Прибалтийские страдания

Наверное, о том, что на границе меду Литвой и Белоруссией разворачивается полномасштабный миграционный кризис, слышали практически все. Стенания по поводу участи иракских беженцев, проклятья в адрес Лукашенко (со стороны запада), что он превратил беженцев в орудие политической борьбы (хотя тут пальму первенства можно спокойно отдавать Эрдогану, технология не нова) раздаются и продолжают раздаваться.

На самом деле от Лукашенко можно практически всегда ожидать весьма образных решений в той или иной ситуации. Вспоминая. Например, посольский кризис, когда из-за якобы необходимости ремонта канализационной системы в квартале работа посольств практически всех западных государств была на несколько лет практически парализована. Так что то, что предприняли белорусские власти по созданию трафика иракских беженцев в Литву вполне в духе решений, принимаемых Лукашенко.

Тут, правда, нужно сказать, что Минск в случае каких-либо конфликтных ситуаций (типа той, которая сейчас происходит с Литвой) бьет весьма показательно. Интересно кстати и то, что Польша, например, с которой у Белоруссии тоже общая граница, не испытывает такого миграционного кризиса. Почему-то (но объяснение этого чуть дальше).

В этом плане Москва работает по-другому. Очень редко (практически никогда) не предпринимаются попытки действовать на уровне создания оппоненту психологического и «бытового» неудобства, надавить на ту мозоль, которая создаст персональные проблемы населению страны. На память приходит только операция по высылке (несостоявшийся) нелегальных таджикских мигрантов, которых хотели вернуть в Душанбе, когда Рахмон куражился по поводу сохранения в стране российской военной базы.

С теми же прибалтийскими странами практически нет давления, которое вызвало бы дискомфорт государственных органов, или тем более местного населения. При этом, на злонамеренные действия местных властей Москва реагирует системными экономическими мерами, например, перенаправлением потоков поставки грузов из прибалтийских портов в порты Ленинградской области. Эта мера действенная, но не в конкретном моменте, а на длительную перспективу (когда противник почувствует эффект), но практически необратимая так как вернуть трафик в прибалтийские порты при наличии Усть-Луги вещь невозможная.

Белорусская сторона же этим особо не заморачивается, считая, что чем большее удалит та или иная мера в текущий момент по органам власти или даже гражданам Литвы, тем быстрее власти этого постперестроечного новообразования изменят свою позицию. Тем быстрее пойдут на уступки и изменят ракурсы своей политической деятельности. Правда белорусские власти надеются на это напрасно.

Те, кто дергает за нитки

Прибалтийские государства с самого момента своего провозглашения не имели. Да и сейчас не имеют своей суверенной политической субъектности. Формально государства есть. Никто не спорит. Есть флаг и гимн, герб, есть какой-нибудь пингвин, называющий себя президентом. А вот суверенитета нет нисколько.

Не может Прибалтика что-то сказать существенное в рамках Европейского союза. Более того. Прибалтийские страны даже в тактическую многовекторность сыграть не могут. Причина проста. «Партнеры» видят в них объект, а не субъект политики, инструмент которым можно пользоваться. Вся многовекторность (американская или европейская) заключается только в том, кто из «партнеров» раньше воспользуется прибалтийскими странами для тех или иных своих целей. На политическую игру это не тянет. И даже тогда, когда руководство прибалтийских стран что-то пыталось заявлять (слова, а не дела), например, по поводу расселения в Прибалтике мигрантов из Северной Африки и Ближнего Востока их голос сразу затихал, когда европейские партнеры намекали на то, что размеры дотаций можно и пересмотреть. Это не венгерский премьер Орбан, сворачивающий кровь европейским структурам. Это послушное стадо овец, позволяющее себе только блеять. Да и то, только тогда, когда не видит хозяин.

В таком случае, надежды белорусского руководства совершенно иллюзорны. Никакие миграционные кризисы действия Литвы не исправят. Потому, что все действия Литвы хорошо контролируются «партнерами», а стенания по поводу миграционного кризиса ни ЕС. Ни США не интересуют. Не поедут иракские беженцы из Литвы в другие страны (кроме разве что прибалтийских соседей), не будут экстренно предприниматься меры, чтобы сократить такое давление. Правда будут закрыты глаза на жесткие силовые меры с литовской стороны, вплоть до отстрела этих самых беженцев. Но в политике Литвы это ничего не изменит. Литва будет играть антибелорусскую игру ровно столько, сколько этого будет требовать административное руководство ЕС, прямо как в знаменитом анекдоте про ежиков и кактусы. При этом Минск получает хотя бы «эстетическое удовольствие» создавая проблемы своему соседу. Прибалтика же не получает ничего, кроме, разумеется, репутационных потерь, административных и немного экономических (средства на содержание мигрантов) трудностей.

В таком случае, данный миграционный кризис с точки зрения цели убедить литовскую сторону изменить позицию совершенно не эффективен. Позиция Вильнюса меняется только в Брюсселе и только тогда, когда это изменение будет Брюсселю выгодно. Ни страдания беженцев, ни материальные затраты, ни сложности властей, ни информационный шум (тем более контролируемый) этого не изменят.

Объединенные прибалтийские «вымираты»

Государственность прибалтийских государств в принципе является вещью «аллегорической». Она стала возможно только и исключительно благодаря геополитическим реалиям в конкретный момент времени, в момент распада СССР.

Для того, чтобы государство состоялось нужно три вещи, как говорил еще Аристотель: территория, населения и власть. И если с территорией (забудем на минуту все перемещения государственных границ за исторические периоды и согласимся, что у прибалтийских новообразований территория есть) всё более-менее решено. С властью всё решалось через бывших советских аппаратчиков (типа Бразаускаса), «романтичных» националистов (типа Ландсбергиса) и зарубежной помощи в лице выходцев из прибалтийской предвоенной эмиграции (типа - Ильвеса). То вот с населением оказалось туго.

Нет конечно, в период «борьбы за суверенитет» с цепями свободы и прочим антуражем говорили о том, что формируется литовская, латвийская и эстонская нации (превратившие новообразования в нацистские государства с «не гражданами» и притеснением по языковому признаку) вроде как демонстрировали себя. Но вот потом они в полной мере продемонстрировали, что нацией по большому счету не являются, предприняв не попытку выстроить свой мир в пределах государственных территорий, а массово откочевывая за рубеж. В результате все без исключения прибалтийские государства стали лидерами по потерям населения в Европе за 30 лет «независимости» население этих стран сократилось следующим образом: Эстония с полутора миллионов до миллиона трехсот тысяч (из которых собственно граждане – миллион сто тысяч человек), Латвия с двух миллионов шестисот тысяч до миллиона восьмисот тысяч (в том числе 200 000 не граждан), Литва с трех миллионов семисот тысяч до двух миллионов семисот тысяч. Но это только естественная убыль населения. А вот вопрос о постоянном населении имеет и аспект миграции, которая не связана с утратой гражданства прибалтийских государств. По мнению экспертов, от общего числа граждан нужно еще отнять число тех, кто сохранил гражданство, но большую часть своей активности реализует за пределами страны, а это примерно 25-30 % населения.

Таким образом население прибалтийских государств своими действиями, в частности приобретением гражданства других государств, фактически доказало, что третей составляющей государственности любого государства – «населения» в Прибалтике практически нет. Прибалты больше хотят стать немцами, англичанами или финнами (с позиций нации, а не этноса), чем сохранять свое национальное государство. Эксперимент же по искусственному сохранению коматозных государств без населения обречен.

Заложники европейской толерантности

Но вернемся к проблеме беженцев. По большому счету вся проблема беженцев состоит в том, что имеется явный и неприкрытый дуализм между позициями ЕС по поводу нынешних беженцев в Литву и беженцев, которые ранее проникали на территорию ЕС.

На протяжении многих лет в ЕС формировался концептуальный подход, что мигрантов ни при каких обстоятельствах нельзя оставлять без помощи. Такое было по поводу тех, кто переправлялся из Ливии на итальянский остров Лампидуза, тех, кто пересекал границу Турции с сопредельными государствами и т.д. Всё это с тало частью общей европейской политики по принятию беженцев. При этом это приобрело нас только серьезные масштабы, что в некоторых странах даже изменило демографические показатели. Показателен пример Швеции, около 20 % населения которой составляют мигранты не родившиеся на территории страны. И это представлялось как общая доктрина для всего Евросоюза.

Белорусский кейс может подорвать эту благовидную картину. Иракских беженцев содержат в лагерях недалеко от границы, пытаются выдавить за пределы страны и даже применяют оружие. Отношение намного более негативное, чем по отношению к другим беженцам из Северной Африки и с Ближнего Востока. Такой подход, сов сей очевидностью становится основанием для дискриминации одних беженцев и не дискриминации других. В условиях парадигмы ЕС - эта проблема становится весьма заметной. И на нее придется реагировать. В том числе и потому, что если дать Литве возможность не пускать и жестко пресекать перемещение мигрантов вполне возможно, что уже завтра такую же политику решит вести Болгария и Греция на юге Европы, Италия, другие страны не очень то и довольные тем, что происходит в ЕС в связи с наплывом беженцев.

Тут у ЕС, вероятно, появится необходимость аккумулирования данных беженцев собственно на территории прибалтийских государств. При этом, очевидны попытки решить проблему посредством дипломатической активности (приостановление авиационных рейсов из Ирака в Белоруссию), а также финансовыми дотациями из ЕС в пользу прибалтийских государств. Деньги в условиях текущей бюджетной политики ЕС, наверное, не составят большой проблемы в отличие от тех последствий, которые начнутся в контексте расселения мигрантов в условиях компактной по численности населения Литвы, где каждая тысяча мигрантов уже вызывает дискомфорт.

Как итог, очевидно, что ЕС не откажется от своей миграционной политики и попытается решить проблему деньгами. При этом сами проблемы, связанные с появлением беженцев на территориях, не имеющих по большому счету экономической перспективы скажется не сегодня, но в обозримом будущем.

Как бы не было войны

Очень интересные аспекты проблемы приходят некоторым комментаторам данной темы. Вслед за событиями вокруг убийства одного из беженцев, мне довелось услышать мнение, что в конечном счете всё делается для того, чтобы вину свалить на Россию и организовать пограничный конфликт.

По поводу первого аспекта, нельзя не согласиться. Россию в данном случае, хотя российское руководство и не позиционирует себя в этой теме совершенно, будет навешан ярлык, если не активного участника событий, то кукловода, стоящего за действиями Лукашенко. Это ничем не отличается от того, что до сих пор приписывали России. Тот «новичка» до прочих полусумасшедших обвинений. И в миграционном кризисе Россию обвинят гарантированно. Правда России от этого обвинения не жарко, ни холодно. В конце концов какая разница в чем обвиняют, если обвинения всё равно будут.

Вторая же составляющая является невозможной. Приграничный конфликт между Литвой и Белоруссией в целях якобы втягивания в конфликт НАТО в принципе не имеет природы и основания. Почему? Потому что противник воевать не собирается. У России и НАТО есть масса точек вокруг которого можно было бы устроить конфликт и спереть вину на Кремль, что лишняя точка не имеет в этом контексте никакого существенного значения.

Что касается варианта свести всё к конфликту меду вооруженными силами Белоруссии и Литвы, то вооруженные силы Литвы не боеспособны. Литва превосходит Белоруссию только силой своего флота на Балтике, да и то лишь потому, что флота там у Белоруссии нет и этот театр боевых действий в принципе возможен только в фантастическом «Белорусском море» в исполнении незабвенной Джейн Псаки. Литва воевать с Белоруссией не будет, так как возврат исторически белорусского Вильно в данном случае самое меньшее из всевозможных последствий.

Вариант третий и заключительный – военный конфликт Белоруссии против всего НАТО в надежде, что «Россия не вмешается». У «запада» есть кейс как такого невмешательства – события в Югославии, так и обратный пример, связанный с событиями 8 августа 2008 года в Южной Осетии. Тем боле, что сейчас в период подготовки к учениям «Запад – 2021» на территории Белоруссии экспериментировать с российским невмешательством не рекомендуется никому, так как это будет концом не только Литвы. зажатой между Белоруссией и Калининградской областью России, но и остальных прибалтийских новообразований.

Так что перед нами спектакль, не имеющий военного выхода и с политической точки зрения практически обречённый на стагнацию. Запад будет ждать, когда у Лукашенко закончатся мигранты, Лукашенко будет ждать, когда у Литвы закончится терпение. Ни того, ни другого не ожидается. Россия же посмотрит со стороны.