Общероссийское Временное правительство ревниво относилось к Украинской Центральной раде (УЦР). Когда киевские власти предложили, если не предоставить автономию Украине немедленно, то хотя бы задекларировать такое намерение на будущее, Петроград ответил отказом. Это подтолкнуло Раду к более решительным действиям. 3 (16) июня 1917 года на четвёртом общем собрании УЦР было решено обратиться к украинскому народу с призывом «организоваться и приступить к немедленному заложению фундамента автономного строя на Украине».10 (23) июня Рада приняла Первый универсал, провозгласивший в одностороннем порядке национально-территориальную автономию Украины в составе России. Законодательным органом автономии объявлялось Всенародное украинское собрание (сейм), избираемое всеобщим равным, прямым, тайным голосованием. Сейм имел приоритет над решениями будущего Всероссийского учредительного собрания. Рада брала на себя ответственность за текущее состояние дел в Малороссии. Исполнительным органом Рады становился Генеральный секретариат (правительство). Председателем (премьер-министром) Генерального секретариата был избран Винниченко. Петлюра занял пост генерального секретаря по военным делам. Концепция украинизации армии, кроме выделения украинцев в отдельные части, дополнялась формированием национально-территориальной армии.В Петрограде, опасаясь дальнейшей украинизации армии и её развала, что нарушало договорённости с Антантой, пошли навстречу Киеву. В Киев прибыла делегация Временного правительства в составе Керенского, Церетели и Терещенко с целью договориться с Радой. Делегация сообщила, что Временное правительство не будет возражать против автономии Украины, но просит воздержаться от одностороннего декларирования этого принципа и оставить окончательное решение Всероссийскому учредительному собранию. Также признавалось право наций на самоопределение. 2 (15) июля Петроград признал Генеральный секретариат как высший распорядительный орган и дал согласие на разработку проекта национально-политического статута Украины.Лидеры УЦР также ещё не были готовы к полному разрыву и искали компромисса. 3 (16) июля была подписана совместная декларация Временного правительства и УР. Также Рада выпустила Второй универсал, в котором декларировался отказ от провозглашения автономии Украины до созыва Учредительного собрания.
Украинизация Малороссии
Восстание полуботковцев
Тем временем пример «богдановцев» – 1-й украинский полк имени Богдана Хмельницкого (Как украинские националисты начали воевать с Россией), которые жили в своё удовольствие и пользовались покровительством Центральной рады, был заразительным. В этот период из Чернигова в Киев прибыло несколько тысяч добровольцев, многие из которых поддались агитации националистов из Украинского военного клуба имени гетмана Павла Полуботка, созданного весной 1917 года Михновским и его сторонниками. К ним присоединилось много местных бездельников. Толпа солдат численностью около 5 тыс. человек, находясь на распорядительном пункте, в начале июля назвала себя 2-м украинским казачьим полком им. гетмана П. Полуботка и требовала включить часть в один из формирующихся украинских корпусов. Военное командование и Рада отказались удовлетворить эти требования. Полк хотели немедленно отправить на фронт. УЦР направила на переговоры с полуботковцами Петлюру, но договориться не удалось. Начавшееся на фронте германское контрнаступление (солдаты не хотели на передовую) и провозглашение Радой Второго универсала подтолкнули «полуботковцев» к мятежу. Солдаты требовали, чтобы Временное правительство признало Раду и Генеральный секретариат верховной властью на Украине, чтобы сама Рада признала их часть действующим 2-м украинским полком. В ночь на 5 июля 1917 года, захватив оружие в казармах 1-го украинского запасного полка, а автомобили – в Железнодорожном батальоне и 3-м автопарке, мятежники заняли штаб милиции и комендатуру Киева. «Полуботковцы» собирались распространить восстание и на другие города Малороссии. Однако «полуботковцев» удалось убедить вернуться в казармы. Умирать за идею «незалежности» они не собирались. Когда их попытались привести к порядку с помощью 1-го украинского полка имени Хмельницкого, то значительная часть «богдановцев» просто перешла на сторону мятежников. Властям пришлось снабжать их всем необходимым и уговаривать. Образовалась своеобразная дезертирская Сечь. Позднее часть мятежных солдат смогли отправить на фронт, где включили в состав Немировского полка.
Крах эксперимента
В целом быстро стало ясно, что идея верховного командования (Корнилов) о том, что украинизация повысит боеспособность частей, вернёт в войска порядок и дисциплину, провалилась. Наоборот, украинизация армии вела только к усилению хаоса и анархии, но теперь уже под самостийными лозунгами и призывами. Украинизация стала законным поводом для увиливания от передовой, для требований по выделению довольствия. Все попытки властей и командования отправить на фронт украинизированные части кончались одинаково – неудачей. Только в августе 1917 года после уговоров удалось посадить в вагоны два эшелона «богдановцев». Но дальше поста Волынского (9 км от Киева) они не уехали. Открыли стрельбу (якобы их обстреляли), начали безобразничать. Находившийся на посту Волынском эскадрон Кирасирского полка разоружил хулиганов и вернул в Киев. После этой неудачи больше никаких попыток отправить на передовую «национально сознательных» не предпринимали. Историк Дмитрий Дорошенко, в 1918 году бывший министром иностранных дел Украинской державы, отмечал:
«Реальной пользы от украинизации было немного: солдаты разбегались, у себя в казармах ничего не делали, митинговали, не хотели пальцем пошевельнуть, чтобы помочь Украине».
Командующий войсками в Киеве полковник Обручев вспоминал:
«Чуть только я посылал в какой-нибудь запасной полк о высылке маршевых рот на фронт, как в жившем до того мирной жизнью и не думавшем об украинизации полку созывался митинг, поднималось украинское желто-голубое знамя и раздавался клич: пойдём, но только под украинским знаменем! И затем – ни с места. Проходят недели, месяцы, а роты не двигаются. Ни под красным, ни под желто-голубым знаменем».
Кроме вопроса независимости украйны и создания национальной армии, украинские политики приоритетное внимание уделяли культурной и языковой политике. Украинские власти, независимо от партийной принадлежности, главный упор делали на развитии украинского языка (мовы). Их основные усилия были направлены на повсеместное вытеснение русского языка и внедрение укромовы. Мову на всех уровнях внедряли в систему образования – от начальной школы до высшей, в издательский процесс (издание газет, журналов, книг, особенно учебной литературы и пр.), в развитие украинского театра, музыки и музейного дела.В целом всё это делалось за счёт русского языка, истории и культуры. Русский литературный язык старались отовсюду вытеснить. Южнорусские и западнорусские народные говоры и диалекты объявлялись «украинскими». Произведения культуры и искусства, которые были общерусскими, тоже объявлялись «украинскими». Русская история переделывалась в «украинскую». Закрывались русские школы, открывались украинские классы и школы. Русские культурные учреждения преображали в «украинские». В приоритетном порядке издавалась украинская литература и пресса. Продолжался процесс создания искусственного «языка» – мовы, когда на базу южнорусского диалекта накладывали польские, немецкие и вообще выдуманные слова (Украинский язык – наречие русского языка
Провал первой волны официальной украинизации
; Как население Малороссии отвергло чужой и искусственный «украинский язык»). Мову внедряли в государственных учреждениях. В марте 1917 года в Киеве открылась первая украинская гимназия. Её поддерживали и финансировали украинские политики. На двух всеукраинских съездах учителей в 1917 году уже стали требовать полной украинизации системы образования. Правда, первые попытки украинизации Малой России встречали активное сопротивление. Общество в целом было русским. Попытки ещё недавних маргиналов диктовать новые порядки вызывали раздражение большей части образованного общества. К примеру, в июле 1917 года профессура Киевского университета Святого Владимира подняла бунт против попытки перестроить учебные программы в интересах украинизации. Самым отличным образом отношение южнорусского, малороссийского общества к украинизации характеризует случай в Одессе. Получив от генерального секретаря по делам образования письмо с указанием отчитаться о ходе украинизации, ректор Одесского университета отправил его обратно с требованием перевести письмо на русский язык, так как украинского он не знает.В целом эта волна украинизации была верхушечной, ещё довольно слабой. У Рады не было власти и сил, чтобы продавить украинизацию Малороссии и Новороссии. Рядовых русских-малороссов эта волна украинизации практически не затронула. Они даже и не знали, что происходит, жили обычной жизнью. Малоросс, великорус, русский и хохол – разницы не было. Все – русские, граждане русской державы, говорившие на русском языке. Мелкие региональные языковые и бытовые особенности не лишали их русского имени. Так, в марте 1918 года Министерство народного просвещения Украинской народной республики (УНР) вынуждено было признать, что
«широкие намерения в отношении украинизации не оправдались».
Малороссия оставалась русской.
0
