Что имеем, не храним
По статусу главный контрольный орган страны, Счётная палата РФ, обязана следить исключительно за тем, как расходуются бюджетные средства. Однако жизнь регулярно заставляет аудиторов разбираться и с частным бизнесом, и с финансовыми потоками, которые никак не связаны с бюджетом.
Из данных последнего бюллетеня Счётной палаты можно сделать вывод, что в современной России государство давно стало субъектом абсолютно частного предпринимательства. Это отнюдь не новость. Но ведь это при том, что участие государства в экономике многие по-прежнему считают чрезмерным.
МВФ оценивает долю государства в российской экономике в 33%, агентство Moody’s — в 40-45%. При этом в планах приватизации, которые регулярно возобновляются, невзирая на кризисы и санкции, неизменно предлагается снижать число компаний с госучастием. Но если несколько лет назад речь шла о 15-20% ежегодно, то сейчас — только о 10%, но отнюдь не потому, что приватизировать уже нечего.
Единая система управления госимуществом свидетельствует, что в России сейчас в наличии 1025 акционерных обществ и 626 федеральных госпредприятий. Но государство необходимо выводить из бизнеса хотя бы потому, что его присутствие там становится прекрасной базой для коррупции и злоупотреблений.
Либералы от экономики, быть может, и правы, когда настаивают на том, что в России необходимо проведение масштабной приватизации. Однако они делают это с упорством, явно достойным лучшего применения. Ведь из такого рода планов можно сделать вывод, что по сравнению с новой приватизацией могут поблекнуть и ваучеры, и залоговые аукционы «от Чубайса».
Двенадцать лет назад некоторые эксперты не без оснований посчитали, что президент Путин оставлял свой пост на четыре года только для того, чтобы как следует разобраться с собственностью, которую контролировало правительство. С тех пор прошло достаточно времени, чтобы вновь разобраться с тем, чем же в настоящее время владеет не только кабинет министров, а государство в целом.
Нет контроля, нет учёта
Свой отчёт о том, как обстоят дела с госимуществом в экономике, аудиторы СП РФ начали с того, что констатировали: государство не представляет, что же на самом деле имеет. Данные Росимущества, приведённые выше, сильно расходятся с информацией Росстата, а налоговики, в свою очередь, насчитали почти в пять раз меньше акционерных обществ с участием государства.
Минэкономразвития и вовсе отчитывается практически только за первую десятку крупнейших АО с госучастием. Практически лишь они и перечисляют в казну дивиденды, пытаются вести дело так, чтобы платились налоги и выполнялись социальные программы.
Принципиально эксперты из Счётной палаты не могли не отметить, что как раз госкомпании в России не слишком ограничены в средствах, что и делает отдачу от них довольно высокой. Возможность работать с большими финансовыми потоками фактически развязывает руки не только той самой первой десятке, но и тем, кто идёт вслед за ней.
Результат, в целом позитивный, отмечается и в отчёте СП РФ. Поступления в бюджет от госкомпаний стабильно росли на протяжении всего периода проверки (2017-2019 годы). Так, доходы от акционерных обществ выросли на 75,7%, до 1 трлн. рублей. ФГУП дали в казну только 19,5 млрд. рублей, но и это на 30,4% превышает показатели четырёхлетней давности.
Характерно, что всего двадцать АО с участием государства принесли ему львиную долю поступлений от дивидендов – 97%, однако при этом существенно увеличилась и задолженность по перечислению дивидендов. За три года она выросла почти вчетверо: со 192,5 млн. рублей до 718,2 млн.
Тем не менее, как видим, у лидеров всё обстоит более-менее благополучно. А вот остальные 90% компаний с госучастием, по оценкам специалистов СП РФ, так же благополучно пребывают в «серой» зоне. Стало почти нормой, когда такой бизнес за счёт разного рода комбинаций фактически выводится в офшоры.
Но при этом вознаграждение руководителей, в том числе и назначенных государством, превышает зарплаты работников, как правило, в десятки раз. Но правды об АО и ФГУП, о бонусах и премиях, не ищите, заявляют контролёры Кудрина. Однако они же справедливо требуют раскрывать данные о доходах топ-менеджеров этих структур.
Из Счётной палаты, впрочем, не поступает предложений вернуться к идее полной ликвидации унитарных предприятий, которые работают на конкурентных рынках. Это планировалось сделать ещё в 2018 году, но что-то, по всей видимости, помешало.
Не исключено, что аудиторы в силу своих профессиональных обязанностей не могут принимать во внимание тот факт, что преимущества, которыми владеют госкомпании, снижая реальную конкуренцию, мешают развитию перспективных рынков. В этом отношении слишком показателен опыт развития таких структур, как «Сколково» или «Роснано», оказавшихся в тепличных условиях, но до сих пор не ставших лидерами пресловутого технологического прорыва.
Главные недостатки госсектора, на которые обратили внимание и в Счётной палате, – это, по сути, поощрение коррупции, конъюнктурность решений, почти повсеместное замещение частных средств государственными. А ведь ещё Пётр Великий учил русских купцов, что «один государев рубль за собой три частных тянет».
Не благодаря, а вопреки
Повышение эффективности госсектора в настоящее время из-за кризиса становится более насущной задачей, чем стремление оперативно перевести его на частные рельсы. Но этому, по оценкам аудиторов СП РФ, сильно мешает разнородность госсектора, разброс по разным ведомствам.
Госпредставители имеют очень разные полномочия в многочисленных АО и ФГУП, которые порой закреплены за кем-то отнюдь не по профилю. К примеру, более 100 аграрных предприятий в настоящее время числятся за Минобрнауки. Если же тот или иной ФГУП оказался под крылом Росимущества, то информация о таких предприятиях в бюджетной отчётности о финансовых вложениях, как правило, отсутствует.
В завершение отметим, что аудиторы СП РФ убеждены: "…количество ФГУП сокращалось не столько благодаря приватизации, сколько в результате объединения и ликвидации предприятий или преобразования их в бюджетные и казённые учреждения".
И в связи с этим крохотный, но очень важный штрих по поводу не менее актуальной на сегодня темы. Речь о горе Куштау в Башкирии, которую вроде бы удалось отстоять от разработки «Башкирской содовой компанией» (БСК) с 38-процентным госпакетом акций.
В среду президент страны счёл необходимым лично вмешаться в ситуацию, выразив удивление по поводу слияния компаний, которое привело к тому, что 62 процента акций БСК в руках государства «удивительным образом» были размыты до 38. Согласитесь, ключевой вопрос лежит на поверхности.
А что же делал, куда смотрел и, в конце концов, как голосовал представитель государства в правлении «Башкирской содовой», когда случилось это самое чудесное «размывание»? С его-то 62 процентами акций? Впрочем, глава государства тоже обратил на это внимание, поручив прокуратуре разобраться, насколько законной была сделка, из-за которой государство утратило контроль за активами БСК.
