Время ультиматумов

            Мир докатился до угроз. Конечно же прямо сейчас, это угрозы на перспективу, однако они, по большому счету, не оттеняются этой кажущейся вариативностью потенциального будущего, однако уже вполне конкретны и вполне реализуемы, а это значит, что они будут определять политику ведущих мировых игроков.

Собственно, ультиматумов было два. Первый последовал от США в части угрозы исключить Россию из мировых финансовых схем, подконтрольных Западу. Это не значит, что Россия в таком случае «исключится» из мирового финансового оборота, а лишь означает, что придется использовать иные, несколько витиеватые схемы. Под этот ультиматум «заводят» якобы российскую угрозу вторжением на Украину (мифологическую по своей природе), на деле же имеют ввиду предложение (не терпящее отказа) присоединиться к альянсу Запада в попытке последним поставить «в стойло» Китай, бросившему вызов американским и британским кругам.

            С другой стороны, Россия, впервые, наверное, тоже заговорила языком ультиматумов. Речь идет о предложении к США и НАТО о введении определенных ограничений на размещения вооруженных сил и отдельных видов вооружений, а также о непринятии в НАТО стран бывшего СССР. Угрозу ответных мер от Путина, или Лаврова не последовала, но на уровне заместителей министра иностранных дел России во всю говорится о том, что в случае непринятия этого ультиматума Россия будет готова выстраивать новый контур безопасности, отодвигая его от своих границ. И в этой части Кремль предельно откровенен, однако не факт, что наделен достаточным функционалом для подобных угроз.

            Обе стороны, фактически выдвинув ультиматумы, несколько блефуют. Для США отключение России от контролируемых самими же американскими кругами финансовых механизмов будет мягко говоря «самострелом». То, что раньше они как-то могли отследить и проконтролировать будет уже невозможным. Помните знаменитый многолетний суд в Великобритании по поводу украинского долга в 3 миллиарда? Само дело очевидно, но английское «правосудие» его спокойно заболтало на несколько лет. Это и есть тот самый контроль над ситуацией. Добровольно лишить себя таких возможностей? Это точно не в пользу США.

            С другой стороны, и у российской угрозы есть тоже некоторая доля лукавства. Мы, конечно, разберем, что именно Россия может противопоставить против американской и европейской угроз, но в отдельной части этой статьи.

            В целом же можно констатировать важную деталь политес отставлен в сторону. Страны начали говорить языком ультиматумов. И это важная веха.

            Фактически, что предлагают стороны называется очень просто «пакт о ненападении». Только в американском варианте пакт о ненападении звучит как «если Вы присоединитесь к нашей коалиции, или подпишите нейтралитет, мы гарантируем, что не нападем на Вас лично, но не оставим Вам своего пространства интересов. Только под нашим контролем.».

Российский вариант звучит так «если Вы вторгнитесь в наше пространство интересов, мы начнем действия, направленные на то, чтобы не допустить его сокращения». В любом случае – это пакт о ненападении. Фактически «Молотов – Риббентроп», только в реалиях XXI века – «Лавров - Блинкен».

            Оба пака нежизнеспособны. Американский вариант фактически делает Россию объектом прямого противостояния с Китаем, с экономической точки зрения сырьевым «придатком» Запада что в нынешних условиях как минимум неразумно. Что касается придатка всё просто. Ответ России о том, что охлаждение отношений с Китаем чревато экономическими сложностями будет парирован предложением завода глобального капитала в Российские компании (в первую очередь сырьевого сектора), что, естественно, решит проблемы кредитования, но при этом полностью похоронит идею суверенной экономики, длительное время выстраивавшейся в России (в том числе посредством государственных корпораций). Так что для России это пакт проигрышный и крайне опасный. Тем более, что в случае потного захода в экономику «партнеры» обязательно начнут и вторжение в политику России, понимая, что повторение «ренессанса-2000», когда после ельцинского периода полного развала, начались попытки восстановления страны.

            Российский вариант неприемлем для США. Они бы вполне могли согласиться на не включение в НАТО Украины и Грузии, не размещение войск и много чего другого. Но они не могут позволить себе, чтобы Россия оказалась вовлеченной в конфликт США и Китая не на стороне США (причем даже не с военно-политической точки зрения, а с экономической). Это будет означать, что все действия на российском направлении в течение последних лет для них окажутся полностью потерянными, а перспектива оказаться в конфликте с Китаем с Россией дружественной Пекину – более чем реальной. Тогда в чем смысл вообще каких-то пактов, если они не решают главный вопрос, как вернуть Китай под экономический суверенитет Запада?

            Отсюда следует, что пакт в настоящее время невозможен. Россия не является противником Запада, хотя бы потому, что не собирается у Запада прямо сейчас что-то отнимать или присваивать. Запад не является противником Запада, поскольку сама по себе и создает сложности (в Сирии, ЦАР и т.д.) не наносит смертельные удары западному миру.

            Ключевой вопрос текущих отношений – это отношения вокруг Китая. Не случайно 15 декабря, когда в Москву прилетела заместитель госсекретаря США Донфрид, Путин вел переговоры с Си Цзиньпинем. Это явный знак, направленный в адрес США о текущем позиционировании России.

         Ситуация предельно простая. США предлагает России отойти в сторону и предельно сократить экономические контакты с Китаем. В то же время, кстати, сами американцы пытаются, ведя переговоры с Пекином, выдать в качестве своей «доброй воли» свое согласие на любые действия Пекина в отношение России и ее интересов. В частности, в Средней Азии, на пространствах бывших советских союзных республик и даже в Арктике.

     Эта практика общеизвестна. США всегда предлагает «партнерам по переговорам» то, что им не принадлежит и что создает дополнительную конфронтацию с соседями договаривающейся страны. Надежда в данном случае на жадность, недальновидность, гордыню и просто стремление некоторых урвать побыстрее и полегче. Стравливать народы друг с другом излюбленная черта англосаксов.

            России неинтересны предложения США, поскольку для России важен не сам Китай, как таковой (с ним мы живем бок о бок столетия и привыкли к его флуктуациям. Нерченский договор с Китаем был подписан в 1689 году, США же появились на мировой карте, лишь в 1776), а в качестве силы противостоящей США и «коллективному Западу» в экономической части. В противном случае, если «Западу» удастся поставить Китай в свое экономическое «стойло», многополярность о которой так давно говорили моментально превратится в новый виток американской гегемонии, которая уж точно России не нужна совершенно. 

          Что России нужно от Китая? Всего лишь одного. Гарантий обеспечения финансового взаимодействия в любых условиях. В случае, если США и другие присоединившиеся начнут притворять в жизнь свои экономические «угрозы». Среди присоединившихся будет и Великобритания со странами содружества, Германия (с учетом результатов прошедших выборов, когда каждый второй в немецком правительстве теперь фактически на окладе у Вашингтона, по крайней мере из числа Зеленых и Свободных демократов), Франция (особенно, если Макрону будет обещана поддержка его на грядущих выборах президента Франции), Япония, готовая во всем следовать американскому курсу и даже «лаять» на Китай и Россию одновременно и многие другие.

            При этом, частные банки Китая (без государственных гарантий КНР) для России (с размещением клиринговых и кредитных структур прямо в России) не вариант, так как при верной угрозе санкций предпочтут свернуть работу с Москвой. Только личное обязательство Си Цзиньпиня.

            Хорошо. Нам примерно понятен расклад в этих переговорах и позициях. Росси и США обсуждают пакт о ненападении, при этом пытаются оставить для себя большую меру свободы интерпретации и всё же реализовать основную свою цель. Китай выступает в качестве клиента российских услуг, при условии согласия на четкую позицию. Но чем может ответить Россия?

На самом деле и малым, и большим одновременно. С точки зрения прямого действия – это, наверное, только и исключительно, потенциалы по размещению российских вооружений и прямые действия.

            В случае, например, размещения некоторых вдов вооружений (США или НАТО) в Европе, в том числе на территории Украины, с точки зрения вооружений это размещение российских ракет с ядерными боеголовками в европейской части страны в том аспекте в котором ранее это запрещалось договором РСМД. Плюс размещение гиперзвукового оружия. Плюс наращивание военных потенциалов в Крыму, Калининградской области, в Арктике. Гипотетически наращивание потенциалов в Белоруссии, Абхазии и Южной Осетии, на российских базах в Армении и Таджикистане, в Сирии, наконец. В самом крайнем случае – открытие еще ряда военных баз, но скорее в попытке намекнуть США, а не в плане реальных угроз безопасности кому-либо. Тут речь может идти о Сирии (размещение там ракетных систем средней и меньшей дальности вызовут очевидную головную боль в США и Европе хотя бы из-за громкого крика из Тель-Авива), некоторых Африканских странах, гипотетически Венесуэле, Кубе, Вьетнаме, может быть где-то еще. При этом, вопрос наладки обеспечения этих баз остается открытым и достаточно сложно решаемым вопросом. Необходимость развития военно-транспортной авиации России уже называлась в качестве проблем, требующих решения.

            Несколько иначе выглядит ситуация в части политических изменений. Например. Принятия в состав НАТО Украины, Грузии, Молдавии. Каждый из случаев имеет очевидный вектор ответа. Для Украины, это признание независимости ДНР и ЛНР, для Грузии, это включение в состав России Южной Осетии (а вопрос о национальном объединении осетин Северной и Южной Осетии в одном образовании уже давно поднимается) и возможно Абхазии, признание независимости Приднестровья. При этом, с экономической, или социальной точки зрения это всё не имеет никакого особого смысла (данные территории и так находятся в рамках экономического пространства России, а у многих граждан данных государств российский паспорт). Так что эффект от этого только и исключительно политико-символический. Другое дело, если высшее руководство России будет осознавать, что мосты сожжены и восстановление какого-либо диалога с Западом невозможно данный шаг может быть сравнительно легко нивелирован. Принятие в состав России ЛНР и ДНР может, а при должном сопровождении неизбежно вызовет обрушение всей архитектуры украинской государственности, сначала на Востоке страны, а затем и в Центре на основании эффекта последовательного обрушения. Формирование же «условной государственности» на Западной Украине (при спонсорстве зарубежных стран) практически нереально, так как это образование будет иметь еще меньший потенциал государственности, чем нынешняя Украина.

Признание независимости Приднестровья, с учетом сложной позиции Гагаузии и района г. Бельцы может развязать более широкий конфликт. Что касается Грузии, то там вполне может быть на фоне окончательной потери Южной Осетии и Абхазии активирован сценарий дальнейшего распада с учетом армянских, азербайджанских, чеченских и прочих национальных анклавов, что приведет к развалу Грузии на отдельные государственные образования в пределах исторических грузинских княжеств.

            Это всё, однако, вызывает с одной стороны серьезную волну военно-политической неустойчивости (трясти будет практически всех, а Совбез ООН замучается согласовывать формулировки и принимать блокировки тех или иных решений), а с другой не вызовет какой-то серьезной потери для США и Западной Европы. Ни экономического, ни военно-политической угрозы для стран Запада падение Украины, Грузии, Молдавии не вызовет, кроме, возможно, потоков беженцев с Западной Украины, Молдавии и Грузии, но, это не сильно то и страшно, с учетом массовости пребывания представителей этих государств в Европе, например.

Вариант войны России, например, со странами Западной Европы, мы не рассматриваем в принципе, как выходящий за рамки возможного пространства вариантов. Это не интересно никому.

Российский ответ, таким образом, в любом случае окажется однобоким и не способным причинить хоть какой-то серьезный ущерб США и Западной Европе. Военного ущерба не будет, запад на войну не явится. Экономического ущерба тоже, так как от этих стран страны Запада не имеют какой-либо экономической зависимости или существенных доходов. Репутационный ущерб? А разве после сдачи курдов туркам в Сирии, торжественного бегства из Афганистана войск США и их партнеров по коалиции, предновогоднего отступления США из Ирака может быть хоть какой-то намек на сохранение репутации? Политический кризис в своих странах? Санкции помогут. объяснить населению всё. Это же такое чудесное, универсальное оружие

            С очень большой вероятностью следующий телефонный разговор моет состояться между Путиным и Байденом 25 декабря. О нем еще не обвялено. По переговоры в Рождество, по мнению американских экспертов будут наполнены особым символизмом и, следовательно, будут способствовать положительной динамике.

На самом деле с точки зрения политического PR это был бы красивый ход и в части представления его публике и в плане генерации контента и ценностного оформления. Заодно, как видимо полагают американские политические консультанты, можно было бы наступит на больную мозоль Путину-христианину, напомнив о христианских ценностях. Но это лишь предположение.

            На само деле главной задачей Байдена в предстоящем телефонном разговоре согласовать личную встречу с Путиным в январе 2022 года, преподнеся это в качестве своей победы. Что касается реального наполнения беседы, то она по большому счету сведется к обсуждению двух ультиматумов, о которых писалось раньше и попытке найти точки соприкосновения в тех или иных деталях, не заходя на основной вопрос – отношений с Китаем.

            Россию п итогам данного обсуждения вполне удовлетворило бы замораживание конфронтационных вопросов на неограниченное время (по-хорошему, как в случае с «Женевой-1»), что собственно и было бы основной задачей и безусловно большой победой российского руководства. У США же всё несколько хуже. Есть лишь несколько месяцев в течение которых нужно заручиться позицией России. Сколько, вопрос очень сложный. Гипотетически реперными точками могут быть:

4 февраля 2022 – день открытия олимпиады в Пекине к которой США, наряду с дипломатическим бойкотом (дырявым правда), с радостью бы присовокупили видеокадры о некоем гражданском протесте в Пекине, подавленном властями по сценарию предыдущих выступлений. Прекрасный повод для введения каких-либо более масштабных санкций.

Начало марта 2022 – время открытия сессии Всекитайского собрания народных представителей на которой доктрина Си Цзиньпина, уже утвержденная на съезде КПК должна получить оформление в виде нормативных решений. При этом. данные решения могут быть революционными, включая, например, возможность экспроприации собственности у оппозиционных групп, что станет концом любого влияния из вне на Китай.

Третья дата – дата потенциальной атаки КНР на Тайвань, что, впрочем, остается лишь вариантом без какого-то реального воплощения.

В таком случае, для того, чтобы договориться с Россией о том, что Москва будет сохранять нейтралитет в «западной» атаке на Китай остается от силы меньше полутора месяцев для первой даты, и чуть больше двух для второй даты.

А это значит, что очные переговоры нужны Байдену уже в январе. Причем было бы символично, если бы он предложил их провести на православное Рождество, например, в Вифлееме. Хотя конечно это был бы даже перебор с точки зрения символизма.