Часть 1
О своей службе в одном из подразделений Народной Милиции ЛНР рассказывает ополченец с позывным «Red».
*****
Во второй половине августа началось наступление. Обстановка стала нервозной, все командиры ходили злые, долго что-то согласовывали. Все увольнения отменили. В конце концов сели мы и поехали в сторону Ровеньки. Ехали-ехали и приехали в Шелковую Протоку в 20-х числах августа.
Приехали, встали и тут начался сильный минометный обстрел, еще и с «Градов» шарахнули. Приходит приказ: «К вам придут танки. Затем обстреляете те позиции». И никто не говорит куда конкретно стрелять. Спрашиваю:
- Куда стрелять-то?
- Куда танки ударят.
- А точнее?
- Ну, там будет такой круглый холмик…
Приехали какие-то два танка. Мы к ним подходим: «Где остальные танки из колонны?» Они: «Вот мы все. Нам сказали, что тут нас прикроет куча пехоты с БМП…»
Ну что… Выехали, постреляли. Вернее, они [танки. – прим.] постреляли, а мы, как всегда, облажались. Пушка заклинила. Ответного огня по нам не было.
- Каким боевым порядком наступали?
- БМП с флангов, а танки посередине.
- На одной линии шли или чуть сзади?
- Мы следили за танками, но иногда то чуть вперед выбегали, то отставали. Старались выровнять, идти параллельно.
- Пехота с вами шла?
- Нет. Потому что это было не взятие позиции, а просто надо было их раздолбать.
- Какое расстояние было до противника?
- Я выставил 1200 метров. Но пушку вскоре заклинило, поэтому в точности определения расстояния не уверен. Ну а из пулемета потрещали-потрещали и что…
Потом вышли из боя и парились с устранением клина часа два-три. У второй БМП пружину в пушке заклинило в сжатом положении, поэтому ее нельзя было разобрать. Долго с ней мурыжились, в итоге отправили ее к тем, ну…к другим войскам. Там специалисты помогли.
После обстрела ничего не происходило, про нас как будто забыли дня на два. Никаких приказов. Танки, с которыми мы атаковали, ушли. Стоим-стоим, кушать уже нечего, вода кончается. И тут, наконец, команда: «Поехали!» От Шелковой Протоки мы через Лутугино и Родаково доехали до Веселой горы. Тут надо заметить, что вообще, ехали мы долго, кружили порядочно и на самом деле проехали много населенных пунктов.
По приезду начался интенсивный минометный обстрел и длился он часов шесть. «Грады» били. Наши танки выезжали и стреляли в ту сторону, где предположительно был противник. Все вокруг стреляют и бегают, а никаких приказов нет вообще. Противник, стоявший напротив нас, ушел, но какой-то отряд из «Айдара», видимо, что-то перепутал и вышел в темноте прямо на нас. С соответствующей для него концовкой.
- Что произошло?
- Какой-то шорох в кустах. Я: «Стой! Кто идет?!» Вылез какой-то хрен и ответил, что, мол, свой. «Кто ты?! Куда идешь?!» Тут он понял к кому пришёл, кинул гранату, в кустах остальные зашуршали… Вокруг наших было много, в общем, расстреляли их. Одного точно убили, видимо, были раненые, но они ушли.
- Какого числа этот бой произошел?
- 4 сентября.
- Уверены, что это был именно «Айдар»?
- На 100%. На убитом нашли документы на имя Пертак Олега Михайловича, отправили их в штаб.
Потом мы заняли украинские позиции. Там был, как обычно, дикий срач. Нацгвардия и ВСУ разные, конечно, но позиции у них выглядят одинаково: хлам и мусор…
«Позиции ВСУ под Краснодоном»
БМП там еще стояла. Наши начали все обыскивать. Тут началось… Вы только что были в бою, тут ты бросаешь автомат и начинаешь рыться в окопах! Человеку тридцать лет, вдруг что, бой, а ты, как герой, с одной своей гранатой?! Я еще фотку сделал, где виден оставленный автомат, потом сказал вернувшемуся: «Враг в 2-3 километрах стоит, а ты без автомата шаришься!»
«Веселая Гора, позиции «Айдара»
Через несколько дней мимо нас «айдаровцы» проезжали на «Камазе» за трупами тех, кого в засаде ГБР «Бэтмен» раздолбала.
«Айдар» приехал за трупами
Тот самый бой ГБР «Бэтмен»
https://youtu.be/YPbQ4gMNLH8
Постояли там некоторое время, а потом была попытка то ли взять Счастье, то ли разведка боем. Выехали мы по этой большой дороге на Счастье. Впереди шел «уазик», за ним мы. Доехали до поворота на Обозное. «Уазик» двинулся вперед, только он скрылся за деревьями – очередь… Был там у нас такой: то ли «Топаз», то ли «Алмаз». Он мне сказал: «Туда смотри!», а противник оказался с другой стороны. В общем, возвращается «уазик» с пробитым колесом. Один «двухсотый». Съездили, называется, на разведку. Нам сказали: «Отступайте! Мы теперь знаем, где враг».
Мне вообще некоторые методы очень не нравились. Извините, если сесть в «уазик», намалевать на нем большими буквами «ЛНР» и высунуть стволы из окон, то только ленивый в тебя не стрельнет. Там же было дофига гражданских машин. Надел ты свитер поверх формы, аккуратненько езжай. Увидел блокопост? Развернись и по газам. Зачем героев изображать?!
Потом наступило перемирие и мне сказали: «Ну все, ты свою работу сделал, возвращайся в Россию!»
- Это Ваше командование так сказало?
- Там в то время прошел такой слух, не слух… Мол, вы, ребята, конечно, молодцы, но дальше мы сами справимся. Намекали так, это не прямой текст был.
Ну ладно, что ж, давайте поеду. Так вот и закончилась моя эпопея.
- Как сами называли украинских военнослужащих?
- Обычно их называли «пи..расы». Еще «укры», «укропы».
- Ненависть к противнику была?
- Нет. Даже когда они по нам стреляли. Не то чтобы я их хотел убивать, просто либо мы их, либо они нас. Были ополченцы, у которых родственники погибли в Луганске, те, конечно, сильно их ненавидели.
- Выделяли отдельно мобилизованных и добровольцев из того же «Айдара»?
- Я – нет, местные ополченцы – да.
- Слухи, что на той стороне наемники действуют, циркулировали?
- Были. У нас даже висел листок, что тому, кто возьмет наемника живым или мертвым выплатят премию – 1000 долларов. Допускаю, что какие-то единичные представители могли быть, но не целое ЧВК.
Быть может слухи о наемниках пошли из-за того, что у украинцев было большое количество американских сухих пайков, которые они везде разбрасывали. Ну вот находят наши упаковку, а там написано что-то типа «Не для продажи. Собственность армии США». Может из-за этого.
- Часто говорили о зверствах украинских военнослужащих в отношении мирного населения. Вы с чем-то подобным сталкивались?
- Например, «Айдар» разграбил турбазы в районе Счастья. Местные жаловались, что они в магазин заходили без денег, брали, что хотели. Женщину какую-то изнасиловали. Это единственное, что я слышал. Чтобы они там кого-то вешали, еще что – с таким не сталкивался.
- Что вам выдавали из вещевого имущества?
- В лагере выдали подсумки. И каски, но не всем. Металлические. Аутентичные Второй мировой.
Там же в лагере выдали кому «зеленку», кому йод, шприц, обезболивающее и почему-то раствор антибиотика для внутривенного вливания, который надо было разводить физраствором. То есть только в больничных условиях.
Я, кстати, из этого выданного подсумка соорудил медицинскую сумку. У меня была сумка через плечо, я снял с нее ремень, прицепил его к подсумку и сложил туда медикаменты.
В основном же, добровольцы из России приезжали со своей формой, а выдавали иногда только такую, синюю, ЧОПа какого-то. Я ее использовал в качестве подменки, когда в БМП ковырялись. А так ничего фактически не давали.
- Там можно было где-то прикупить форму?
- Конечно. Только цены на нее взлетели – ух! Там комплект «флоры» стоил, если память мне не изменяет, 500 гривен, что для ополченца было просто неподъемно. Ведь получали сначала в месяц 400 гривен, а потом 600. Но я предполагал, что там вообще ничего не будет, поэтому, как уже говорил, закупился еще дома. Ну и наличкой с собой денег взял на всякий случай.
- Все ополченцы ходили в форме или же был кто-нибудь, у кого ее не было по тем или иным причинам?
- Все носили форму.
- Командование как-либо настаивало на ношении бронежилета и каски?
- Нет. Поскольку бронежилетов и касок фактически не было. Бронежилеты, если были, часто вешали на двери машин.
- Сами бронежилет носили? В Чечне, помню, были люди, которые себе даже двойной слой пластин вставляли, так за свою жизнь боялись.
- У нас преобладало мнение, что бронежилет неудобен, зачем он нужен. Мол, дядя рассказывал про случай, когда пуля пробила бронежилет, наспинную часть не смогла и пошла гулять по организму.
- Вы уже рассказали, что было выдано из средств первой медицинской помощи. А оказанию этой самой помощи обучали?
- Неа. Вообще ничего такого не было. Я, когда учился в свое время, у нас был курс общей анатомии человека. То есть примерно представляю из чего человек состоит и могу более эффективно, чем окружающие, оказать ему помощь.
- Касательно фотографии с намотанным на приклад автомата жгутом. Вы были в курсе, что так не надо делать, что и жгут портится, и можно его вообще лишиться, если оружие потеряешь при ранении?
- Я не наматывал, держал его в кармане. Кто-то наматывал перед боем или для «понтов».
- Санитары в подразделении были?
- Да. Вроде как одна из поварих.
- Вам доводилось оказывать помощь раненым?
- Нет.
- Болели там чем-нибудь?
- Нет. Может пару раз желудок прихватывало – руки-то не всегда чистые, – но у меня для этого было припасено соответствующее лекарство.
- Что о питании скажете?
- Кормежка была сытная, вкусная, но достаточно однообразная. В основном, гречка с тушенкой. Местные жители под Краснодоном несли нам огурцы, помидоры, привели пару коров, которые перестали доиться. Мол, какой от них теперь прок, возьмите, скушайте.
- Кто занимался приготовлением пищи?
- Были девушки, которые готовили еду. Не знаю, какой у них был юридический статус, но деньги какие-то они получали. Плюс на кухню им в помощь кто-нибудь выделялся. На завтрак был обычно вчерашний ужин, на обед суп и гречка с тушенкой. Или макароны с тушенкой. Все с тушенкой.
- Сухпайки были?
- Пару раз, когда нас в лес выгоняли, то выдавали нам российские сухпайки в зеленой упаковке. Очень хорошие.
- Сухие пайки могли выдать как НЗ?
- Нет, такого не было. Быстро съел – сам виноват.
- Пищу по позициям на чем развозили?
- На обычном микроавтобусе. Пока всех объедет, бывало, что суп уже холодным приезжает.
Типичное спальное место в помещении
- Личная гигиена как выглядела?
- Никак. Никто об этом не заботился. Если хочешь, то все сам. В Краснодоне сами себе душ сделали, поставили сверху бак с водой.
- Другие ополченцы говорили мне, что для гигиены использовали влажные салфетки.
- Были. Но вроде ими и обтерся, а все равно не то.
- Насекомые никакие не заводились?
- Нет. Тем более, что мы все были в соляре, а в ней ничто не заведется.
- Из личного оружия автомат же был? Сколько к нему магазинов носили?
- К автомату было пять магазинов, больше не запасал. Тут либо я на БМП уеду, либо не уеду. Если не уеду, то автомат мне не поможет.
- Магазины по два сматывали?
- Многие так делали, я – нет. Неудобно. Были люди, что магазины к РПК искали.
- У Вас был АКС или АКСУ?
- АКС. АКСУ были редкостью, их, по-моему, отнимали у местных «ментов» и пограничников.
- Как часто чистили пушку БМП?
- Нечасто. Например, когда под дождь попали: я тогда ее опустил и из нее так хорошо воды плеснуло внутрь.
- С боеприпасами проблемы были?
- Не припомню. С «укроповских» позиций мы себе много их натаскали.
«На позициях ВСУ находили много флагов. Использовали их вместо тряпок»
- К пушке дополнительный боезапас возили?
- Было пару ящиков.
- Тепловизоры, очки ночного видения имелись?
- Нашли какой-то прицел ночного видения, но к нему не было элементов питания. Это, наверное, был один из первых образцов, потому что был огромный и весил не меньше килограмма. Похож на СПН-3. Больше ничего другого не было.
- Ночью на посту осветительными ракетами пользовались?
- Ночью в городе есть уличное освещение. А так ночью у нас придумали глупость: патрулирование территории. И вот два или три дурака тащатся в темноте, которых любой диверсант снимет. Если мы стояли в поле и у нас была пехота, то я выбирал сам или предлагал их командиру, если он был, такой вариант: стояли по двое с разных направлений. Никто не ходит, не разговаривает, сидят, слушают.
- На посту спал кто-нибудь?
- Нет. Когда стояли по двое, то пытались делать так, чтобы один спит, другой караулит, но я такие вещи старался пресекать.
- Какие пароли использовали?
- Сначала пытались вводить цифры. Но это ж как… «Число такое-то» - «Эээээ…» Блин, если человек секунд десять думает, то какой смысл использовать?! Потом начали использовать что-нибудь простое. Например, то же «Аллах акбар! – Воистину акбар!» Если бы еще была централизация… А то вчера был пароль такой, сегодня такой, а ты его не услышал…
- В вашем отряде были беспилотники?
- Не было.
- С украинскими беспилотниками сталкивались?
- Скажем так. Все видели эти беспилотники, но, во-первых, я так и не понял зачем беспилотникам моргающие лампочки, во-вторых, некоторые «беспилотники» летали с инверсионным следом. Считаю, что 99% тех, кто говорит, что видел беспилотники, на самом деле ошибались… Ну если в районе границы и низко над горизонтом кто-то летит, то это над Россией, понятное дело. Плюс до сбитого «Боинга» над Донбассом пассажирские самолеты летали. Еще когда окружили ВСУ в приграничье, то им летали сбрасывать грузы Ан-24. Может они и ночью летали.
- Карты местности имелись?
- Еще одна больная тема. Карт не было вообще. Искали в интернете, распечатывали сами.
- «Генштабовки»?
- Да. Причем они там были 89-го года.
- «Гугл мапс» использовали?
- Там был очень медленный интернет. У меня был «Навител Навигатор», но он не достаточно детализирован в той местности.
- Со связью между БМП уяснил ситуацию. А что было с ней в глобальном плане?
- Три-четыре километра на открытой местности по китайским радиостанциям, а все остальное общение шло по мобильным телефонам. Это меня веселило больше всего. Когда только приехали, то все купили себе «симки». Звоню я, значит, в МТС [Украина]. Мне говорят:
- Вы звоните из третьего региона.
- Ну да.
- У нас есть тариф «Все звонки по Луганской и Донецкой области – бесплатно».
- Конечно подключайте. Интернет там будет?
- Да, столько-то мегабайт интернет-трафика в день.
Я его потом назвал – тариф «Сепаратист». Бред абсолютный. Я до сих пор поражаюсь, почему ВСУ ничего с ополчением не могло сделать. Одна «глушилка» – и все. Когда МТС отвалился, остался «Киевстар», то у нас реально дня три никакого управления не было. Просто с утра на позиции приезжал человек на мотоцикле и передавал приказы командира.
- Телефонами не боялись пользоваться, вдруг засекут?
- Как без них, если до конца августа все управление только через них шло? Кто-то, конечно, говорил, что вот как-то маме в Россию позвонил, а их потом минометами накрыли, но я считаю, что дело здесь не в сотовых телефонах.
- Если стояли вне населенных пунктов, то как телефоны заряжали?
- Никак. Сел и все.
- У Вас был смартфон?
- Да.
- Не хотели еще кнопочный «бабушкофон» взять, чтобы батарея подольше держала?
- Мой смартфон как-то больше недели продержался. Мысль о том, чтобы купить кнопочный была перед поездкой, но не приоритетная, поэтому так и не купил.
- Книги в телефоне были?
- Читать я люблю, но там мне абсолютно читать не хотелось. А так самое важное, чего я не взял, это был ноутбук. Понятно, что не на боевых позициях, но можно было фильм посмотреть, в игры поиграть.
- Приказы командиров выполнялись в обязательном порядке?
- На приказы можно было забить, но я для себя не считал такое возможным. Если что-то сказали, то надо сделать. Да и как иначе-то?! Подставишь ведь других людей. Но мне ничего и не приказывали из ряда вон выходящего.
- Были какие-либо приказы в духе: за мародерство – расстрел?
- Да что-то такое озвучивалось, но о применении на практике я ничего не слышал.
- Как наказывали «залетчиков»?
- В основном, рытье окопов. К некоторым особо одаренным и кулаки применялись.
- Можно ли было сказать нечто такое: «Все, ребята, что-то я навоевался, хочу уйти»? Сдать автомат и отправиться домой? Это не считалось дезертирством?
- Можно. Но настрой был такой, что поначалу даже была мера дисциплинарного воздействия: «Я тебя выгоню из ополчения!»
- Было ощущение, что занимаетесь эдакой «махновщиной»? Я в плане неорганизованности сил ополчения.
- Было.
- Не боялись, что эта неорганизованность может привести к поражению?
- Что всех разобьют? Были такие мысли. Но поменять-то ничего все равно нельзя. Я старался на своем месте делать все как надо.
Опасения другие были. Один из моих сослуживцев пару раз съездил в приграничный район, побывал под обстрелом и реально сошел с ума. Вроде нормальный пацан был. Говорил, что где-то во внутренних войсках в Чечне или Дагестане служил, но в боевых действиях не участвовал. Я как-то после этого даже стал бояться, а что со мной-то будет. Но все нормально оказалось.
- Традиционный вопрос про соотношение местных и приезжих среди ополченцев.
- Сначала было много россиян, но не больше трети отряда. Скорее даже меньше. Но россияне – это такое собирательное обозначение. Например, у нас был приезжий из Узбекистана, русский. Был один абхаз. Но тут зависит, видимо, от подразделения: «Боевые бобры» изначально были все приезжие.
- Перед Вашим отъездом приезжих сколько было?
- Стало меньше. Может до четверти. Но мне на этот вопрос сложно ответить, так как я контактировал, в основном, с теми, кто был вокруг меня. А они были местными: Краснодон, села вокруг или Луганск.
- Какая мотивация была у ополченца из Узбекистана?
- Воевать за «русский мир».
- За адреналином кто-нибудь ехал?
- В лагере среди «Боевых бобров» было много тех, кто участвовал в боевых действиях. Но это была не совсем погоня за адреналином, скорее, кризис среднего возраста. Правильнее будет сказать, что сработало и то, и это. Не просто «сафари».
- С добровольцами из республик Северного Кавказа сталкивались?
- Да. Как сказать… У меня юность пришлась на 90-е, поэтому к ним было настороженное отношение. Я с этими добровольцами общался и мне их подход не понравился, так как они приехали именно на «сафари».
- Средний возраст ополченцев?
- 30 и чуть старше.
- Какие взаимоотношения между людьми были в ополчении?
- Люди там были хорошие, дружелюбные. Я конечно краем уха слышал о рэкете, вымогательствах, но сам ни в чем таком не участвовал и не видел. Никто ничего друг у друга не крал.
- В начале своей поездки ожидали, что Россия военным способом поддержит Донбасс?
- Нет.
- Когда в августе ВСУ потерпели ряд крупных поражений, думали о дальнейшем наступлении, утрированно, на Киев?
- Надеялись, что победим. Что у республик не будет такого подвешенного состояния, как сейчас. Что встретимся там, где-то под Харьковом, на нейтральной земле и подпишем перемирие. Но получилось так, как получилось.
- Приемлемое разрешение этой проблемы для Вас?
- Хотя бы реальная автономия от Украины в текущих границах. Может что-то типа Абхазии и Южной Осетии. Конечно, сейчас у нас кризис, но хотелось бы, чтобы вошли в состав России.
- Сожалеете о чем-нибудь?
- Не знаю. Не то чтобы я о чем-то сожалею. Конечно, некоторые вещи, которые я там делал, не такие приятные, но если подумать, то я ради нормального дела их делал. В подушку ночью не плачу.
- Назад тянет?
- Иногда тянет, но я примерно знаю какая там сейчас обстановка, что там… Вспоминаешь какие-нибудь «веселые» моменты и уже не хочется.
- Это был правильный поступок: поехать на эту войну?
- Я считаю, что да.
Источник: http://twower.livejournal.com
К предыдущему интервью с ополченцем из ЛНР поступил вопрос, мол, был человек там в самое жаркое время, а где ж бои, где экшн. В зависимости от задач подразделения и его местонахождения (спокойный участок/неспокойный участок) экшна может вообще не быть. Да и на неспокойных участках не каждый день и даже месяц сталинградские битвы происходят. И если вы попали на неспокойный участок в перерыве между битвами, а потом вас ротировали на другое направление, то можно и на таком с виду горячем месте ни в чем не поучаствовать.
Например, вот так описывает свою войну за последний год один из украинских солдат:
*****
Если молодой человек, который собрался на войну, думает, что там он будет ежедневно воевать с врагом и убивать сепаратистов, то молодой человек сильно заблуждается.
Вопреки заблуждениям, распространяемым в СМИ и в народной молве, на войне и в армии в целом лично молодого человека никто не ждёт. И всем вышестоящим начальникам и командирам будет абсолютно плевать, пришёл ли молодой человек в военкомат добровольно, либо же его привезли туда в наручниках на ментовском автозаке. В дальнейшем этим вообще будут мало интересоваться. А товарищи по службе средне-преклонного возраста, добровольно-принудительно мобилизованные из какого-нибудь забытого Богом села, которых наверняка будет большинство, и вообще покрутят у виска указательным пальцем, узнав о том, что молодой человек оказался с ними рядом по своей собственной инициативе и желанию.
Первые несколько месяцев молодой человек ни на какую войну вообще не поедет. Поедет же он вероятнее всего на какой-нибудь Широкий Лан, где будет гнить в нечеловеческих жизненных условиях в каких-то палатках, землянках, или бараках. Если молодому человеку очень сильно повезёт с подразделением, окружающими, или хотя бы командиром, за это время он даже сможет целых несколько раз поучаствовать в чем-то наподобие каких-то учений. Если же с этим не повезёт, что гораздо более вероятно, то молодой человек будет просто несколько месяцев наблюдать за тем как его товарищи по оружию бухают, блюют, бьют друг другу морду и развлекаются прочими известными им нехитрыми способами. За это время в подразделении молодого человека может благополучно произойти пару самострелов, самовзрывов, или разборок между собой, в результате которых некоторые сослуживцы, ещё не добравшись до войны, героически поедут в больницу, в тюрьму, или на кладбище.
Когда молодой человек приедет непосредственно на так называемую войну, он тоже вряд ли будет стрелять в сепаратистов и вообще воевать так, как это представлялось ему в его идеалистических фантазиях. Дело в том, что с нашими нынешними военными реалиями молодой человек может вообще ни разу не увидеть никаких сепаратистов за весь год с лишним своей доблестной, или не очень службы.
Так уж исторически сложилось, что война — это не совсем тот блокбастер, который нам всю жизнь показывают не только в художественных фильмах, но и в новостных сюжетах. На 90 с чем-то процентов сегодняшняя война состоит из скуки, рутинной работы и постоянно прогрессирующего накатом, увеличивающегося морально-психологического груза.
Абсолютно подавляющую часть всего своего участия в боевых действиях молодой человек будет копать и обустраивать окопы и блиндажи, носить тяжёлый боекомплект, часами забивать пулеметную ленту после десятиминутной ночной стрельбы с перепугу по ёжику, по уши в мазуте колупаться в танке, гаубице, или прочей гадости, которой 50 лет в обед, готовить жрать, протирать своё вонючее тело влажными салфетками чтоб вечером снова намазаться мазью от комаров, а также просто банально ничего не делать.
На войне молодой человек преимущественно будет воевать не с врагом, а с природой, окружающей средой, временами года и самим собой. Враг будет где-то там, хоть и близко. За терриконом, за рекой, или за посадкой. Каждый день от него будут периодически прилетать всякие подарки от пуль до реактивных снарядов. Молодой человек может увидеть десяток своих раненых, или убитых товарищей, сам быть раненым, но так и не понять, откуда конкретно прилетела пуля, или осколок. Раз в месяц враг может даже может зайти непосредственно в гости к молодому человеку в составе диверсионной группы, осчастливив наконец своим непосредственным присутствуем и внешним видом. Либо же сам молодой человек может набраться смелости и точно таким же образом нанести визит врагу. Впрочем, с каждым таким случаем окончательные шансы благополучно вернуться домой сокращаются в несколько раз.
Враг — понятие очень абстрактное. Он всегда существует где-то неподалёку, придавливая, сжимая психику мыслями о своём присутствии. Но всё же он почти всегда только где-то там. А мороз, жара, дождь, полная антисанитария, комары, мыши, вши и прочая нечисть, а также монотонно и уверенно сдающие нервы окружающих и свои собственные. Это всегда здесь, рядом. И с ними приходится воевать в первую очередь.
Ведь сегодня война именно такая. И от этого она ни в коем случае не становится менее важной. И каждый молодой человек, который собрался на войну, предварительно должен об этом подумать. И уже только потом окончательно решить, хочет ли он на такую войну.
