано, Миша – виолончели. Учились живописи. Много времени уделяли спорту, особенно хоккею с шайбой.
Было время, когда тысячи таких же мальчишек, как трое Рагулиных, сами во дворах заливали лед, чистили его от снега, мастерили ворота, часто играли на самодельных коньках самопальными клюшками. Тогда не было супер-пупер ледовых дворцов и обязательной амуниции, для посещения и приобретения которых требуются большие деньги. Сегодня далеко не каждый родитель способного мальчишки, мечтающего о большом хоккее, при своей зарплате может позволить траты на занятия ребенка любимым спортом. А тогда чуть не каждый двор, школа имели команду по хоккею или футболу. В составе сборной школы играли и братья Рагулины. На ледовые площадки во дворах, на игры школьников, заводских команд не чурались заглядывать великие тренеры. Так на пути близнецов встретился наставник воскресенского «Химика» Николай Эпштейн. И вскоре мальчишки тренировались в подмосковной команде: Анатолий – в воротах, Михаил – в нападении, Александр – в защите.
На быстро прогрессирующих близнецов положили глаз наставники других клубов. В 1962 году Рагулиным сделал предложение Анатолий Тарасов – главный тренер ЦСКА. По словам очевидцев, провожая Александра, лучшего из братьев, Эпштейн смахнул слезу. Николай Семенович видел и понимал: под его началом вырос защитник необыкновенного дара, каких в стране доселе не было. Александр не разочаровал первого учителя.
Рагулин пришел в коллектив, который за сезон проводил сотню, а то и больше международных, календарных, товарищеских игр. И среди них не было ни одной, где бы команда не стремилась к победе. Формирование психологии победителей требовало ежедневного самоотверженного труда, учебы, оттачивания навыков. На тренировках играли в десятикилограммовых свинцовых поясах. Нарабатывали необходимые качества на резиновых жгутах, привязанных к борту: игрок рвался вперед, а жгут тянул назад. Следовало падать то на одно колено, то на два. Александру при его габаритах (рост – 192 см, вес – за 90 кг) некоторые упражнения давались трудно. Позже, когда основательно притерся в команде, стал лидером в клубе и сборной, прибегал к хитростям. Все на тренировках «жонглировали» стандартными блинами от штанги весом 20 килограммов, Рагулин же использовал полый, раза в два легче. Тарасову этот трюк был неизвестен, а игроки понимали правильно: зачем богатырю, в железных объятиях которого трещали кости особенно буйных соперников, дополнительная сила? К его железке в зале никто не прикасался – «блин Палыча».
В командах игроки друг друга по отчеству почти никогда не называют. Но к этому обаятельному красавцу, как из рога изобилия сыпавшему шутками и прибаутками в истинно русском стиле, обращались уважительно и с любовью: Сан Палыч. В том числе тренеры. Он был честью и совестью команды. Умный, образованный (в 1966-м получил диплом Московского областного пединститута), Палыч тонко чувствовал спорную ситуацию, без вмешательства тренеров гасил внутренние конфликты, сохраняя в коллективе семейную обстановку.
Под лезвиями коньков габаритного защитника лед не плавился от скорости, но в маневре, в действиях клюшкой у него соперников не было. Он мог начать атаку острейшим пасом от борта, из-за ворот или успешно завершить ее мощнейшим щелчком от средней линии. «Не было равных ему и по интуиции, – писал в книге «Настоящие мужчины хоккея» Анатолий Тарасов. – Обыграть Рагулина один на один не могли ни противники в матчах, ни даже выдающиеся армейские форварды на тренировках. Интуитивно определяя намерения, не поддаваясь на финты своего визави, его ложные трюки, Александр выбивал шайбу или, войдя в столкновение, овладевал ею. А овладев, точнейшим пасом создавал партнеру максимум удобств для развития атаки». Анатолий Владимирович особенно ценил подопечного за то, что на льду он бился за честь команды до последней секунды, независимо от счета, статуса матча, силы соперника.
Вряд ли какой-либо команде удастся повторить успех сборной СССР, выигравшей девять чемпионатов мира и три Олимпиады кряду. Вместе с выдающимися мастерами – Виктором Коноваленко, Вениамином Александровым, Эдуардом Ивановым, Константином Локтевым, Александром Альметовым, Вячеславом Старшиновым это чудо вершил и Александр Рагулин. Первую индивидуальную награду – приз лучшему защитнику турнира он получил на ЧМ-1966 в Любляне (Югославия). Набрал шесть очков и по схеме «гол+пас» опередил легендарных советских форвардов Анатолия Фирсова и Бориса Майорова.
Там же, в Любляне, с Рагулиным произошел забавный случай. «Я мог стать мужем миллионерши, – рассказывал Александр корреспонденту издания «Хоккей». – После разгромного финала над чехами 7:1 в нашу раздевалку вошла не очень юная, но эффектная дама, вся в мехах и бриллиантах. Выделила почему-то меня и пригласила в самый дорогой ресторан «Слон». «Не могу, я с ребятами», – малость растерявшись, ответил ей. «Сколько вас?» – не отступала она. «Семнадцать». – «Хорошо, приходи с ними». Рагулин на свидание, конечно, не пошел, прекрасно понимая, что об этом случае будет немедленно доложено на самый верх. Свой и команды успех отметил с товарищами на официальном банкете.
Удивительно, но факт: в жесткие тарасовские времена мало кто из армейских хоккеистов мог причислить себя к трезвенникам. «Просто одни попадались, а другим удавалось наказания избежать, – откровенничал Александр в интервью «Спорт-экспрессу». – Как-то в выходной отправились в Сандуны. Махнули, на щеках румянец заиграл. Пошли в парилку, а навстречу Тарасов. Тоже решил попариться. Ну тут уже не отвертеться... Вообще ребята у нас смекалистые были. Прямо на базе в Архангельском водку молоком разбавляли. Или вместо чая коньячок наливали. Сидят за столом, ложечкой помешивают в чашке и прихлебывают с довольным видом... За нарушение режима Анатолий Владимирович безбожно штрафовал. Ставка высшей категории у нас была 220 рублей, а он мог на несколько месяцев снизить до первой. Это уже 180 рублей. Призадумаешься».
На первые матчи с хоккеистами НХЛ-1972 в Канаду команду СССР привезли другие тренеры – сборную возглавил Всеволод Бобров. Он не в каждом матче выпускал Рагулина, считая его возрастным игроком, хотя против нас сражались профессионалы, в основном перешагнувшие тридцатилетний рубеж. Но и тех минут, что Палыч в составе смены выходил на лед, канадским профи хватило, дабы понять: у русских есть хоккеист, превосходящий их в мощи, самоотверженности, бойцовском духе. С этим фактом они мириться не желали и сразу стали показывать Рагулину «кто есть кто» в коробке. Особенно старался Фил Эспозито – икона НХЛ тех лет. В шестом матче серии уже на льду «Лужников», он стал оскорблять Палыча. Рагулин был невозмутим. Лишь после того как канадец нарвался на локоть советского хоккеиста, последовала стычка на льду – Эспозито рассек Рагулину лицо клюшкой. Спустя годы игроки, уже ветераны, шутя вспоминали о том инциденте.
Сезон-1973 складывался для Рагулина успешно: чемпион страны, десятикратный чемпион мира, девятикратный Европы. Но когда осенью началось очередное первенство СССР, армейские болельщики, к огромному удивлению, не обнаружили фамилии Рагулина в составе. «Не нашел с Тарасовым общего языка, – объяснил прессе ветеран. – В сезон я входил тяжеловато, тренеру это не понравилось, со сборов в Минске он отправил меня в Москву. Фактически после этого я и закончил с хоккеем».
Начал тренировать молодежную команду ЦСКА, затем – новосибирский СКА. А в 1988 году в ранге подполковника уволился в запас. Обиженный на армейское руководство и лично на Тарасова, Рагулин впадал в депрессию, с которой боролся алкоголем. Из-за этого вскоре распался двадцатилетний брак с киноактрисой Людмилой Карауш, в котором родился сын Антон. Не сложилось со второй женой. Летом 1991-го судьба послала Рагулину неожиданную встречу, которая круто изменила его жизнь к лучшему: он познакомился со своей третьей и последней женой Ольгой.
Александр Павлович возглавил Ассоциацию ветеранов хоккея, стал вице-президентом клуба «Золотая шайба». Работа во благо любимого вида спорта нравилась, жизнь наладилась… Рагулин верил в свое долголетие: мама прожила 85 лет, бабушка – 91. Однако в 2003-м после очередного медицинского обследования врачи настоятельно рекомендовали беречь сердце. 17 ноября 2004 года Рагулину стало плохо. Друзья привезли к сыну, который с женой и двумя дочками снимал квартиру на «Соколе». Антон отвез отца в госпиталь. Когда приехали, сын побежал за коляской, но Палыч сам дошел до приемной. На часах было 16.00, а в 23.00 его не стало.
