Зажженный Эрбиль

25 сентября должен пройти референдум о независимости Иракского Курдистана. Какие риски и последствия для Ближнего Востока может иметь положительный результат?

Иракский Курдистан де-факто уже является самостоятельным образованием, проводящим отдельную от Багдада внутреннюю и внешнюю политику. Однако объявление независимости в международно-правовом смысле неизбежно повлияет на расклад сил в регионе.

Кому это нужно?

МИД Турции назвал решение о референдуме ужасной ошибкой. «Сохранение территориальной целостности и политического единства Ирака является фундаментальным принципом турецкой политики по отношению к этой стране». Реакция понятна, и тот факт, что Анкара активнейшим образом взаимодействует с правительством М. Барзани, например, в деле торговли нефтью, не дает оснований считать, будто Турция могла выступить за отделение Иракского Курдистана.

Сотрудничество с Эрбилем и оказание ему военной помощи никак не противоречит стратегии Анкары. Здесь действует известный принцип «разделяй и властвуй». Поддерживая Эрбиль, турки тем самым завязывают его на себя в экономическом и политическом отношении, и руководству Иракского Курдистана становится невыгодно выступать против. Одновременно вбивается клин между Эрбилем и курдами, скажем, Сирии, которые настроены по отношению к Анкаре более жестко. И если он вдруг обретет еще и юридическую независимость, у курдов из сопредельных стран появится пример реального и хотя бы частично признанного международным сообществом национального государства, что, несомненно, способно активизировать сепаратистские тенденции внутри самой Турции. Отметим, что в ее юго-восточных регионах фактически идет гражданская война между курдами и властями, а многие населенные пункты по своему состоянию не отличаются от сирийских. Соответственно для Анкары более выгодно поддержание status quo, в котором Эрбиль хоть и является фактически независимым, но формально-юридически остается автономией в составе Ирака.

Впрочем, Турция не единственный игрок, которому претит возникновение на политической карте мира нового государства. Соседний Иран также не желает, чтобы рядом с ним появился независимый Курдистан, поскольку имеет проблему, схожую с турецкой. На его территории также проживают курды, и значительная часть из них в силу культурных и социально-экономических причин стремится к независимости от Тегерана, на почве чего между рядом организаций и властями регулярно происходят боестолкновения. Следовательно, любые действия, способные усилить напряженность, будут восприняты персами как угроза национальной безопасности. Ситуацию осложняет тот факт, что Тегеран через Силы народной мобилизации Ирака (Хашд аш-Шааби) активно взаимодействует с Рабочей партией Курдистана (РПК), находящейся в противостоянии с Барзани, и принимавшей участие в освобождении Мосула от террористов. Кроме того, все, что ослабляет Багдад, автоматически снижает и влияние Тегерана в регионе. По этой причине персы также не станут поддерживать независимость курдов. Кроме того, Тегеран оказывает помощь партиям, оппозиционным Эрбилю, таким как «Патриотический союз Курдистана» и «Горан». Между Барзани и РПК с оппонентами во внутриполитическом лагере существует целый ряд противоречий, которыми, несомненно, воспользуются внешние силы. Помимо этого, референдум о независимости несет для Ирана стратегические риски.

Несмотря на то, что Сирийский Курдистан (три кантона) также де-факто независим от Дамаска, для последнего референдум может создать проблему. Любые поползновения в сторону оформления юридической независимости вызовут мощнейшее противодействие. На данный момент реальная самостоятельность курдов не конституировалась лишь по политическим причинам: разъединенности кантонов (Африна, Джазиры и Кобани), противостояния с турками и участия при поддержке американской коалиции в операции по взятию Ракки. Однако если референдум в соседнем Курдистане завершится с легко прогнозируемым результатом, то ситуация через некоторое время вполне может измениться и вопрос о проведении референдума уже в Сирийском Курдистане вновь будет поставлен. Разумеется, это не означает, что Дамаск станет противодействовать военным путем, поскольку его возможности ограниченны, а сами курды все же сражаются с общим врагом – «Исламским государством» (запрещенной в РФ организацией). Кроме того, турки, по имеющейся информации, рассматривают военную операцию против курдов в районе Африна с целью пробить коридор к протурецким террористическим формированиям в провинции Идлиб, где их прокси недавно потерпели серию поражений от джихадистского конгломерата «Хайят Тахрир аш-Шам». Соответственно в ближнесрочной перспективе курды вряд ли решатся на действия, аналогичные тем, которые собираются предпринять их братья в Ираке, однако с учетом чрезвычайно нестабильной военно-политической обстановки в зоне конфликта такую возможность нельзя сбрасывать со счетов.

О недрах независимости

Важно отметить экономическое измерение независимости Иракского Курдистана. Речь о Киркуке и его нефтеносных районах, которые в соответствии с планами Эрбиля должны войти в состав новообразованного государства. Однако в Киркуке в настоящий момент присутствуют боевые формирования РПК, поддерживаемые Тегераном, выбить их оттуда будет весьма проблематично. При этом местные этнические группы уже заявили о готовности принять участие в референдуме, чему поспособствовал лично Барзани.

По признанию вице-президента аль-Малики, иракские силы в битве за Мосул понесли огромные потери – среди военных и полиции порядка 20 тысяч человек убиты и ранены, причем пострадали наиболее боеспособные части. Это означает, что Барзани с учетом присутствия в Киркуке подконтрольных ему отрядов пешмерга выбрал для самоопределения оптимальное время. Даже если Багдад все же решит пойти на силовую акцию с целью вернуть Эрбиль под контроль, реализовать подобные планы будет весьма непросто. В отношении правительства аль-Абади все еще хуже. Несмотря на духоподъемные речи о взятии Мосула, в реальности все обстоит несколько иначе. Там продолжают подрывную деятельность боевики «Исламского государства» (запрещенного в России), сохранены спящие ячейки в других городах Ирака. Именно поэтому даже провальные наступления и многочисленные заявления об освобождении второго по численности населения мегаполиса столь важны для аль-Абади. В конце концов, если во время его руководства курды обретут независимость, указанный фактор, помноженный на огромные потери в военных действиях против джихадистов, а также экономический и политический кризис в стране могут спровоцировать уход действующего правительства. И тогда повышаются шансы на возврат к власти аль-Малики. При этом против него выступает Барзани, поскольку бывший иракский премьер-министр – последовательный противник самоопределения курдов и грозил силовой реакцией на референдум. Против возвращения к власти аль-Малики выступают и радикальные шииты, последователи М. ас-Садра.

Таким образом, наблюдается весьма запутанный клубок противоречий внутри Ирака и в сопредельных странах. Турция поддерживает Эрбиль, но выступает против независимости Иракского Курдистана. Иран поддерживает шиитское ополчение, активно взаимодействуя с РПК, считаемой Анкарой террористической организацией. РПК находится в серьезных противоречиях с Барзани, стремящимся к независимости от Багдада. Помимо этого, лидер курдских повстанцев А. Оджалан, отбывающий пожизненное заключение на острове Имраллы в Турции, также высказался против независимости Иракского Курдистана.

Что если «да»?

Разумеется, перечисленные противоречия далеко не все, существующие в регионе и способные сказаться на дальнейших событиях. Рассмотрим ситуацию, при которой независимость Иракского Курдистана окажется реальной и приведет к наиболее радикальным последствиям. Подрывая безопасность значительной части региона, а именно Турции, Сирии, Ирака и Ирана, Барзани способен интенсифицировать действующий конфликт, переведя его в новую фазу. Существует вероятность, что иракское руководство решится на военную операцию против курдов. В этом им могут помочь проиранские формирования из Хашд аш-Шааби и спецслужбы (ССО «Кодс»). Просчитать реакцию Анкары сложнее, поскольку она серьезно вложилась в экономику Иракского Курдистана. Вероятно, Турция будет какое-то время занимать выжидательную позицию, отслеживая, как обретение независимости курдов в Ираке скажется на обстановке в регионе в целом. Любопытен вариант, в котором Анкара способна стать ситуативным союзником Тегерана, если тот решит оказать помощь иракскому правительству в деле возвращения курдов под контроль Багдада. В таком случае нельзя исключать определенную координацию между Анкарой, Тегераном и Багдадом в общем деле ликвидации Иракского Курдистана как независимого геополитического образования. Конечным результатом подобных совместных усилий могли бы стать смещение Барзани с поста президента новой страны и привод к власти кого-то из оппозиции, чья фигура стала бы консенсусной для всех трех основных региональных игроков.

С другой стороны, такой сценарий стал бы крайне мощным дестабилизирующим фактором, который не могут не учитывать ни Турция, ни Иран, ни Ирак. Коалиционное выступление против курдов скорее всего приведет к определенной консолидации последних внутри Ирака и спровоцирует волну нестабильности за его пределами. Таким образом, наблюдается довольно необычная ситуация, когда любой исход неизбежно обострит ситуацию в регионе.

Также нужно понимать, что совместное выступление ирано-иракской или ирано-иракско-турецкой коалиции приведет к очередному геноциду той или иной этнической группы и здесь не должно быть иллюзий – достаточно посмотреть на происходящее в Мосуле и других иракских городах, чтобы понять, как будут вести себя военизированные формирования против местного населения. Кого назначат террористом и противником, тот таковым и будет. Курды тоже далеко не образцово ведут себя на территориях, где проживает инородное (как правило, арабское) население, о чем красноречиво свидетельствуют действия в Ракке. Следовательно, продолжится разрушение инфраструктуры, обеспечивающей выживание, и увеличение ресурсной базы для террористов, которые обязательно используют обстоятельства в свою пользу.

Взгляд из Вашингтона

Соединенные Штаты в лице администрации Д. Трампа дистанцировались от референдума, сказав, что «ценят законные стремления народа Иракского Курдистана», однако «поддерживают единый, стабильный, демократический Ирак». Именно позиция США может стать барьером для проведения совместной военной операции против Эрбиля. Американцы продолжают рассматривать курдов в качестве той силы, которую они могут использовать для выстраивания нужного им геополитического баланса на Ближнем Востоке. При этом следует понимать, что, несмотря на смену руководства в Белом доме, современные технологии ликвидации государств через создание контролируемой нестабильности никуда не делись и от столь мощного инструмента внешней политики элита и военно-разведывательное сообщество США никогда не откажутся. Трамп со товарищи рассматривает то же «Исламское государство» как инструмент предшествующей администрации и стоящей за ней части элитарных группировок, а потому в сегодняшнем американском подходе прослеживается выраженная антиигиловская составляющая. С другой стороны, курды фактически и являются действующим инструментом США по созданию контролируемой нестабильности на Ближнем Востоке. Один из главных внешнеполитических приоритетов администрации Трампа – ослабление Ирана. Если он будет втянут в войну с курдами, это отвечает стратегическим императивам нынешнего Белого дома.

Риски для России

В ходе последнего визита в Москву аль-Малики многозначительно напомнил, что «у России было весомое присутствие в нашей стране в политическом и военном плане». Однако выступление на стороне Багдада поставит наше руководство в весьма непростое положение, поскольку Москва за диалог с курдами. Прямая военная помощь иракскому правительству способна подорвать их доверие к России. С другой стороны, такой жест оценили бы и в Анкаре, и в Тегеране, и в Дамаске. Но потенциальные выгоды России выглядят, мягко говоря, сомнительными. Если Кремль решится оказать услугу Багдаду и конкретно аль-Малики в интересах, например, российского крупного бизнеса – через обязательство согласия на предоставление доступа к месторождениям в Киркуке в случае победы над курдами, а также разработки нефтяных месторождений в Мосуле, узкоклановые интересы войдут в жесткое противоречие с общенациональными. На текущий момент поставка Багдаду значительного количества бронетехники и другого вооружения смотрится достаточным уровнем взаимодействия.