Казалось бы, отдыхай и радуйся, на два месяца можно обо всем забыть и предаваться неге. Но для нас, проживающих в закрытом военном городке на краю географии, отпуск был очень серьезным испытанием.
Только закаленные бойцы могли грамотно его спланировать и осуществить все так, чтобы быстро и без потерь прорваться к месту проведения отпуска. Именно прорваться, так как каждая поездка в отпуск была очень похожа на масштабную войсковую операцию. Попробую в очень сжатом виде довести основные детали этой операции.
Планирование. Начало планирования всегда лежало на моем начальстве. В ноябре командиры разных степеней определяли и утверждали срок отпуска моего экипажа. Должен сказать, мне всегда везло: большинство моих отпусков пришлось на летний период. После того, как я узнавал, что отпуск мне запланирован на июль-август, я рассказывал об этом жене, и она доводила этот план своему начальству. Немного покочевряжась, её начальство соглашалось с тем, что жена должна идти в отпуск вместе со своим мужем, несмотря на то, что служат они в разных частях. Далее мы планировали проведение отпуска – Луганск, где жили мои родители , потом Ялта, где жили родители жены, поездка в санаторий и еще всякие разности. Кратко весь маршрут выглядел так: Монгохто-Хабаровск-Москва-Луганск-Симферополь-Ялта-Геленджик-Ялта-Симферополь-Москва-Хабаровск-Монгохто. Вот такой был план на 64 летних дня.
Заблаговременная подготовка. Заключалась в выбивании путевки в санаторий и сборе денег. Достать путевки в санаторий было очень трудно, если это должны быть путевки не в «солнечный Магадан», а на побережье Черного моря. До полков путевки не доходили, их разбирали на Флоте, в штабе ВВС ТОФ, а остатки забирал себе штаб дивизии. Но мы с женой, начиная с декабря, начинали надоедать начмедам полка, дивизии и ВВС своим разнузданными желанием отдохнуть в санатории, и через 3-5 месяцев осады нам выделялась «семейная путевка с ребенком». Любили мы санаторий ВМФ «Дивноморское», отдыхали там неоднократно. Честно говоря, почти во всех отпусках, начиная со старлейских времен, я бывал в санаториях, добыть путевку было очень трудно, но возможно, надо было только проявить настойчивость и разумную наглость. Хорошо помогали следующие слова и выражения:
- воздушный боец;
- подорванное здоровье;
- как в бой, так в первую очередь, а как в санаторий, то хрен тебе;
- мы всей семьей Родину защищаем;
- я на передовой воюю, а не по штабам отсиживаюсь;
- «свистков» насильно в санаторий загоняют, а вы мое здоровье не цените, вот сдохну в полете, вас всех с должностей поснимают;
- конечно, я же всего лишь штурман отряда, а не теща замкомдива.
Как бы то ни было, путевка находилась в недрах штаба ВВС, и уже подписанная, чтобы не ушла на сторону, вручалась начмеду полка для оформления. Сбор денег. Этот этап проходил почти незаметно и независимо от нас. Я получал 600-800 рублей в месяц, жена получала 300-500 рублей, деньги почти не расходовались, и копились сами собой. Обычно в отпуск увозились около 8000-10000 рублей, и тратились там без остатка, иногда и у родителей приходилось занимать на обратную дорогу. Деньги хранились дома, за все время службы я так и не удосужился завести себе сберегательную книжку. Как-то я решил упорядочить хранение денег и сказал жене, чтобы деньги не валялись в тумбочке, а пусть спрячет в надежное место. Лучше бы я этого не делал… Через некоторое время заметил виноватое и озабоченное лицо жены.
- Что случилось?
- Не могу найти деньги…
- Конкретнее.
- Ты сказал, я спрятала, а теперь там ничего нет.
- Сколько было денег, куда спрятала?
- Я точно не знаю, сколько там было, но около 3-4 тысяч рублей, а спрятала я в нагрудный карман твоей второй шинели, которую ты не носишь.
Проверил карманы всех шинелей, попутно всех тужурок и кителей, которые всмятку висели в шкафу, денег не обнаружил, успокоил жену.
- Ладно, не горюй, до отпуска времени много, еще соберем.
К деньгам я до сих пор отношусь легкомысленно, поэтому и сам не расстроился, и жену успокаивал, как мог. Через несколько месяцев деньги были обнаружены, они валялись под всеми шмотками в шкафу. Проведенный эксперимент показал, что жена положила деньги не в карман шинели, а в её рукав, и они сами выпали при очередной перетряске шмоток.
Непосредственная подготовка. Основной элемент – добыча билетов. Обычно в летний сезон никаких билетов не было. Нет, в принципе, они существовали, но в кассах их не было, как и не было этих самых касс в нашем гарнизоне. Чтобы узнать, что в кассах билетов нет, надо было убить целый день, ехать в «город», за 35 км от гарнизона. В общем, все было не просто трудно, а очень трудно. В конце концов добывались билеты лишь на первый этап поездки - на поезд до Хабаровска.
А тут и отпуск начинается. Ни дня не задерживаясь, прыгаем в поезд и сутки мчимся в столицу Дальнего Востока, в Хабаровск. Взбодренные жарой в поезде, антисанитарией, постоянно пьяными попутчиками, вываливаемся на перрон, прыгаем в какой-нибудь транспорт и переезжаем в аэропорт, где и узнаем, что билетов «за Урал» нет. Совсем. И еще нет мест в гостиницах. Ни в каких. Нисколько не расстроившись, так как все это было ожидаемо, устраиваемся на скамеечке в парке около аэропорта, жена и ребенок стерегут вещи, а я начинаю надоедать всем кассиршам с просьбой продать билеты «за Урал», а лучше – прямо в Москву. Надоедаю всю ночь, и ближе к утру какая-нибудь сердобольная кассирша продает мне билеты или в Ленинград, или в Горький, или в Симферополь, или даже в саму Москву, но с «открытой датой», то есть без дня и рейса. А нам только этого и надо. Перебираемся со всеми шмотками в здание аэропорта и начинаем ходить на эти рейсы «на подсадку». Обычно на регистрацию несколько пассажиров не прибывают, вот на эти места и сажают «подсадочников». Короче, через сутки мы куда-нибудь улетаем. Да, именно куда-нибудь, а не туда, куда нам надо. Помню, продали мне билеты в Симферополь, отстояли очередь «на подсадку», регистрация закончилась, нас взяли и сказали бегом бежать в выход № 1. Прибежали, сопровождающая ждала только нас, засунула в автобус, и нас отвезли к самолету. Поднялись по трапу, показали билеты стюардессе и узнали, что именно этот самолет летит не в Симферополь, а в Одессу, а тот, что в Симферополь, уже порулил на взлет. Я разозлился и сказал, что мне без разницы, куда лететь, лишь бы от Хабаровска подальше. Дальше была дикая ругань, «непереводимая игра слов», но все решил командир воздушного судна, который с интересом смотрел на все это снизу. Поднявшись по трапу, он лично вступил в нашу «беседу» со стюардессами и сопровождающими.
- В чем дело?
- У них билеты в Симферополь, а мы летим в Одессу.
- Так отвезите их к самолету в Симферополь.
- Этот самолет уже улетел.
- Да…
- Я согласен лететь в Одессу.
- А у нас есть места?
- Да, есть три места.
- Уточните разницу в стоимости билетов, и если она незначительная, то пусть проходят в самолет, нам уже пора запускаться, а мы тут спорим.
Билеты стоили одинаково, и мы улетели в Одессу, несмотря на то, что собирались лететь в Москву, а оттуда ехать в Луганск. А в Одессе мы узнали, что билетов как обычно никуда нет, но ходят теплоходы в Ялту. Переехав на морской вокзал, мы купили билеты на круизное судно «Петр Первый» и еще сутки разлагались по бассейнам и барам теплохода, пока не причалили в Ялте. Вот и прибыли, вот и начался непосредственно отпуск.
Июнь, утро… Иду с полкового построения. Несмотря на то, что только начало десятого, я уже притомился общаться с народом, поэтому иду огородами, чтобы никого не видеть и не слышать. Ну а как не притомиться, если уже провел гарнизонное планирование, полковое планирование, полковое построение, выдал указания управлению полка, и сейчас иду инструктировать оперативного дежурного, отдыхая на ходу. Почти абстрагировался от любимого личного состава, и мысленно нахожусь в отпуске, до которого остались пара недель. Но что-то не дает полностью расслабиться… Вернул себя в окружающую действительность, и обнаружил рядом начальника РЭБ полка, который молча пытается обратить на себя мое внимание.
Об этой должности, да и о конкретном человеке, надо рассказать отдельно. Должность очень похожа на должность минера на стратегическом подводном крейсере, но еще круче. У того минера хотя бы есть несколько торпед, а вот у нашего начальника РЭБ полка, майора, ничего нет, не считая подчиненных по службе – начальников РЭБ эскадрилий, капитанов. В общем, должность трудная и ответственная, абы кого на неё не назначишь. Наш начальник РЭБ полка должности соответствовал, начал свой долгий боевой путь на срочной службе, старшиной катера какого-то начальника в Севастополе, потом училище штурманов, полеты в составе экипажа, послужил начальником РЭБ эскадрильи, и уж потом занял ответственную полковую должность, где и раскрылись все его таланты. А таланты у него были… Он мастерски умел имитировать рабочее состояние, ничем при этом не занимаясь. Даже командир полка как-то отметил его постоянное стремление в службе, увидев, как начальник РЭБ целенаправленно идет в «секретку» с какой-то бумажкой в руке. Но я то знал, что этот боец идет в «секретку» с одной целью – склонить к супружеской измене нашу молодую секретчицу, причем, хочет сделать это здесь и сейчас, закрыв дверь изнутри. Поэтому, выждав некоторое время, я заходил в «секретку» по своим делам, напрочь разрушая коварные планы майора, но сохранив семью секретчицы и бортача в целости и сохранности. В свободное от охоты на штабных теток время, начальник РЭБ мог выпить невпопад, мог и вообще не прийти на службу, а мог прийти в таком виде, что лучше бы и не приходил. Ну, какая была должность, такой был и начальник. Никого он не боялся, кроме своей жены и начальника штаба полка. Я его использовал в качестве «старшего за все», оперативного дежурного полка, и еще он очень хорошо помогал тем, кому делать нечего. Короче, этот старший офицер требовал постоянного контроля, но, при правильно поставленной задаче, мог и пользу принести полку, если его вовремя остановить.
И вот я вижу, как этот выдающийся офицер всем своим телом пытается привлечь мое внимание. Вот куда деться от этих подчиненных?
- Что ты тут дергаешься вокруг меня? Говори ротом, что тебе надо, пошто отвлекаешь начальника штаба от великих дум о грядущих победах?
- Михаил Владимирович, тут такое дело… Жена приказала везти её в Ванино, у неё блат образовался в железнодорожных кассах, надо билеты взять в отпуск, я же скоро в отпуск ухожу.
- Это я скоро в отпуск ухожу! А как это ты умудрился со мной вместе, в июле, в отпуск попасть?
- Я не виноват, это все Вы! Это вы меня принудили идти в отпуск вместе с Вами, мотивируя тем, что во время Вашего отпуска некому будет меня контролировать. Я, может, и не хотел идти в отпуск в начале июля, я бы в конце пошел, мне так было удобнее.
- Зажрался… Его уже отпуск с начальником штаба, с начала июля, не устраивает! Хорошо, пойду тебе навстречу, в следующем году пойдешь с 1-го января.
- Не-не-не… Меня все устраивает! Так что мне жене сказать? Можно в город?
- Я бы тебя ни за что не отпустил, просто из вредности, так сказать, за твои прошлые и будущие заслуги, но раз уж блат в кассах есть, то попытаюсь с паршивой овцы содрать клок шерсти для нашего полка, в лице его начальника штаба.
- А что надо делать? Я с удовольствием, к вечеру все будет сделано.
- Не борзей! Чтобы в 15.00 был на службе. Иди за машиной и женой, и приезжай в штаб. В штабе возьмешь мои воинские перевозочные документы, и попытаешься приобрести мне билеты из Москвы ближе к Луганску, а то эти хохлы прямой поезд отменили. Ну, там… в Миллерово, что ли… Пока ты будешь ходить, я все даты утрясу, и все тебе доведу.
- Все сделаю в лучшем виде! Я же сам беру билеты в Миллерово, у меня же жена оттуда…
- Да знаю я все, и даже знаю, что тебя в отпуск берут в качестве раба на плантациях у тестя. Ладно, беги, да не забудь в штаб заехать.
Все пошло своим чередом – начальник РЭБ, получив мои документы, уехал в Ванино, а я продолжил нести нелегкую ратную службу. В 15.00 начальник РЭБ прибыл ко мне в кабинет, без лишнего хвастовства выложил на стол мои билеты, и даже не взяв деньги за бронирование, спрятался в своем кабинете. Почувствовав недоброе, я решил поглубже изучить свои билеты. Все совпало, и дата, и станции отправления и прибытия, и количество билетов, но название поезда сразило меня наповал – «МОСКВА-ГРОЗНЫЙ». В стране, в очередной раз, наступило перемирие в чеченской войне, и наши правители, дабы продемонстрировать добрую волю и стабильность, запустили этот поезд. Но мне, представителю армии-поработительницы, совсем нечего было делать в этом поезде… Я решил выяснить мотивы, которые подвигли начальника РЭБ на этот «подвиг».
- Иди сюда! Чем ты думал, когда брал мне билеты в поезд, перевозящий пополнение для боевиков?
- Ну а что тут страшного? Да и не было других билетов, зато поезд – «скорый». Может, они и не узнают, что Вы офицер.
- Конечно не узнают, если никто читать не умеет. Вот тут русскими буквами написано в билете – «воинское требование»… Себе тоже взял билеты в такой поезд?
- Да не, мне русский поезд попался.
- Ага, меня отправишь в чеченском поезде, а сами тут начнете мою должность делить? Не надейся, тебе ничего не обломится, я командиру завещание оставлю.
- Ну я это…, как лучше хотел, других билетов не было…
- Иди отсюда на …., ну, в общем, с глаз моих долой!
Все мои попытки, в оставшееся до отпуска время, обменять билеты на нормальный поезд, ни к чему не привели, и в Москву я прибыл все с теми же билетами, женой и дочкой. Переехали на вокзал, начал выяснять обстановку. Обстановка меня насторожила. Поезд был в расписании, но ни номера пути, ни платформы не было указано. Пошел в справочное бюро, протянул билеты. Тетя изучила билеты, посмотрела на меня, белобрысого русича, и грустно спросила:
- Как тебя угораздило?
- Билеты брал на очень Дальнем Востоке, других не было, а ехать надо…
- Может, сдашь билеты?
- Я бы сдал, но других нет. Так что с этим поездом, когда посадка, с какой платформы?
- На этот поезд – спецпосадка, будет объявлена дополнительно, поезд загонят в тупик, проход через спецконтроль, внимательно слушай диктора. Как увидишь толпу ментов, так готовься к посадке.
Ничего толком не поняв, вернулся к жене, сказал, что все идет по плану, и решил немного посидеть, отдохнуть перед боем. Сижу, осматриваюсь. Постепенно вокзал стал наполняться лицами кавказской национальности, в основном небритыми здоровыми мужиками, возле одного зала стали кучковаться менты, многие с собаками. Как-то мне взгрустнулось… Объявили посадку на мой поезд, причем, через какой-то специальный зал, через одни двери. Делать нечего, пошли на посадку. Зашел в зал, и остановился в изумлении. Больше всего все происходящее напоминало перевозку заключенных. Коридор ментов с собаками, рамка металлоискателя, проход по одному, обыск каждого, перрон оцеплен ментами, и только трое русских – я, жена, и дочка. Но, мы не привыкли отступать, и ловя на себе изумленные взгляды попутчиков, и жалостливые взгляды ментов, мы прошли через все эти заграждения к своему вагону, показали билеты удивленной чеченке-проводнице, поднялись в вагон, прошли в купе, в котором сидела какая-то чеченская семья, человек десять. И началось.
- Это наши места, у нас и билеты есть.
- У нас тоже есть билеты.
- Но у нас именно на эти места.
- Какая разница…
Пришла вторая проводница, внесла свою лепту.
- Размещайтесь как-нибудь.
- Я не хочу как-нибудь, я хочу ехать на своих местах.
- Им тоже надо ехать.
- Пусть едут на своих местах.
- У них билеты в разных вагонах, а это одна семья.
- Мне без разницы, пригласите бригадира.
- Не надо бригадира, сейчас они уйдут.
- А почему трое остались?
- Ну у вас же одно место в купе свободно.
- Да, свободно одно, но остались трое…
Поезд уже куда-то ехал, а две проводницы продолжали нас уговаривать, чтобы мы потерпели трех пассажиров на одном свободном месте. Увидев проходящий милицейский патруль из русских ребят, я попросил помочь в размещении пассажиров. Ребята помогли, мы остались в купе втроем, но менты предупредили, что через пять часов они из поезда выходят. И мы поехали…
Весь вагон был битком набит здоровенными чеченцами, все небриты, пахнут чесноком и еще чем-то специфическим. Решил сходить в тамбур покурить. Страшно, но интересно. Тамбур разрисован чеченскими лозунгами – «Аллах акбар», «Рай под сенью сабель», ну и еще всякой ерундой. В тамбуре чеченцы, видимо, им продали стоячие места, их много, и смотрят на меня не очень одобрительно. Я молча покурил, на входе в вагон опять встретил русский милицейский патруль.
- Ты куда едешь?
- В Миллерово.
- Понятно, приедешь рано утром. Прекращай курить, потерпи до утра, иди в купе, закройтесь, и спать ложитесь.
Так и сделали. Сводил семью в туалет, есть и пить запретил, чтобы не было надобности в туалете, закрылись изнутри, и легли спать. Мы так устали в самолете и на вокзале, что уснули быстро, и так бы и проспали до самого Миллерово, если бы посреди ночи в купе не вломилась проводница, с просьбой разместить «мальчика» на свободной верхней полке. Делать нечего, согласились, и на верхней полке лег спать, не раздеваясь, огромный чеченец лет 35-ти. Семья попыталась уснуть, а вот мне уже было не до сна. Промаявшись до раннего утра, я поднял семью, мы собрали сумки, и быстренько выбежали из поезда в Миллерово.
Отпуск прошел прекрасно, отдохнули хорошо. О маленьком приключении в начале отпуска мы забыли, да и что тут вспоминать. Выйдя на службу, я рассказал ребятам, как мы ехали в этом поезде, но все было позади, и мы просто посмеялись. И начальнику РЭБ я ничего плохого почти и не сделал, он же не виноват в том, что других билетов не было.
Невыездной Нетаньяху. Западные страны признавшие выданный МУС ордер на арест Нетаньяху и Галланта. Также к списку присоединилас