Шведские войска в Финляндии были разделены на два корпуса, в каждом было по 4 тыс. солдат. Оба отряда под началом генералов Карла Врангеля и Хенрика Будденброка находились в районе Вильманстранда. В самом городе был небольшой гарнизон. Шведские власти и командование, убежденные в разложении Российской империи после смерти Петра Великого и убаюканные посланиями о слабости русских посла Нолькена в Петербурге, распространяли дезинформацию о том, что в России переворот и Елизавета Петровна призвала войска не сопротивляться шведам (Как шведы попытались взять реванш за Северную войну
Наступление русской армии
). Русский главнокомандующий фельдмаршал П. Ласси созвал военный совет, на котором было принято решение идти к Вильманстранду. 22 августа 1791 года русские войска (около 10 тыс. солдат) приблизились к Вильманстранду и остановились в селение Армиле. Вечером к городу вышел отряд Врангеля. Шведский корпус вместе с городским гарнизоном насчитывал, по русским данным, более 5,2 тыс. человек, по шведским – 3,5 тыс. В обеих армиях порядка не было. Офицерский корпус преувеличивал силы противника, боялся боя. Так, в 11 часов вечера 22 августа случилась большая тревога. Комендант Вильманстранда, полковник Вильбранд, узнав о приближении противника, направил несколько лазутчиков, которые, пользуясь темнотой и лесом, должны были выйти к русским и провести рекогносцировку. Один из наших караулов заметил неладное и поднял шум. В русских войсках начался бардак. Полки второй линии схватили оружие и открыли «дружественный огонь» по частям первой линии. В продолжение получаса не было возможности навести порядок. При этом было сделано даже несколько пушечных выстрелов. Погибли и были ранены несколько человек. Около 200 драгунских лошадей, ошеломленных беспорядком и огнем, вырвались из лагеря и побежали по дороге на город. Шведский передовой пост, услышав стрельбу и топот лошадей, решил, что русские начали наступление. Шведы бежали в город. За ними – лошади. В Вильманстранде началась общая тревога. Генерал Врангель, услыхав ночью стрельбу, решил, что город атакован, сообщил об этом Будденброку и выступил на заре, чтобы поддержать городской гарнизон.
Сражение у Вильманстранда
23 августа 1791 года Ласси начал наступление на противника, который занимал выгодную позицию под прикрытием крепостной артиллерии. Сначала русские захватили высоту, которая располагалась напротив главной шведской полевой батареи. Наши солдаты установили несколько 3- и 6-фунтовых пушек. Началась артиллерийская перестрелка. Затем Ингерманландский и Астраханский гренадёрские полки под началом полковника Манштейна атаковали шведскую батарею. Шведы, несмотря на храбрость русских солдат, выдержавших залп картечи, отбили русскую атаку. Тогда Ласси приказал обойти неприятеля с правого фланга, где был глубокий овраг. Гренадёры выскочили из оврага в 60 шагах от шведов и дали ружейный залп. Шведы побежали, бросив пушки. Тем временем на левом фланге неприятеля атаковали драгуны Ливена. Организованное сопротивление шведов было сломлено. Шведская конница бежала первой и так быстро, что русские драгуны не смогли её нагнать. Остатки вражеской пехоты разбежались: кто в окрестные леса и болота, кто в город. Преследуя противника, русские войска вышли к Вильманстранду. К городу был направлен парламентер – требовать сдачи города, но шведы его застрелили. Тогда по городу открыли сильный артиллерийский огонь. Причём русские использовали не только свои пушки, но и захваченные шведские. Город загорелся. К 7 часам вечера крепость капитулировала. В плен сдался командир шведского корпуса генерал-майор Врангель, 7 штаб-офицеров и более 1200 солдат. На поле боя нашли более 3300 вражеских трупов. В качестве трофеев были захвачены 12 пушек, 1 мортира, 2000 лошадей, продовольственные запасы противника. Солдаты, штурмовавшие город, вознаградили себя различными ценностями и добром. Потери русской армии: более 500 человек, включая генерал-майора Укскуля. В 15–20 км от места сражения находился шведский корпус Будденброка. Позже шведский сенат обвинил генерала в том, что он своевременно не помог соседнему корпусу Врангеля. Правда, боевой дух и дисциплина в корпусе Будденброка также оставляли желать лучшего. Так, в ночь с 23 на 24 августа небольшой отряд шведской конницы, бежавшей изо всех сил от Вильманстранда, прибыл к лагерю Будденброка. Часовой окликнул всадников, ему не ответили, он выстрелил. Весь караул бежал в лагерь, за ним последовали драгуны. В лагере началась такая паника, что большая часть войск просто разбежалась, оставив своего командира и его офицеров. На следующий день командиры с трудом собрали отряд к полудню. Вот такой бардак был в шведской армии.
Завершение кампании 1741 года
25 августа 1741 года Ласси приказал разрушить Вильманстранд. Его жителей переселили в Россию. А русская армия повернула назад и вернулась в свой лагерь, откуда вышла неделю назад. Хотя было разумно продолжить наступление и добить противника, пользуясь его растерянностью. Правительство Анны Леопольдовны выразило недовольство подобными действиями Ласси. Фельдмаршал оправдался. Положение Анны Леопольдовны было не таково, чтобы ссориться с фельдмаршалом и армией. На ретираду закрыли глаза. В шведской Финляндии остались только небольшие мобильные отряды калмыков и казаков, которые сожгли несколько десятков селений. В сентябре в Финляндию прибыл шведский главнокомандующий Карл Левенгаупт. Он собрал шведские войска и устроил им смотр. Всего в армии было 23 700 человек. Отмечалась нехватка провианта и фуража, во флоте свирепствовали болезни. На этом кампания 1741 года завершилась. Обе стороны отвели полки на зимние квартиры. В последующие месяцы дело ограничилось небольшими стычками казаков и калмыков со шведской конницей. В августе 1741 года русское правительство обратилось за помощью к Пруссии, с которой имелся союзный договор. Но прусский король Фридрих II отвертелся, найдя лазейку в трактате. Шведы, в свою очередь, пытались вовлечь в войну Порту, с которой имели соглашение. Но Константинополю было не до России, османам угрожала войной Персия. Франция хотела поддержать шведского союзника и начала вооружение большого флота в Бресте, чтобы послать его в Балтику. Но британское правительство дало понять, что если французы войдут в Балтийское море, туда войдёт и английская эскадра для нейтрализации французского флота. Французские корабли не покинули Брест.
После смерти царя Петра Великого флот развивался в основном по инерции, а затем стал приходить в упадок. Правительство Анны Иоанновны приняло ряд мер для укрепления флота на Балтике, но без особого успеха. Правда, число строившихся кораблей в 1730-е годы увеличилось. На бумаге Балтийский флот выглядел весьма внушительно (число кораблей и фрегатов, малых судов), однако уровень боевой подготовки был крайне низким. К примеру, в 1739 году флот смог выйти в море только 1 августа, в 1740 году – 29 июня. При этом в 1739 году корабли дошли только до Красной Горки, а в 1740 году – до Ревеля. Весь флот теперь базировался только в Кронштадте, эскадры в Ревеле больше не было. Число боеготовых кораблей резко снизилось: в 1737, 1739 и 1740 годах в море выводилось только по 5 кораблей, в 1738 году – 8. Число фрегатов, выходивших в море, снизилось с 6 в 1737 году до 3 – в 1740 году. Флот испытывал катастрофическую нехватку личного состава: некомплект составлял более трети. Не хватало опытных штурманов, лекарей. Перед войной пришлось в срочном порядке нанимать штурманов и боцманов в Голландии. Однако это улучшило ситуацию только частично. В итоге с началом войны со Швецией русский флот был готов только вместе с береговыми батареями отразить нападение противника у Кронштадта. Выйти в море корабли не могли. У шведов ситуация была лучше. В мае 1741 года шведский флот под началом адмирала Томаса Райалина вышел из Карлскроны. В море вышли 5 линейных кораблей и 4 фрегата. Позже к ним присоединились ещё 5 кораблей. Шведские ВМС вошли в Финский залив и заняли позицию между Гогландом и побережьем Финляндии. Шведский галерный флот расположился у Фридрихсгама, чтобы обеспечить связь флота и сухопутных сил. Отдельные корабли ходили в разведку к Рогервику, Гогланду и Соммерсу. Однако шведский флот в ходе кампании 1741 года также бездействовал. Началась эпидемия, погибли сотни человек. Из армейских полков пришлось перевести на флот тысячу человек. Скончался сам Райалин. Его сменил адмирал Шёшерна. Вскоре шведский флот усилили ещё два корабля. Но и это не заставило шведское морское командование решиться на какие-то действия. Шведы были настолько расслабленными, что даже не попытались нарушить русскую морскую торговлю, хотя имели такую возможность. Иностранные торговые суда свободно прибывали в Архангельск, Ригу, Ревель и даже Кронштадт. В октябре 1741 года шведские корабли вернулись в Карлскрону. В этой безрезультатной кампании шведы потеряли один фрегат, который разбился у финского побережья. Действия на севере также не отличались активностью. Ещё до начала войны русское правительство отправило из Балтики в Архангельск отряд из трёх фрегатов. Смысла в этой акции не было, так как в самом Архангельске до начала войны были готовы 3 новых линейных корабля и 2 фрегата. Затем три корабля и 1 фрегат решили перевести из Архангельска в Кронштадт. Они дошли до Кольского полуострова и остались зимовать в незамерзающей Екатерининской гавани. Очевидно, стоянка была вызвана боязнью командования столкновения со шведами. Летом 1742 года отряд вернулся обратно в Архангельск. Русский галерный флот в 1741 году также бездействовал, как и корабельный. Это было связано с бездарностью командования, кризисом в столице и кадровой проблемой. Обнаружилась острая нехватка обученных гребцов. Пришлось срочно заняться обучением команд, для чего выделили три галеры, которые ходили у Кронштадта. О состоянии галерного флота красноречиво говорит дело капитана Ивана Кукарина. Он должен был принять под командование 3 учебных галеры и 8 галер, которые использовали для перевозки солдат из Петербурга в Кронштадт. Кукарин этого не сделал, так как был в запое. Его вызвали для объяснений в Адмиралтейство, но он и туда прибыл в сильном опьянении. В итоге капитана отправили в отставку.
Действия на море
Переворот в Петербурге
24 ноября 1741 года правительство Анны Леопольдовны приказало гвардейским полкам готовиться к выступлению в Финляндию против шведов. Считалось, что шведский главнокомандующий Левенгаупт планирует наступление на Выборг. Окружение Елизаветы Петровны решило, что правительство хотело ударить гвардию из столицы, зная приверженность её к цесаревне. Окружение Елизаветы – Воронцов, Разумовский, Шувалов и Лесток – стали настаивать, чтобы Елизавета немедленно подняла мятеж. Елизавета колебалась, но 25-го решилась и отправилась в казармы Преображенского полка. Приехав к гренадерам, которых уже известили об её прибытии, Елизавета сказала:
«Ребята! Вы знаете, чья я дочь, ступайте за мною!»
Гвардейцы закричали:
«Матушка! Мы готовы, мы их всех перебьем!»
Клялись умереть за цесаревну. Правительство Анны Леопольдовны арестовали, как и приверженцев Брауншвейгской семьи. Никакого сопротивления не было. Был издан манифест о вступлении на престол Елизаветы Петровны. Полки принесли присягу новой царице. Наиболее могущественные вельможи прежнего правления – Миних, Левенвольде и Остерман — были приговорены к смертной казни, но её заменили ссылкой в Сибирь. Брауншвейгское семейство было выслано в Европу, но по дороге задержано в Риге до окончательного решения их участи. Позднее семью Анны Леопольдовны сослали в Холмогоры. Елизавета, имевшая тайные контакты с французским и шведским послами, заключила с Левенгауптом перемирие. Однако она не могла уступить Швеции земли, завоеванные её отцом. Уступка русских территорий Швеции, да ещё в таких условиях, могла привести к новому государственному перевороту. В армии и гвардии были сильны патриотические настроения: только победа и никаких уступок. Новая императрица отличалась здравым смыслом и не собиралась увеличивать число своих врагов. Шведский посол Нолькен вёл переговоры с русскими сановниками в столице и в апреле 1742 года прибыл в Москву на коронацию Елизаветы. Но он не получил согласия русского правительства на какие-либо территориальные уступки и в мае отбыл в Швецию. Война была продолжена.
