Как сообщает газета «Коммерсантъ» в материале Владислава Трифонова и Николая Сергеева «Специальный арестант. Бывшего спецкора “Ъ” Ивана Сафронова арестовали по подозрению в госизмене» , Лефортовский райсуд арестовал во вторник до 6 сентября бывшего специального корреспондента газет «Коммерсантъ» и «Ведомости» Ивана Сафронова, работавшего в последнее время советником гендиректора госкорпорации «Роскосмос» Дмитрия Рогозина. ФСБ подозревает журналиста, известного своими публикациями о военно-промышленном комплексе, в госизмене — в негласном сотрудничестве с чешской спецслужбой, которой он якобы предоставил в 2017 году данные о поставках оружия из России в страны Африки и информацию о деятельности вооруженных сил РФ на Ближнем Востоке. Сам господин Сафронов подозрения отрицает. Не верят в виновность Ивана и коллеги, выступившие в его поддержку.Ивана Сафронова задержали утром возле его дома на Нижегородской улице, когда он, собираясь на работу, подошел к машине, где его ждал водитель. Сотрудники управления «П» (промышленность) службы экономической безопасности ФСБ, которые почему-то приехали на минивэне с номерами «СВР» (отсюда, видимо, и пошли слухи о причастности к его делу Службы внешней разведки), обыскали журналиста и увезли в следственное управление спецслужбы. Другие сотрудники ФСБ тут же начали проводить обыски в квартире Ивана и у его хорошей знакомой Таисии Бекбулатовой. Таисия также работала в «Коммерсанте», а в последнее время является главным редактором издания «Холод». В итоге госпожу Бекбулатову допросили в качестве свидетеля по уголовному делу о государственной измене (ст. 275 УК), отобрав у нее подписку о неразглашении, а Иван Сафронов оказался в этом деле подозреваемым. Причем первыми о его уголовном преследовании официально сообщили в «Роскосмосе», отметив, что инкриминируемые господину Сафронову действия не относятся к госкорпорации, куда он устроился чуть менее двух месяцев назад. В ФСБ потом уточнили, что журналиста подозревают в передаче спецслужбе одной из стран НАТО сведений о военно-техническом сотрудничестве, обороне и безопасности Российской Федерации, составляющих гостайну.
На допросе в присутствии адвоката по назначению Иван Сафронов вину не признал, а от дачи показаний отказался, сославшись, очевидно по рекомендации защитника, на ст. 51 Конституции, позволяющую не свидетельствовать против себя.
По версии ФСБ, Иван Сафронов был завербован сотрудниками одной из двух спецслужб Чехии, управлением по внешним связям и информации, еще в 2012 году. Через пять лет, в 2017 году, подозревают в ФСБ, журналист получил задание (в виде зашифрованного послания) собрать сведения о военно-техническом сотрудничестве РФ со странами Африки и действиях российских военных на Ближнем Востоке. Соответствующая информация, полагает следствие, была передана им по интернету в управление, а оно поделилось этими сведениями со спецслужбами США.
После первичных следственных действий журналиста доставили в Лефортовский райсуд, в который поступило ходатайство следственного управления ФСБ о его аресте на два месяца. Уже в суде выяснилось, что в следственную группу спецслужбы входят как минимум два известных следователя — Сергей Креков, расследовавший дело бывшего члена правления «Интер РАО» Карины Цуркан, и Александр Чабан. Следует отметить, что господин Чабан прославился далеко не однозначным расследованием так называемого дела ученых, фигурантами которого стали бывший сотрудник Центра теплообмена и аэрогазодинамики (ЦТА) Центрального научно-исследовательского института машиностроения Виктор Кудрявцев и его ученик, а впоследствии начальник ЦТА Роман Ковалев. Последний, признав свою вину в госизмене, приговором Мособлсуда, вынесенном в особом порядке, был осужден на семь лет строгого режима за передачу секретных данных, которые могли использоваться для создания новых видов вооружения, в Фон Кармановский институт гидродинамики (Брюссель).
Когда сотрудники ФСБ доставили Ивана Сафронова на заседание, отвечая на вопрос кого-то из корреспондентов, он успел сказать: «Вину не признаю». Очищая коридор от собравшихся журналистов, один из приставов неожиданно заявил: «Вы что, хотите до него дотронуться? Да вам же руки отстрелят!» Впрочем, сотрудники ФСБ вели себя довольно корректно.
Между тем господина Сафронова поместили в железную клетку и стороны начали обсуждать процедурные вопросы. Так, например, следствие ФСБ решило отвести от процесса адвоката Дмитрия Катчева, который приехал на обыск квартиры журналиста.
Обвинение отметило, что защитник уже получил повестку с вызовом на допрос в качестве свидетеля по делу Ивана. Однако оказалось, что корешок соответствующего документа в наличии отсутствует, а есть только в переснятом на телефон самого заявителя виде. Судья Сергей Рябцев решил, что это не является основанием для недопуска одного из пяти защитников Ивана Сафронова на процесс, тем более что сам допрос свидетеля пройдет только в среду.
Наконец, перешли к главному — в каком режиме, открытом или закрытом для СМИ, проводить заседание. Обычно следствие ФСБ ходатайствует об этом, ссылаясь на грифованные материалы уголовного дела. Но в данном случае в этот рутинный процесс было внесено разнообразие, чем и воспользовалась защита журналиста. Оказалось, что от руководства следственного управления ФСБ не в адрес судьи, рассматривавшего дело, а председателю Лефортовского райсуда Василию Голованову было направлено уведомление, в котором говорилось, что все судебные документы по этому делу составляют тайну следствия, а материалы расследования — гостайну, на основании чего слушание и не должно носить публичный характер. Защитники журналиста выступили против удовлетворения ходатайства, называя его непроцессуальным, так как, исходя из логики ФСБ, должны проходить за закрытыми дверями все заседания, где раскрываются следственные тайны. Было отмечено, что документ противоречит постановлению пленума Верховного суда о гласности правосудия, к тому же присутствие в зале журналистов, по версии адвокатов, обеспечит общественный контроль за этим делом. Однако ФСБ поддержал гособвинитель из Генпрокуратуры, которая, кстати, признала уголовное преследование журналиста обоснованным. В итоге судья распорядился закрыть процесс для СМИ. После того как репортеров попросили из зала, защитники наконец смогли ознакомиться с материалами, поступившими в суд из ФСБ,— никто из них по большому счету не знал, что именно инкриминируется господину Сафронову.
По данным “Ъ”, ходатайствуя об аресте журналиста, следователи привели данные о том, что его вина доказывается результатами трех проведенных по делу экспертиз, а также результатами оперативно-розыскных мероприятий в его отношении, в том числе «прослушками» его переговоров и данными его почтовых отправлений. Однако защите с этими сведениями ознакомиться не дали, предоставив их только судье. Кстати, в деле журналиста семь томов, а постановление о его возбуждении заняло всего полторы страницы, в которых все подробности расследования были опущены.
Один из защитников Ивана Сафронова Иван Павлов сообщил, что в ходе заседания адвокаты просили отложить разбирательство на 72 часа, чтобы получить время на сбор материалов, характеризующих подозреваемого, но судья эту просьбу отклонил. Тогда адвокаты попросили ограничиться в отношении Ивана домашним арестом или иной мерой пресечения, не связанной с лишением свободы. Однако судья Рябцев, отказав защите, арестовал Ивана Сафронова на один месяц и 30 суток, то есть до 6 сентября. При этом было отмечено, что сам судебный материал «не содержал гриф секретности», а слушания закрыли на основании ст. 241 («Гласность») Уголовно-процессуального кодекса в связи с тем, что разбирательство уголовного дела может привести к разглашению государственной или иной охраняемой федеральным законом тайны. Защита обжалует решение об аресте журналиста.
Иван Сафронов пришел в “Ъ” на место трагически погибшего в 2007 году отца, полковника Ивана Сафронова-старшего, также писавшего про вооруженные силы и ВПК, входил в президентский пул и неоднократно проверялся различными спецслужбами, в том числе ФСО. Необходимые проверки он прошел и при поступлении на работу в «Роскосмос», в котором сообщили, что к сведениям, составляющим гостайну, он допущен не был. Впрочем, по ст. 275 УК дела возбуждают и в отношении тех, кто официально не являлся секретоносителем. Причем в последнее время большинство обвиняемых в госизмене не имели никакого отношения к подобным сведениям.
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков и вовсе заявил, что узнал о задержании Ивана Сафронова из СМИ, но не видит необходимости ставить в известность главу государства или брать расследование этого дела на контроль. По версии господина Пескова, задержание Ивана «никоим образом не связано с журналистской деятельностью». «У Ивана будет возможность защищаться, иметь защиту, и в данном случае здесь не нужен никакой особый контроль»,— сказал господин Песков журналистам. По словам господина Пескова, Иван Сафронов талантливый журналист: «Он освещал работу правительства, работал в президентском пуле, и действительно, мы знаем все его материалы, они отличались глубокой экспертизой и т. д. Мы знаем, что в последние месяцы Иван уже прекратил заниматься журналистской деятельностью и перешел на другую работу».
Работа журналиста заслужила самые высокие оценки и у главы «Роскосмоса» Дмитрия Рогозина. Он еще раз отметил, что Иван не имел доступа к закрытой информации, подчеркнув, что знает его как журналиста, который глубоко разбирается в материалах, готовившихся в том числе для “Ъ”, и не сомневается в его высоком профессионализме и его личной порядочности.
Ведущие СМИ страны выступили в поддержку Ивана Сафронова. Большинство из работавших с ним журналистов считает подозрения в адрес Ивана просто абсурдными, требуя, чтобы расследование его дела проходило максимально гласно, насколько это позволяет ст. 275 УК, по которой предусмотрено, кстати, от 12 до 20 лет лишения свободы. Официальное обвинение журналисту планируют предъявить 13 июля.
На допросе в присутствии адвоката по назначению Иван Сафронов вину не признал, а от дачи показаний отказался, сославшись, очевидно по рекомендации защитника, на ст. 51 Конституции, позволяющую не свидетельствовать против себя.
По версии ФСБ, Иван Сафронов был завербован сотрудниками одной из двух спецслужб Чехии, управлением по внешним связям и информации, еще в 2012 году. Через пять лет, в 2017 году, подозревают в ФСБ, журналист получил задание (в виде зашифрованного послания) собрать сведения о военно-техническом сотрудничестве РФ со странами Африки и действиях российских военных на Ближнем Востоке. Соответствующая информация, полагает следствие, была передана им по интернету в управление, а оно поделилось этими сведениями со спецслужбами США.
После первичных следственных действий журналиста доставили в Лефортовский райсуд, в который поступило ходатайство следственного управления ФСБ о его аресте на два месяца. Уже в суде выяснилось, что в следственную группу спецслужбы входят как минимум два известных следователя — Сергей Креков, расследовавший дело бывшего члена правления «Интер РАО» Карины Цуркан, и Александр Чабан. Следует отметить, что господин Чабан прославился далеко не однозначным расследованием так называемого дела ученых, фигурантами которого стали бывший сотрудник Центра теплообмена и аэрогазодинамики (ЦТА) Центрального научно-исследовательского института машиностроения Виктор Кудрявцев и его ученик, а впоследствии начальник ЦТА Роман Ковалев. Последний, признав свою вину в госизмене, приговором Мособлсуда, вынесенном в особом порядке, был осужден на семь лет строгого режима за передачу секретных данных, которые могли использоваться для создания новых видов вооружения, в Фон Кармановский институт гидродинамики (Брюссель).
Когда сотрудники ФСБ доставили Ивана Сафронова на заседание, отвечая на вопрос кого-то из корреспондентов, он успел сказать: «Вину не признаю». Очищая коридор от собравшихся журналистов, один из приставов неожиданно заявил: «Вы что, хотите до него дотронуться? Да вам же руки отстрелят!» Впрочем, сотрудники ФСБ вели себя довольно корректно.
Между тем господина Сафронова поместили в железную клетку и стороны начали обсуждать процедурные вопросы. Так, например, следствие ФСБ решило отвести от процесса адвоката Дмитрия Катчева, который приехал на обыск квартиры журналиста.
Обвинение отметило, что защитник уже получил повестку с вызовом на допрос в качестве свидетеля по делу Ивана. Однако оказалось, что корешок соответствующего документа в наличии отсутствует, а есть только в переснятом на телефон самого заявителя виде. Судья Сергей Рябцев решил, что это не является основанием для недопуска одного из пяти защитников Ивана Сафронова на процесс, тем более что сам допрос свидетеля пройдет только в среду.
Наконец, перешли к главному — в каком режиме, открытом или закрытом для СМИ, проводить заседание. Обычно следствие ФСБ ходатайствует об этом, ссылаясь на грифованные материалы уголовного дела. Но в данном случае в этот рутинный процесс было внесено разнообразие, чем и воспользовалась защита журналиста. Оказалось, что от руководства следственного управления ФСБ не в адрес судьи, рассматривавшего дело, а председателю Лефортовского райсуда Василию Голованову было направлено уведомление, в котором говорилось, что все судебные документы по этому делу составляют тайну следствия, а материалы расследования — гостайну, на основании чего слушание и не должно носить публичный характер. Защитники журналиста выступили против удовлетворения ходатайства, называя его непроцессуальным, так как, исходя из логики ФСБ, должны проходить за закрытыми дверями все заседания, где раскрываются следственные тайны. Было отмечено, что документ противоречит постановлению пленума Верховного суда о гласности правосудия, к тому же присутствие в зале журналистов, по версии адвокатов, обеспечит общественный контроль за этим делом. Однако ФСБ поддержал гособвинитель из Генпрокуратуры, которая, кстати, признала уголовное преследование журналиста обоснованным. В итоге судья распорядился закрыть процесс для СМИ. После того как репортеров попросили из зала, защитники наконец смогли ознакомиться с материалами, поступившими в суд из ФСБ,— никто из них по большому счету не знал, что именно инкриминируется господину Сафронову.
По данным “Ъ”, ходатайствуя об аресте журналиста, следователи привели данные о том, что его вина доказывается результатами трех проведенных по делу экспертиз, а также результатами оперативно-розыскных мероприятий в его отношении, в том числе «прослушками» его переговоров и данными его почтовых отправлений. Однако защите с этими сведениями ознакомиться не дали, предоставив их только судье. Кстати, в деле журналиста семь томов, а постановление о его возбуждении заняло всего полторы страницы, в которых все подробности расследования были опущены.
Один из защитников Ивана Сафронова Иван Павлов сообщил, что в ходе заседания адвокаты просили отложить разбирательство на 72 часа, чтобы получить время на сбор материалов, характеризующих подозреваемого, но судья эту просьбу отклонил. Тогда адвокаты попросили ограничиться в отношении Ивана домашним арестом или иной мерой пресечения, не связанной с лишением свободы. Однако судья Рябцев, отказав защите, арестовал Ивана Сафронова на один месяц и 30 суток, то есть до 6 сентября. При этом было отмечено, что сам судебный материал «не содержал гриф секретности», а слушания закрыли на основании ст. 241 («Гласность») Уголовно-процессуального кодекса в связи с тем, что разбирательство уголовного дела может привести к разглашению государственной или иной охраняемой федеральным законом тайны. Защита обжалует решение об аресте журналиста.
Иван Сафронов пришел в “Ъ” на место трагически погибшего в 2007 году отца, полковника Ивана Сафронова-старшего, также писавшего про вооруженные силы и ВПК, входил в президентский пул и неоднократно проверялся различными спецслужбами, в том числе ФСО. Необходимые проверки он прошел и при поступлении на работу в «Роскосмос», в котором сообщили, что к сведениям, составляющим гостайну, он допущен не был. Впрочем, по ст. 275 УК дела возбуждают и в отношении тех, кто официально не являлся секретоносителем. Причем в последнее время большинство обвиняемых в госизмене не имели никакого отношения к подобным сведениям.
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков и вовсе заявил, что узнал о задержании Ивана Сафронова из СМИ, но не видит необходимости ставить в известность главу государства или брать расследование этого дела на контроль. По версии господина Пескова, задержание Ивана «никоим образом не связано с журналистской деятельностью». «У Ивана будет возможность защищаться, иметь защиту, и в данном случае здесь не нужен никакой особый контроль»,— сказал господин Песков журналистам. По словам господина Пескова, Иван Сафронов талантливый журналист: «Он освещал работу правительства, работал в президентском пуле, и действительно, мы знаем все его материалы, они отличались глубокой экспертизой и т. д. Мы знаем, что в последние месяцы Иван уже прекратил заниматься журналистской деятельностью и перешел на другую работу».
Работа журналиста заслужила самые высокие оценки и у главы «Роскосмоса» Дмитрия Рогозина. Он еще раз отметил, что Иван не имел доступа к закрытой информации, подчеркнув, что знает его как журналиста, который глубоко разбирается в материалах, готовившихся в том числе для “Ъ”, и не сомневается в его высоком профессионализме и его личной порядочности.
Ведущие СМИ страны выступили в поддержку Ивана Сафронова. Большинство из работавших с ним журналистов считает подозрения в адрес Ивана просто абсурдными, требуя, чтобы расследование его дела проходило максимально гласно, насколько это позволяет ст. 275 УК, по которой предусмотрено, кстати, от 12 до 20 лет лишения свободы. Официальное обвинение журналисту планируют предъявить 13 июля.
