Украинский вопрос

За бузой на киевском Майдане, переворотом, беспорядками по украинским городам и западной реакцией на позицию Москвы осталась незамеченной важная дата. 360 лет тому назад Украина воссоединилась с Россией! 360 лет назад, весной 1654 г., царские войска выступили спасать украинцев от полного истребления.

Впрочем, в ту эпоху украинцы называли себя «русскими». А термин «Украина» употреблялся только в прямом значении, как «окраина». О трагическом разделении русского народа рассказывают летописи, многочисленные исторические работы. Когда Древняя Русь распалась на уделы и была добита ордынским нашествием, центров ее «собирания» возникло два. Одним стала Москва. Другим – Литва, впоследствии объединившаяся с Польшей в одну огромную и могущественную державу, Речь Посполитую. Потомки древних русичей оказались разорванными между двумя государствами.

Тем не менее, они осознавали себя одним народом. Их связывало Православие – его так и называли, «русской верой». Историческое и духовное единство народа особенно резко проявлялось во время войн. Добавлялись гонения на Православие в Речи Посполитой, попытки окатоличить подданных или внедрить унию (объединение церквей под эгидой папы римского). В правление Ивана III, Василия III, Ивана Грозного многие западнорусские города добровольно переходили на сторону Москвы, жители встречали царских ратников как освободителей. Даже Запорожская Сечь начала служить Ивану Грозному, признавала его «своим» царем.

Эту особенность отметили поляки, принялись заигрывать с западнорусскими князьями и боярами. Они смешивались с польско-литовскими магнатами, превращалась в верную опору королей – для аристократов в Речи Посполитой порядки были гораздо предпочтительнее, чем под властью московских царей. Здесь паны пользовались «свободами», могли вытворять что хотели – а в России утверждалось самодержавие. На настроения жителей Украины обратили внимание и иезуиты, первая в мире профессиональная международная спецслужба.

В 1579-1582 г. под руководством высокопоставленного иерарха ордена иезуитов Антонио Поссевино был разработан план: польскому королю Стефану Баторию оказали колоссальную финансовую, техническую помощь, помогли заключить союз со Швецией. Мощными ударами предполагалось склонить Ивана Грозного к принятию унии. Сам Поссевино отправился для этого в Россию. Однако царским войскам удалось остановить вражеский натиск, а миссия Поссевино провалилась. В 1582 г. он вернулся в Рим и доложил папе Григорию XIII предложения на будущее.

Озабоченно доносил, что в Русском воеводстве (на Львовщине), в Подолии, на Волыни, в Литве «многие жители упорно держатся греческой веры, хотя имеют господ католиков», и во время войны молятся за московского государя, сочувствуют ему. Отсюда вытекала задача – для торжества католицизма необходимо в первую очередь оторвать от России и от Православия Украину. Выполнять ее начали сразу же. Сразу же после войны Баторий отобрал собственность у храмов и монастырей в Полоцкой области, передал иезуитам. Во Львове организовали как бы «стихийный» захват. Накануне Рождества в 1584 г. католики с оружием ворвались в православные церкви и монастыри, выгнали священников и монахов.

Следующий польский король, Сигизмунд III вообще стал марионеткой Рима. Главным советником при нем стал иезуит Скарга. А Поссевино пристроился духовником королевы! Унию они протаскивали хитро. Поборники Православия из польско-литовской знати, как князь Острожский, искренне поверили, будто готовится равноправное соединение церквей! Хотя иезуиты обрабатывали детей православной знати (и того же Острожского), переманивали в католицизм. А среди украинского духовенства раздули скандальную кампанию об «исправлении нравов». Выискивали компромат на священников, содержавших любовниц, незаконных жен. Под обвинения попал Киевский митрополит Оницифор Девочка, он оказался двоеженцем. А Луцкого епископа Кирилла Тарлецкого привлекли к суду за насилие над девушкой.

В 1589 г. через Киев проезжал Константинопольский патриарх Иеремия. Ему выплеснули горы жалоб, агентура иезуитов постаралась подтасовать их нужным образом. Вместо Оницифора Девочки патриарх поставил митрополитом бесцветного и безвольного Михаила Рагозу. Но другая скандальная фигура, Тарлецкий, дал согласие сотрудничать с иезуитами. Судебное дело замяли, и его кандидатуру рекомендовали Иеремии в самых радужных красках, его поставили экзархом (наместником) Киевского митрополита.

Ну а епископов по польским законам назначали короли. В 1593 г. Сигизмунд III, невзирая на протесты духовенства, поставил Луцким епископом бывшего литовского сенатора проходимца Поцея. Тот успел побывать в разных протестантских сектах, после чего принял православный постриг с именем Ипатия. Поцей и Тарлецкий обработали Рагозу, уговорили подписать «грамоту об унии» и повезли в Рим.

Об этом узнали православные, забушевали. Но король якобы для разбирательства в 1596 г. созвал в Бресте Духовный собор. Делегатов постарались подобрать сторонники унии, откровенно верховодил Скарга. Православных не слушали, глушили криками или выгоняли с заседений. В результате собор разделился. Одна часть во главе с Рагозой и Поцеем приняла унию. Другая предала униатов анафеме. Король, разумеется, утвердил первое решение.

Начались захваты имущества Православной Церкви и погромы храмов. Доходило до того, что луцкий староста Симашко ввел особый налог на посещение церквей православными, а в Страстную субботу и Св. Воскресенье устроил в притворе храма танцы, приказывал гайдукам стрелять в иконы. В ответ вспыхнули восстания Косинского и Наливайко, жесточайшим образом подавленные. Для защиты веры в Речи Посполитой стали возникать православные братства: Львовское, Виленское, Киевское, Могилевское. Они открывали собственные школы в противовес иезуитским, организовывали типографии. Их взяли под покровительство правительство России и Московская патриархия, финансировали печатание книг, строительство храмов.

И все-таки режиссерам коварных планов удалось добиться очень многого. Постепенно вбивались клинья между русским и украинским народами (еще раз уточняю, термина «украинский народ» еще не было, но я употребляю его во избежание путаницы). В 1604 – 1612 г. польское правительство и орден иезуитов сумели осуществить грандиозную диверсию, запустив в Россию Лжедмитриев и обрушив нашу страну в хаос Смуты. Массы украинцев соблазнились поживиться за счет соседей. Называли себя «казаками» и присоединялись к отрядам панов. Или составляли отдельные банды, бесчинствовали по русским городам и селам. Соблазнились и настоящие казаки, реестровые и запорожские. Вместе с королем осаждали Смоленск, вместе с армией Ходкевича сражались под Москвой против Пожарского и Минина. Запорожский гетман Сагайдачный дважды приводил целые армии казаков, жег порубежные крепости, осаждал Калугу, спас наследника престола Владислава, попавшего в трудное положение.

Впрочем, в этот период «кнут» был отложен в сторону. Чтобы стравить украинцев с русскими, их манили «пряниками». Давались обещания, что казаков уравняют в правах с шляхтой (дворянством), а православную веру с католической. Но не тут-то было. Едва надобность в украинской поддержке отпала, все обещания были отброшены. На православных обрушились такие волны гонений, что Перемышльский епископ Исайя Копинский даже направил своих представителей к Михаилу Федоровичу, просил разрешения ему и монахам ряда монастырей переехать в Россию.

Казачьи структуры силились вообще ликвидировать и обратить в «хлопов». А участь «хлопов» в Польше была незавидной. С них драли самые высокие в Европе поборы, и мало того, пан мог распоряжаться всем имуществом, даже жизнями подневольных крестьян – избить, искалечить, убить под настроение. Тот же самый гетман Сагайдачный начал понимать, что натворил, мягко не то — он стал первым из украинских предводителей, кто тайно отправил послов к царю, предлагая договориться о переходе Украины в российское подданство. Но в Москве помнили его походы на нашу страну, не доверяли и делегатов не приняли.

Между тем, безобразия на Украине усугублялись. Французский инженер Боплан описывал, что положение крестьян в Поднепровье «хуже каторжников на галерах”. Современники упрекали помещиков, что они “мучат, уродуют и убивают без всякого суда своих людей”. Папский нунций Руггиери отмечал, что паны, “казня крестьян ни за что, остаются свободны от всякой кары… можно смело сказать, что в целом свете нет невольника более несчастного, чем польский кмет”.

В 1625 г. казаки прислали делегатов на сейм, требуя законодательно обеспечить права православных, на что получили грубый отказ — само обращение «хлопов» к сейму сочли непростительной дерзостью. Украинцы возмутились, и вспыхнуло восстание Жмайла. Запорожцы при этом отправили делегатов на Русь, приносили повинную за все, что натворили в Смуту и тоже закидывали удочку насчет подданства. В 1630 г. последовало восстание Тараса Трясило. В 1635 – 1638 г. всю Украину перевернула вверх дном цепь восстаний под предводительством Сулимы, Павлюка, Остряницы, Полторакожуха. Подавляли их примерно по одной схеме. Раскалывали мятежников сладкими обещаниями – уравнять со шляхтой, «обеспечить» веру. Таким образом паны переманивали на свою сторону реестровых казаков. Остальных громили и начинались дичайшие расправы.

Не только повстанцев, но и мирное население «мятежных» городов и сел истребляли подчистую. Резали, сажали на колья. Предводителей привозили в Варшаву, и вельможи со своими дамами и детишками приходили полюбоваться, как их вешают на крюках под ребро, ломают кости на колесе, жарят заживо в медном быке. Такие зрелища на западе вообще очень целились. А уцелевшие повстанцы спасались в России. Их принимали, населяли ими «Слободскую Украину» - окрестности Харькова, Изюма, Чугуева (эти места принадлежали не Польше, а Москве).

После разгрома Остряницы и Полторакожуха Украину покарали так круто, что казалось – круче уже некуда. Сейм принял “Ординацию” – чрезвычайные законы о новом режиме управления. На Украине размещались польские войска. Все административные должности передавались польским чиновникам. Любые нарушения карались смертью, Запорожскую Сечь разогнали, число реестровых казаков урезали до 6 тыс., и начальство им назначали свыше.
Украина оказалась совершенно затерроризированной, терпела 10 лет. Но и паны обнаглели. Сочли, что теперь им позволено все. Православные церкви ради издевки передавали в аренду евреям. А на Западной Украине православных запрещалось принимать в ремесленные цехи, на них налагались ограничения в торговле, им запрещалось участвовать в суде и местном самоуправлении, строить дома в городской черте. Украинский язык не признавался официальным. То есть политика религиозной дискриминации перерастала в политику национальной ассимиляции. Недовольство копилось-копилось – и в 1648 г. взорвалось восстанием Богдана Хмельницкого.

Поначалу Польша не сильно обеспокоилась. Подавляли раньше – подавят и новый мятеж. Но украинцы больше не верили лжи, расколоть их не получалось. Наоборот, отряды казаков и гайдуков, составленные из украинцев. Переходили на сторону Хмельницкого. А сам он после первых побед, созвал в Корсуни Раду (Совет), которая постановила обратиться к русскому царю о переходе под его власть. 8 июня 1648 г. Хмельницкий направил к Алексею Михайловичу первые письма с просьбами о помощи и о принятии Украины в подданство.

В Москве его обращения восприняли поначалу осторожно. Ведь согласие означало масштабную войну. Рисковать жизнями подданных следовало обдуманно и оправданно, а не наобум. В царском правительстве знали, что восстания на Украине бывают часто. Но их подавляли раньше, чем их успевали поддержать. Да и в украинском народе настроения еще не определились однозначно. Некоторые верили в «доброго короля», который обуздает панов. Богатая казачья старшина не против была остаться в составе Польши, если ее тоже допустят в круг аристократов. Были и удалые головы, надеявшиеся победить сами, без русских.

От вступления в войну Алексей Михайлович сперва воздерживался, однако начал оказывать Хмельницкому значительную помощь. Поставляли оружие, боеприпасы, продовольствие, посылали деньги. На Украину были направлены отряды донских казаков – неофициально, как бы по собственной инициативе. А российские дипломаты оказывали серьезное давление на польское правительство. Настойчиво предупреждали, что не бросят в беде единоверцев, требовали найти компромисс для примирения.

Но все компромиссы оказывались временными. Король Ян Казимир и паны соглашались на уступки повстанцам только для того, чтобы изготовиться к новым ударам. Их поддерживали Рим, Германская империя, щедро финансировали. Вербовались контингенты наемников, вместо растрепанных полчищ формировались новые. А Украина истекала кровью. Ее союзники, крымские татары, оказывались слишком коварными. В сражениях обращались в бегство. Зато по пути грабили и угоняли в плен самих украинцев. Победы Хмельницкого сменились поражениями. Ему навязывали все более тяжелые условия перемирий, да и их сразу нарушали.

Осторожность и миролюбие Алексея Михайловича паны расценили по-своему. Утверждались в мысли, что русские только пугают, а воевать не осмелятся. В 1653 г. польский сейм принял официальное постановление о геноциде. Рассуждали — украинцы представляют для Речи Посполитой угрозу вечных бунтов, поэтому требуется полностью уничтожить их. Русские дипломаты доносили: «А на сейме ж приговорили и в конституции напечатали, что казаков как мочно всех снести». Королевские войска начали наступление, поголовно вырезая население.

Но теперь-то Россия поднялась во весь рост! Началась мобилизация. 1 октября, в Москве открылся Земский Собор. Алексей Михайлович поставил перед ним вопросы об отношениях с Речью Посполитой и Украиной. Делегатов от русских уездов и сословий опрашивали «по чинам порознь», но мнение оказалось единогласным. «Против польского короля войну весть» и «чтоб великий государь... изволил того гетмана Богдана Хмельницкого и все Войско Запорожское з городами и з землями принять под свою государеву высокую руку». Почему Войско Запорожское? Именно из-за того, что обозначения «Украина» еще не было. А все повстанцы, сбросив гнет панов, причисляли себя к казакам. Вот и назвали их «Войском Запорожским». Собор постановил собирать чрезвычайный военный налог, «исполчать рати».

9 октября на Украину отправилось представительное посольство — боярин Василий Бутурлин, окольничий Алферьев, думный дьяк Лопухин, стольник Григорий Ромодановский, стрелецкий голова Матвеев с конвоем из 200 стрельцов и многочисленных дворян. А 23 октября в Успенском соборе было всенародно объявлено: царь повелел и бояре приговорили «идти на недруга своего польского короля» за многие его «неправды». Тем временем польская, крымская и украинская армии сошлись у г. Жванца. Казаки и татары теснили короля, но гонцы привезли весть – Россия объявила войну. Крымский хан немедленно отделился от Хмельницкого и перекинулся в союз с королем. Предъявил Хмельницкому ультиматум, вместе идти против русских. Но и Хмельницкий больше не держался за такого «друга». Грабить Украину татарам не позволил, велел отбивать пленных.

31 декабря посольство Бутурлина прибыло в Переяславль. Украинцы смотрели на бодро марширующих стрельцов, на колонну конных дворян, рыдали от счастья. Сюда приехал Хмельницкий, собрались делегации украинских городов и полков (здешние полки были не только воинскими частями, но и административными единицами, Украина делилась на 16 полков). Запорожская Сечь провела традиционный войсковой круг и проголосовала за воссоединение с Россией, 3 января прислала решение: «Даемо нашу вийсковую вам пораду».

А 8 (18) января 1654 г. открылась Переяславская рада. На главной площади Хмельницкий обратился к делегатам. Перечислил все государства, с которыми могла бы пойти Украина: Польша, Турция, Крым, Россия. Пояснил: «Царь турецкий — басурманин... Крымский хан — тоже басурманин... Об утеснениях от польских панов не надобно вам и сказывать... А православный царь одного с нами греческого благочестия... Кроме его царской руки мы не найдем благоспокойнейшего пристанища».

Выслушав вождя, «весь народ возопил: волим под царя восточного, православного». Полковники обходили ряды собравшихся и «на все стороны спрашивали: все ли тако соизволяете?». Люди отвечали: «Все, единодушно». Рада приняла постановление, «чтоб есми во веки всем едино быть». Русские послы огласили царский указ о принятии Украины в подданство, зачитали текст присяги — «быти им з землями и з городами под государевой высокою рукою навеки неотступно». Простонародье присягало на площади, руководство в храме Успения Пресвятой Богородицы. При этом «было в церкви всенародное множество мужского и женского полу и от многия радости плакали».

Алексей Михайлович своей жалованной грамотой даровал Украине все, чего она только могла пожелать и на что надеяться. Она получила автономию в составе России, сохраняла все права и вольности, в ее дела его не дозволялось вмешиваться ни воеводам, ни боярам. Сохраняли свои права и вольности города, землевладельцы, крестьяне. Гетману разрешалось сноситься с другими государствами, кроме Польши и Турции. Он должен был только извещать царя о переговорах с иностранцами. Украинцы сами избирали гетмана и старшину. Утверждался реестр в 60 тыс. казаков, а если без жалованья, то можно было записывать сколько угодно.

Подати собирали местные власти, львиная доля доходов оставалась на Украине, из них содержалась администрация и казачьи войска. Русские чиновники только наблюдали, чтобы налоги собирались правильно, и принимали для царской казны, что останется от местных нужд. После Переяславской рады дворяне Бутурлина разъехались, принимали присягу по разным городам. «Летопись самовидца» рассказывала: «Присягу учинили гетман, старшина и чернь в Переяславле и во всех городах охотно с надеждою тихомирия и всякого добра».

А по весне, едва подсохли дороги, на запад выступили царские армии. Шли на подвиг, на тяжкие битвы. Впоследствии об этом забылось, но ведь Переяславской радой освобождение Украины только началось! России пришлось воевать за нее 27 лет – с Польшей, Швецией, Крымом, Османской империей. Но все-таки выдержали, осилили, спасли братьев.

Первоисточник http://zavtra.ru/content/view/ukrainskij-vopros/