- Как Вы, как «замполит», боретесь с неуставными взаимоотношениями в виде «дедовщины»?
- Два раза в год, после поступления молодого пополнения в часть, проводится месячник сплочения воинских коллективов. Во время него обязательно рассматриваются вопросы неуставных отношений: приглашаются работники прокуратуры, военных следственных отделов для разъяснительной беседы.
В рамках правового информирования постоянно доводятся статьи об осуждении военнослужащих за подобные преступления с конкретными примерами. Особый упор делается на освещение подобных случаев среди военнослужащих своей части или у соседей.
Немедленное реагирование на подобные случаи, проведение разбирательства. Если обычная драка, на равных, то равным образом же наказываем участников. Если, конечно, тяжких последствий не было…
- Как наказываете за драку? В наряд?
- Нарядом-то нельзя наказывать, по сути дела. Но в наряд, да… Есть же хорошие наряды, а есть не очень. Поэтому «негодяй» будет ходить в не очень хорошие наряды, потому что не заслужил хороший.
По каждому случаю, когда кто-то кого-то толкнул, возбуждать уголовные дела глупо. Если же кто-то кого-то реально побил, то тут же оформляется грубый дисциплинарный проступок и материалы разбирательства направляются в суд. Но за время моей службы [собеседник не слишком продолжительное время находится в должности. – прим.] таких случаев не было.
- Не секрет, что случаи рукоприкладства командиры стараются скрыть…
- Да. К сожалению, сама система к этому подталкивает. В уставе написано, что командира категорически запрещено наказывать за правонарушения в его подразделении. Категорически. Но у нас же идут от противного: ты недоработал, ты недовоспитал. И вот получается, что у командира либо есть возможность скрыть происшествие и тогда есть вариант, что не накажут, либо все рассказать и тогда точно накажут. Но я сторонник того, что пусть мы сейчас получим, но все увидят, что преступника посадили.
- Почему все так? Ведь старшие командиры, которые наказывают младших командиров, когда-то сами были на их месте и должны понимать вот эту причинно-следственную связь?
- По моему мнению, более опытный человек понимает ошибки молодости: вот если бы я сделал вот так, то того бы не допустил. Поэтому он говорит младшим командирам: делайте вот так и тогда вот этого у вас не будет.
- Но жизнь показывает, что это не работает…
- Я, видимо, еще не имею опыта должного уровня, чтобы сказать в чем дело.
- Кроме сокрытия правонарушений, есть еще одна проблема. Мне неоднократно говорили, что посадить солдата на гауптвахту еще та задачка. Их [гауптвахт] мало, везти виновного приходится далеко, надо договариваться заранее, чтобы там место свободное было, которого может и не быть. Места нет, но решение суда-то выполнять надо. Необходимо ли большее количество гауптвахт?
- Необходимо. Сам с ними не сталкивался, но знаю, что такая проблема есть.
- Личному составу какие-нибудь фильмы про дисбат показываете? Для профилактики.
- Обязательно. Хотя бы раз в год это надо делать. В основном, показывают в ротах молодого пополнения, когда новобранцы проходят курс молодого бойца.
- Можно ли сказать, что с переходом на год службы «дедовщины» стало гораздо меньше? Я застал переход с двух лет службы на один и тогда казалось, что все, с ней покончено. Но вот смотришь на сообщения того же Главного следственного военного управления и иногда думаешь, что она снова поднимает голову.
- Нет, переход на год службы сломал эту систему. Есть, конечно, крутые парни, которые других стремятся «приопустить» чуть-чуть, особенно тех, кто слаб и нерешителен. Но в целом система сломлена. Такого, как раньше, когда есть «деды» и есть их подчиненные, уже нет.
[С моим собеседником пришлось разговаривать в три приема, между которыми произошло событие, описанное ниже. Начало вставки.]
Вот мы тогда поговорили, а к вечеру того же дня у меня боец сбежал. Три дня мы занимались его поисками, оформляли документы в прокуратуре, переписывали служебные разбирательства. И лишь потом появилось время основательно взяться за взвод, в котором это все случилось.
В общем, ситуация там была такая. Тот солдат, что сбежал, давно мечтал закосить, имел соответствующее поведение, в результате чего был во взводе аутсайдером. Родители в разводе, в себе не уверен – такой типичный домашний мальчик. За это его «чмырили». Нет, не били, но отношение к нему было негативное. И сослуживцы кое-что сделали, попытались его унизить. Он взял и рванул. 800 километров за 23 часа. Добирался автостопом. Вроде думаешь, что паренек-то небольшого ума, но как он все четко продумал: когда уйти в удобный момент, где оставить записку, как обойти дневального. Если с последним еще ладно, то он и дежурного по части встретил в тыловой зоне, где солдату несвойственно было находиться. И выкрутился, мол, меня тот-то послал сюда, чтобы такое-то сделать. Дежурный его и не стал задерживать. Перемахнул через забор. Денег практически вообще не было, но он сразу же купил «полторашку» воды, так как понимал, что путь долгий. Обходил посты полиции очень грамотно. Приехал домой, но нам его папа сразу позвонил. Впрочем, там его уже ждали наши офицеры. Кстати, что интересно, папа сбежавшего в свое время тоже из армии бегал.
- Что будет с теми военнослужащими, действия которых послужили толчком к побегу?
- Там даже на статью не накапливается. Самому главному отправят письма домой: родителям, администрации, военкомат. Опишем в «лучшем» свете. Думаю, родители к нему примчатся. Характеристику плохую напишем: склонен к неуставным отношениям, не уважает командиров, доверять нельзя и т.п. У него, кстати, отец в дисбате сидел за «неуставняк».
Был товарищ, который угрожал, но, увы, свидетелей этому нет.
Еще один пеной для бритья измазал во сне, а потом подушкой хлопнул. Тоже привлечь не за что – детская лагерная шутка.
- Но все это вместе накапливается…
- Да. Последней же каплей, толчком к побегу послужило следующее. Кто-то ночью ему облил форму. Утром он встал, постирал ее и вышел в подменке. Они ж у него спрашивают, мол, ты чего так вышел. Тот отвечает, что постирал. Ему говорят, мол, а ты знаешь, что ее мочой облили. После этого парень и сбежал.
Веду расследование, но не могу найти человека, который про мочу ему сказал. Все не помнят или не слышали, кто это сказал. Я уверен, но не полностью, что это сделал такой-то человек, но он не сознается и другие солдаты на него не указывают. Я тут двух солдат подготовил, должны выяснить, кто это сделал. Если он, то мы ему устроим по полной: и личное дело, и характеристику соответствующую.
- Что будет с этим солдатом, который пытался бежать?
- Мы его перевели в другую роту, там будет служить под жестким контролем. Наказывать его не за что, он пострадавший. Влепим «строгача» и все.
- Как сделать так, чтобы подобных случаев было как можно меньше?
- Я уже говорил про «светофор» [см. ниже. – прим.], - три письма – думаю, это будет сдерживающим фактором. Постоянная профилактика: доведение случаев неуставных отношений и наказаний за них. Через месяц после прибытия молодого пополнения проводить тестирование, выявляя деструктивных лидеров и группу «мальчиков для битья». С первыми постоянно проводить беседы, в которых напоминать о необходимости соблюдать дисциплину. Вторым регулярно напоминать, что надо о проблемах говорить с нами. Даже можно так: мне или командиру приходит СМС с текстом: «Сегодня такому-то дали по морде. Дал такой-то за такое-то». Выходишь, смотришь, видишь синяк. Ага, все.
[Конец вставки]
- Есть ли у Вас рычаги воздействия на асоциальные элементы? Вот вроде бы он и не бьет никого, просто не выполняет свои служебные обязанности, потому что не хочет.
- Мне не доводилось с такими сталкиваться. Если в подразделении выстроена система управления, то такого произойти не может. Не подчинился приказу? Проведем одно административное расследование, объявим выговор, второе, объявим выговор, третье, а дальше уже и уголовное дело. Но до такого вменяемый нарушитель постарается не доводить.
- С военнослужащими из республик Северного Кавказа контактируете?
- Да, у меня их человек восемь.
- Контрактники или срочники?
- Это военнослужащие по призыву.
- Как с ними служится?
- Тут хочу вернуться к вопросу важности знаний основ религии. Когда увеличилось количество вербовщиков всяких террористических организаций, то нам была поставлена задача провести занятия на предмет действий этих вербовщиков, почему им нельзя поддаваться и т.п. Я собрал военнослужащих, исповедующих ислам, - по большей части это были татары и башкиры – и провел с ними беседу. Тут надо понимать, что мне, как православному человеку, пришлось говорить на тему другой религии. Я исламом интересовался, так как понимал, что рано или поздно с подобной ситуацией столкнусь. Так вот. Я сразу сказал, что являюсь православным христианином, и сразу же обозначил сходства наших религий, общие святыни. Рассказал, что народы, исповедующие ислам, с давних времен служили в армии России, например, охраняли российских императоров. Затем объяснил, что вербовщики обманывают, манипулируя определениями, что такое джихад и кто такие неверные. Что есть джихад как борьба мысли, как джихад действия, слова и потом уже только джихад как война, как газават. Объяснил, что только объединенная Россия в том формате, в котором она сейчас существует, способна обеспечивать народам спокойное сосуществование. Потому что если нас разделят, то нас растерзают. Что надо вместе противостоять внешней угрозе. После беседы ко мне подошел один из этих военнослужащих и с удивлением спросил, мол, вы же православный, откуда столько знаете об исламе. Для меня это показатель, что я хорошо сделал свою работу.
Также организовываем для военнослужащих, исповедующих ислам, встречи с духовенством. Тут, конечно, надо четко отслеживать, какой мулла относится к ветви ислама, поддерживаемого государством, а какой нет. Если с православным духовенством все понятно, то там нужно быть осторожным, чтобы ваххабита не пригласить. Поэтому поддерживать контакты можно только с Центральным Духовным Управлением Мусульман России.
Работать с военнослужащими с Северного Кавказа можно и нужно. Они у нас, в основном, трудолюбивые, исполнительные, амбициозные. Поддерживают себя в хорошей физической форме. Но в общении с ними всегда нужно быть внимательным, никогда из уст командира не должны звучать оскорбительные слова по национальному признаку.
- Вы сказали, что военнослужащие с Северного Кавказа трудолюбивые, исполнительные и прочие комплиментарные вещи. Думаю, немало людей, прочитавших это, скажут: «Что нам этот «замполит» очки втирает?! Мы сами с кавказцами служили в армии и знаем, как все обстоит на самом деле! Да ничего они не хотят делать и от них одни проблемы!»
- Тут надо понимать, что их надо ставить на отдельную работу, и тогда она будет выполнена. Кроме того, необходимо распределять данных военнослужащих по разным подразделениям. В идеале – один человек на роту. Также необходимо ставить их не в подразделения обеспечения, а в боевые, потому что в последних тяжелее «потеряться». Командирами быть любят. На замечания нервно реагируют, да. Чем хуже по-русски понимает, тем сильнее реагирует. У меня есть задумка сделать три варианта «письма на родину»: про <неразборчиво>, «середняка» и «негодяя, склонного к предательству». Сделать их на бумаге разных цветов, типа как у светофора, и вывесить их в каждом подразделении. При увольнении на каждого военнослужащего составляется соответствующая характеристика, кроме того «негодяям» будем отсылать письма родителям, в школу или вуз и в военкомат. Тем самым каждый военнослужащий сможет выбрать себе дорожку: красную, желтую или зеленую. Я думаю, что это будет очень действенно, особенно для военнослужащих с Кавказа.
У меня во время одной из командировок в другую часть был военнослужащий-кавказец, который нет-нет исподтишка кого-нибудь поколачивал. Пока не столкнулся с одним крупненьким мальчиком, который дал сдачи. В общем, друг другу по морде надавали. Я сразу сказал, что оформляем расследование и подаем документы в прокуратуру. Тогда я решительно хотел возбуждения уголовного дела, но потом посидели с командиром подразделения и решили до уголовного дела пока не доводить, просто погонять его для профилактики. Потом нашли переписку в телефоне, где он сообщал, что на него завели уголовное дело и, скорее всего, посадят. То есть в наши действия поверили сразу же. И дисциплина повысилась. Я с ним регулярно проводил беседы, что так нельзя, эдак нельзя. Когда я уезжал оттуда, то это кавказец подошел ко мне и поблагодарил, что не стал доводить дело до прокуратуры.
Нужен постоянный контроль за ними. Я постоянно требую, чтобы эти военнослужащие всегда стояли в первых рядах в строю, где за ними проще контроль осуществлять. Если мне кто-то пытается сказать, что я ущемляю их по национальному признаку, то сразу же следует ответ, что контроль необходим для профилактики правонарушений. То есть для их же блага.
В других подразделениях ситуация с кавказцами хуже. Они там кучкуются, наглеют. В той же столовой, когда заступаешь дежурным, приходится вставать на проходе и не пускать наглецов, лезущих без очереди. Вызываю их непосредственных командиров, чтобы разобрались.
- И все же не совсем понятно, как Вы добились того, что «ваши» кавказцы такие дисциплинированные. Просто разговорами? Быть может Вам командиры подразделений просто о проблемах не говорят, потому что не хотят лишнего геморроя с требовательным «замполитом»?
- Нет. Объясняю. Есть золотой принцип любого «замполита»: он там, где личный состав. За редким исключением я всегда нахожусь там, где личный состав. Там, где находится основная его часть. Но никогда не стоит забывать посещать места, где военнослужащие находятся в отрыве. Например, заступая в воскресенье ответственным, я обязательно должен зайти в санчасть, построить личный состав своей части и спросить все ли у них хорошо, как обеспечиваются довольствием, как их самочувствие. Нужно обязательно заходить в расположения подразделений. Но не просто заглянуть на этаж, а пройтись по комнатам, зайти в комнату досуга, проверить книги и подшивку газет. Минут через 10 уже забудут, что ты на этаже, тут уже можно невзначай посмотреть за жизнью подразделения.
Еще момент. Любое действие должно подвергаться публичной оценке. Вот объявляется на построении, что этот вот человек – «негодяй», он сделал вот это и получит такое-то наказание. Это очень важно: сделал? – наказан! Поэтому делать так нельзя, потому что тебя накажут, кем бы ты ни был. Даже если понимаешь, что некие справедливые причины у человека были, что он проступок совершил, все равно хотя бы формальное наказание должно быть. Чтобы все понимали, что они здесь на равных.
Мне в части не пришлось наводить порядок, потому что к моему приходу кавказцы уже служили, а с новыми сразу провел профилактическую беседу, что тут даже пальцем никого трогать нельзя. Со «старыми» были поначалу проблемы, руками там махали. Но садил их, проводил беседы, не просто «строил» их, а интересовался, что у вас так, что эдак. Ты обеспечиваешь соблюдение их гражданских прав, они уже к тебе по-другому относятся.
- Не получается ли так, что вот есть военнослужащие с некими особыми правами, к которым трепетное отношение, и есть остальные, кому отвечаете что-то в духе: «Ну вы ж понимаете… Есть вот эти… С ними надо не так, как с вами… Надо потерпеть…»?
- Нет. Тут тот самый принцип, о котором я говорил: все равны. Я так одному, который меньше всего понимает, постоянно взыскания объявляю. Он из-за этого постоянно пытается пожаловаться то командиру, то еще кому-то…
- Это срочник?
- Срочник.
- Тогда что ему с Ваших взысканий? Ему же ни холодно, ни жарко от них.
- По сути дела ничего…
- Хм, тогда что ему мешает «забить болт» на службу? С его-то менталитетом?
- Тут важно не просто объявлять взыскания, а объяснять, что нарушителю дисциплины сначала объявляется выговор, потом еще один выговор, потом строгий выговор, а дальше уже и до уголовного дела недалеко. Прокуратура всегда требует в письменном виде, но для начала объявляешь нарушителю устное взыскание. В увольнения он уже не пойдет. И этим уже портится его характеристика, так как взыскание заносится в служебную карточку. Командиры, к сожалению, этой практикой пренебрегают, поэтому у многих военнослужащих ни взысканий, ни поощрений нет.
- Бывает так, что Вы объявляете военнослужащему взыскание, а его командир как раз «пренебрегает практикой» и не заносит его в служебную карточку?
- Для этого есть контроль. Я всегда требую, чтобы мне после предоставили служебную карточку, в которую должно быть занесено взыскание.
- До какой стадии взысканий в цепочке «выговор-выговор-строгий выговор» Вы доходили в своей практике?
- Обычно до «строгача» доходишь и все. Но у меня еще ни одного срочника не было с грубым дисциплинарным поступком, т.е. самоволкой, «неуставняком». Я каждому командиру от офицера до командира отделения довожу, что надо нарушителю объяснять, что так делать нельзя. Поскольку знают, что я не отвяжусь, то проблем с доведением не возникает.
- Дальше «строгача» зайти нельзя, потому что не хочется портить статистику подразделения, карьеру командиров? Сами же говорите, что был случай, когда руками кто-то махал. Чем не повод довести до уголовного дела?
- Да, сцепились у нас двое военнослужащих, один другого послал, другой в ответ по голове настучал. Начали проводить расследование, дошло до претензий сторон. Да, они были недовольны, но претензий друг другу никто не высказал. Раз так, то решили это не выносить за пределы части. Если же у кого-то остаются взаимные претензии, то командир наш сам говорил, что надо в таком случае доводить дело до конца.
- Как Вы относитесь к решению заморозить призыв из республик Северного Кавказа, которое приняли несколько лет назад при Сердюкове, а затем отменили при Шойгу?
- Если они не будут служить в нашей армии, то они будут служить в чужой. Просто надо сделать так, чтобы их не собиралось слишком много в одном подразделении и правильно расставить для них приоритеты. Следует понять, что для любого кавказского народа нет понятия «равный». Это европейское понятие, он тебя равным считать никогда не будет. Он будет с тобой разговаривать либо с позиции превосходства, либо с позиции подчиненности. То есть такое четкое устройство «командир – подчиненный». Как в армии. Ты должен для него быть авторитетом и разъяснять, что да, у него там, где он живет, свои законы, но в армии, куда он пришел, другие законы и их тоже надо уважать.
*****
- Вы уже упоминали, что в вашей части нет помощника командира по работе с верующими военнослужащими. Знакомы ли Вы с методиками совместной работы с ними? Есть ли у Вас какие-либо учебные пособия по работе с верующими?
- Ни разу не видел. Как-то доводилось сталкиваться с книгой о работе с верующими военнослужащими, но ей, наверно, лет пятнадцать.
В своей работе я руководствуюсь пониманием того, что у всех граждан в нашей стране есть определенные права: как у верующих, так и у неверующих. Исходя из этих прав, мы обеспечиваем возможность верующим военнослужащим пообщаться с представителями духовенства. Например, в прошлую волну призыва большинство вновь прибывших военнослужащих в ходе анкетирования указали, что являются православными христианами. Поэтому командир части распорядился позвать священника на присягу.
- Уточните, пожалуйста, командир обязан в таком случае приглашать священника?
- Нет, он сам принимает решение. Организацией присяги занимается «замполит». Я докладываю командиру, что будут представители муниципалитета, ветераны и будет священник. Командир задает вопрос: «Почему священник?» Объясняю, что большинство призывников – православные верующие. Понятно.
- Священник же будет производить некие обряды? Если кто-то не желает в них участвовать?
- Заранее обговаривается, что тот, кто не желает окропления святой водой, может выйти из строя.
- Как Вы сами считаете: священники в армии нужны? При том же СССР вполне без них обходились.
- Когда я учился, то мне было трудно добраться до церкви, хотя она находилась буквально в одной остановке от КПП. Обязательно требовалось увольнение, которое не всегда давали. И я себя не очень комфортно чувствовал, потому что мне было надо в церковь, потому что привык регулярно ее посещать. Для верующих из молодого пополнения очень важна поддержка. Есть люди, которые в армии крещение принимают. Например, в одной из командировок на учениях выразили желание креститься примерно 10 человек из 70.
- К Вам когда-нибудь подходил военнослужащий с просьбой об увольнении, чтобы посетить религиозное учреждение?
- Нет. У нас есть что-то типа алтаря в одной из казарм, там имеются иконы, молитвословы. Можно помолиться, свечку поставить. Священника время от времени приглашаем по субботам-воскресеньям.
- Но и непосредственно в церковь вывозите?
- Да.
- Мне как-то один человек, служивший относительно недавно, рассказывал, что в их части солдаты специально сообщали, что они верующие, лишь бы получить увольнение.
- Тут надо сразу объяснять, что едем только в церковь, а не куда-то там гулять.
- Кстати, приход служителей того или иного культа в часть как-либо регламентируется? Так понимаю, что он возможен только в выходной или праздничный день?
- Да, обычно это выходной день. Приглашаются в то время, когда с личным составом запланирована какая-либо беседа или же просмотр фильма. Но со священником в этом случае общаются только желающие. Например, у нас вот изъявила желание сходить на эту беседу чуть ли не четверть личного состава.
- Попросили задать следующий вопрос: «Согласны ли Вы с тем, что большинство мероприятий по части «замполитов» проводится для галочки, только на бумаге, и их можно без всякого ущерба для ВС РФ исключить из плана занятий?»
- Есть часть мероприятий, которые мне не всегда понятны. Некоторые документы тоже представляют весьма сомнительную необходимость. Но вместе с тем, если все их убрать, то командир просто перестанет владеть ситуацией в своем подразделении. Например, как быть без журнала учета преступлений и происшествий…
- Вопрос не про документацию. Спрашивают про предметы, в которых, не видят смысла. Например, на информировании сообщили какую-то новость, а зачем она, если я ее, мол, по телевизору и так посмотрю?
- Если у нас, например, просмотр фильма, то это не просто просмотр, но и последующее обсуждение. Смотрели тот же «Максим Перепелица», который, как выяснилось, из солдат никто и не видел. И никто видеть и не хотел. Но посмотреть пришлось. Во время просмотра наблюдал за реакцией: все смеялись. После началось обсуждение. Спросил, есть ли у нас такой вот «Максим Перепелица». Сразу же вспомнили похожего человека. Задал вопрос, а стоило ли до такого доводить. Вот дали человеку возможность, он исправился, а если бы посадили? Обсудили это.
Если то же информирование грамотно проведено, интересно, то оно имеет эффект. К сожалению, многие молодые офицеры не верят в него. А если делать для галочки, то эффекта, конечно, не будет.
Если бы еще была всегда возможность визуального сопровождения материала, то он бы усваивался лучше.
Занятия-то можно исключить, но пользы от этого не будет. Мы упустим возможность дополнительного влияния на человека.
- У «замполитов» есть какие-либо специальные технические средства, помогающие в работе?
- Есть специальный комплект технических средств роты в таком жестком кейсе. Там и проектор, и ЖК-телевизор, и спутниковая тарелка, к которой никакие карточки не подходят. Комплект, в принципе, удобный, я его видел в работе, но у меня его нет.
Что есть. Есть телевизоры. Не ЖК, но есть во всех подразделениях. Есть радиоприемники. В каждой роте и в отдельных взводах.
- Это все за государственный счет или сами покупали?
- За государственный. Есть собственный фотоаппарат, который использую, когда нужны фотографии для стенгазеты или отчета.
- Кстати, стенгазетами и боевыми листками «замполиты» же занимаются?
- Сначала этим занимались в подразделениях, но потом из-за недоработок стало понятно, что на откуп низам отдавать нельзя. В армии делается единый шаблон, в котором оставлены пустые окошки. Мы заполняем их на компьютере, распечатываем на листах формата А4, которые затем склеиваем. Содержание: задачи на следующий месяц, что сделали ранее, указываются лучшие специалисты, публикуются памятные и праздничные даты. Когда вывешиваем стенгазету, то анонсируем это, мол, ее можно посмотреть там-то.
- Есть ли необходимость в боевых листках? Солдаты ведь все равно ими не интересуются, так как никакой реально полезной информации в них не содержится.
- По боевому листку согласен. Его действительно никто не прочитает или прочитает только проверяющий. А вот по стенгазете скажу так. Я добиваюсь того, чтобы там писали реальные задачи, которые мы выполнили, какую оценку получили, что нам в дальнейшем предстоит сделать. То есть делаю так, чтобы отражалась реальная жизнь подразделения. Не каждый ведь человек в подразделении знает о тех задачах, которые выполняются. Если указываем лучшего специалиста, то я вызываю командира и спрашиваю, действительно ли он лучший, действительно ли он делал это. Вывешиваем его фото. Зачастую ведь это люди скромные, которые просто выполняют свою работу. Пусть он заморыш какой, но в своей машине разбирается просто супер, как настоящий профессионал.
Был когда-то у меня случай, что на учения привезли нам новенькую типографию. Сверстали стенгазету, в которой была заметка про лучшего пулеметчика. Был им такой огромный парень, деревенский, простой как две копейки. Когда ему в окоп ее принесли, то у него слезы на глаза навернулись. И он таким дрожащим голосом спрашивает: «Можно еще один экземпляр? Я его маме отправлю…» Согласитесь, что, хотя бы ради вот таких моментов, стоит ее выпускать. И другие ведь ее посмотрят и подумают: «Почему он может быть лучше, а не я?!» Каждый боец, по-любому, захочет попасть в газету.
- Что больше всего беспокоит личный состав?
- Как бы поесть побольше и поспать подольше. Чтобы служба не доставляла никаких беспокойств. И уже у каждого есть свои особенности, которые могут различаться кардинально.
- С просьбой помочь с проблемами солдаты приходят?
- Приходят. Сначала к командирам, потом командир вместе с ними ко мне. Например, невеста беременна, надо жениться. Созваниваемся с родителями, уточняем, что и как. Решаем вопрос. Или вот поставил солдату задачу, он ее не выполнил. Поставил еще раз – не выполнил. Еще раз – не выполнил. Что случилось? Выясняется, что бабушка позавчера умерла. Поговорил с ним. Мол, так бывает, что поделаешь, изменить-то уже нельзя. Успокоился. Через полчаса пришел, доложил, что ранее поставленная ему задача выполнена.
- В прежние времена, когда еще Минобороны публиковало статистику небоевых потерь в армии, немалый процент составляли самоубийства. В связи с этим вопрос: насколько часто отслеживается в порядке ли душевное состояние у военнослужащих? Хотя бы просто на уровне: «Ты чего пригорюнился, солдатик? Все ли у тебя нормально?»
- Существует краткий опросник, который раздается для заполнения военнослужащим. Где-то раз в полгода…
- А это не слишком редко? Например, прошло анкетирование, через месяц что-то случилось у солдата. Он с этой проблемой ходил-ходил и еще через месяц повесился.
- Все зависит от командира. Я говорю, что не реже, чем раз в полгода. Кроме того, есть люди, которых я вызываю к себе для выполнения каких-либо задач. Например, по той же самодеятельности. Обсудил с ними текущие вопросы, наработки, чаек там попил с конфетами и так попутно интересуюсь, как обстановка в коллективе. Я им доверяю, потому что давно с ними работаю. Кто-то говорит, кто-то не говорит, но так или иначе неформальные новости получаю.
В подразделения почаще надо заходить и подольше там задерживаться. Что-то все равно услышишь, увидишь. С командирами рот и взводов разговариваю, те ведь тоже многое видят и слышат: как тот, а как этот? Просто интересуешься группой риска и что-нибудь да найдешь.
Конечно, всегда есть вероятность что-то пропустить. Но системная работа многое решает. Я вот если прихожу в подразделение, то обязательно что-нибудь да увижу: то телефон, то еще что-то. Постоянно кто-нибудь попадается, потому что никогда не знаю, когда я загляну.
- Не боитесь обратного эффекта? Что Вас солдаты будут просто избегать, потому что то телефон у них отберете, то еще что?
- Для того, чтобы этого избежать, объявляются «правила игры». Все знают, что вот это и это нельзя, но также все знают, что в любой момент могут подойти ко мне со своими проблемами. Солдаты не будут обижаться, если мои требования законны. Нет, конечно, сначала обидятся, но потом поймут, что сами были виноваты.
Не боюсь, что солдаты от меня отвернутся, потому что отворачиваются не от тех, кто строг и требователен, а от тех, кто поступает не по правилам.
- Как выглядит для людей вашей специальности боевая подготовка? Вот водитель учится водить, пулеметчик – метко поражать цели, что им обоим совершенно необходимо в бою. А чему учитесь Вы?
- Сложно сказать, чем воспитательная работа отличается в мирное и военное время… На войне посылы будут несколько иные, мотивация иная, а сам вектор работы тот же самый. Ну, добавится обобщение и доведение боевого опыта, некоторые моменты боевого планирования. На войне тебе придется заменять все: телевизор, радио, интернет, маму с папой. Там все будет зависеть от твоей эрудиции, твоего опыта. В условиях информационного вакуума очень быстро зарождаются слухи, и ты их должен очень быстро опровергать.
- Как бы Вы воодушевили человека перед боем?
- Во-первых, конечно, личным примером. В сложной обстановке офицер должен сам мобилизоваться, потому что он офицер и именно в этот момент на него все смотрят. Действовать четко и уверенно. Ну и второе. Сказать что-то в духе: «Мужики! Сейчас все сделаем быстро, ничего тут сложного». Можно кого-нибудь, кто в ступор впадает, по плечу ободряюще шлепнуть. Главное, не молчать, спокойно и уверенно ставить задачи, отвлекать от мысли о возможной смерти.
- Акцентируете как-либо необходимость «пожертвовать жизнью»?
- С солдатом проще разговаривать, если приводишь примеры из фильмов и обсуждаешь их с ним. Вот в «А зори здесь тихие» есть момент, когда говорят: «… сражаться с врагом, не жалея жизни!» А в ответ: «Ну и дура! Жизни-то наши пожалеть надо, потому что немец еще на нашей земле». Нет речи о том, что человек должен погибнуть. Потому что труса это спугнет еще до начала боевых действий, а герою, который готов к самопожертвованию, это говорить и не надо.
Смотрим вот, а потом обсуждаем какой-нибудь подвиг. Говорим о том, что это надо совершить поступок, чтобы вот так вот встать и умереть, зная, что тебя убьют, но все равно биться до последнего. При этом следует объяснить, что умрем-то мы все и так. Но кто-то от наркоты загнется, а кто-то героически погибнет. Но это не значит, что все должны погибнуть героически. Просто надо осознавать, что если ты сейчас предашь своих товарищей, то потом тебе всю жизнь с этим жить придется.
- «Наркомовские 100 грамм» нужны?
- Я, как убежденный трезвенник, скажу, что нет. Потому что там, где 100, там и 200. А там, где 300, человека уже и не поднять.
Никакого употребления алкоголя сейчас официально не допускается. Под строгим запретом. Даже если от офицера легкий запашок идет, то его сразу на освидетельствование отправляют.
- В последнее время сообщали, что за употребление алкоголя и наркотиков в армии серьезно взялись. Во всяком случае, на словах это так. Это действительно так?
- Почему на словах?! Сейчас любого, кто там чего-то покурил командиры сразу же тащат на медосвидетельствование. У нас просто был случай, что боец после увольнения в первый же день обкурился так, что на следующий день умер.
Был случай с контрактником. Заметили у него нетипичное поведение, сразу тест провели, опросили. Признался, что попробовал курительную смесь. Его сразу же в отпуск. Хочешь курить? Хочешь помереть? На здоровье, но в отпуске. После отпуска возвращается, сразу же тест и разговор: «Нормально все? Служить хочешь? Больше не будешь? Ну смотри». Если это было случайно, то понять можно: молодой, неопытный, вляпался. Если это закономерность, то сразу увольняем.
- Вам за таких увольняемых не достается? Мол, что ж вы, товарищ «замполит», не уследили за личным составом, что он спиваться начал?
- За одного ничего не будет. А если два-три, то такой вопрос зададут. Но в любом случае от «бухариков» стараемся избавляться.
- Вернемся к теме войны. Есть определенная категория людей, которые о войне говорят так: «Зачем мне воевать за яхты олигархов? За миллиарды для друзей Путина?» Что Вы им на это ответили бы?
- Я после Пятидневной войны возвращался через Москву, встретился с другом. Когда-то служили вместе. И вот в ходе разговора он мне начал говорить: «Я вот раньше жизни не знал, а тут пожил и понял… Военные тут никому не нужны, они в глазах общества – уроды…» Я тут возвращаюсь с чувством выполненного долга, что это первая кампания после Чечни, в которой армия достойно проявила себя, а он мне такие вещи говорит…
Если армии не будет, то нас тут просто голыми руками придут и возьмут. Тут важно понять, что олигархи олигархами, они были и будут, главное – наша страна. В этой стране живем мы. Все наши боевые действия связаны именно с защитой нашей страны. Если мы не будем защищать интересы нашей страны за ее пределами, то нам все равно придется это делать, но уже на своей территории. И чтобы не было войны у нас, мы должны защищать ее на дальних подходах, защищать наших союзников. Но при этом я не фанат войны.
Совершенно не понимаю тех людей в погонах, которые чуть что говорят: «Ой! Я не поеду: у меня семья и дети!» Так потому что у тебя семья и дети их защищать и нужно! Ты же специально для этого учился!
- Сколько времени у Вас уходит на бумажную работу?
- Хе-хе… Столько сколько шпал от Москвы до Владивостока и обратно. Полностью отработать всю документацию очень сложно, на это уходит колоссальное количество времени. Особенно это болезненно для «замполита», потому что надо работать с личным составом.
- Услугами штабных «хакеров» [так в армии называют военнослужащих, привлекаемых для работы за компьютером. – прим.] пользуетесь?
- Все сам. Придерживаюсь принципа, что лучше самому что-либо сделать, чем потом за кем-то переделывать.
- Можно как-то сократить этот бумажный «девятый вал»?
- Можно. Потому что часть бумаг, которые спускаются сверху, на самых низах не нужны. Но это не больше 10%. Например, журнала дисциплинарных проступков вполне достаточно одного на часть. Зачем он в каждой роте – непонятно. Но много и нужных документов, которые необходимы по работе.
- Однако, если Вы не успеваете отработать все документы, то здесь что-то не так. Либо их чрезмерное количество, либо Вы нерационально используете свое время. Поскольку на засилье бумаг жалуются все офицеры, я сильно сомневаюсь, что дело в нерациональном использовании времени.
- Согласен.
- Как часто приходится выполнять функции офицера, которого удобно поставить в наряд? Что-то типа: «О, хорошо, что есть «замполит» для этого!»
- Например, на этот месяц у меня запланировано два наряда по части.
- Это больше или меньше, чем у остальных офицеров?
- Столько же.
- То есть никакого неравенства нет?
- Абсолютно. Я думаю, что чаще в наряды будут гонять тех, кто ничего не делает, от которых никакой пользы нет. Таких в наряды чаще будут ставить.
- Ответственным по части ходить приходится?
- С утра воскресенья до утра понедельника. Это сложнее, потому что в выходной других офицеров нет, я один. С утра понедельника и до следующего утра ответственным является командир батальона. Потому что понедельник – это командирский день. Суббота – это парко-хозяйственный день, поэтому всегда зампотыл. Пятница – всегда зам по вооружению, потому что это парковый день. Остается вторник, среда и четверг. В один из этих дней ответственным заступает начальник штаба, в другой – заместитель начальника штаба, и в третий – кто-то из <неразборчиво>.
- Как развлекаете личный состав?
- В воскресенье после обеда по плану просмотр фильмов. Когда в командировке были, то там в кино ходили. На «Дэдпул», потому что: «Оооо! Круто!». На боевики какие-нибудь.
Что еще. Хочу на экскурсию на завод сводить. Чтобы посмотрели, как там денежка зарабатывается и подумали насчет контракта. В музеи вожу, связанные с военной тематикой. К сожалению, театр далеко, в него съездить не получится.
- Министерство обороны регулярно закупает фильмы для показа в частях. Вам они достаются? Или может сами скачиваете из интернета?
- У моего начальника есть коробка с фильмами. По упаковке видно, что часть из них, видимо, из вот этих централизованных закупок, а часть из интернета.
- Может глупый вопрос. Есть какой-нибудь норматив, что вот столько-то фильмов необходимо показать военнослужащему за год?
- Нет, никогда такого не видел в руководящих документах. Но вот в документах такого нет, но я во время занятий на ОГП по Великой Отечественной показываю 18-серийный фильм «Великая война». Для меня, как педагога, он очень важен, потому что это интерактивная форма обучения, а не скучный конспект.
- Что с самодеятельностью?
- Каждый праздничный концерт либо полностью, либо хотя бы несколько номеров, выступлений организовываем. КВН перед Новым годом организовывали. У всех разные причины участия: кому интересно, кто хочет просто хорошую характеристику получить и не больше, кто за тем, чтобы наши, наша часть победила.
На каждом этаже есть пианино, на каждом этаже есть баян, но людей, которые умеют с ними обращаться, к сожалению, немного. На гитаре некоторые именно в армии пробуют научиться играть. Сам иногда заглядываю, беру гитару, исполняю пару красивых аккордов. Сразу вопросы: «О, а вы умеете, да?» Отвечаю, что давно уже не играл, но вот у нас скоро самодеятельность намечается, желающие пусть приходят. Поначалу смущаются, но потом…
- В части есть библиотека?
- Есть, в клубе. Когда там одну библиотеку ликвидировали, то у меня была возможность взять любые произведения. В общем, сам отбирал для нее. Нашел лезгинского автора, сказал бойцам, что вот в библиотеке есть книга вашего земляка. Они: «Где? Пойдем читать». Не знаю, правда, пошли или нет.
Кроме того, в каждой комнате досуга есть шкафчик, где три-четыре полки, забитых книгами.
- В комнатах досуга еще ведь и пресса должна быть.
- В каждом подразделении есть подшивки «Российской газеты». И еще «Красной звезды», которая ничего интересного не несет. Бойцы читают…
- … со скуки…
- Да. К сожалению, она не носит тот увлекательнейший характер, который, наверно, должен быть.
- Вопрос задан одним из читателей явно с подвохом: сколько раз подтягиваетесь?
- Сдавая последнюю проверку, подтянулся 25 раз. Больше всех в части. Некоторые военнослужащие после пытались ко мне также подойти и, заглядывая в глаза, ехидно спрашивали: «А вы сколько подтянулись?» Уже готовясь услышать ответ, не имеющий прямого отношения к вопросу, а то и затыкающий им рот. Или же какую-то незначительную цифру. Услышали и были ошарашены.
Бег на 3 километра я тоже сдал хорошо. Прибежал четвертым. Это из всех военнослужащих части. При этом прибежал первым среди своих ровесников. То есть меня обогнали только те, кто был меня моложе.
Обязательно подчиненные должны видеть, что ты это все сам делаешь. Таким образом зарабатывается авторитет в армейском коллективе. Должен быть принцип не «делай, как я сказал», а «делай, как я». Берешь, например, и выходишь в свободное время заниматься на спортгородок. Обязательно найдутся несколько человек, которые захотят вместе с тобой заниматься. У всех разные цели: кто-то хочет «сделать» «замполита», а кто-то посмотреть, как ты именно занимаешься. Это очень важно.
Источник: http://twower.livejournal.com
