Турция сталкивается с нарастающей террористической угрозой. Атаки смертников в городах страны стали повторяться с большей интенсивностью, чем это было в прошлом году. Турецкие власти говорят о двух источниках терактов — джихадисты «Исламского государства» и бойцы Рабочей партии Курдистана (РПК). Борьба с последней выступает для местных политиков явным приоритетом, в то время как удары по ИГ в Сирии и Ираке турецкая армия наносит во многом по остаточному принципу.
Объяснение тому в Анкаре нашли простое. В отличие от джихадистов в двух соседних арабских странах, турецкие и сирийские курды преследуют далеко идущие цели получения права на самостоятельное определение своего политического будущего. Курды завоёвывают право на автономию, на которой они не остановятся, с оружием в руках. Причём острие этого оружия ныне направлено против ИГ. Только курды самой Турции лишены возможности принять участие в общей борьбе с «халифатом», и виной тому очевидные промахи в политике турецкого правительства.
Чем заняты президент Реджеп Тайип Эрдоган и его команда на юго-востоке Турции, в Сирии и Ираке — становится объектом откровенных насмешек со стороны политиков и экспертов Ближнего Востока. Вместо того чтобы сделать курдов в любой точке региона своими союзниками, пусть и ситуативного характера, в противостоянии с ИГ, турецкий режим демонстрирует диаметрально противоположный настрой. В союзники Эрдоган выбрал разношёрстный «экстремистский интернационал» в Сирии, с помощью которого он продолжает подмывать фундамент власти Башара Асада и сдерживает «сепаратизм» курдов. Имевшее примерно до середины 2015 года заигрывание турецких властей не только с такими группировками, как «Джейш аль-Фатех», «Джебхат ан-Нусра», «Ахрар аш-Шам» и так называемыми «бригадами» сирийских туркоманов на севере и западе Сирии, но и с ИГ стало роковой ошибкой для Анкары. В турецкой столице это уже поняли, прежде всего, через участившиеся теракты по всей стране, но продолжают упорствовать, загоняя Турцию в ещё более экстремальную ситуацию.
С кем турецкая сторона заигрывала — от них получила серию террористических атак на своей территории и публичные обвинения в отказе от ранее взятых на себя обязательств. Заявления главаря группировки «Джунд аш-Шам» Муслима Шишани (Маргошвили) — тому очевидное подтверждение. «Амир» боевиков-исламистов, большая часть которых является выходцами с Северного Кавказа, воюющих в сирийской провинции Латакия, опубликовал видеообращение на русском языке, в котором призвал на помощь «муджахидов Шама (Сирии)». Едва скрывая злость, Шишани заявил о серьёзном сокращении финансирования находящихся в его подчинении джихадистов из Турции, по причине чего «пришлось распустить большую часть подготовленных братьев».
А кого турецкие правители настроили против себя ещё больше, так это курдов. И те в ответ вышли на уже необратимый путь построения собственной государственности.
Турецкая Республика при Эрдогане стала страной с избыточным внутренним напряжением, чреватым системным «надрывом» и обрушением в состояние гражданской войны. Ни на одном внутри- и внешнеполитическом направлении ныне правящий турецкий режим не может обрести устойчивость или хотя бы определённость на обозримую перспективу.
После достаточно убедительной победы на парламентских выборах 1 ноября правящая Партия справедливости и развития (ПСР) столкнулась с резко негативной реакцией оппозиции в вопросе перехода к президентской форме правления. Прошедшие 30 декабря и 4 января консультации председателя ПСР, премьер-министра Ахмета Давутоглу соответственно с лидерами Республиканской народной партией Кемалем Кылычдароглу и Партией националистического движения Девлетом Бахчели подчеркнули сложности, ожидающие главный проект властей на внутриполитическом поле.
Ещё более тревожные для правительства Эрдогана сигналы идут с курдонаселённого юго-востока страны. Здесь зарождается самое настоящее повстанческое движение на широкой социальной почве. Отголоски этого движения, норовящего превратить Турцию в один большой котёл гражданской войны, слышны в Стамбуле и других крупных городах. Репрессивный аппарат Эрдогана и Давутоглу работает с пиковой нагрузкой по подавлению гражданского протеста. Задержания представителей академической интеллигенции, запущенный властями судебный процесс против лидера движения «Хизмет», турецкого богослова-диссидента Фетуллаха Гюлена и ряд других «нервных срывов» властей добавляют ощущение системной разбалансировки Турции.
На внешнем фронте — масса своих проблем. Турция превратилась в «перекрёсток» террористического транзита, поток боевиков в Сирию через её территорию сопровождается не менее внушительным перемещением экстремистов всех мастей в обратном направлении. Эффективный контроль на границах второй по сухопутной мощи армии НАТО, казалось бы, не должен был создать особых трудностей для местного правительства. Конечно, если оно вообще заинтересовано в установлении такого контроля, а не занимается провоцированием «перетока» террористической угрозы из Турции и в неё саму.
По всей видимости, политический авантюризм Эрдогана, о котором усиленно пишет и западная, и ближневосточная пресса, проявился в завершённом виде именно через преднамеренный подрыв внутренней стабильности внутри Турции. В таких условиях репрессивная манера поведения, по сути, полицейского государства получает максимально широкий простор для деятельности.
Указанное накладывается на абсолютно деструктивные действия Анкары в отношениях с теми своими недавними партнёрами, с которыми удавалось поддерживать хоть какой-то баланс интересов. Отдельный пласт проблем формируется у Анкары в контактах с Вашингтоном, откуда с Эрдоганом пока не свернули серьёзные отношения, но находятся в нескольких шагах от этого. 6 января в Турцию прибыл глава Объединённого комитета начальников штабов ВС США Джозеф Данфорд. С этим визитом связывались большие надежды, но всё закончилось очередным разочарованием. Договорённость союзников о совместном патрулировании турецко-сирийской границы, достигнутая осенью 2015 года, разбивается планами Турции не допустить усиления сирийских курдов. А ведь именно в таком усилении одновременно заинтересованы и США, и Россия.
Курды на севере Сирии, в южном подбрюшье Турции, в равной мере выступают для Вашингтона и Москвы мощным фактором будущего политического уклада арабской республики, с которым нельзя не считаться. В конце 2015 года российские авиаудары по пользующимся турецкой поддержкой сирийским «умеренным» боевикам позволили курдам перейти в наступление в западном анклаве Африн. Курды могут перерезать главный маршрут коммуникации между Турцией и удерживаемыми боевиками-исламистами районами Алеппо. Стратегическая цель «Отрядов народной самообороны» (YPG) сирийских курдов — соединить Африн с другими своими районами на северо-востоке Сирии, установив контроль на как можно большей части территории вдоль сирийско-турецкой границы.
Если бы Эрдоган не занимался авантюризмом и провокациями, то к учёту интересов Анкары в курдском вопросе в Вашингтоне и Москве были бы более восприимчивы. Теперь об этом турецкая сторона может только мечтать. Например, как и о нанесении воздушных ударов по целям в Сирии. Размещение в сирийской Латакии российских систем С-400 в ответ на «удар в спину» 24 ноября, когда турки сбили Су-24 ВКС РФ, связало руки турецкой армии во всём, что касается вторжения в воздушное пространство Сирии. Ныне ВС Турции могут наносить лишь удары дальнобойной артиллерией по позициям боевиков ИГ в северной Сирии, под прикрытием которых чаще всего поражаются объекты YPG сирийских курдов.
Напоминающая «предсмертные конвульсии» политика Эрдогана удостоилась критических замечаний даже от остающихся к Турции в целом нейтральными ближневосточных СМИ.
К примеру, как сообщал сайт телеканала Al Arabiya в публикации от 13 января, во время выступления перед турецкими послами в Анкаре президент Эрдоган отметил, что Иран пытается «запустить разрушительный процесс в регионе», превращая религиозный спор в реальные конфликты с участием вооружённых сил. Источник Al Arabiya рассказал, что турецкий лидер также обвинил Иран в использовании событий в таких странах, как Сирия, Ирак, Йемен, с тем чтобы расширить своё влияние. Показательной частью выступления Эрдогана стала критика, высказанная им в адрес иранского уголовного законодательства. Он напомнил о широком использовании смертной казни в Иране. Такой пассаж не ускользнул от внимания панарабского медиаконцерна Al Arabiya, который трудно заподозрить в антиэрдогановских настроениях. Ведь неделю назад, 6 января, кстати, в день появления в Турции с визитом высшего армейского чина США, всё тот же Эрдоган выразил поддержку Саудовской Аравии, заявив, что использование смертной казни является её внутренним делом. Прозвучало это на фоне известного обострения в отношениях между Ираном и Саудовской Аравией, после казни властями Королевства шиитского проповедника Нимра ан-Нимра. Таков «последовательный» Эрдоган, который всеми силами борется с политикой двойных стандартов в действиях других, но упорно не замечает собственного лицемерия.
Слышны адресованные Эрдогану и внутритурецкие призывы «одуматься», причём от людей, которые не понаслышке знают, например, работу репрессивного аппарата Турции и в своё время были его активными участниками. Так, подполковник в отставке Митхат Ышык, ранее возглавлявший элитное подразделение турецкой армии Bordo Bereliler («Бордовые береты»), полагает, что неверная внешняя политика правительства в отношении Сирии стала основным фактором, сделавшим Турцию удобной мишенью для многих террористических организаций. Впрочем, к таковым бывший командир турецких коммандос наравне с ИГ относит и РПК, и ополчение сирийских курдов YPG. В остальном же с ним нельзя не согласиться. По его мнению, Турция пытается переделать Сирию в соответствии со своими внешнеполитическими приоритетами, не учитывая социальную динамику в самой САР. Эта неправильная политика привела к появлению структур, представляющих угрозу для внутренней безопасности Турции. Испортив отношения с Россией, Ираном, Ираком и Сирией, Турция ко всему прочему ещё и попала в объектив террористических группировок. Правительство должно отказаться от политики, направленной на подрыв интересов своих соседей, и добиться с ними сотрудничества для того, чтобы предотвратить будущие атаки, советует бывший командир «Бордовых беретов».
Думается, время для этого безвозвратно ушло. Логика событий в Турции разворачивается по строго эскалационному сценарию, затягивая страну в воронку нескольких вооружённых противостояний. Турецкая армия вовлечена в два конфликта на внешних рубежах — в Сирии и Ираке, а также в масштабный внутренний кризис на собственном юго-востоке. По сути, своё практическое воплощение получила установка, включённая в действующую военную доктрину Турции, о ведении страной «двух с половиной войн». Под «половиной» понимается конфликт в курдских регионах Турции с бойцами РПК, но по своей интенсивности он ныне ничем не уступает, а, скорее, превосходит сирийский и иракский фронт операций турецких силовиков. Иными словами, Турция вовлечена в войну сразу на трёх фронтах (1) при этом внешнеполитические тылы страны сильно ослаблены провокационным стилем ведения дел с мировыми державами.
Известно, что военные стратеги Турции в прошлые годы говорили о доктрине «превентивного вовлечения», согласно которой вооружённые силы должны быть готовы предотвратить угрозы до их проникновения внутрь страны. Данную стратегическую установку режим Эрдогана полностью провалил. Войну в Сирии и Ираке «превентивным вовлечением» турецкой армии не только не удалось сдержать на своих южных рубежах, но под большой вопрос поставлена жизнеспособность внутренней системы безопасности страны. Гражданская война уже не стучится, а ломится в дверь Турции.
Турецкие курды ставят вопрос о создании ни много ни мало «революционного фронта сопротивления» с включением в него всех внутренних и внешних противников эрдогановского режима. Под самый конец 2015 года глава «Союза курдских сообществ» и один из лидеров РПК Джемиль Байык заявил, что в ближайшем будущем гражданская война в Турции будет набирать обороты. В интервью французскому изданию Le Monde Байык отметил, что в настоящее время турецкие курды не видят никаких причин для сворачивания вооружённой борьбы. Помимо прочего, он сообщил, что РПК совместно с другими группами внутри Турции и за её пределами готовится создать революционный фронт сопротивления.
Таков неутешительный и далеко не окончательный итог «неоосманских» экспериментов турецкого правительства. Несколько лет назад Эрдоган провозгласил цель вступления Турции к 2023 году, к 100-летней годовщине создания Турецкой Республики, в клуб мировых держав, в десятку крупнейших экономик мира. Однако под властью Эрдогана турецкой государственности грозит совершенно иная перспектива — не укрепление, а ослабление экономической базы и политической надстройки, не общенациональное единение, а дезинтеграция социума и фрагментация территорий. Анкара так увлеклась созданием «революционных фронтов сопротивления» и поддержки «демократических веяний» на исламистской основе в соседних странах, что не заметила, как ближневосточная турбулентность необратимо перекинулась на саму Турцию.
(1) Иракский фронт Турция «сформировала» задолго до резонансного вторжения своего военного контингента в провинцию Найнава в декабре 2015 года и дислокации в лагере «Башика» в 30 км к северу от города Мосул, контролируемого ИГ. Ещё с середины 2000-х годов берёт начало периодическое проведение турецким спецназом рейдов вглубь Иракского Курдистана для ликвидации местных баз РПК.
Источник: https://eadaily.com
Невыездной Нетаньяху. Западные страны признавшие выданный МУС ордер на арест Нетаньяху и Галланта. Также к списку присоединилас