Нет, в название статьи не закралась досадная ошибка, такой предлог выбран намеренно. И это не попытка потрафить незалэжным украинским филологам. В данном случае понятие «в Украине» даже не описание географического местоположения, это характеристика, некий маркер, чётко разделяющий людей, живущих к западу от Белгорода и Брянска, на наших и не очень. Полагаю, стоит объяснить, что я имею в виду…
Не раз уже сказано, в том числе и мною, что многие наши политики, политологи, политические обозреватели и прочие завсегдатаи ток-шоу на федеральных каналах, вспоминая об Украине, постоянно делают оговорку, мол, у нас есть проблемы только с нынешней украинской властью и другими не менее уродливыми порождениями Майдана типа толп беснующихся наци-бабуинов и тому подобной сволочи. А вот простые украинцы нам братья, мы их любим и однажды обязательно спасём от свидомой тирании. И они непременно с благодарностью бросятся нам в объятья, и произойдёт долгожданное воссоединение братских народов.
Нет, согласен, звучит красиво. И всё бы ничего, если бы это не было несусветной чушью, построенной на советском псевдоисторическом мифе, задачей которого было как-то оправдать разделение большой России на союзные республики. Я уже молчу о том, что границы этих республик чертили от балды, как бог, точнее чёрт, на душу положит. И никаким реальным территориям проживания русских, украинцев и белорусов (будем пока придерживаться существующей официальной классификации) они не соответствуют от слова «совсем».
Казалось бы, ну что в том такого? Ну, миф, ну, не соответствуют, ну и что? Это же не отменяет «вековечной дружбы» и общих корней? Насчёт корней поговорим чуть позже, а вот что касается дружбы, здесь и зарыта та самая собака. Именно в этом и состоит главный прокол наших политических расчётов, благодаря которому американцы так легко развели граждан Украины на целых два майдана, превратив страну «нерабов» в классическую колонию со всеми вытекающими, и обыграли Россию, совершавшую на украинском направлении одну роковую ошибку за другой.
А стало быть, избавиться от опасных и вредных иллюзий самое время. Иначе переломить ситуацию в свою пользу нам не удастся. Начнём с терминологии. Говоря об украинцах, у нас чаще всего имеют в виду 46 домайданных миллионов граждан этой страны с оговоркой, что около 11 процентов из них просто этнические русские.
Не станем привязываться к цифрам, тем более что в 2021 году демографическая картина на Украине, которая и раньше не отличалась особой радужностью, стала вовсе катастрофической. Но и в просто обобщающем определении этнической принадлежности местного населения заложена первая большая ошибка. На самом деле, даже если вычленить из общего количества украинских граждан тех, кто, согласно последней переписи, проведённой в далёком уже 2001 году, указал иную национальность, называть оставшихся украинцами будет совершенно неправильно.
По факту мы имеем дело с тремя кровно близкими, но ментально совершенно разными группами. Условно их можно назвать так: западенцы, новороссы и малороссы. Первые ― это коренные жители Галиции и Волыни, земель, которые ещё во времена отца-основателя местной княжеской династии Даниила Галицкого де-факто перестали быть частью Древней Руси. Даниил, оставаясь формально православным, принял в 1253 году католическую корону «от отца своего папы Некентия (Иннокентия IV) и от всих епископов своих» и стал именоваться королём Руси. Тем самым русский князь задал, как сейчас модно говорить, некий тренд для политической и идеологической самоидентификации всего региона и начала фактической дерусификации Галицко-Волынских земель.
После много ещё чего происходило в истории, но Волынь и Галиция боле никогда не ощущали себя в единстве с остальным русским народом. Собственно говоря, на самой Украине это секрет Полишинеля: галичане не считают себя не только русскими, но даже и украинцами. По этому поводу вспоминается весьма забавный, но в то же время очень показательный эпизод.
Когда в 1648 году во время своего восстания, или, как это было принято называть в советской историографии, национально-освободительной войны, Богдан Хмельницкий подошёл к Львову, он написал местным городским властям радостное письмо в весьма дружественном тоне: «Прихожу к вам как освободитель русского народа; прихожу к столичному городу земли червонорусской избавить вас от ляшской неволи». Но те радости Хмельницкого не разделяли и избавляться от польской «неволи» не захотели, а посему городские ворота перед Богданом остались запертыми на все засовы.
После скоротечного штурма и непродолжительной осады львовяне согласились выплатить казакам отступные, и те, удовлетворившись полученным, оставили «древнерусский» город в покое. Так дорожки униатской Галиции и православной Украины разошлись окончательно. Засим вопрос национальной принадлежности западенцев можно считать закрытым.
Теперь пара слов о Новороссии. Мало кто вспоминает о том, что земли нынешних Харьковской, Днепропетровской, Запорожской, Донецкой, Луганской, Николаевской, Херсонской и Одесской областей никогда не входили в состав древнерусского государства. На этой территории не жили не то что мифические «древние укры», но даже и вполне реальные русичи, русские люди. Земли эти стали заселяться нашими общими предками гораздо позднее, и если использовать англоязычный термин, то к древнерусскому хартленду (англ. Heartland) они отношения не имеют.
В результате более поздней экспансии в Новороссии сформировалось население, этнически и духовно более близкое к великороссам, чем к малороссам. И на данный момент в этой ситуации ничего по большому счёту не изменилось. А, следовательно, называть этих людей украинцами не менее ошибочно, чем использовать данный термин в отношении жителей Волыни и Галиции.
Но если новороссы ― это суть русские люди, мало чем отличающиеся от жителей, скажем Рязани или Твери, и вообще неотличимые от белгородцев, воронежцев или курян, то западенцы имеют такое же отношение к Украине или России, как и закарпатские русины или буковинские румыны, то есть никакого. А потому распространить протекцию России на первых настолько же важно, как и окончательно отказаться от иллюзий о возможности русифицировать вторых.
И вот теперь, отсеяв всё лишнее, можно перейти к разговору о тех, кого действительно стоит считать украинцами, несмотря на искусственность данного термина. По сути своей «украинцы» ― это малороссы, которые в результате достаточно длительной психологической обработки отказались от общих корней с великороссами и белорусами. То есть, вспоминая семейные метафоры о трёх братьях, ушли из дома, порвали всякую связь с родными и получили документы на новое имя.
В своё время великий Чингиз Айтматов в своем знаменитом романе «И дольше века длится день» рассказал легенду о манкуртах, людях, доведённых жестокой пыткой до беспамятства, до полной потери себя и обращённых в бессловесных рабов, абсолютно послушных воле нового хозяина. Весьма подходящее определение для кастрюлеголовых украинских «революционеров», не правда ли?
Но то легенда, а в реальной истории можно найти ещё более яркий пример подобной метаморфозы: янычары ― некогда элита турецкого войска времён расцвета Османской империи, состоящая из мальчиков-христиан, взятых у родителей силой в качестве дани в возрасте от 8 до 14 лет и вымуштрованных в духе максимальной ненависти к своим корням, как религиозным, так и этническим, и в покорности новой вере и новому господину.
Согласно упомянутой мною украинской переписи населения 2001 года 67 процентов опрошенных называли себя этническими украинцами. Учитывая реалии местной этнографии, с которыми мы уже разобрались, можно, держа в голове эту цифру, определить примерное количество тех людей, для которых идея незалэжной и, как следствие, недружественной русскому миру Украины близка и понятна. Это и есть то самое «болото», которое молча поддержало оба майдана, прошедшие по большому счёту под одним и тем же лозунгом «Геть вид Москвы».
В прошлом году я наткнулся на статью своего коллеги Юрия Барбашова, которую он написал специально для «Казачьего Вестника». Она имела весьма похожее название ― «“Гэть вид Москвы!”: самостийничество ― злокачественная опухоль русского народа». В ней автор вспоминает подзабытый нынче термин родом из ХIХ века ― «самостийники» ― и справедливо, на мой взгляд, подмечает, что тихое молчаливое самостийничество гораздо опаснее откровенного бандеровского нацизма.
Да, нынешние украинские радикалы ― это прямые идейные потомки коллаборационистов из УПА и прочих бандеровских банд. Но они враги явные и открытые, и с ними всё ясно. А вот превратившиеся в «украинцев» вчерашние малороссы намного опаснее, потому что менее заметны и гораздо легче мимикрируют под русских по мере надобности.
Это и есть граждане той самой «ВУкраины», для которых спор вокруг предлога, коверкающего нормы их родного русского языка, превратился в борьбу с этим языком, в ненависть к своим корням и в конечном итоге вылился в настоящую войну с теми, кто отрекаться от своей русской идентичности не захотел.
Важно понимать: их ужасная трансформация в нынешнее состояние произошла не вчера. И весьма наивно полагать, что всему виной происки западных спецслужб и вездесущих НКО господина Сороса.
Нет, зёрна ненависти к России и русским, то есть на самом деле к самим себе вчерашним, были брошены на майданах в весьма хорошо удобренную почву, над плодородностью которой потрудились и разночинная интеллигенция позапрошлого века, и большевики-украинизаторы первой половины столетия двадцатого, и уже более близкая к нам украинствующая творческая «элита» на рубеже второго и третьего тысячелетий.
И всё же я не соглашусь с определением «самостийники» и даже с более поздним вариантом ― «хатаскрайники». Первое из них предполагает хоть какое-то видение будущего украинской державы в целом (ошибочного или нет, неважно), второе ― чётко заявленную причину противопоставления своих личных целей интересам общества. Но у нынешних «украинцев» в большинстве своём нет ни первого, ни второго, а представление о мире ограничивается лишь собственным весьма крошечным ареалом обитания: дом, робота, хатынка «у сели», огород и в огороде картопля. И всё, что происходит за его пределами, от них равноудалено: хоть Киев, хоть Москва, хоть Нью-Йорк… Это чистейшее, дистиллированное хуторянство.
И среди «хуторян-украинцев» у нас действительно нет братьев, у них вообще нет никаких родственников и даже друзей. Кругом только «вороги», «ганьба» и «зрада». Возможно, когда-нибудь в исторически обозримом будущем мы ещё вернёмся к вопросу нашей общности, но произойдёт это, боюсь, нескоро. А пока все эти пустые разговоры о безусловной любви к «братскому украинскому народу» пора прекратить. Нет от них никакой пользы ни уму, ни сердцу. Подумаем-ка лучше, как нам помочь Новороссии.
0
