По поводу прошедших выборов стоит, наверное, дать ретроспективную справку.
Государственная Дума была изначально сконструирована как точка приложения протестного голосования, лючок для выпуска народного пара.
Мол, мы будем править вами по своему усмотрению, а вы вольны выбирать кого угодно, вот вам для этого декоративный парламент.
И в самом деле, избиратель тут же этой возможностью воспользовался, отдав в 1993 году четверть голосов Жириновскому. Экзотический цветок Жириновского расцвел и продолжает свое долгое цветение именно в расщелине между лукавой пропагандой («вы выбираете свое будущее») и истинной скромной ролью парламента в системе власти, освобождающей избирателя от химеры ответственности за поданный голос.
В самом деле, в 1995-1999 годах в Думе преобладали коммунисты, но Зюганов не имел власти и не дал своего имени этой эпохе. Власть принадлежала Ельцину и его узкому, только от него лично зависевшему кружку. Потребовалась августовская катастрофа 1998 года для того, чтобы Дума смогла продавить «как бы свою» кандидатуру премьера – впрочем, ненадолго.
И в то же время шумливая «Дума народного гнева» была страшно удобна власти, потому что на ее якобы неодолимое сопротивление можно было списать все неудачи «реформ» (по тогдашней языковой моде все действия правительства назывались «реформами» и оно не занималось вообще ничем, кроме «реформ»). В СМИ родилась целая индустрия высмеивания Думы и ее депутатов, яркими звездами которой были «Куклы» Шендеровича и «Времечко» Новоженова (с его фактическим филиалом, быковским «Хорошо БЫ»).
В нулевые годы Дума сохранила свой декоративный характер, но была переброшена на другую роль в другой пьесе: имитация многопартийности в условиях реальной консолидации политического класса. Именно тогда появились понятия «системных» и «несистемных» партий. «Системные» - это участники имитационного сговора, а «несистемные» - те, кто не пожелал в нем участвовать и (или) не получил требуемых для этого ресурсов от реальных властей.
Где сознательно, а где подсознательно эта перемена была усвоена коллективным электоральным телом, и протестная составляющая голосовательных мотивов постепенно стала сходить на нет. К 2011 году электоральный протест настолько увял, что последовавшая уличная фронда (под легендой «за честные выборы») начисто отвергла те партии, которые были обворованы при подсчете голосов.
Что показал сентябрь 2016-го? Что протестное голосование почти повсеместно умерло как явление, продолжая зябко теплиться лишь в обеих столицах - видимо, иждивением самых непонятливых.
Но вместе с тем умерло и позитивное голосование, потому что, как оказалось, при всем формальном разнообразии голосовать «идейно» решительно не за кого. Коммунистам нужны другие коммунисты (не КПРФ), националистам – другие националисты (не ЛДПР), либералам – другие либералы (не «Яблоко», не «Парнас» и даже не «Партия роста») и даже лоялистам, может быть, нужна какая-то другая «Единая Россия».
В сухом остатке вот что: депутат сегодня воспринимается избирателем примерно так же, как в советское время – не как часть власти, а как ходатай перед властью о бытовых нуждах своего округа. Логика подсказывает: лучше иметь такого ходатая, который дружит с властью, а не такого, который с ней ругается, ибо в последнем случае часть ответных подлянок, которые ему будет подкидывать власть, может отразиться и на его округе.
Эти выборы прошли как техническая, а не политическая процедура, как покраска декораций или стирка занавеса в театре, причем при полной поддержке избирателя, включая и бывшую фронду, которая больше не зовет народ на улицу, не обличает карусели и не рисует гауссовых кривых.
На что надеется фронда? Якобы на социальный взрыв, но это лишь публичная легенда. Прежде ждали обрушения барреля; он уже два года как рухнул, но наши улицы до сих пор не оглашаются звоном пустых кастрюль. Теперь баррель может только дорожать.
На самом деле оппозиции имеет смысл рассчитывать только на внутреннюю эволюцию самой власти. Ведь если политика вытеснена из парламента, из публичной сферы вообще, то где-то все-таки политические дискуссии должны бурлить. Видимо, это происходит там, куда нас не пускают, то есть в черном ящике Кремля. И не исключено, что завтра власть вдруг возьмет и начнет без долгих вступлений реализовывать программу «Яблока». Или «Коммунистов России».
Тоскливые итоги скучных выборов ставят перед нами еще один вопрос: а в самом ли деле мы готовы выбирать людей, которые что-то решают? Готовы ли мы отказаться от морального уюта, создаваемого для нас системой электоральной безответственности?
