Универсальный боец инженерных войск. Часть вторая

Примечание.В первой статье про ИМР-2 была допущена неточность. Там сказано (в том числе и в подписях к фото), что на машине использовался противоминный трал КМТ-4. Это не точно. Для ИМР-2 был разработан трал КМТ-Р для которого были взяты ножевые секции трала КМТ-4. КМТ-Р разрабатывался в 1978-85 гг. в рамках научно-исследовательских работ "Кроссинг", где разрабатывали выстроенный противоминный трал для бронетехники (танки, БМП, БМЛ, БТР, БТС, БМР и ИМР). Исследования не были завершены - военное руководство СССР посчитало, что достаточно существующих средств траления и создание дополнительных средств нецелесообразно. В результате тралом такого типа были вооружены только ИМР-2 и позже ИМР-2М.
Но вернемся к истории.

Часть 2. Применение ИМР-2

Афганистан. Первое боевое крещение ИМРы прошли в Афгане. Но, как обычно, информации о применении минимум. Даже офицеры нашего бывшего Каменец-Подольского инженерного училища мало что могли рассказать. В осовном про БМР и тралы. ИМРы видели в основном на перевале Саланг. Но отзывы о работе этих машин только хорошие.

В подавляющем большинстве своем в Афганистане работала ИМР образца 1969 г., созданная на базе танка Т-55. Года примерно с 1985-го появились первые ИРМ-2 на базе Т-72 и с улучшенной противоминной стойкостью. В Афгане ИМР в основном использовались в составе отрядов обеспечения движения (ООД) и дорожных групп. Их задачей было разбор завалов на дорогах, расчистка дорог на перевалах от снежных заносов и обвалов, опрокинутых машин, а также восстановление проезжей части. Поэтому в зоне ответственности охраны каждого мотострелкового полка были созданы ООД в составе БАТ, МТУ-20 и ИМР, позволявшие постоянно содержать путь в проезжем состоянии.

При движении колонн боевых подразделений обязательно назначалось боевое охранение, куда могла входить и ИМР. Вот, например, походный порядок боевого охранения мотострелкового батальона при проведении операции в районе Баграма 12 мая 1987 г.: пешая разведка, танк с катковым минным тралом, далее следовала инженерная машина разграждения ИМР-1 и танк с универсальным танковым бульдозером. Следом – основная колонна батальона.

В Афганистане в условиях каменистых и твёрдых грунтов ножевой трал практически не использовался. Тоже можно сказать и про ПУ разминирования – для нее там тоже практически не оказалось подходящих целей.
 

 

Чернобыль. Но настоящей проверкой для ИМРов стал Чернобыль. Когда случилась авария на Чернобыльской АЭС техника типа ИМР оказалась как нельзя кстати. В ходе ликвидации последствий катастрофы перед инженерными войсками возникали сложные задачи, требующие творческого подхода к их решению, а именно повышение защитных свойств инженерной техники для выполнения работ в непосредственной близости от разрушенного энергоблока. Уже в мае месяце там выполняли задачи до 12 ИМР. Основное внимание было обращено на их усовершенствование, повышение защитных свойств. Именно в Чернобыле эти машины показали свои наилучшие качества и только ИМР оказалась единственной машиной способной работать возле разрушенного ядерного реактора. Она же начинала возводить вокруг реактора саркофаг, доставляла и устанавливала кранове оборудование.
 

В Чернобыле сказались и некоторые недостатки в конструкции ИМР-2 о которых рассказал подполковник Е. Старостин, бывший преподаватель Каменец-Подольского инженерного института. Он со своими подчиненными был в ряду первых ликвидаторов аварии. На АЭС Е. Старостин прибыл уже 30 апреля 1986 г.: Несмотря на то, что ИМР-2 оказалась самой пригодной для тех условий машиной, были выявлены и некоторые недостатки. Позже мы перечисляли их представителям опытного полигона с Нахабино и завода производителя. Первое – это сам бульдозерный нож. На лобовой части он имел наваренный стальной лист в 8-10 мм. Для работы в земляных почвах этого было достаточно. А когда пришлось разбирать завалы из бетона, то последний часто пробивал лобовой лист отвал, в дырки попадал радиационный графит, и его с оттуда никто не вынимал, так и заваривали отверстия. И, как следствие, радиационный фон машины постоянно рос. Второе – это медленная работа гидравлики, в результате чего тратится больше времени на определенный вид работы, а вокруг-то радиация. Третье – неудобство в работе с радиостанцией, которая находилась позади справа - лучше, чтоб она была слева. Четвертое – прибор химической разведки ГО-27 находился с левой от механика стороне в углу, и чтоб снять из него показатели, механик должен был наклоняться в сторону – а он ведет машину и отвлекаться не желательно. Прибор лучше перенести в кабину оператора. Пятое – недостаточный обзор с места механика - когда отвал в рабочем положении, то мертвая зона для обзора составляет около 5м. Из-за этого, - продолжает Е. Старостин, - в первый же день мы едва не упали в глубокий ров за ограждением станции.
 

Уже с конца мая на станцию начали поступать модернизированные машины с заменой. Для усиления защиты от радиации на этих машинах башня оператора, люк оператора и механика-водителя были прикрыты 2-см пластинами из свинца. Кроме того, механик-водитель получил на свое сидение (под пятую точку) дополнительный свинцовый лист. Именно дно в машине было менее всего защищенным. Машина предназначалась для быстрого преодоления зараженных районов во время боевых действий, а здесь медленная работа на маленьких участках и поэтому влияние радиации от земли было достаточно сильным. Позже в зоне появились еще более мощные машины.

Вспоминает еще один участник ликвидации аварии Мединский В. А.(более подробно см. сайт Глобальная катастрофа).

9 мая он вместе с подчиненными прибыл на ЧАЭС. ИМР и ИМР-2 бросили сразу же на станцию грести графит, уран, бетон и прочее вылетевшее из реактора. Пятна радиоактивного заражения были такие, «…что химики боялись сунутся туда. Да по большому счёту им и не на чем было заехать под реактор. У самой защищённой их машины РХМ коэффициент ослабления был всего что-то около 14-20 крат. У ИМР-2 – 80 крат. И это в исходном варианте. Когда пришёл листовой свинец мы дополнительно усилили защиту тем, что положили везде, где можно по сантиметру-два свинца. Тогда же с машин поснимали колейные минные тралы и пусковые установки удлинённых зарядов разминирования со всем оборудованием за полной ненадобностью. Формально командиром машины является оператор, но в той ситуации главным был мехвод, так как приходилось работать бульдозерным оборудованием, кроме того блоки управления систем КЗ и ОПВТ находятся у него же». Дело в том, что система КЗ (коллективной защиты) срабатывала по команде «А» - атом! При вспышке ядерного взрыва автоматика выключает нагнетатель приблизительно на 15 секунд, глушит двигатель, ставит машину на тормоз, закрывает жалюзи, входные отверстия для нагнетателя и газоанализатора и т.д. (читали выше). Когда пройдет ударная волна (за эти 15 секунд), тогда открываются отверстия газоанализатора и нагнетателя, нагнетатель запускается, а все тяги (топливного насоса высокого давления, тормозов, жалюзи) получают возможность включиться для нормальной эксплуатации. «Это при ядерном взрыве, - пишет В. Мединский,- когда такой поток кратковременный. Но тут-то взрыва нет! Поток такой мощности продолжает своё воздействие, и ждать когда всё придёт в норму можно до бесконечности. Машина заглушена (да ещё и не одна, а по очереди все)! И здесь на первое место выходит квалификация механика-водителя. Сообразить переключиться на блоке управления ОПВТ (есть там хитрый такой переключатель «ОПВТ-КЗ»), а не запаниковать, соединить все тяги, запустить движок машины и нагнетатель и спокойно продолжить работать может только подготовленный человек». В первый день всю грязь ИМРами сгребли поближе к стенам реактора, а местами – в кучи». Когда встал вопрос о вывозе с площадки вокруг реактора «радиоактивной» грязи в могильники, выход был найден «в виде контейнеров для бытовых отходов (обычных, стандартных), которые ИМР захватом-манипулятором вполне захватывали и поднимали. Их устанавливали на ПТС-2. ПТС их вывозил на могильник. Там другая ИМР контейнеры выгружала в собственно могильник. Вроде всё нормально.
 

Но ИМР-2 не имела скребка рыхлителя. Вместо него на ней стояла пусковая удлинённых зарядов разминирования. То есть наполнять собственно контейнеры нечем. Решили по-быстрому эту проблему навариванием на захват-манипулятор эрзац грейфера из листовой стали. Однако это привело к тому, что захват перестал полностью закрываться (в норме клещи закрываются с приличным, см 20 перекрытием) и из-за этого его не возможно было установить в положение по-походном. Объём получившегося грейфера был больше объёма скребка, поэтому от стандартных скребков-рыхлителей от ИМР решено было отказаться. Так вот в течении двух дней к нам пришёл «скребок» изготовленный из экскаваторного ковша. Он очень хорошо ложился в захват, имел очень не слабый объём, но весил примерно 2 тонны, то есть столько, сколько вся грузоподъёмность стелы. Промыслы учли это дело, и примерно через неделю - две пришла машина с правильным грейфером (и клещами захвата в ЗИПе). Примерно тогда же пришёл и первый «динозавр» (ИМР-2Д)». Также В. Мединский более подробно описывает и первые ИМР-2Д: «Машину сильно изменили. Начать надо с того, что на ней полностью отсутствовали окна. Вместо них три телекамеры и два монитора (один оператору, второй механику). Мехводу обзор обеспечивала одна телекамера (справа от люка), оператору две (одна на стреле, вторая на оголовке стрелы). Телекамеры мехвода и та, что на стреле, имели приводы поворота. Та, что на оголовке, смотрела на манипулятор, поворачивалась вместе с ним и имела вид цилиндра около полуметра длинной и сантиметров 20 диаметром. Рядом с ней был установлен гаммалокатор. А вот манипулятор…. Я не знаю, кто и что сказали разработчикам, но тот грейфер, который они поставили на первого «динозавра» можно было бы использовать где-нибудь на Луне или золотом прииске, но для наших дел он был явно мал. Его объём дай Бог был литров 10! Правда и его использовали весьма не слабо. Так как наиболее активные материалы, как правило, имели не большой объём, а гаммалокатор позволял очень точно их идентифицировать. Ещё одной особенностью первых двух ИМР-2Д было отсутствие бульдозерного оборудования (второй копировал первого, но отличался от него нормальным грейфером, пришёл недели через две). Все имели очень мощную систему фильтрации воздуха (этакий горб на жалюзях на основе воздушного фильтра от Т-80). Самой главной же особенность была усиленная противорадиационная защита. Причём в разных уровнях - разная. По днищу 15000 раз, по люкам (обоим) 500 раз, на уровни груди механика-водителя - 5000 раз и т.д. Масса машин достигала 57 тонн. Третий (пришёл уже в июле) отличался от двух предыдущих наличием окон (двух штук, вперёд и влево-вперёд совершенно неприличной, сантиметров 7 толщины, из-за чего смотрелись как амбразуры ДОТа) у мехвода. У оператора так и остались телекамеры и монитор». Добавим, что бульдозерное оборудование осталось стандартным, масса машины возросла до 63 тонн.
 

Работали над этими машинами (ИМР-2Д) специалисты из института НИКИМТ. По воспоминаниям Е. Козловой (к.т.н., участник ликвидации последствий аварий на ЧАЭС в 1986–1987 гг.), 6 мая 1986 г. первая группа специалистов Научно-исследовательского и конструкторского института монтажной технологии (НИКИМТ) по дезактивации – Б.Н. Егоров, Н.М. Сорокин, И.Я. Симановская и Б.В. Алексеев – выехала на ЧАЭС для оказания помощи по ликвидации последствий аварии. Радиационная обстановка на станции непрерывно ухудшалась. Другая, не менее важная, задача, стоявшая перед сотрудниками НИКИМТа, – снижение уровня радиации вокруг 4-го блока до приемлемых норм. Одно из практических ее решений связывали с прибытием машин разграждения ИМР-2Д. Приказом по министерству от 07.05.86 г. НИКИМТу предписывалось выполнение ряда работ, в том числе создание в чрезвычайно сжатые сроки двух робототехнических комплексов на базе армейской машины ИМР-2 для ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Все научное руководство и организация работ по этой проблеме были возложены на заместителя директора А.А. Куркумели, координатором работ по компоновке оборудования на ИМР-2 был назначен начальник отдела Н.А. Сидоркин, а ответственными руководителями различных направлений работ по выполнению этого задания стали ведущие специалисты института, которые, работая круглые сутки, смогли изготовить за 21 день новый модернизированный ИМР-2Д. При этом двигатель был защищен фильтрами от попадания внутрь радиоактивной пыли, установлены гамма-локатор, манипулятор для сбора радиоактивных материалов в специальный сборник, грейфер, который мог снимать грунт толщиной до 100 мм, специальные радиационно стойкие телевизионные системы, танковый перископ, система жизнеобеспечения оператора и водителя, аппаратура измерения радиоактивного фона внутри и снаружи машины. ИМР-2Д была покрыт специальной хорошо дезактивируемой краской. Управление машиной осуществлялось по телевизионному экрану. На защиту от радиации ушло 20 тонн свинца. Защита по всему внутреннему объему машины в реальных условиях составляла порядка 2 тыс. раз, а в отдельных местах достигала 20 тыс. раз. 31 мая сотрудники НИКИМТа впервые провели испытания ИМР-2Д в реальных условиях около 4-го блока ЧАЭС со стороны машинного зала, что дало руководству Чернобыльского штаба истинную картину распределения мощности гамма-радиации. 3 июня из НИКИМТа пришла вторая машина ИМР-2Д, и в зоне наибольшей радиации стали работать обе машины. Работы, проводимые по этой технологии, резко снизили общий радиационный фон около 4-го блока и дали возможность заняться строительством «Укрытия» с использованием имеющейся техники.
 

Одним из испытателей ИМР-2Д был конструктор НИКИМТа Валерий Гамаюн. Ему суждено было стать одним из первых, кто сумел на ИМР-2Д, доработанной специалистами института, приблизится к разрушенному 4-му энергоблоку и произвести соответствующие замеры в радиоактивной зоне, снять картограмму местности вокруг разрушенной АЭС. Полученные результаты легли в основу плана Правительственной комиссии по очистке зараженной территории.
Как вспоминает В. Гамаюн, 4 мая, он вместе с заместителем директора НИКИМТа А.А. Куркумели выехали на военный полигон в Нахабино, где участвовали в выборе военной инженерной машины. Остановились на ИМР-2 как наиболее удовлетворяющей требованиям. Машина сразу же поступила в НИКИМТ на доработку и модернизацию. ИМР была доукомплектована гамма-локатором (калиматором), манипулятором для сбора радиоактивных материалов, грейфером, который мог снимать слой верхнего грунта, танковым перископом и другим оборудованием. В Чернобыле позже ее стали называть тысячником.

28 мая В. Гамаюн вылетел в Чернобыль, а на следующий день встречал первую машину ИМР-2Д, прибывшую по железнодорожным путям в составе из двух вагонов. Машина оказалась сильно потрепанной после транспортировки, было видно, что её везли с предельной скоростью. Пришлось ИМР приводить в порядок. Для этого вскрыли опечатанный завод сельскохозяйственной техники, на котором раньше чинили доильные аппараты. Необходимый инструмент и станочный парк там оставался в полном порядке. После ремонта ИМР на трейлере отправили на ЧАЭС. Это было 31 мая. В Гамаюн: «В 14. 00 наш ИМР стоял на дороге у первого блока ЧАЭС. Уровень радиации на этой исходной позиции доходил до 10 р/час, но надо было успеть сделать ходку до облета вертолетов, которые обычно поднимали пыль своими винтами, и тогда радиационный фон повышался до 15-20 р/час. Во всем мире дозой безопасной радиации считалось облучение в размере 5 рентген, которые человек мог получать в течение года. Во время чернобыльской катастрофы эта норма для ликвидаторов была поднята в 5 раз. На исходной позиции многое пришлось додумывать на ходу. Двигаться решили задним ходом, поскольку кабина водителя вначале была защищена от радиации менее чем место оператора. Сняли обувь, и, для того, чтобы не занести в кабину радиационную пыль, в одних носках уселись по своим местам. В этот момент связь между кабиной водителя и отсеком оператора работала нормально. Но какая-то интуиция подсказала, что она может прерваться, поэтому, на всякий случай, условились, что, если откажет - будем перестукиваться. Когда двинулись, связь действительно исчезла. Из-за рёва мотора условленный стук ударом ключа был едва различим, а связь с теми, кто ожидал нашего возвращения за пределами опасной зоны, отсутствовала вовсе. И здесь мы поняли, что в случае чего, например, если заглохнет мотор, вытащить нас отсюда будет просто некому, а возвращаться придется пешком по зараженной местности, да еще в одних носках. А у меня в это время зашкаливал калиматор (дозиметр), и снять с него показания не удавалось. Машину пришлось дорабатывать еще раз. Это мы делали на том же заводе по ремонту доильных аппаратов. Только после этого начались регулярные выходы в зону поражения вокруг разрушенного реактора, в результате чего были сделаны полная радиационная разведка и снята картограмма местности. Вскоре меня вызвали в Москву - готовить другие машины для отправки на ЧАЭС».
 

ИМР-2 работали по 8-12 часов в день. У самого развала блока машины работали не более 1 часа. Остальное время затрачивалось на полготовку и дорогу. Такая интенсивность работы приводила к тому, что несмотря на все меры защиты, радиоактивность внутренних поверхностей всех трех ИМР-2Д, особенно в местах размещения экипажа (под ногами), достигала 150-200 мР\ч. Поэтому вскоре машины пришлось заменять полностью автоматизированной техникой.

Такой техникой стал комплекс «Клин». После аварии на Чернобыльской АЭС возникла острая необходимость создания автоматизированной техники для ликвидации последствий аварии и выполнения наземных задач без непостредственного участия человека. Работы над таким комплексом были начаты в апреле 1986 г. практически сразу после аварии. Разработкой комплекса занималось конструкторское бюро ВНИИ-100 в Лениграде. Совместно с уральцами к лету 1986 г. был разработан и построенный роботизований комплекс «Клин-1», который состоял из транспортного робота и машины управления на основе ИМР-2. Машина-робот занималась расчисткой завалов, вытягиванием техники, сбором радиоактивных обломков и отходов, а экипаж машины управления руководил всеми этими процессами из безопасного расстояния, находясь при этом в середине защищенной машины.

Согласно срокам, комплекс должен был быть разработан за 2 месяца, однако разработка и изготовление составили всего 44 дня. Основной задачей комплекса являлось сведение к минимуму присутствия людей в зоне с высоким уровнем радиактивности. После выполнения всех работ, комплекс был похоронен в могильнике.

В состав комплекса входили две машины, одна управлялась механиком-водителем, второй управлял дистанционно оператор.
 

 

В качестве рабочей использовалась машина «Объект 032», созданная на базе инженерной машины разграждения ИМР-2. В отличие от базовой машины, «Объект 032» имел дополнительное оборудование для проведения дезактивации, а также систему дистанционного управления. Кроме того, сохранялась возможность «обитаемости» машины. Моторно-трансмиссионное отделение и ходовая часть модифицированы с целью повышения надёжности при работе в условиях воздействия ионизирующего излучения.

Для управления безэкипажной машиной была изготовлена машина управления «Объект 033». За базу был взят основной боевой танк Т-72А. В специальном отделении размещался экипаж машины, состоявший из механика-водителя и оператора, а также вся необходимая аппаратура наблюдения и управления машиной. Корпус машины был полностью герметизирован и отделан свинцовыми листами для усиления защиты от радиации. В центре машины были установлены агрегаты для запуска двигателя, а также прочее специализированное оборудование.

В зоне ликвидации работало несколько вариантов ИМР, которые отличались между собой уровнем ослабления радиации. Так, первые ИМР-2 обеспечивали 80-кратное ослабление радиации. Этого оказалось недостаточно. Силами инженерных войск несколько ИМР были дооборудованы защитными свинцовыми экранами, что обеспечило 100-кратное ослабление радиации. В последующем в заводских условиях были изготовлены ИМР обеспечивающие 200-500- и 1000-кратное ослабление радиации: ИМР-2В "сотник" - до 80-120 раз; ИМР-2Е "двухсотник" - до 250 раз; ИМР-2Д "тысячник" – до 2000 раз.

Почти все ИМРы, что стояли тогда в строю, очутились в Чернобыле и все они остались там навсегда. За время работы машины набирали так много радиации, что броня сама становилась радиоактивной.
 

После аварии на ЧАЭС появилась необходимость дальнейшей модернизации ИМР-2. Последующая модернизация машины привела к появлению варианта ИМР-2М, который был принят на вооружение решением Начальника инженерных войск от 25 декабря 1987 г. На новой машине вес был уменьшен до 44,5т (45,7т в ИМР-2), она была выполнена на базе танка Т-72А. У машины был снят комплект пусковых установок заряда разминирования (связано с появлением специальной самоходной пусковой установки «Метеорит» (установка разминирования УР-77, Харьковского тракторного завода), а также с тем, что во время эксплуатации эта установка оказалась очень капризной. Убрали и пулеметную установку, усилили броневую защиту гидрооборудования. Был возвращен (как и на первой ИМР) скребок-рыхлитель, что сделало машину более универсальной в плане выполнения работ в зонах разрушения – разрушение гребня высоких завалов, вытаскивание крупных балок, обломков, сбор обломков, обрушение гребня воронки и т.п. Машина выпускалась с марта 1987 г. по июль 1990 г. и известна как промежуточный или переходный образец ИМР-2М 1-го варианта выполнения (условно ИМР-2М1).
 

В 1990 г. на машине прошла очередная модернизация. Изменения коснулись клещевого захвата манипулятора. Он был заменен универсальным рабочим органом ковшового типа, который мог удерживать предметы сопоставимые со спичечным коробком, работать как грейфер, обратная и прямая лопата, скребок и рыхлитель (скребок-рыхлитель как отдельный элемент оборудования убрали).
 

К 1996 г. (уже в независимой РФ) на базе ИМР-2 и ИМР-2М были созданы машины разграждения ИМР-3 и ИМР-3М на базе танка Т-90. По составу оборудования и тактико-техническим характеристикам обе машины идентичны. Но ИМР-3 предназначена для обеспечения продвижения войск и выполнения инженерных работ в зонах с высоким уровнем радиоактивного заражения местности. Кратность ослабления гамма-излучения в местах расположения экипажа – 120. ИМР-3М предназначена для обеспечения продвижения войск, в том числе и на радиоактивно зараженной местности, кратность ослабления гамма-излучения в местах расположения экипажа – 80.
 

Тактико-технические характеристики
инженерной машины разграждения ИМР-3

Длина - 9,34 м, ширина - 3,53 м, высота - 3,53 м
Экипаж - 2 чел
Масса - 50,8 т
Дизельный двигатель В-84, мощностью 750 л.с. (552 кВт)
Запас хода - 500 км
Максимальная транспортная скорость - 50 км/час
Производительность: при устройстве проходов - 300-400 м/час, при прокладке дорог - 10 - 12 км/час
Производительность земляных работ: экскаваторные работы - 20 м3/час, бульдозерные работы - 300-400 м3/час
Грузоподъемность крана - 2 т
Вооружение: 12,7-мм пулемет НСВТ
Максимальный вылет стрелы - 8 м

ИМР входят в состав инженерно-дорожных подразделений и подразделений разграждения и используются в составе отрядов обеспечения движения и групп разграждения вместе с установками разминирования, танковыми мостовыми укладчиками, обеспечивая наступление танковых и механизированных подразделений первого эшелона. Так, по одной ИМР-2 есть в составе отделения дорожной техники инженерно-дорожного взвода ИСР группы разграждения танковой (механизированной) бригады, а также взвода разграждения инженерной роты разграждения инженерно-дорожного батальона инженерного полка.

 

ИМР-2 (об. 637, 1980 г.) – инженерная машина разграждения, снабжена краном-стрелой (грузоподъёмность 2 т на полном вылете 8.8 м), бульдозерным отвалом, минным тралом, ПУ заряда разминирования. В серийном производстве с 1982 г.
ИМР-2Д (Д – «Доработанная») – ИМР-2 с усиленной защитой от радиации, ослабление излучения до 2000 раз. Работали в Чернобыле. Не менее 3-х построены в июне-июле 1986 г.
ИМР-2М1 – модернизированный вариант ИМР-2 без ПУ заряда разминирования, дальномера и пулемёта ПКТ, но с усиленным бронированием. Краном-стрела дополнена скребком-рыхлителем. Производительность инженерного оборудования осталась прежней. Принята на вооружение в 1987 г., выпускалась с 1987 по 1990 гг.
ИМР-2М2 – модернизированный вариант ИМР-2М1с более мощным многофункциональным бульдозерным оборудованием, кран-стрела получила универсальный рабочий орган (УРО) вместо клещевого захвата. УРО обладает возможностями манипулятора, грейфера, обратной и прямой лопаты, скребка и рыхлителя. Принята на вооружение в 1990 г.
«Робот» – ИМР-2 с дистанционным управлением, 1976 г.
«Клин-1» (об. 032) – ИМР-2 с дистанционным управлением. В июне 1986 г. построен опытный экземпляр.
«Клин-1» (об. 033)– машина управления «объекта 032», также на шасси ИМР-2. Экипаж – 2 чел. (водитель и оператор).
ИМР-3 – инженерная машина разграждения, развитие ИМР-2. Дизель В-84. Бульдозерный отвал, гидравлическая стрела-манипулятор, ножевой колейный минный трал.
 

На сегодняшний день инженерная машина разграждения, вчастности ИМР-2М (ИМР-3), представляет собой наиболее совершенную и перспективную инженерную машину разграждения. Все виды работ она может производить в условиях радиоактивного заражения местности, сильного поражения атмосферы агрессивными газами, парами, отравляющими веществами, задымленности, запыленности и непосредственного огневого воздействия. Ее надежность подтверждена в ходе ликвидации последствий самых грандиозных катастроф нашего времени и в боевых условиях Афганистана. ИМР-2М (ИМР-3) доступна не только военной сфере, но и гражданской, где использование ее универсальных возможностей гарантирует большие выгоды. Она одинаково эффективна и как инженерная машина разграждения, и как аварийно-спасательная.

Перечень операций, выполняемых ИМР, широк. Это, в частности, путепрокладка на среднепересеченной местности, в мелколесье, на снежной целине, на косогорах, корчевка пней, валка деревьев, устройство проходов в лесных и каменных завалах, в минных полях и невзрывных заграждениях. С ее помощью можно производить разборку завалов в населенных пунктах, аварийных зданий и сооружений. Машина осуществляет отрывку траншей, котлованов, засыпанной техники и укрытий, засыпку ям, рвов, оврагов, подготовку рвов, эскарпов, дамб, переходов через противотанковые рвы и эскарпы. ИМР позволяет устанавливать секции мостов, устраивать съезды и выезды на водных переправах. Ее целесообразно использовать для производства работ на грунтах I-IV категорий, в карьерах и открытых выработках, для борьбы с лесными и торфяными пожарами, выполнения грузоподъемных операций, эвакуации и буксировки поврежденной техники.