Призывной пункт. Полигон. Прием пищи

В один из весенних дней, после обеда, комбат меня «обрадовал»:

- Новиков, ты за молодыми едешь. В 16.00 - на инструктаж к генералу.

- Есть! А чё я-то?

- Сам орёшь, что людей по объявлению набрали, вот и посмотрим, кого вы нам привезёте. Да и расслабился ты. Люди родину охраняют от забора и до обеда, а ты со своими партизанами вечно в глубоком проё*е.

- У меня план боевой подготовки на учебный период утверждён начальником разведки.

- А я что говорю? Ты вечно в плановом проё*е. Короче, хватит! Командировка на неделю, у твоих занятия в составе разведроты. Да, кстати, к генералу - в ПШа и с орденами-медалями.

В 16.00 стоим в кабинете генерала. Два лейтенанта из ДШБ, шесть сержантов из комендантской роты и майор из моботдела дивизии – старший. Все при параде. Я так вообще красава. Я своё ПШа в Питере пошил вместе с парадкой на выпуск из «генеральского» сукна, по фигуре, плюс сапоги хромовые «бутылками» -  со вставками в голенище, берет шитой с подъёмом. Вроде всё уставное, но выглядит в сто раз круче и дороже. Этакий холёный «белогвардеец». На груди орден «Мужество», «За отвагу», «отличие в воинской службе» 1-ой степени, нашивки за ранения. Значки «парашютист», КМС, классность, «За дальний поход». Этот последний я заработал до того, как в морскую пехоту попал. Я тогда три года в военно-морском отучился, пока меня, к моему восторгу, не выперли. Я при слове «микросхэма» засыпаю, ну не могу я мыслить так мелко. Там в ДП и сходил. Ну и ромбик училищный.  В общем, я сам себе нравлюсь. По Питеру идёшь в таком виде - сзади грохот: бабы толпами падают и сами в штабеля укладываются.

Содержание инструктажа вполне ожидаемо. Сколько набрать, кого набрать и как нас отымеют если что не так. В заключение – неожиданный сюрприз сверх программы. Генц торжественно достаёт из стола коробку, увлечённо в ней роется и выдаёт каждому комплект нашивок «Мечта Дембеля». Эта хрень почему-то в военторге продаётся, вот генц для нас пару килограмм и реквизировал. Хотя я ни одного приказа, регламентирующего этот ужас, в глаза не видел. А их не то что на форму пришивать, их в руки брать страшно. Там какое-то зверьё, поголовно с холодным оружием, сплошные клыки, когти и ножи. С разу и не разберёшь, что там: то ли волк с кинжалом, то ли свинья с топором. И вот эту срань мне на себя пришивать? Да ни за что! Сама форма морской пехоты идеально красива. И её этим поганить? К тому же я вроде как офицер, а не дембель из Усть-Пиздюйска.

- Товарищ генерал, я это нашивать не буду!! (У меня аж в ушах звенит от бешенства).

- Да знаю я. Конечно сам не будешь, своих бойцов заставишь. А ещё раз услышу слово «не буду», и ты у меня всю эту хрень в виде татуировки сделаешь. Веришь, нет? Завтра в десять все у меня – строевой смотр.

Сказано было спокойным тоном, но все знали, что генца лучше не злить. Иначе будет армагедец и апокалипсец в одном флаконе, в отдельно взятой дивизии. Причём он никогда не сортирует: виноватые - налево, не виноватые - направо. У него повод для «фашизма» один – «да вы о*уели». А кто и в чем именно - такими мелочами он не заморачивается. Но тут он все-таки снизошёл до объяснения. Типа, с призывом сложности, надо сделать так, чтобы те, кто от армии отмазаться не смог, сами к нам ломились. Плюс мамам и девкам эта вся мишура очень нравится, так что надо потерпеть и поработать рекламным билбордом. Типа «поступай в морскую пехоту и будешь выглядеть таким же мудаком, как я». Ну да, в этом что-то есть. Тем более, армия у нас до сих пор рабоче-крестьянская, а значит служат у нас рабоче-крестьяне - народ простой и незатейливый, им чем больше ярких лейблов понашито - тем лучше.

Приволокся я в роту, захожу в канцелярию и плачусь ротному:

- Костя, я героический человек, но эту *уйню пришивать мне мужества не хватит. Озадачь писаря. Перед своими позориться стыдно.

- Да? Хорошо, давай посмотрим.

Начали смотреть. В наличии: нашивка дивизии с тигром (тигр – официальная эмблема морпехов ТОФа), нашивка ДШБ ( какой-то дикий набор из якорей, парашютов и кинжалов), нашивка разведки морской пехоты (напоминает мышь ГРУшную), группа крови (не моя, но типа готов пролить ведро прям здесь и немедленно), и наконец нашивка огромными буквами «МОРСКАЯ ПЕХОТА». Это видимо, уже совсем для дебилов. На мне это уже и так в пяти местах написано.

 - Намана, к ужину будет. Писарь! Фас! Тока ты ещё одну забыл – группу спермы на гульфик! И аксельбанта не хватает, с бубонами, размером с головку полового члена африканского слона! А еще скажу тебе: нам с генералом не повезло. Очень умный мужик, с дураками служить проще.

К ужину я опять был в ротной канцелярии. Надел на себя китель - и чуть не расплакался. Из-за спины в зеркале выглядывает восхищённый писарь:

- Тащ лейтенант, а дембельский альбом делать будем?!

- Уйди, сцука! Пока не убил! А вообще с меня пачка сигарет, напомнишь.

Тут нервы не выдержали. Я приложил лапу к уху и рявкнул:

- Разрешите представиться! Дембель строительного батальона - ефрейтор Мамудалиев!

Из зеркала на меня смотрело что-то весьма напоминающее стилиста Зверева в исполнении «милитари». Какой-то гей переодетый. Для успокоения нервов это дело с ротным обмыли.

Наутро снова у генца. Он как увидел, аж завопил:

- Ой *ля!!! Я таких офицеров в жизни не видел!!! Прикидываю какими у вас бойцы на дембель уходят! Ладно, шучу. Нормально, впечатляет, можете выдвигаться.

Через трое суток всем кагалом мы стояли на КПП сборного пункта и старались не смотреть друг на друга. Было стыдно. Но генерал оказался прав на все сто: мамы такой прикид заценили и вились вокруг нас как мухи над гуано. Короче, не выдержали женские сердца такой папуасской атаки. Женская логика проста и незатейлива. – если они такие красивые, значит в части у них всё нормально. Сразу посыпались идиотские вопросы. Не поймите меня неправильно, у меня у самого есть мама и я её очень люблю. Тем более материнский инстинкт и всё тому подобное никто не отменял, да и ребёнка своего они не на две недели в пионэрский лагерь провожают, а на целых два года и неизвестно куда. Но твою ж дивизию! Они окружают тебя со всех сторон (в какой-то момент у меня в голове даже промелькнули кадры из кина про Вия) и по очереди задают одни и те же вопросы, только по-разному сформулированные. Видимо информация доходит только когда поступает лично.

Майор бросил меня на растерзание и свалил.

- Мы к начальнику. Кабинет на втором этаже, не заблудишься. Давай, заканчивай агитацию и подтягивайся.

Ну я и начал:

- Питание хорошее. Трёхразовое. Понедельник, среда и пятница.

- Форма удобная, красивая. Летом не холодно, зимой не жарко.

Ну и так далее. Мамы слушают и кивают. Они настолько уже обалдели, что по ходу вообще ничего не соображают. И тут за спиной скрипучий и злой голос:

- А-а-а, морская пехота! Опять будете из детдомов набирать?!

Обернулся на голос. Предо мной престарелая грымза с физиономией, на которой крупными буквами написано: «Я отомщу за свою неудавшуюся половую жизнь». Я много гадостей слышал от гражданских про морпехов, но это даже для меня что-то новенькое.

- А почему из детдомов-то?

- Чтобы в Россию не везти, а прямо в Чечне на пустыре закапывать!!!

Ну да, есть такие персонажи. Их особенно много в «комитетах солдатских матерей». А я, как правильный офицер, с большей лояльностью отношусь к международной ассоциации пассивных гомосексуалистов, чем к этой «фирме». Ну и ответил ей соответственно:

- Никак нет. Ошибаетесь. Набирать будем по другому признаку - нам нужны полные  и красивые брюнеты. С большими влажными глазами.

Она аж подпрыгнула и довольно вереща умчалась куда-то вдаль.

Потом мы сидели в кабинете начальника призывного пункта и вяло переругивались:

- Давай дела, будем смотреть и выбирать!

- Индейская национальная изба! Или берёте все оптом - или идите нахер! Ишь, хитрожопые!

Тут у него зазвонил телефон. Он трубку взял, послушал и молча положил. Лицо, мягко говоря, растерянное:

- Там эта сука из комитета, с ней целая толпа. И оператор с камерой. Она интервью даёт. Говорит что только что прибыли гомосеки в форме морской пехоты.

Я сделал абсолютно честное лицо, а наш майор простонал: «Новиков, ну когда ты повзрослеешь?» А зачем мне? Так проще. Вид должен быть лихой и придурковатый.

Сражались с призывниками и их родственниками еще трое суток. Одна мама ходила за мной как привязанная и всё спрашивала, будет её мальчик голодать или нет. Хотя понять ее можно, тоже хороший вопрос, в начале девяностых, на острове Русском от дистрофии бойцы дохли, кто не знает - может в сети посмотреть, скандал был большой. Но она так долго за мной ходила и в такое неподходящее для этого время раз за разом задавала один и тот же вопрос, что мои нервы не выдержали и я рявкнул:

- Я!!! Я, *ля!!! Лично!!! Если узнаю, что он голодает, лично, *лядь, приду и накормлю!!! Всё брошу!!! Всё!!! Женщину недолюбленную, чечена недорезанного, парашют неуложенный!!! Всё брошу, но приду и накормлю, лично! Слово офицера!!!

Да!!! С родителями пообщаться - лучше на пулемёт в атаку сбегать.

 

Наконец-таки команду собрали, привезли на вокзал. На вокзале суета, крики, оркестр. И вдруг я слышу чудесный разговор двух бабушек:

Типаж у них был, как в анекдоте: "Вы или крестик снимите или трусы наденьте".

- Софочка, но почему ваш внук записался таки в морскую пехоту? Это же форменные бандиты! Вы посмотрите на их лица! И они постоянно ездят в Чечню!

- Я вас умоляю! Ну где ещё воевать бедному мальчику?! Мы же с вами живём в этой стране!

Нас набралось аж четыре плацкартных вагона. Загрузились, тронулись. Тут я им всем и отомстил. Свесился с подножки и заорал на весь вокзал:

- ЖИВЫМИ МЫ ИМ В ПЛЕН НЕ СДАДИМСЯ!!!

На перроне кто-то упал в обморок.

 

---

 

Да, вот эту тему я бы мог растягивать и мусолить месяцами. Про полигон можно было бы писать бесконечно - полигон №1, полигон №2, полигон номер стопицот и т. д. Но боюсь, что, читая описания всего, что происходило на полигоне, вы заснёте. Поэтому я скомпилировал всё в один (надеюсь, не слишком длинный) рассказ.

В Санкт-Петербургском ВОКУ учебный процесс был построен следующим образом: три недели читали лекции, что называется «давали теорию», а потом одну неделю курсанты эту теорию применяли на практике — стреляли из всего, что стреляет, от пушки БМП -2 до пистолета Макарова, затыкали грудью амбразуру вражеского дота на занятиях по тактике или просто гробили боевую технику на танкодроме. И, разумеется, выслушивали доброжелательные советы и замечания от своих наставников:

- Куда!!!??? Куда, б*я !!!???

Или:

- Как стреляешь !!!??? Придурок !!!

И так каждый месяц. 

Полигон училища находился в двадцати километрах от Петергофа, и туда ещё надо было попасть. Всем, кто читал УСТАВ, ясно, что главное в военной службе - это тяготы и лишения. А задача любого офицера училища — эти тяготы курсантам обеспечить в совершенно невообразимом количестве, постаравшись не забыть при этом про лишения. Поэтому на полигон мы бежим. Бежим со всеми «железками» на горбу помимо РД с укладкой. Бежим и летом, и зимой - без разницы. По грязи в дождь или по снегу в мороз - не важно. В расписание занятий на месяц просто забито «ПОЛИГОН». И тот, кто забивал, прогнозом погоды не интересовался в принципе.

Но курсанты не были бы курсантами, если бы не старались по мере возможности и своего специфического чувства юмора внести разнообразие и веселье даже в этот процесс. Большинству курсантов было около 20, детство еще играло в заднице, а с развлечениями, как вы понимаете, было туго.

Веселуха начинается почти сразу. Маршрут проходит прямо под окнами учебного корпуса ВВМУРЭ им. Попова. (В народе -  «Поповка», курсанты, соответственно - «поповцы»). За окнами сидят молодые люди с одухотворёнными лицами, в руках у них паяльники и толстенные талмуды по радиоэлектронике - «пособия для желающих изучить розетку». И вдруг под окном грохот-топот, мат и лязг железа. Ну как тут не поддержать собрата-курсанта? Из окна весёлый крик:

- Чё, пацаны, лабораторная работа?

Не отвечаем, бежим дальше. Зачем дыхалку сбивать?

Через два километра в лесном массиве располагается следующий аттракцион - психиатрическая клиника. Причём психи там какие-то «идейные», то есть в тяжёлой форме. Некоторых на прогулку водят в намордниках и на поводках, как бультерьеров. Пока пробегаем, у нас есть примерно 10-15 секунд пообщаться с «коллегами по профессии» — идиотами. Статус «коллег» они получили с легкой руки наших преподавателей с кафедры огневой подготовки. Каждый раз, когда мы косячили, они повторяли: "Только вы  и ваши коллеги из дурки могут так издеваться над оружием!»

И вот сотня курсантов все как один снимают каски и бешено колотят ими по прутьям забора, сопровождая этот грохот дикими воплями:

- Пацаныыыы!!! Как служба???!!! 

«Коллеги» на приветствие реагируют соответственно и начинают метаться в истерике по другую сторону забора, таская за собой на поводках волочащихся по земле санитаров. Один из преподавателей прокомментировал это зрелище так: «Когда я в первый раз это увидел, сразу и не понял, с какой стороны забора придурки».

Примерно через полгода генерал построил всё училище, перед строем вышел профессор — командир этой клиники, и говорит:

- Ребята, вы как мимо пробежите, мы потом пациентам неделю в лошадиных дозах успокоительное колем. Не надо больше, пожалуйста.

С тех пор начали возле клиники командовать: « ШАГОМ!!!» Но сердца курсантов всё равно не выдерживали: собратья по профессии уныло томятся в заключении! И бывало, из строя опять доносился  задорный вопль: «Здорово, дебилы!!!», - и снова санитары на придурках катаются.

Но вот офицерам наконец удаётся нас от забора оторвать и погнать дальше. Если настроение у них плохое, то следует команда: «ГАЗЫ!» - и дальше бежать приходится в противогазе. Противогаз снимать нельзя. Если будешь «косить», типа клапан залипает, команды «отбой газов» может не последовать до самого полигона. И вот здесь одна тонкость — есть перед маршем нельзя. Совсем. Ибо блевать в противогазе не комильфо, поверьте. А вероятность того, что это случится во время марш-броска, довольно велика.

Ну наконец таки домчались, и началось...

Больше всего «незабываемых минут» получали преподаватели с кафедры вождения боевых машин. Там было что-то. Если бы я был преподавателем на этой кафедре, я бы написал на эту тему роман и назвал его «МАТЬ». Ну, это уже с самоцензурой, в оригинале, конечно же, еще пара слов должна стоять впереди.

Одно время со мной учился курсант по кличке «Подонок». Да-да, именно так. Эту кличку ему дали отнюдь не курсанты, а полковники с этой кафедры - за четыре отправленные в капиталку БМП. А БМП, как вы наверняка знаете, спроектирована была ещё  в Советском союзе, то есть сломать её практически невозможно, ведь она была рассчитана на узбекского добровольца.  Так вот этот курсант в тяжелейшей форме страдал «техническим идиотизмом». На тренажёрах и в теории у него все получалось без проблем, но как сядет за штурвал (а у БМП, если кто не знает, именно штурвал), то всё — полярный хищник, считай, уже подкрадывался к боевой машине. Вещи он творил изумительные, достойные полотен великих живописцев.

Вот представьте себе: раннее утро, птички щебечут (или орут от ужаса, я не в курсе, я не орнитолог. Но если бы я был птичкой и догадывался, что где-то рядом Подонок на БМП – я бы лично орал). И посреди этой мирной картины в чистом поле на абсолютно ровном месте СТОИТ НА БАШНЕ БМП.

Преподы орут:

- КАК???!!! Как! С-с-сука! Ты! Тварь такая!!! КАК ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ???!!!

А он стоит, и глазами хлопает, и объяснить, конечно, ничего не может. Да и кто бы смог, ведь чтобы такое сотворить, нужно было нарушить пару фундаментальных законов физики! Один раз он и меня чуть не угробил. Сдавали мы контрольный норматив по вождению. Я заглох в противотанковом рву – засорился топливопровод. Не мой косяк, дизель - полное дерьмо. Мне по рации с вышки:

- Ты где? Почему не продолжаешь движение?

- Во рву. Заглох.

На вышке паника, и я слышу на нашей частоте дикие вопли:

- Он нихера не слышит!!! На*уй из машины!!! В лес, б*ядь, с трассы!!! За тобой ПОДОНОК едет!!!

У меня перед глазами мгновенно вся моя половая жизнь пролетела. А рёв движка я уже за поворотом слышу, с полсотни метров осталось. Не успеем мы  изо рва вылезти и в лес отбежать, по звуку слышу - гонит на четвёртой и педаль - до упора в пол. Я инструктора за шкирку - и в броню. И тут Подонок во всей красе на полной скорости влетает в ров. Сшибает гусеницей прицелы на моей башне, ломает бронелист (он открыт был - в движке ковырялись), да и движку досталось. Вообще-то он ногу с педали газа должен был убрать - машина должна идти «накатом». Моя бэха сработала как трамплин, и он прыгнул в противоположную стенку, а стенка, на секундочку, была бетонная. Все. Движок в хлам, нос у бэхи гармошкой, и у инструктора зубы на полу лежат. Минус две БМП за пять секунд! И вот таких историй с ним произошло с десяток, наверное.

В общем, в какой-то момент терпение лопнуло, и кафедра вождения в полном составе с рыданиями заползает на коленях к генцу в кабинет:

- Если не отчислим, то через полгода без техники останемся.

На что он им вроде бы логично возражает:

- Вы офицеры или где? Учите, мать вашу! Вам за что, в конце концов, деньги не платят?

Но преподаватели оказались подготовленными. С собой приволокли медика, и тот подтвердил: «Да, мол, бывает такое расстройство в психике. В научных трудах описано». Генца выражение «научные труды» убедило. Отчислили Подонка. Кафедра эксплуатации боевых машин неделю на полигоне бухала с шашлыками. Мы вообще оборзели - на трассе как угодно изгалялись, вплоть до гонок на выживание.

На этой кафедре вообще удивительные люди служили. По образованию, образу мышления, характеру и юмору — танкисты (как мне потом объяснили, это отдельный вид гомо сапиенс). Ну и приколы у них были соответствующие.

Послали один раз нас со Шмайсером в парк, надо было две бэхи на стрельбище отогнать (пушки на них ставили). Заходим в парк. В курилке два подпола стоят, курят и задумчиво  на главную площадку смотрят. А на ней взвод первого курса БТР чуть ли не на руках носит. Шум, мат, крики. Ну что, бывает, самих за косяки и не так драли. Но все-таки интересно стало, решили узнать, что же за жуткую провинность совершили первокурсники.

- Тащ полковник, разрешите присутствовать ?

- Угу.

- Тащ полковник, разрешите закурить?

- Угу.

- Тащ полковник, разрешите вопрос?

- Угу.

- А в чём первый курс провинился?

- Да не, ни в чём. Мы тут просто с Семёном (кивок в сторону другого подпола) поспорили, можно БТР с толкача завести или нет.

Вот так. Они поспорили, а первый курс в машинки играет. Правда, у машинки восемь огромных колёс и вес тринадцать с лишним тонн.

Но самые интересные вещи происходили на директрисе. Директриса - это такое место на стрельбище для стрельбы из вооружения боевых машин. Бывало, станешь радиостанцию настраивать - опа, переговоры самолётов и диспетчеров в Пулково (иногда бывало там что-то связанное с проходимостью радиоволн, я не очень в курсе). И начинается. Собирается возле тангенты толпа жаждущих развлечений молодых придурков, и все орут в эфир, кто во что горазд:

- МЕССЕРЫ!!! МЕССЕРЫ НА ХВОСТЕ!!!

- Борт 356 (узнали из переговоров)! Прикрой, атакую!!! Борт 356, горишь, прыгай! Я ПРИКАЗЫВАЮ, ПРЫЫЫГАААЙ !!!

А два курсанта, которые по-немецки что-то мычать могли, начинают команды на фашистском языке орать.

Я любил такие вещи со стороны на другой рации слушать. Складывалось полное впечатление, что пассажирский лайнер ввязался в бой с полком истребителей люфтваффе.

А как-то раз выехали на рубеж три бэхи, дали осадочную очередь (чтобы пушка в креплении «села»), и тут из леса выбежал лось. Причём ломился поперёк главного направления стрельбы, то есть фактически вдоль мишеней. В рацию с вышки крик:

- Стой!!! Прекратить огонь!

Да куда там, хреначат в азарте, от спуска не оторвёшь. Причем видно, что от рогов несчастного животного куски отлетают, дистанция всего метров 500, но лось бежит. Так и не свалили. Экипажи потом полчаса успокаивали, они уже собирались на этого лося в штыковую идти.

Ну а над своим братом-курсантом поизгаляться сам бог велел. Однажды кафедра инженерной подготовки (та, что отвечает за то, как что выкопать или взорвать на*рен) "учудила". Они что придумали – одевают тебя в ОЗК, мажут спину напалмом - и поджигают. Пробегаешь 10 метров, падаешь на спину - тушишь пламя. Тебя на всякий случай еще из огнетушителя обдувают и плащ-палаткой охлопывают. В чём была суть этого действа, я так и не понял. Видимо, учили, как правильно самого себя тушить. Мазали напалмом мы со Шмайсером. Дошла очередь до Слоника. Почему Слоник? У него вечно было выражение лица - как у грустного слоника из мультфильма про 38 попугаев. Вот мы его и решили немного расшевелить, чего он такой грустный-то ходит. Ну, мы его и намазали... Не только со спины, а вообще всего, и не поскупились, нанесли слой потолще. А он же был в противогазе, обзор ограничен, и результаты нашей "работы" ему, естественно, не видны. Однако чутье (или опыт общения с нашей парочкой) все-таки подсказало ему, что происходит что-то неправильное:

- А чего это вы так много мажете?

- Да ты здоровый, лосяра! И вообще, все вопросы - к полканам.

Напалма на нём было - американцы столько во Вьетнаме за один раз не сбрасывали. Но ничего, перекрестились - и подожгли.

Напалм - не бензин, разгорается медленно, но пока Слоник бежал, все-таки разгорелся, да. Сам он уже ничего не видел - пламя перед стёклами противогаза, но понимал: что-то пошло не так. Короче, Слоник впал в панику и вместо того, чтобы бежать к средствам пожаротушения, ломанулся в поле с дикой скоростью. Такого развития событий мы, естественно, не ожидали. Вот вы про Гастелло читали? А я это в натуре видел. Ловили всем взводом. Успели поймать, слава богу, не обгорел. Полковники с карфедры потом очень долго и красочно, с метафорами, гиперболами и прочими художественными выразительными средствами нас со Шмайсером "благодарили". Типа, последний раз они так от страха обсирались аж в Афганистане еще, спасибо, ребята, приятно было молодость вспомнить. 

И вот такие «приколы» у нас происходили практически каждый месяц. Некоторые вполне можно было экранизировать и грести «Оскары» ящиками. Я вот думаю иногда, как же нам все-таки повезло, что все эти залеты обошлись без серьезных жертв.

К четвёртому курсу начали с полигона отпускать повзводно. Только у сержантов по одному магазину с боевыми (именно магазину, а не «рожку». Как говорили у нас в училище, рожки - это у козликов. А уж раз пошел разговор о терминологии, то оружие, кстати, не «пристреливают», а приводят к нормальному бою. Пристреливают загнанных лошадей).

Так мы уже обнаглели настолько, что начали ездить на общественном транспорте. Но это только когда дождь, тоже совесть имели. Раньше общественный транспорт для военных был бесплатно, и водители старались толпы вояк не подбирать. Поэтому мы забирали у самого маленького курсанта (мастер спорта по боксу в весе «муха») оружие и РД. Снимали каску и куртку и под дождём выставляли на остановке, а сами в кустах прятались.

Водила притормаживает, мол, «подумаешь, один курсант, да и жалко, вон какой мааааленький». И через секунду - у него полный автобус наглых, жизнерадостных лбов, увешанных оружием с ног до головы.

- Фамилия?!

- Капустин.

- Не сцы, Капустин! Полюбим и отпустим!

А потом был еще крайний полигон в училище, но это уже отдельная история.

 

---

 

 

В Российской армии я послужил недолго, с 1990 по 2000. Но казарм, столовых и камбузов за это время повидал много. Как-то раз я пытался подсчитать, сколько «кухонь» я перепробовал, но после третьего десятка бросил. Абсолютный лидер по качеству и обслуживанию – столовая лётного состава в вертолётном центре г. Торжок, там я на авианаводчика учился.

Но речь пойдёт не об этом, а о столовых военных училищ. Хуже чем там в армии не кормят нигде, в этом я уверен. Это, наверное, один из элементов подготовки будущего офицера. Если вдуматься, то решение, конечно, абсолютно верное. Я, например, после обучения в ВОКУ могу съесть что угодно, если оно лежит в тарелке. Да-да, наверное даже то, что вы подумали. Готовили там очень своеобразно, едой или даже жратвой это было назвать нельзя.

В Уставе про питание военнослужащих пишут «приём пищи», и процесс поглощения этих шедевров кулинарии - это был именно «приём». «Есть» это было нельзя, это можно было только "принимать" внутрь.

Если хотите, то можете провести эксперимент: зайдите в самый наикрутейший ресторан. Не важно в какой стране, пусть это даже будет «Максим» в Париже или при отеле «Негреско» в Ницце. Ну а если вы совсем обалдели от количества ваших денег - идите в кабак при яхт-клубе в Монако. Когда к вам подойдёт мэтр, попросите позвать шеф – повара и скажите ему:

- А сделай-ка мне, братец, перловочки на комбижире с небритой свиной шкуркой!

Вот они все там орут благим матом, что могут приготовить любое европейское блюдо. И что? А то, что после этого шеф-повар, как честный человек, обязан застрелиться. Российская кухня ведь, что ни говори, относится к европейской, а армейская кухня – часть российской.

Но даже если они найдут все необходимые ингредиенты, мгновенно закупят оборудование (паровые котлы на двести литров в каком-то жутком «противотанковом» исполнении), добудут необходимые технологии (так гробить продукты - это уже не навык, это именно технология), то у них всё равно нихрена не выйдет. Помимо всего вышеперечисленного нужен «настрой», особое психологическое состояние (смотри эпиграф). Без этого никак. Я знаю, что говорю. Если я в ярости, как «в жопу раненная рысь» - у меня не поднимается тесто.

Ну а в С.-Пб. ВОКУ в девяностые это всё еще было многократно помножено на стахановское воровство поварих.

Мой рост 180, вес 80, и особо мелким меня назвать трудно. Но совершить пеший марш с теми сумками, которые они вприпрыжку перли после работы я бы точно не рискнул.

Один раз, стоя старшим наряда по столовой, я очень внимательно присмотрелся к полученным курам. Ну понятно, цвет - традиционно тёмно-синий, ноги - толщиной с карандаш. На ящиках – страна происхождения: Беларусь. Я понял – до Питера их гнали пешком. А до того, как их злодейски умертвили, они явно работали моделями.

Ну знаете, по ТВ иногда идут показы мод, и там по подиуму ходят такие «женские особи» в комплектации «гладильная доска». И выражение лиц у них такое серьёзно-сосредоточенное, такое выражение можно увидеть на мордах какающих собак. Хотя, тоже понятно, ей сказали: сделать тридцать семь шагов, а она только до десяти считать умеет. Вот и идёт, мозг ломает.

Короче, куры «производят впечатление». Потом изучил конечное блюдо (кто-то с очень больной фантазией обозвал его «подлива») и пришёл в ужас – даже этот «бухенвальд» воруют. Почему я сделал такой вывод? Элементарно. При подсчёте порций выяснилось, что у этого зверя, ошибочно именуемого «курица», на две ноги приходилось девять шей, пятнадцать крыльев и набор костей, не поддающийся классификации. Короче, Стивен Кинг с его монстрами отдыхает.

Все, кто проходил обучение в военных училищах, знают: чем старше курс, тем хуже аппетит. Первый курс жрёт всё и в любых количествах. Старший – вяло ковыряется. Видимо, организм больше «кулинарные шедевры» не принимает. Поэтому к воровству ты по большей части относишься вполне спокойно: да берите, господи, дерьма не жалко! Но иногда нервы не выдерживают, ведь воруют, сцуки, всё подряд и много - от соли до гнилой картошки. Вот это «возмущение в душе» меня один раз и сгубило.

Прибыла в очередной стопицотый раз в училище проверка. Старшим «зондер команды» был целый генерал-лейтенант, медик. Столовую «отпидорили» так, что можно было подумать, что сына министра обороны завтра сюда жениться привезут. А генерал-лейтенант этот то ли должность принимал, то ли прибыл из Москвы с проверкой, я не в курсе. Я вообще медиков в таком звании никогда раньше не видел. Ну и пошёл этот медик «в народ» - с курсантами пообщаться. Заходит к нам в зал, при нём «свита» - начальник училища, зампотыл, начальник столовой, начмед, все комбаты. А у нас «сержантский» стол сразу у входа, поэтому к нам он и подошел.

- Ну что, как кормят?

Я отвечаю:

- Воруют, товарищ генерал-лейтенант!

Зампотыл сбледнул с лица, вернее, даже тёмно-оливковый стал, как китель. Наш генц нервно сглотнул, а начальник столовой просто «в мыслях уже застрелился».

Генц – медик говорит:

-Обоснуйте.

А сам на нашего смотрит, а взгляд... Я такой взгляд только на войне видел, так поверх ствола смотрят, перед тем, как плавно спуск потянуть.

- Бром недосыпают, товарищ генерал-лейтенант! Весна на дворе! На офицера учиться невозможно!

-Т-а-а-а-к. Понятно. Сержант, у вас что, рук нет?! Командир батальона!

- Й-й-й-а-а!!!

- Проведите с сержантом на плацу тактико–строевое занятие.

- По теме, товарищ генерал – лейтенант?

- Снятие сексуального напряжения вручную в весенний период.

Глаза у нашего комбата задорно засияли, на лице восторг. В общем, привели пятилетнего мальчика в магазин игрушек и сказали: «Всё твоё!»

- Разрешите под барабан?

- Разрешаю!

Столовая так грохнула хохотом, что я думал - стёкла вылетят. Так меня больше никогда в жизни не подкалывали, ну и слава богу.

На выходе из зала наш генц обернулся и улыбнулся мне. А вот улыбка его мне не понравилась - это была добрая улыбка фельдфебеля расстрельной команды.

 

 

Источник