Ждать ли натовские танки под Харьковом?

В последнее время в официальных российских СМИ зазвучали «страшилки» о якобы приближающихся коренных изменениях в украинской внешней политике, о ее окончательном уходе на Запад и полном разрыве с Россией.

Один телевизионный канал в репортаже о праздновании годовщины освобождения Киева от фашистов дошел до того, что объявил нынешние празднества последними. Дескать, сейчас Украина подпишет соглашение об ассоциации с ЕС, потом вступит в НАТО, а потом ей будет неловко вспоминать о том, что Красная Армия освобождала столицу Украины от войск, носивших ту же форму, что и ее новые союзники.

Если авторы сюжета действительно так думают, им можно посоветовать последить за тем, как в Европе весной будущего года будут отмечать 70-летие высадки союзников в Нормандии. Если же ими двигало простое желание, походя оскорбить чувства не только украинцев, но и немцев, на сотрудничество с которыми Москва все еще вроде как рассчитывает, то это характеризует лишь состояние умов в среде госпропагандистов. К внешнеполитической реальности все это не имеет никакого отношения.

А реальность эта такова, что подписание-неподписание соглашения об ассоциации Украина-ЕС на сегодняшний момент практически ничего не меняет. К великому сожалению для многих искренних сторонников ассоциации. Да, в долгосрочной перспективе, при соблюдении целого ряда условий, возникают различные гипотетические сценарии. Но в столь дальней перспективе значение собственно соглашения об ассоциации оценить невозможно. Пока же ни о какой интеграции Украины и Запада речь не идет.

И дело даже не в том, что никаких значимых взаимных обязательств три коротеньких абзаца статьи 7 разделаII документа на стороны не налагают. Все желающие могут убедиться сами — текст доступен для ознакомления на сайте Верховной Рады с июня. Речь идет о том, чтобы «углублять диалог и сотрудничество и способствовать постепенной конвергенции в области внешней политики и политики безопасности». Много это или мало по сравнению, например, с договоренностью России и ЕС о создании общего пространства внешней безопасности, достигнутой еще в 2003 году? С формально-юридической стороны, однозначно мало. С практической — тоже.

Еще раз, дело не в документе. Дело в том, что соглашение об ассоциации не формирует внешнеполитическую парадигму Украины, а вписывается в нее, причем достаточно органично. Сама же эта повестка дня, со всей ее противоречивостью, сформирована давно и с разной степенью последовательности реализовывалась всеми без исключения коалициями, приходившими к власти в стране. Достаточно напомнить, например, что политические документы о необходимости добиваться полной интеграции Украины в НАТО были приняты в начале прошлого десятилетия при президенте Леониде Кучме и тогдашнем премьер-министре Викторе Януковиче, будущем политическом фаворите Москвы, задолго до всякой «оранжевой» революции. А можно заглянуть и еще дальше — в 1997 год, когда Украина и НАТО заключили Хартию об особом партнерстве. Янукович же, впрочем, в 2010-м вернул страну к внеблоковому статусу, адекватно оценив, что натовский коридор возможностей закрылся и что сближение с ЕС открывает гораздо лучшие перспективы.

Основное содержание курса Киева — постепенное движение в сторону от России. Почему происходит так, а не иначе? Почему никогда Украина даже не рассматривала для себя, например, вступление в совместные с Россией структуры безопасности? Потому что, как это хорошо известно, само понятие независимости для украинской элиты и значительной части украинского общества может означать только независимость от России и необходимость получения гарантий этой независимости требует геополитического дрейфа на Запад. Но, как опять-таки давно замечено, речь идет именно о дрейфе, об очень медленном процессе, в корне отличающемся от сознательного выбора, сделанного в свое время странами Центральной Европы и Балтии. Чем сильнее Москва пытается доказать, что у киевских элит нет и не может быть полной свободы действий — идет ли речь о свободе внешнеполитических ориентаций, о газе или об уязвимости позиций крупного украинского бизнеса, — тем сильнее ответная реакция, желание положить еще один кирпичик в стену на восточной границе и еще одной ниточкой привязать себя к Западу. При этом обратной зависимости не возникает. В том смысле, что попытки «стелить мягко», покупать геополитическую лояльность Украины в целом или отдельных представителей ее элиты долгосрочной ориентации на Россию не формируют. Не получается у контрагентов России поверить в то, что Кремль признал независимую украинскую государственность и не попытается де-факто обнулить ее при первой возможности. А независимость — ценность, хотя для одних она абсолютна, а для других важна лишь как дополнительный инструмент ведения бизнеса и сохранения собственных привилегий. Все равно, круг замыкается.

Но точно так же, всерьез и надолго, сформированы и ограничители курса на вхождение Украины в Запад. Главный из них — состояние демократических институтов в Украине, никогда не бывшее идеальным и на глазах ухудшающееся после прихода на президентский пост Виктора Януковича. Можно сколько угодно рассуждать о геополитических интересах, но, тем не менее, нынешний Запад остается сообществом, основанным на ценностях, и без их принятия нацеливаться на интеграцию не получится. Вспомним Словакию при Владимире Мечьяре и ее непопадание в первую волну расширения НАТО.

Второй ограничитель — завершение исторической фазы расширения западных организаций. Даже если сегодня ЕС и захотел бы принять в свой состав Украину, на это нет ресурсов. Нет денег, нет внутриполитической поддержки. Соглашения об ассоциации не предоставляют ассоциированным странам перспективу членства, и политический смысл договоренности для ЕС как раз и заключается в том, чтобы заставить партнеров юридически признать эту реальность. А ведущие европейские члены НАТО все сказали еще в 2008 году в Бухаресте.

Третий — весь массив связей с Россией, разорвать который, не разрушив страну изнутри, невозможно. Тут и рассуждений особых не требуется, настолько все очевидно. Потому-то и не удавалось никогда собрать в стране большинства в поддержку вступления в НАТО. Потому и хочет Украина иметь зону свободной торговли не вместо, а вместе с аналогичным режимом в рамках СНГ.

Меняет ли соглашение об ассоциации хоть что-нибудь в этих раскладах? Вряд ли. Янукович не откажется от намерений любой ценой остаться у власти в 2015 году. Скорее, наоборот, похоже, что дело Тимошенко после следующих президентских выборов будет выглядеть счастливой сказкой. Запад не вернется к политике расширения на восток. Если бы планировал вернуться, по-другому вел бы себя по отношению к Грузии, которая, в отличие от Украины, своей заявки на членство в НАТО не отзывала. Россия тоже явно нацелена на то, чтобы сделать любой шажок Украины на Запад максимально болезненным. Да, постепенная переориентация торговых потоков наверняка ускорится по мере принятия Украиной европейских технических стандартов. Но следует заметить, что этот процесс идет уже много лет, в результате чего доля России во внешней торговле Украины в 1995-2012 годах сократилась с 39 до 29%, а доля Украины в российской — с 11 до 5,5%, без всякой ассоциации. А цифры 2013 года, после всех таможенных войн и сокращения закупок Украиной российского газа, будут однозначно хуже.

Соглашение Украины и ЕС об ассоциации — это верстовой столб, знак, фиксирующий, насколько далеко зашли центробежные процессы. Предыдущим было вступление Украины в ВТО задолго до России и совсем на других условиях. Можно ли бороться с установкой столбов? Можно, наверное. Если бы Москва пообещала Киеву сегодня те золотые горы, которые несколько месяцев назад обещала за присоединение Украины к Таможенному союзу, возможно, украинский президент и изменил бы свою позицию. А может быть, и нет. Потому что поверить в то, что Россия способна довести субсидирование украинской экономики до белорусского уровня в 20% ВВП, то есть давать ей примерно 35 миллиардов долларов ежегодно, не сможет никто.

Впрочем, в Вильнюсе, на саммите Восточного партнерства в конце ноября, соглашение об ассоциации, вполне вероятно, так и останется не подписанным. По крайней мере, в последние недели украинские власти сделали для этого очень многое, явно не задумываясь о том, что относительное большинство граждан, выступающее за подписание, может спросить с них за это на выборах. Что ж, время покажет. А вот процесс расхождения Украины и России в любом случае будет идти своим чередом.

Если это кому-то в России не нравится, то, возможно, стоило бы задуматься о собственных отношениях с Европой. О том, как могло случиться так, что ЕС, еще совсем недавно воспринимавший Россию в качестве однозначно приоритетного партнера на востоке континента, сегодня, разочаровавшись и утратив иллюзии, идет на предоставление странам типа Украины или Молдавии статусов в торговле или визовой либерализации, самой России недоступных. Ответы долго искать не придется. Впрочем, если не хотеть ничего менять к лучшему в российско-европейских отношениях, то проще, конечно, копить обиды и, вздрагивая, ждать появления натовских танков под Харьковом.