Коррупция – одна из самых главных проблем современной России. Несмотря на постоянные аресты коррумпированных чиновников, говорить о победе над этим разрушающим государство явлением не приходится.Чиновников стали арестовывать за коррупцию чаще
На самом деле, коррупция существовала всегда и во всех странах мира. Даже самые жесткие политические режимы были не в силах ликвидировать это явление. В том же Китае, несмотря на наличие высшей меры наказания для чиновников-взяточников, уголовные дела по коррупции также возбуждаются регулярно. В России, где законодательство и особенно правоприменительная практика не в пример мягче, чем в азиатских странах, коррупция присутствует во всех ведомствах и на всех этажах властной иерархии.
В последнее время, как мы видим, борьба с коррупцией в России действительно активизировалась. Целый ряд громких арестов показал: привлечь к ответственности могут даже самых высокопоставленных чиновников, вплоть до федеральных министров и руководителей федеральных ведомств. Среди наиболее известных осужденных по делам о коррупции – министр экономического развития Алексей Улюкаев, кировский губернатор Никита Белых, директор Федеральной службы исполнения наказаний Александр Реймер. В годы правления президента Бориса Ельцина, да и при «раннем Путине», столь высокопоставленные руководители чувствовали себя практически безнаказанными и неподсудными.
Что касается чиновников среднего и младшего звена, то их арестовывают постоянно: региональные СМИ не успевают каждый день обновлять новости о задержаниях или возбуждении уголовных дел в отношении тех или иных представителей власти. Впрочем, есть и «неприкасаемые», в отношении которых дела о коррупции просто не заводят или стараются их замять с минимальными последствиями для фигурантов. Чего стоит, к примеру, знаменитое дело Васильевой?
Но, несмотря на то, что сейчас за совершение преступлений коррупционного характера предусмотрены довольно внушительные наказания, самой коррупции меньше не становится: арестовывают одного, на его место приходит другой и история повторяется. Коррупционеры становятся более изобретательными, придумывают новые способы обезопасить себя от преследования.
Борьба с коррупцией или ее имитация?
С другой стороны, предельно раздуты и штаты тех, кто должен с этой коррупцией бороться. Понятно, что для штатных борцов с коррупцией важно, чтобы сами коррупционные преступления имели место и были как можно более легкими в расследовании. Отсюда – провокации в отношении мелких чиновников, преподавателей вузов, руководителей поликлиник и больниц.
Ответственны за коррупцию и сами рядовые граждане, в том числе и те, кто больше всех о вреде этой самой коррупции кричит. Так, деятельный сторонник оппозиции может подсчитывать стоимость кроссовок Дмитрия Медведева и изучать дачные владения Игоря Сечина, но при необходимости сам благополучно начнет искать «выходы» на нужных людей, чтобы обеспечить своему чаду благополучную сдачу сессии, получить водительские права или ускорить выдачу разрешения на какое-нибудь строительство.
Но сложно винить людей в том, что они пытаются улучшить свое положение, используя привычные способы, эффективность которых впитывается едва ли не с молоком матери. Ведь если такие методы работают и человек видит, что его сосед, «дав на лапу», уже получил разрешение и строиться, то возникает желание последовать его примеру.
Естественно, что на борьбе с коррупцией в текущей политической ситуации спекулируют все, кому не лень: от власти до внепарламентской оппозиции. Тот же Алексей Навальный со своим ФБК сделал себя имя именно на своих «разоблачениях» коррупции, хотя сама по себе борьба со злоупотреблением или взятками превращаться в идеологию не может и не должна. Но прозападные силы всегда активно спекулировали именно темой коррупции, причем так было и на Украине накануне Евромайдана, и в странах Ближнего Востока накануне Арабской весны.
При всей негативности коррупции сведение ее к минимуму, тем не менее, еще не означает перехода к «всеобщему благоденствию». Как показывает опыт некоторых государств, в которых происходили «революции» под антикоррупционными лозунгами, «борцы с коррупцией» на практике оказываются не столько даже коррупционерами, сколько просто грабителями и от экспроприации «проворовавшихся чиновников» они легко переходят к грабежу имущества самых обычных людей.
Если и можно будет говорить о подлинной борьбе с коррупцией и ее решительном искоренении, то только в связи с выстраиванием иной модели общества, не только и даже не столько с жестким наказанием за коррупцию, сколько с принципиально иным ценностно-мировоззренческим фундаментом. Но это, как мы понимаем, крайне маловероятно.
