Второй легендарный рейд танка Степана Горобца

8 февраля 1913 года родился Герой Советского Союза Степан Христофорович Горобец. 8 же февраля, только 1942 года, он погиб. Первый легендарный рейд танка под командованием Горобца через захваченный немцами Калинин широко известен, в Твери стоит памятник, посвященный этому подвигу. Именно за этот рейд С. Горобец был награжден орденом Красного Знамени командующим 30-й армией Хоменко, причем генерал-майор Хоменко снял орден со своего кителя и вручил его сержанту сразу же после доклада танкиста о прибытии в расположение частей 30-й армии. Но мало кто знает, за какой подвиг С. Горобец удостоился звания Героя Советского Союза, и тому есть объяснение. В наградном представлении на звание Героя написано «...уничтожил 12 минометов, 22 пулеметных гнезда, 3 пушки и 15 блиндажей», но даже этого было бы недостаточно для получения звания Героя в начале 1942. Звание Героя он получил за другое. Попробую об этом рассказать.

Предыстория

Успешное контрнаступление под Москвой позволило отбросить немецко-фашистские войска от столицы на 150–200 километров. Развивая наступление, в январе 1942 года наши 29-я и 39-я армии прорвали оборону западнее Ржева, форсировали Волгу, и 29-я армия стала наступать на восток, на Ржев, а 39-я армия своим наступлением в южном направлении пыталась перерезать дорогу Смоленск – Вязьма и соединиться в районе Вязьмы с 33-ей армией Западного фронта. Передовые части 29-й армии сумели выйти почти к Ржеву. Оставалось всего 8 километров до города. Гитлер сменил командование трех армий на этом участке фронта, в командование 9-й армией вступил генерал танковых войск Вальтер Модель, будущий «пожарник фюрера», который сразу же организовал контрудар. Модель направил контрудар на запад, вдоль Волги, в направлении Клепенино (левый северный берег) и Нелидово. Моделю удалось перерезать коммуникации прорвавшихся частей 29-й и 39-й армий. Армии не были окружены, но наступление застопорилось. А немцы срочно транспортной авиацией перебрасывали свежие части для обороны Ржева. Господство люфтваффе в воздухе позволило быстро восстановить оборону 9-й немецкой армии. Ставка Верховного главнокомандования выпускает директиву от 31 января с требованием ликвидации прорыва противника вдоль Волги с привлечением 30-й армии Лелюшенко и с категорическим требованием Сталина о присутствии командующего Калининского фронта Конева на месте прорыва, так как управлять войсками фронта из штаба в Кувшиново, а это 80 километров от передовой, было, по мнению Сталина, затруднительно.

Бои в районе деревень Ножкино и Кокошкино западнее Ржева в феврале 1942 г. Немецкая версия

30-я армия уже с 22 января спешно перебрасывается с левого фланга на правый фланг Калининского фронта.Но как можно спешно, в метель, по бездорожью? В составе этой армии и была 21-я танковая бригада, в которой служил Степан Горобец со своим экипажем. А немцы уже укрепились на отбитом участке фронта. Непосредственно на рубеже по левому и правому берегу Волги занял оборону мотополк СС «Дер Фюрер», усиленный артиллерийскими подразделениями и самоходками. Прикрываясь этим полком с приданными ему подразделениями, вернее – «боевой группой Кумм», названной так по имени командира полка оберштурмбаннфюрера СС Отто Кумма, немцы приступили к атакам на попавшие в полуокружение две наших армии. Особенно тяжело было 29-й армии. По нашим сводкам и донесениям, то ли для оправдания, то ли от недостатка информации, оборону, которую должна была взломать 30-я армия Лелюшенко, занимала целая немецкая дивизия. Иначе нельзя было объяснить неудачные атаки армии на участке всего 3 км, даже если в полках армии оставалось активных штыков по нескольку десятков бойцов после непрерывных боев с начала декабря 1941. В эти дни еще не стоял вопрос о выходе из полуокружения 29-ой армии, армия могла отойти западнее, а затем – на север, но тогда терялись завоеванные позиции для освобождения Ржева, исходя из этого было принято решение пробить коридор для снабжения, что было бы решающим в успешном наступлении и окружении группы армий «Центр».До прибытия 30-й армии эти оборонительные рубежи тщетно пытались прорвать те соединения 29-й армии, которые неудачно обеспечили в свое время фланги наступавших армий. Например, в 915-м стрелковом полку в строю осталось только 30 активных штыков, после нескольких атак на позиции 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер». А вот успешный результат этой операции для создания коридора снабжения войск 29-й армии по стечению обстоятельств стал зависеть, как ни странно, именно всего лишь от одного танка – под номером «03», с экипажем в составе командира Степана Горобца, механика-водителя Литовченко, заряжающего Коломийца и стрелка-радиста Пастушина. Еще немного предыстории подвига Горобца.

8 февраля

Главнокомандующим Западным направлением был Г. К. Жуков, он был назначен Сталиным 1 февраля на эту должность. Генерал армии прибыл на участок предполагаемого прорыва и доложил Сталину обстановку на 3 февраля (запомните эту дату):

«Перед фронтом Лелюшенко противник свыше дивизии, усиленной двумя-тремя батареями тяжелой артиллерии и 15–20 танками, к настоящему времени успел организовать оборону и встретить Лелюшенко организованной системой огня...

До 2 февраля Лелюшенко наступления не организовал, вступал в бой на широком фронте, с ходу пачками бросал войска без надлежащей артиллерийской поддержки.

В результате, истощив и до этого слабые дивизии, успеха не имел, сейчас прорыв организован Коневым в основном неплохо, за исключением деталей, которые исправлены на месте.

Результат наступления.

К исходу 3 февраля Лелюшенко разбил до батальона полка СС противника и вклинился в его оборону на два километра, заняв Клепенино и опушку леса, что юго-восточнее Клепенино.

Противник перед Лелюшенко обороняется упорно».

Так как генерал армии Жуков не мог проверить фактическую обстановку на передовой, не рискуя своей жизнью, да и постоянное огневое воздействие не позволяло физически это сделать, то доклад был со слов Лелюшенко и Конева, а может, и Жуков был вынужден назвать в качестве противника немецкую дивизию, а не полк СС «Дер Фюрер» с приданными подразделениями. Во французскую компанию 1940 года именно этот полк взломал оборонительную линию Мажино, заставил отступить дивизию Полосухина на Бородинском поле. Но и его «главное достижение» случилось позже: в 1944 именно эта немецкая часть «отличилась» во Франции в селении Орадур (французской Хатыни), что называется – оставила след в истории военных преступлений. А бои за Клепенино еще продолжались на тот момент.

Разведкарта лета 1942 года

7 февраля 2 танка Т-34 под командованием старшего сержанта (в некоторых документах младшего лейтенанта) Горобца и старшего лейтенанта Смыка были приданы для усиления 46-му Московскому отдельному мотоциклетному полку оперативного резерва 30-й армии. Переданы для помощи в ликвидации узла обороны на высоте Кокош, господствующей над коридором, по которому планировалось снабжать 29-ю армию и которую пока успешно обороняла 10-я рота 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер». На высоте были хорошо подготовленные позиции, траншеи, блиндажи, их оборудовали ещё в сентябре-октябре 1941 для обороны Ржева (до сих пор сохранились ямы от блиндажей, окопы и бетонный бункер). Позиции были выбраны именно с учетом наступления с западной стороны, а именно оттуда совершались наши атаки. К тому же сильные морозы еще более укрепили грунт до твердости бетона и превратили высоту в практически неприступную крепость. Снарядный голод зимы 1941–1942 годов не позволял разбить огнем блиндажи и окопы полного профиля, плюс ко всему в контрбатарейной борьбе мы еще проигрывали.Опорный пункт на высоте контролировал весь район боевых действий вплоть до берега Волги, а это около 2,5 км. Высота с запада заканчивалась крутым обрывом и излучиной небольшой речки Кокша, там была болотистая местность, непроходимая для танков. Дорога Ржев – Селижарово, проходившая по выемке в обрыве по северо-восточной границе высоты, была немцами превращена в ледяной каток, непреодолимый даже для пехоты. Обрывы вдоль речушки были также сильным препятствием для танков и пехоты. На самом высоком месте на высоте Кокош стоял большой каменный Троицкий собор, еще не совсем разрушенный, а ближе к Селижаровскому тракту было кладбище (до сих пор действующее).Есть интересный документ, по которому данная высота была взята уже 6 февраля, исходя из боевого донесения начальника штаба Калининского фронта от 6 февраля Сталину:

«...30-я армия продолжала наступление, противник оказывает упорное сопротивление. К исходу дня части армии овладели Кокош... контратаки отбиты с большими потерями для противника».

Согласно документам, а именно: наградным, боевым донесениям, приказам, а также донесениям о потерях частей, принимавших участие в штурме этой высоты, она была взята фактически только утром 8 февраля. И можно сказать, что взята была она только благодаря уже более скоротечному, но не менее героическому, рейду танка под номером 03 на «высоту с церковью», так её называли и мы, и немцы.Фактически, заранее доложив Сталину о взятии высоты Кокош, и Конев, и Лелюшенко были уверены во взятии высоты мотоциклетным полком, усиленным танками 21 ТБР под командованием старшего сержанта С. Х. Горобца и старшего лейтенанта А. Г. Смыка. Все участники будущего штурма опорного узла немецкой обороны имели серьезный боевой опыт. Костяк личного состава 46-го отдельного мотоциклетного полка, сформированного в сентябре в Москве, составляли бойцы, не только отслужившие срочную службу, но и имевшие опыт Халхин-Гола и Финской, были даже пограничники, встретившие войну еще на западных границах и вышедшие из окружений, можно сказать, 46-й МЦП был элитной частью. Почти всеми отделениями командовали старшины. Командир 46-го МЦП (уже третий командир, два предыдущих Федорченко и Миленьких погибли в ожесточенных боях) Федор Харитонович Полевой успел повоевать в Гражданскую, перед войной служил с Доватором в 1-ом особом кавалерийском полку (этот Кремлевский полк участвовал в съемках легендарного фильма «Александр Невский»), а войну встретил командиром 11-го МЦП 21-го мехкорпуса Лелюшенко, этот мехкорпус задержал 56-й мотокорпус Манштейна в боях под Даугавпилсом в июне 1941 года.Именно на позиции 11-го мотоциклетного полка под командованием подполковника Полевого вывел Горобец свой танк из рейда по захваченному Калинину, обменявшись «дружественными» выстрелами. Так встретило его поначалу негостеприимно подразделение старшего лейтенанта Ивана Адамовича Сидоровича, а документ 46-го полка, показанный выше, кстати, составил именно Сидорович. После расформирования 11-го МЦП Сидорович продолжил служить в 46-й МЦП, так и Ф. Х. Полевой стал командиром 46-го мотополка, как, возможно, и остальные участники той знаменательной встречи. 46-й мотоциклетный полк – оперативный резерв командующего 30-й армии Лелюшенко. «Лучший полк армии» – так будет написано в наградном листе на комиссара полка. Полк был хорошо вооружен, еще в августе-сентябре 1941 года при формировании в Москве был полностью обеспечен автоматами ППШ. Полк (4-ротного состава, по аналогии с кавполками 4-эскадронного состава) участвовал в тяжелых боях в составе оперативной группы Ватутина, а затем при обороне Калинина (на выезде из Калинина стоит на постаменте танк-памятник, на мемориальной доске в перечне частей, остановивших врага на этом рубеже, упоминается и этот полк). Особо отличился полк в районе Спас-Заулка на Ленинградском шоссе, где он остановил прорыв 55 танков противника, а также в районе Клина, перерезав шоссе Высоковск – Клин. Разгромленную немецкую технику на этом шоссе потом показали дипломатам союзных посольств. В условиях снарядного голода зимы 1941–1942 годов при контрнаступлении под Москвой полком применялась тактика ночных атак: без артподготовки, в условиях ограниченной видимости, в ночное время подползали незамеченными, без выстрелов, к немецким позициям и коротким броском врывались в окопы, уничтожая врага, благо автоматы ППШ были очень эффективны в траншейных схватках. Может, кто-то помнит эпизод фильма «Битва за Москву», где Лелюшенко, которого играет Геннадий Сайфуллин, объясняет данную тактику с направлением атаки по двум кострам, расположенным в тылу.А теперь документ от 46-й МЦП за подписью ст. лейтенанта Сидоровича, того самого, чьи пушки обстреляли танк Горобца в конце Калининского рейда: танк же мчался на батарею Сидоровича со стороны немцев:

«Оперсводка № 5 Штаб 46 мцп

д. Ерши 7.2.42 к 16:00 Карта 100 000

1. Согласно приказа полк занял оборону:

южнее 0,5 км д. Ерофеево в составе 2-х рот с двумя пушками ПТР, одна бронемашина, минбатарея и приданными двумя танками Т-34 с задачей по мере продвижения 174 сд выйти в район д. Кокош.

2. Приданный гвардейский батальон 29 армии к месту сосредоточения еще не прибыл.

Приложение 2 схемы на 2-х листах.

Нач. штаба Сл. н. ш.-I

капитан Полуботко Ст. л-нт Сидорович

Из приказа командарма 30-й армии Лелюшенко командиру 46 МЦП:

«…пользуясь снегопадом, в течение ночи овладеть Кокош и прочно удерживать…»

План, разработанный командиром 46-й МЦП, а может, и Коневым с Лелюшенко, был следующим: Два танка производят ночью беспокоящий огонь по высоте с северо-запада, постоянно перемещаясь вдоль границы высоты в условиях сильной метели и ведя дуэль с ПТО 10-й роты полка СС. А в это время 2 роты автоматчиков 46-го полка в темноте, в условиях плохой видимости, должны подползти как можно ближе к немецким траншеям с западной болотистой стороны, где находилось только боевое охранение, большинство личного состава роты СС будет в блиндажах, спасаясь от холода, минометного огня и обстрела танками. Затем один танк должен ворваться на высоту с северо-востока и отвлечь всё внимание и огонь на себя. В это время две роты автоматчиков с близкого расстояния с противоположной стороны врываются в траншеи противника, отвлеченного ворвавшимся советским танком, и блокируют блиндажи. Осталось выбрать того, кто сможет в первую очередь забраться на танке по крутому ледяному склону, заранее залитым немцами, а затем подставить себя под огонь с близкого расстояния – от дороги до центра немецких позиций буквально метров 200. Теперь мы никогда не узнаем, как обсуждали, как приказывали, хотя приказать в таком случае трудно, если танк не въедет, причина есть – ну не смог, то и никакой приказ не поможет. Александр Матросов совершил свой великий подвиг из-за изменившихся обстоятельств, спасая своих однополчан, здесь же экипаж Горобца заранее знал о том, что он должен вызвать весь огонь противника на себя.Старший лейтенант Смык, командир танковой роты 21-й ТБР погиб рано утром 8 февраля. В книге «Ярче легенды» про калининский рейд Горобца описана гибель Смыка в момент передачи утром 8 февраля приказа в танк Горобца от осколка мины, есть документы на сайте «Память Народа» о смерти, но есть и наградной на орден Ленина от 23 сентября 1942 года, где приписано другими чернилами «в настоящее время Смык находится в части». Возможно, повторное представление, а посмертно тогда неохотно награждали. По документам ЦАМО, Алексей Гордеевич Смык погиб 3 февраля, в книге тоже дата гибели 3 февраля. В 7:30 8 февраля танк Степана Горобца по левому флангу под прикрытием темноты и метели обходит с севера высоту, танк с экипажем погибшего лейтенанта Смыка остается перед северо-западной стороной высоты, продолжая вести отвлекающий огонь. Танк с номером 03 внезапным маневром с севера въезжает по ледяной дороге, вероятно, на гусеницах были специальные зацепы для зимних условий, которыми комплектовались Т-34, на высоту в районе кладбища и продвигается в центр немецких позиций, принимая весь огонь на себя.Из книги П. Иванова и С. Флигельмана «Ярче легенды»:

«…Десятый, наверное, раз танк штурмует высоту. Литовченко до боли в руках сжимает рычаги… Взвывает мотор. Машина идет в гору… Литовченко притормаживает правую гусеницу, и «тройка», вновь обретя маневренность, круто развернувшись вправо, идет на церковь…»

В завязавшейся суматохе, а танк въехал практически в центр опорного узла эсэсовцев, незамеченные и близко подобравшиеся роты мотоциклетного полка с противоположной стороны врываются на высоту, уничтожают боевое охранение в окопах, орудийные расчеты, пулеметные точки и блокируют блиндажи, забрасывая их гранатами.Из доклада о боевых действиях 21 ТБР за период с 5.02.1942 по 15.02.1942:

7.02.1942 два танка Т-34 по приказу командующего 30 армией поступили в распоряжение командира 46 мцп д. Ерши и получили задачу с одним батальоном 46 мцп занять оборону ю/в Обтяхино. В 16:00 07.02.42 танками оборона была занята.

Задача танкам была поставлена следующая: совместно с артиллерией полка вести огонь по узлам сопротивления противника (высота с церковью у д. Новое Филькино и Петелино).

Танки с 16:00 до 7:00 8.02.42 вели огонь по противнику и ночью, используя освещение ракет противника. Местность в районе обороны открытая, пересеченная, позволяла вести огонь прямой наводкой.

Противник, силою до 2-х батальонов пехоты, усиленный арт. миномет. подразделениями и танками, упорно оборонял высоту с церковью у д. Н. Филькино, Тимонцево и Петелино.

Комбат 46 мцп в 7:30 поставил задачу: экипажу мл. лейтенанта Горобца овладеть высотой с церковью, второму экипажу – лейт. Смык – поддерживать огнем с места атаку первого экипажа и наступление пехоты.

Задача была выполнена.

Танк тов. Горобца маневром из-за левого фланга вышел к церкви и начал давить гусеницами и расстреливать в упор с близкого расстояния пехоту, пехота врага бежала на Н. Филькино и Петелино.

Пехота противника, находясь в безвыходном положении (пути отхода были отрезаны танком), вернулась обратно в блиндажи), но вовремя подоспевшая наша пехота уничтожила фашистов, спрятавшихся в блиндажах.

Танком т. Горобца было уничтожено до 50 солдат и офицеров, до 12 огневых точек противника.

Танк Горобца получил 3 пробоины: две в башню, один – в боеукладку.

Командир танка мл. лейтенант Горобец был убит, башенный стрелок и стрелок-радист ранены, мех/вод тов. Литовченко был контужен, но сумел оказать помощь раненным и танк своим ходом вывел из боя...»

Уже мл. лейтенанту С. Х. Горобцу посмертно присвоили звание Героя Советского Союза, а членов его экипажа, механика-водителя Федора Литовченко, стрелка-радиста Ивана Пастушина и заряжающего Николая Капелюшина наградили орденами Ленина. В 46-м мотоциклетном полку 8 февраля, т. е. при штурме, погиб командир роты лейтенант Андрей Григорьевич Краюшин и 5 красноармейцев. Командир 46-го МЦП подполковник Ф. Х. Полевой был награжден уникальной наградой для старших офицеров – медалью «За Отвагу», похоже, он непосредственно участвовал в штурме, эту награду вручали только за личное мужество.Интересный факт – Пауль Карел (настоящее имя Пауль Шмидт, бывший пресс-атташе Рибентропа) в своей очень популярной книге «Гитлер идет на Восток» очень «живописно» рассказал про уничтожение 10-й роты полка «Дер Фюрер»:

«На шестой день тридцать легких русских танков возникли перед позициями 10-й роты. Они остановились в 50 метрах, а затем начали стрелять по пехотным землянкам и пулеметным точкам. Они поливали их огнем целых полчаса, затем укатили обратно в лес. Холодная ломкая тишина повисла над равниной. Через два часа в штаб батальона из расположения 10-й роты приполз человек. Ему помогли подняться и ввели в помещение. Это был роттенфюрер Вагнер. Тяжелораненый, с отмороженными руками, он попытался встать и как положено доложить командиру батальона Боллерту. Но упал и докладывал, лежа на полу:

– Гауптштурмфюрер, из моей роты в живых остался я один. Все погибли.

Вагнер забился в конвульсиях, и через секунду 10-я рота окончательно перестала существовать».

А было ведь всего два танка, а не тридцать, но какие были в них люди! В дальнейшем немцы контратаковали высоту со стороны Нового Филькино. Развернулись жесточайшие бои за эту высоту. После 20 февраля и частичного выхода из окружения 29-й армии высота была оставлена.Будучи на торжественной закладке Ржевского мемориала, я спросил одного поисковика про результаты раскопов на высоте Кокош. Он сказал, что там – сплошной металл, металлоискатель звенит постоянно, а щуп также постоянно утыкается в железо. Это и неудивительно, в этом месте целый год проходила линия фронта.

Эпилог

Из воспоминаний Елены Ржевской (переводчика штаба 30-й армии), будущей писательницы, вдовы поэта Павла Когана, это который сочинил знаменитую песню «Бригантины» («Надоело говорить и спорить, и любить усталые глаза...») и «...я с детства не любил овал. Я с детства угол рисовал...», погибшего в составе разведгруппы под Новороссийском, также переводчика:

«Итак, опять вся надежда была на генерала Лелюшенко.

Дивизии его армии, которым иногда все-таки подбрасывали резервы, в эти дни втянулись в ожесточенные бои за деревни по обеим сторонам Волги, на ряде участков достигли некоторых успехов – продвинулись вперед, за каждую деревню бились насмерть. Наиболее известны кровопролитные бои за деревни Ножкино и Кокошкино, названия которых в военных сводках частей обеих воюющих сторон постоянно звучали рядом почти весь 1942 г.

Здесь в Волгу впадает небольшая речушка Сишка, берега которой многократно политы солдатской кровью.

После войны Е. Ржевская писала: «…Кокошкино. Но… пока тут проходил фронт, оно звучало лишь в паре с Ножкино – две нераздельно соседствующие деревни, единый плацдарм ожесточеннейших кровопролитных боев… Здесь, на льду обеих соединившихся рек, валились цепи бойцов, шедших в смертельный бой за эту вот высоту, под огонь врага, и тот, кто ухватывался за прутья уже на том берегу, скатывался замертво вниз на лед. Когда лед тронулся, он протащил вниз по течению в последний путь лишь немногих, несметные множества ушли под лед, тяжело перегрузив реку, препятствуя ее ходу. Река не могла принять всех, выходила из берегов.

В этой точке земли горше, чем где-либо, чувствуешь невозвратимость утрат и что сам-то ты все еще жив в этом прекрасном мире, где… Сишка на бегу заканчивает свой путь, срываясь в Волгу. Неужели это здесь беспощадно сражались, истекали кровью люди? Это было Ножкино – Кокошкино – самый тревожный участок фронта…»