Украина: гражданская война или интервенция?

Трактовка вооружённого противостояния на Донбассе как гражданской войны, безусловно, имеет под собой определённые основания. Следуя традиционным определениям, гражданская война означает военные действия между различными организованными вооружёнными группами как внутри страны, так и между частями некогда единого государства, с целью установления своей власти либо во всём государстве, либо в отдельном регионе страны, готовом сформировать свои собственные государственные органы. Эти определения, конечно же, накладываются на войну 2014 г. на Донбассе.

К этому стоит также добавить, что гражданская война предполагает вооружённую борьбу за установление определённого государственного строя, со всеми вытекающими отсюда признаками и состояниями – внешнеполитической ориентацией, внутренним политико-административным устройством, экономической моделью, социально-культурными стандартами. И это уточнение применимо к войне на Донбассе. Тем более, что изначально (март-апрель 2014 г.) конфликт здесь выражался требованиями граждан Новороссии (не только Донецкой, Луганской, но и других областей – Харьковской, Одесской, Запорожской и т.п.) федеративного устройства Украины, государственного статуса русского языка, вхождения Украины в Евразийский экономический союз, введение двойного гражданства с Российской Федерацией, развития военно-политического сотрудничества с Организацией Договора коллективной безопасности, отказа от вступления в Европейский союз и НАТО.

Но, есть ещё один важный аспект определения гражданской войны, который указывает на то, что нередко она сопровождается иностранной интервенцией. Причём, следует понимать, что интервенция не обязательно означает введение иностранных войск на территорию страны или даже прямую поставку одной из воюющих сторон вооружений и других средств, обеспечивающих ведение военных действий. Как известно, интервенция может быть не только военной, но и экономической, политической, дипломатической, информационной. Вынесем за скобки тему военной интервенции на Украине и Донбассе, не потому, что ничего сказать нельзя, а оттого, что для данного анализа это второстепенно. К тому же, прямая военная интервенция к настоящему времени не имеет международно-правовых подтверждений. Нам достаточно будет зафиксировать экономическое, политическое, дипломатическое и информационное вмешательство, то бишь интервенцию, иностранных государств в события на Украине, Донбассе и в целом в Новороссии.

По фактам вмешательства будет особый разговор, но отдельно стоит отметить, что Российскую Федерацию мы никаким боком не можем рассматривать как какого-либо интервента. Прежде всего потому, что и Новороссия, и сама Украина в границах Украинской Советской социалистической республики являются частями исторического социокультурного и цивилизационного пространства, на котором существовал СССР, а ранее Российская Империя. Именно наследником (и не только политическим, но и культурно-цивилизационным) этих государственных образований является современная Российская Федерация. Не менее важным есть и то, что на Украине проживает часть разделённой русской нации. Причём, разделённой не только в 1991 г., но и в XIX столетии, когда начали взращивать украинство как антирусский и русофобский проект и искусственно создавать украинскую нацию. По этим причинам, любое присутствие Российской Федерации на Украине, не говоря уже о Новороссии, не может, по определению, квалифицироваться как вмешательство, потому что нельзя называть вмешательством вхождение/возвращение в своё собственное социокультурное и цивилизационное пространство.

В этом случае возникает несколько вопросов, связанных с корреляцией состояний гражданской войны и интервенции (и на Украине, и на Донбассе как части Новороссии). Во-первых, что чему предшествовало – гражданская война интервенции или интервенция гражданской войне? Во-вторых, если гражданская война спровоцировала интервенцию, то возможно ли рассматривать последнюю как замещающую состояние гражданской войны и обеспечивающую реконструкцию государственного устройства на территории бывшей Украины? В-третьих, наконец, в случае первичности интервенции, в самом широком смысле этого понятия, допустимо ли вообще говорить о гражданской войне на Украине?

Ответы на эти вопросы могут быть даны, когда мы проанализируем некоторые факты из недавней истории, связанной с Украиной. Подчеркну, речь идёт о фактах, а не каких-либо допущениях, аналогиях, метафорах и ассоциациях. Вот с ассоциации и начнём. С ассоциации как историческом факте. Ассоциации Украины с Европейским союзом.

14 марта 2014 г. на Украине началась политическая акция партий, оппозиционных В. Януковичу и Партии регионов. Целью этой акции, по словам одного из организаторов А. Яценюка было «вместе с народом … добиваться импичмента Януковича и устранение бандитского режима от власти». Эта акция украинской оппозиции закончилась фактическим провалом, ей не удалось вывести на улицы сколь-либо впечатляющее количество людей. Но, как только премьер Кабинета министров Украины Н. Азаров заявил о том, что подписание ассоциации с Евросоюзом откладывается, а В. Янукович это подтвердил, в Киеве и на западной Украине начались акции «массовых протестов», где движущей силой и провокаторами выступали лидеры и члены различных общественных организаций, созданных под открытые гранты фондов из США и Евросоюза, в т.ч. правительственные, а также под латентные (тайные) программы финансирования, исходящие от западных спецслужб (как, например, гражданское движение «Общее дело», на украинском «Спільна справа» – СС, возглавляемое гражданином/подданным Великобритании А. Данилюком).

Получается, что сама украинская оппозиция не способна была сместить В. Януковича? Или она выполняла всего лишь роль пугала для В. Януковича, которого толкали к подписанию ассоциации с ЕС? Скорее всего – и то, и другое. Как только В. Янукович пренебрёг установками, исходящими из Белого дома США, процесс его смещения был запущен по полной программе. До тех пор, пока США имели надежду на В. Януковича с его ориентацией на евроинтеграцию и подписание ассоциации с Евросоюзом, по сути, контролируемым США в геополитической раскладке современного мироустройства, они не особо поддерживали оппозицию. Давно «секрет Полишинеля», что США использует Евросоюз как инструмент, используемый против России.

Обличье США со всей непристойностью проявилось тогда, когда в декабре прошлого года ни американским агентам в Европе – Литве и Польше, – ни самим «майдаунам» на Украине не удалось наказать «отступника» Януковича. Тогда деятели американского государства сами непосредственно включились в процесс вмешательства во внутренние дела Украины. Интервенция стала, по сути дела, неприкрытой. – В Киев приехала заместитель госсекретаря США В. Нуланд (раздававшая на захваченной киевской площади «майдаунам» печеньки) и сенатор Дж. Маккейн (тоже бродивший по захваченной «майдаунами» площади в центре Киева). Эти визиты, сопровождающиеся истерическими заявлениями указанных особ о «ценностях» западной «демократии» для меня ассоциировались с поведением разгневанного тренера футбольной команды, который видя беспомощность своих игроков начисто проигрывающих матч, выбегает с тренерской скамейки на поле и начинает кому раздавать тумаки, а кого кормить печеньками для обретения сил.

Такое поведение американских государственных и политических деятелей говорит о том, что, во-первых, США стремятся разыграть «украинскую карту» в геополитической борьбе с Российской Федерацией – создать в «подбрюшье» России недружественное, проамериканское государство и, во-вторых, видят в движении «майдаунов» проводника своих геополитических интересов. И вот ради этих целей, США фактически начали интервенцию, в информационном, политическом и дипломатическом смыслах, на Украине. И в этом контексте всё движение «майдаунов» (и активных, митингующих, воюющих, призывающих, и пассивных, поддерживающих на бытовом уровне) является не более чем пособниками интервенции, которые ничем не отличаются от тех, что были в годы Великой Отечественной войны – бандеровцев и прочих украинских коллаборантов.

В этой связи, необходимо чётко представлять, что любое признание права носителей украинства считать своими героями Бандеру или Шухевича есть потакание неонацизму и неофашизму. Но, более того, это признание, что украинство проникло и закрепилось на Русской земле, что территорию Южной Руси (в нынешней редакции – Украина) мы отдали врагам Русского Мира. Никакого права исповедовать укронацизм никто иметь не должен! При этом следует помнить, что укронацизм является не менее русофобским и антироссийским, нежели нацизм в Германии времён Гитлера. В этой ситуации и Новороссия, и весь Русский Мир должны строить свою политику в отношении укранацизма и его институционального выражения

государства Украина точно также как Советский союз строил свою политику в отношении германского нацизма и Германии в годы Великой Отечественной войны. Соответственно, ко всем конкретным, персональным и организованным, представителям этой Украины, окончательно скатившейся сейчас в позу пособника евроатлантической интервенции против России и Русского Мира. И эта оценка должна быть доведена до каждого по обе стороны границы, разделяющей сейчас нас и их, Русский Мир и захваченные территории, управляемые пособниками евроатлантизма. Эта оценка должна быть известна всем простым гражданам оккупированной и освобождённой Новороссии, захваченной Украины, поднимающейся России, чиновникам российского государства, типа Зурабова. Может тогда станет понятно, что никакие сепаратные переговоры с пособниками укрохунты, в виде того же Кучмы и ему подобных, не имеют места быть. К тому же, такие переговоры совершенно безрезультатны.

США жаждали реванша на геополитическом фронте, после фактического поражения в Сирии, точнее, недопущения Российской Федерацией их очередной агрессии, после провала ассоциации Украины с Евросоюзом, провала проекта «Восточное партнёрство», направленного на создание кордона против Российской Федерации из Белоруссии, Украины, Молдавии, Грузии и Армении и продвигаемого с мая 2008 г. министром иностранных дел Польши Р.Сикорским, при содействии давнего недруга России Швеции, взявшей на себя также функции американского порученца в Европе. – С Белоруссией и Арменией у них как-то изначально не вышло, Грузия начала затухать после обуздания её агрессии против Южной Осетии, вот и оставалась одна надежда на Украину. Молдавия расположена далековата от Российской Федерации, потому она в этот проект была помещена для близира.

Для Российской Федерации ситуация усложняется и обостряется тем, что речь идёт о фактической геополитической агрессии США, о посягательстве на территории, которые исторически были русскими, создавались Россией и населённые, фактически, русскими людьми, даже несмотря на то, что за последние сто лет значительная часть которых начали называть себя украинцами. Потому Российской Федерации допускать американский сценарий для Украины, продвигаемый коллаборационистами-«майдауна» совершенно недопустимо. В нынешней ситуации это может выражаться в том, что Новороссия в её исторических границах – от Одессы до Харькова с запада на восток и от Кировограда до Херсона с севера на юг – должна самоопределиться в своём государственном развитии вне Украины. Здесь совершенно неуместны разговоры о том, что Украина без Новороссии будет отдана под произвол «майдаунов»-укронациков, а русскокультурные граждане не смогут вовсе отстоять свои права; что такая Украина (без Новороссии) станет совершенно недружественным России государственным образованием. Неуместны потому, что нынешняя Новороссия (без Донбасса) не то, что не являет собой пример баланса интересов на Украине и не является стимулом к добрососедским отношениям с Российской Федерацией, а будучи оккупированной укронацистами-приспешниками евроатлантической интервенции, действует в унисон с ними в антирусской и антироссийской политике. Более того, неуместны, ибо речь идёт именно об интервенции США на Украине. В таком случае, было бы совершенно дико призывать в годы Великой Отечественной войны не освобождать Крым или Донбасс, т.к. партизанское движение в этих регионах способствовало бы партизанскому движению в целом на Украине и на Волыне в частности.

Для США, в отличие от Российской Федерации, важно, конечно же, получить всю Украину под своих ставленников – П. Порошенко, А. Яценюка, В. Кличко и даже О. Тягнибока. Но, исходя из геополитической задачи США – создать проблему для России в её историческом Доме – им выгодно, если Украина превратится в зону постоянной нестабильности. Потому они будут требовать от своих ставленников на Украине бороться за всю Украину, бороться за Новороссию и проводить здесь культуртрегерские акции по насаждению и внедрению украинства. Таким образом, США провоцируют гражданскую войну на Украине, якобы ратуя за её территориальную целостность. Ибо США, поддерживая укронациков всех мастей – от Тягнибока с Фарион и Коломойского с Ярошем (жидобандеровцы) до Порошенко с Кличко и Яценюка с Тимошенко (либеральные фашисты) – провоцируют конфликтную ситуацию на Украине, пытаясь превратить и Новороссию в антирусский регион. В частности, такой проект реализуется в Днепропетровской области усердием Коломойского (большой Табаки США) и его подельниками (мелкие Табаки США).

Далее можно привести множество фактов информационной, экономической, политической, дипломатической интервенции США и их союзников из ЕС. Как непосредственно, так и для обеспечения интервенции на Украине – экономические и прочие санкции в отношении предприятий, организаций и государственных деятелей Российской Федерации и Новороссии, информационная блокада и ложь в отношении Новороссии, провокация трагедии с малазийским «Боингом», саботаж мирных инициатив Российской Федерации в Совете безопасности ООН, разнузданная антироссийская и антирусская деятельность ПАСЕ, синдром Псаки и Пауэр, в конце концов…

Итак, отвечая на первый заданный в начале статьи вопрос, что предшествовало – гражданская война на Украине или интервенция, мы получаем совершенно недвусмысленный ответ: евроатлантическая интервенция, реализуемая под руководством США, спровоцировала гражданскую войну на Украине. Если вообще войну пособников США против русских людей и Русского Мира на Украине и в Новороссии можно назвать гражданской.

Что касается второго вопроса, то частично ответ на него содержится в ответе на первый вопрос – интервенция спровоцировала войну Украины в Новороссии. И эта интервенционистская война безусловно замещает гражданскую, точнее, вместо гражданской войны на Украине мы имеем дело с отражением украинской агрессии, организованной и организуемой евроатлантическим сообществом под руководством США, против Новороссии и в целом России. Все же реконструкторские усилия этой агрессии направлены на окончательное оформление государственного устройства Украины в качестве приводного устройства для осуществления геополитических потуг США в Европе, направленных, главным образом, против России. И в этом нет ничего нового. Европейская цивилизация всегда рассматривала русское/российское социокультурное пространство как объект своих агрессивных устремлений. Военные агрессии со стороны Европы производились государствами, которые в определённые исторические эпохи выступали как центры европейского цивилизационного доминирования. Таковым был Тевтонский орден Священной Римской империи тевтонской (германской) нации в Средневековье, Швеция в период своего подъёма в конце XVI – начале XVIII вв., наполеоновская Франция, викторианская Британия второй половины XIX столетия, гитлеровская Германия. Сейчас доминирующий центр Европейской (Евроатлантической) цивилизации переместился в США, откуда и организуется агрессия против Русского Мира.

Таким образом, логика рассуждений на заданную тему привела нас к ответу и на третий вопрос. – То, что происходит сейчас на Донбассе это прямая военная интервенция, которую осуществляют евроатлантисты руками своих приспешников из Украины. Которые, собственно говоря, сами также становятся интервентами. В обоснование такого утверждения говорит и то, что украинские агрессоры ведут войну вовсе не за определённый государственный строй на Украине, что могло бы сделать эту войну как-то гражданской, а за полное уничтожение Новороссии. Следовательно, и России. И такая война проявляется во всё новых и новых деталях. Например, 3 октября 2014 г. П. Порошенко, выступая во Львове, заявил, что на Украине если и должен быть второй государственный язык, то никак не русский, а английский. Как говорится, комментарии излишни.

Проделанный анализ позволяет также отметить, что остановить развязанную Украиной агрессию на Донбассе возможно будет не изгнанием агрессора с территории Донецкой и Луганской народных республик и даже не освобождением Новороссии. Устранить угрозу можно будет только искоренением украинского проекта, демонтажём государства Украина, которое всё своё предназначение видит лишь в том, чтобы быть не Россией и в этом стремлении всегда будет оставаться враждебной России. Развязанная Украиной агрессия на Донбассе даёт возможность довести это дело до логического конца. Как довели своё дело до конца русские солдаты в 1814 г., вступив в Париж, и в 1945, взяв Рейхстаг в Берлине.

Не ставя перед собой сейчас задачу прописывать технологию этого движения, хотел бы обратить внимание на то, что борьба России за своё культурно-цивилизационное существование в условиях евроатлантической агрессии, должна реализовываться, в том числе, и в сфере дипломатии. Сейчас стоит острая необходимость переформатирования всех международных органов, включая ООН. Они уже не выполняют свои функции. Нигде в мире миротворческие войска ООН не смогли навести порядок. Я считаю, что необходимо ставить вопрос о формировании иных международных структур, которые бы занимались реально правами человека

и устройством миропорядка в соответствии с интересами малых государств и, прежде всего, граждан. И такой формат возможен в рамках БРИКСа.

Российская Федерация и Китай, имея общие взгляды на международные отношения, могли бы начать процесс формирования нового мирового соглашения и положить конец однополярному миру, гегемонизму США, придатком которого, фактически стала ООН. При этом, конечно же, не следует упускать из вида европейские страны. С учётом того, что в евроатлантическом сообществе могут возникнуть не менее глубокие разногласия и конфликты с США и Британией, нежели те, что возникали у Европы с Францией конца XVIII – начала XIX вв. или с Германией в 1939 году.

Однако всё это не снимает с повестки дня проблему устранения украинского синдрома, как заболевания в Русском Мире, которое уже не может быть вылечено терапевтическими методами, а только хирургическими средствами.