На аэродроме скопилось огромное количество самолетов, которые уже никогда никуда не полетят, стоят, место занимают. И вот «светлые головы» в разных верхних штабах решили эти самолеты сдать на металл, заодно и денег заработать, якобы на нужды Морской авиации Тихоокеанского флота (МА ТОФ). Ну мы сразу поняли, что сейчас нам денег прямо навалят, сразу на все нужды, и мы наконец накупим в штаб отдельного противолодочного авиационного полка бумаги формата А4 на все деньги, пачки две, а может, даже и три. Сами «светлые головы» ничего делать не умели, поэтому скинули свою инициативу в инженерный отдел штаба морской авиации ТОФ, мол, вы за всякие железяки отвечаете, вот и придумывайте, как все это организовать, а нам результат давайте, деньгами. В общем, в стране уже давно все было придумано, были организованы специальные фирмы, возглавляемые различными бывшими главными инженерами, и народ там работал из авиационных инженеров, то есть люди понимали, как самолеты лучше резать: поперек или вдоль. И взаимодействие в гарнизонах эти фирмы отрабатывали с заместителями командиров полков (начальников гарнизонов) по инженерно-авиационной службе (ИАС), которых еще называли «зам по железам».У нас в гарнизоне все это было организовано следующим образом: командующий позвонил командиру полка, поставил задачу оказать содействие, а заместитель командующего по ИАС лично привез представителей фирмы в гарнизон и обязал нашего «зам по железам» во всем им помогать. На этом организационные мероприятия закончились и начались трудовые будни по разделке самолетов. Меня сразу насторожило то, что мне не сказали, когда и сколько денег отсыпят нашему полку.Когда процесс разделки самолетов вошел в колею, я поинтересовался у нашего «зам по железам», когда уже деньги будем делить, на что получил ответ, что там и без нас есть, кому этими деньгами воспользоваться, и никаких денег именно нашему полку выделять не планируется. В общем, все было очень мутно, и мне показалось, что этот «зам по железам» – в доле.Понял я, что пора вникнуть конкретнее: разобраться на месте, как там эта разделка проводится, какими силами, кто там старший и где же деньги нашего полка. Так как «зам по железам» что-то темнил, я решил поехать на место разделки и там поговорить с народом. Решил и поехал, никого не предупредив. Приехал на площадку, куда подтаскивали очередной самолет на разделку, увидел какого-то нашего технического капитана и поговорил с ним по душам. И узнал страшные вещи. Оказывается, наш технический состав заставляли бесплатно разделывать самолеты, и все это организовал наш «зам по железам». Короче, сволочью оказался этот «зам». И еще я узнал, что весь рассортированный металл, который собрали с уже разделанного самолета, хранится в нашем огромном ангаре, в который раньше Ту-16 закатывали на регламентные работы. И скоро приедут огромные грузовики, которые вывезут этот металл на ближайшую железнодорожную станцию.
Разделка
Как-то я разозлился. На эту фирму, которая втихую договорилась с «зам по железам», на этого предателя и на всех этих гадов, которые все это организовали. И еще понял я, что нашему полку тут ничего не обломится. А когда я злюсь, то действую быстро, решительно и бесстрашно. Построил я всех работников, выяснил, кто у них старший, приказал ангар закрыть и ключ отдать мне. Когда ангар с металлом, готовым к погрузке, был закрыт, я его опечатал своей печатью, ключ забрал, а народ отправил по эскадрильям, запретив появляться на разделочной площадке под страхом самых страшных наказаний. Довольный народ побежал по эскадрильям. А сам поехал в штаб, поговорить по душам с «зам по железам». Этот подполковник был не из нашей среды, не из морской авиации, он пришел к нам из разогнанного «зеленого» истребительного полка, и уже сам факт его перехода в противолодочный полк, а не на «дембель», в те мутные времена говорил о многом. Не рассказывая «зам по железам» о том, что я все работы прекратил, а металл «арестовал», в приятельской беседе выяснил, что представитель фирмы живет в гостинице поселка Ванино, в 30 км от гарнизона, к нам почти не приезжает, а все здесь контролирует непосредственно «зам по железам» за «долю малую».На вопрос о том, почему наши офицеры и прапорщики бесплатно работают на разделке, вместо того, чтобы заниматься обслуживанием наших живых самолетов, «зам по железам» замялся и что-то пробормотал про то, что все согласовано с командиром полка. Не очень я ему поверил, но и выяснять у командира не стал, мол, время все покажет. Командиру я не сказал, что работы по разделке самолетов прекращены, не хотел раньше времени его волновать.Уже на следующий день «зам по железам» прямо с утра захотел со мной тесно пообщаться. А я с утра мастерски уворачивался, мотивируя занятостью, но ближе к обеду «зам по железам» прорвался ко мне в кабинет и начал громко возмущаться:– Ну ты что творишь?– А что случилось?– Мне доложили, что ты ангар запер и опечатал, людям запретил работать.– Ну да, имею право.– Зачем? Все было на мази, процесс организован, скоро первая отправка металла.– А мне вот не понравилось, как этот процесс был организован – на каких условиях используется наш ангар, почему наши люди работают на разделке?– Вот так значит?– Значит.– Да ты знаешь, какие люди там задействованы?– А мне без разницы, какие там люди кормятся у этой кормушки, я о своих людях думаю, которых ты, как рабов, сдал в аренду этой фирме.– Что ты хочешь? Сколько?– Ничего я от тебя не хочу и разговаривать с тобой на эту тему не буду, а ты вспомни, что ты у нас «зам по железам», а не представитель фирмы.– Ах так! Да я… Да тебе…– Иди отсюда.В общем, не сложился у нас диалог с «замом по железам». Он пожаловался командиру полка, но я того успокоил и попросил, если начнутся звонки «сверху», ссылаться на меня, мол, начальник штаба все замутил, сейчас его отловим и все в порядок приведем.На следующий день действительно начались звонки, в основном от заместителя командующего по ИАС, командир переводил стрелки на меня, а мне этот инженер был не указ, я обещал разобраться и навести порядок, в общем, дурил мозги, тянул время и саботировал работы по разделке самолетов.
Ангар
Рация
Через пару дней «зам по железам» попросил меня принять представителя фирмы. Я согласился, ведь этого я и добивался. Представитель фирмы прибыл ко мне в кабинет, и у нас с ним состоялся весьма конструктивный диалог:– Что вы хотите за возобновление работ?– Вы убираете от руководства нашего «зам по железам», прекращаете ему платить, а я вам выделю порядочного и не такого занятого инженера, который будет вам помогать.– Нам без разницы, это ваши личные разборки.– По первому пункту договорились.– Сколько еще пунктов будет?– Не спешите и не пугайтесь, ничего страшного не будет. Второй вопрос – группу технического состава для разделки сформирует выделенный инженер из тех, кто нам не нужен, но вы будете оплачивать их работу, хотя бы номинально и не афишируя.– Это не предусмотренные расходы, это очень серьезно…– Я вас больше не задерживаю.– Я вас понял, по второму вопросу возражений нет.– Вопрос третий, основной. Вы хотите использовать наш ангар для хранения ценного металла и еще вы хотите, чтобы выделенная группа технического состава работала у вас в наше служебное время. Такое грубое нарушение распорядка дня и нецелевое использование служебных помещений я бесплатно позволить не могу.– А мне сказали, что вы не берете…– Вам правильно сказали, я и не возьму от вас деньги. Но полку нужно кое-какое оборудование, и в ваших силах урегулировать этот вопрос.– Какое оборудование, сколько стоит?– Нам нужны рации, сколько они стоят, я сейчас не знаю, важно ваше принципиальное согласие, если мы заключим это негласный договор, то технические вопросы решите с моим специалистом по связи.– Мне надо посоветоваться с руководством фирмы.– Я не препятствую.– На это уйдет время.– Мне некуда спешить.– Пока будет идти согласование, разрешите вывезти металл из ангара.– Нет, чем быстрее согласуете вопрос с руководством, тем быстрее начнете работать.– Вы деловой человек.– Нет, я – военный человек.В общем, через пару дней все вопросы были согласованы, работы продолжились, а в полку появились две стационарные радиостанции и пять портативных для персональной связи внутри гарнизона.
Как говорится – если невозможно предотвратить, то с паршивой овцы хоть шерсти клок.
