Иногда хочется просто порассуждать о политических стратегиях, не комментируя какие-то отдельные события, а рассматривая ситуацию шире, анализируя методологию политического процесса.
Одним из актуальных (всегда) вопросов является проблема выбора подхода к политическим целям. А именно, что выбрать скромную прагматическую позицию, которая, при этом, практически гарантированно принесет некий ожидаемый результат, или сразу же ставить серьезные цели, которые могут рассматриваться как вызовы, способные принести большой результат, но и имеющие значительные риски не реализоваться.
Собственно, это политический перефраз известной пословицы о синице и журавле, который, однако, затрагивает будущее не одного человека, а как минимум страны.
Политику всегда приходится делать выбор между возможностью пойти на риск и получить большее, за которым будут стоять и соразмерные политические дивиденды, либо довольствоваться малым, но гарантированным. Как правило, любой такой выбор вписан как в политическую культуру (да и в любую другую культуру, впрочем) соответствующего общества, так и в конъюнктуру текущего момента. Учитывается все.
Между тем, зачастую, и рациональная политика, и политика, основанная на вызовах и их преодолении, имеют негативные черты. Порой, даже успешная политика (а мы с данном случае рассматриваем все же историю успеха, а не поражений) становится негативным фоном для будущего того, или иного политика. Казалось бы, налицо выигрыш, получение результата, но на практике общество оказывается недовольным. При этом, такой эффект может возникнуть как по отношению к рациональной политике, так и в отношение амбициозных задач. В первом случае может прозвучать обвинение «а что так мало» (типа гора родила мышь), а во втором «а что так затратно». Но это уже частности. Каждый политик для себя, какой из подходов наиболее приемлем в той или иной ситуации. Под конкретные задачи, под конкретные цели, под конкретные ситуации во внешней политике, под ожидания общества.
При этом, далеко не всегда цели политика когерентны целям (ожиданиям) общества. По большому счету у большинства политиков, тех, кто еще не «шагнул в вечность» и даже не на пороге единственной политической целью является сохранить власть. Такое сохранение власти заставляет как придерживаться рациональной позиции, когда вроде бы все нормально (с точки зрения самосохранения) и излишний риск не нужен, но при этом упускаются удобные моменты для прорывов, либо наоборот заставляют рисковать и идти на какие-то особо амбициозные проекты, когда разум предлагает более осторожные варианты политики. Но есть и «работающие на историю», но тоже выбирающее верное.
Рацио
Самый очевидный ход в любой ситуации – это придерживаться рационального. Это позволяет избежать лишней критики (это было рационально, объясняет все). Это дает возможность добиться успеха в малых делах, из которых, вероятно, когда-то будет создано что-то большое. Это дает возможность оценить и рационализировать действия, соотнести с экономическим и социальным положением населения, определить бюджеты, необходимые предпосылки, ресурсы и т.д.
Но у рациональной позиции есть три больших минуса.
Первый это то, что как правило рациональные шаги, чтобы привести к чему-то значимому, требуют большого времени, измеряемого не годами, а десятилетиями. Такого времени у политика как правило нет (за редким исключением), тем более учитывая, что общество ждет не просто тихих и незаметных шагов вперед, а реального изменения, масштабного и осязаемого. Да и ситуация может в корне изменится, поскольку вдруг возникнет какое-то осложнение. Которое задачу из категории рациональной перенесет в разряд вызовов. Яркий пример тому - ситуация с майскими указами президента в 2012 году. По состоянию 2012 года – это был рациональны план постепенного улучшения социально-экономической ситуации у значительной части граждан России. Но экономические трудности 2014 фактически превратили его из рациональной рутины в вызов и цель, для достижения которых приходится прилагать сверхусилия.
Второй, это то, что общество как правило не замечает рациональных, но мелких, серых и скучных дел. Да из них и состоит собственно жизнь общества. Потому, что с точки зрения жизни рядового обывателя запуск нового троллейбуса в городе может ощущаться более чувствительно, чем, например, полет человека на Марс. Но ни один из граждан не сделает вывод (по новому троллейбусу) о каких-то феноменальных успехах конкретного политика. Так что есть проблема социальной реакции, от этого не деться.
Третий, это то, что рациональность приводит к упущениям, когда общество могло получить в моменте гораздо большее, но из-за осторожности того. или иного политика не сделала это. Тут конечно в большей мере возникает вопрос того, кто и как преподносит историю успеха, поскольку в условиях жесткой борьбы и успехи в результате серьезных вызовов могут быть превращены (тем, кто хочет показать события иначе) в историю отказа от еще большего успеха. Наглядный пример, рассуждения некоторых сил о том, что Крым в составе России - это не настолько и успех, дескать «могли взять пол Украины».
Таким образом, рациональность дает как правило результат, но не позволяет назвать его грандиозным. Хотя в этом случае есть исключение. Если, например, изначально рациональное и легкое решение представить, как вызов. Мы же помним «битвы за урожай».
Вызовы
С реальными вызовами все намного сложнее. Рациональность проста. Она подсказана самой жизнью. Нужно прокладывать дороги, и мы их проложим. Нужно строить школы, и мы их построим. Нужно насыщать армию новыми вооружениями. И мы их насытим. Вызовы сложнее. Если конечно они не из серии «враг уже пересек наши границы, все на спасение отечества», когда вызов уже есть и его избежать никак нельзя. Хотя кое кому, например, нашим европейским партнерам в середине XX века удавалось даже вызов превратить в рациональность, сложив оружие и признав нацистские порядки.
Политика, строящаяся из вызовов крайне болезненна для государства и общества. Проводить ее может только политик, уверовавший в свой исключительный статус. Самый яркий пример – турецкий президент Эрдоган, который, видимо, уже представляет себя проводником воли аллаха на Земле. Иначе объяснить одновременное участие в целом узле вызовов, потенциально опасных для Турции нельзя. Одновременно ввязаться и в ситуацию в Сирии, и в ливийские процессы, заварить внутриполитическую бучу в рамках тлеющего конфликта между светскими и исламистскими силами в Турции, влезть в серьезные процессы по газодобыче и поставам газа в Восточном Средиземноморье и все это одновременно … Эта совокупность вызовов безусловно приведет к ряду болезненных провалов, т.к. они неизбежны. Но Эрдогана это не смущает. Да и политическая культура позволяет. Для Османской Империи было нормой. Находясь в плачевном финансовом положении развязать очередную войну и позорно ее проиграть. Такова видимо судьба.
Примерно из той же оперы и некоторые действия Трампа, например, деятельность по возвращению промышленности в США в рамках которой он прошелся по мозолям большой когорте капиталистов в США. Другие начинания тоже представляются как вызовы (хотя зачастую таковыми не являются). И в этом тоже видится след политической культуры. Американцам не интересна вялая и текущая политическая возня. Ситуацию они оценивают по тяжести своих кошельков в первую очередь и тут уже никакими манипуляциями не отделаешься. Но политические лозунги любят громким. Печально известная «стена» меду Мексикой и США ни разу не могла быть каким-то мега вызовом. Но благодаря рекламе и позиции Трампа стала таковой в сознании многих американцев. Потому что в США не воспринимают успех, если он не заявляет о себе. Именно поэтому, гиперзвуковая ракета у Трампа будет летать в 17 раз быстрее, чем аналоги (что невозможно даже физически), а ледокол будет больше чем у кого-либо (хотя это и бессмысленно).
Таким образом, политика, основанная на вызовах, является одновременно и следствием особого склада самих политиков, проводящих ее (мессианский характер самомнения) и готовности общества положительно реагировать на громкость фраз.
Универсум
Наиболее благоприятной формой в политике является универсальная форма, позволяющая гармонично сочетать рациональную политику с периодическим использованием возникающей конъюнктуры для решения вопросов, представляющихся как вызов.
На самом деле вызовы не появляются ниоткуда. Они продиктованы жизнью, складывающимися объективными обстоятельствам, подходами к решению тех или иных проблем, местом государства в мире, его принципами и идеологическими установками. Т.е. так или иначе – вызовы как правильно рациональны, не рациональной может быть реакция на них.
В таком случае рациональная политика просто приобретает определенные очертания, которые кажутся вызовами. Но на самом деле ими не являются по большому счету. Между тем, показать, что политическая рутина – это часть вызова, на самом деле вещь политически правильная. Заметьте, например, такую тему, как национальные проекты в 00-е годы. Здравоохранение, образование, жилье, сельское хозяйство. Это была рутина. Для страны покупка десятка карет скорой помощи, строительство школы, или выдача кредита на закупку племенных животных для сельскохозяйственного предприятия уж точно никаким вызовом не является. Но в целях наиболее выигрышного представления населению этой управленческой рутины они были обёрнуты в оболочку вызова, который Россия успешно решала.
Почему? Потому, что назначение вызовов не только в том, чтобы внезапно перевернуть шахматный стол (хотя так и есть, как правило. т.к. реагирование на такие вызовы в большинстве случаев это действие против сложившегося статус-кво), но и для того, чтобы показать населению, что власть крепка, курс верен и впереди ждут победы и слава. Толпа очень любит победы и славу, не любит поражения и горе. Это вполне естественно. Вызовы, которые требуют от государства приложения сил, средств, показывают уровень готовности к решению сложных задач формируют у населения представление, что власть, если она с таким справилась может решить если и не любую, то многие из имеющихся проблем. А это уже- политический ресурс.
В результате выискивание в серой массе управленческих будней что то уникальное, представляющееся как вызов и успешное его устранение является частью политического искусства и превосходным лекарством для населения, способного в некоторых случаях даже оздоровить общество и придать его развитию ускорение. Но и злоупотреблять этим нельзя. Общество. Вкусившее плод победы начинает воспринимать ее как само собой разумеющееся, требуя от политика повторения и продолжения.
Стратегии России
Россия на протяжении своей новейшей истории придерживалась в первую очередь рационального подхода в своей политике. В конце концов и восстановление управляемости в стране в начале 00-х и «удвоение ВВП», и гособоронпрограмма, и майские указы и поправки в Конституцию – все это из разряда рациональных и длительных процессов. Другое дело, что в ходе всего этого было немало вызовов, связанных с определенным риском. Это и «вторая чеченская война» после хасавюртовских соглашений, это и признание Абхазии и Южной Осетии независимыми государствами, это и возвращение Крыма, это участие России в событиях в Сирии и многое другое. Но как правило вынужденное.
В конце концов, если уж говорить откровенно, Россия всегда пытается рационализировать вызов. Ну, например, проблема Крыма существовала с самого момента распада СССР, но была рационализирована через имеющиеся инструменты, Большой Договор России и Украины, например. Более того, не произойди в Киеве события 2014 года с насильственным захватом власти (который наглядно продемонстрировал, что прошлые отношения не работают и Большому Договору можно сказать прощай) Россия вряд ли начала бы крымскую историю, поскольку имела более рациональный механизм решения имеющейся проблемы (сохранение базы флота в Севастополе). И так всегда. Не будь нападение чеченских боевиков на Дагестан не случилась бы в тот момент «вторая чеченская», не организуй Саакашвилли провокацию в 2008 против Южной Осетии. Республики бы сохраняли свой статус, не начни «партнеры» использовать метод давления в Сирии и не начни они применять ИГИЛ как орудие против Ассада не случилось бы и появления российских войск в Сирии.
Российская власть крайне рациональна. Иногда даже слишком рациональна. Если что-то можно получить без излишней активности и риска – это должно быть поучено без излишней активности и риска. Но Российская власть при этом готова и реагировать на вызовы, которые, при этом. являются крайними и не оставляют варианта на какое-то другое рациональное решение. При этом обещаниям Россия не верит и правильно делает. Опыт «не расширения НАТО на Восток» однозначно показал цену обещаниям и договоренностям, достаточную, чтобы больше им не верить.
Сейчас многое говорится о возможности присоединения к России Донецкой и Луганской Народных Республик. Барадай говорит, что это присоединение скоро случится, представители российских органов власти заявляют, что речи об этом не ведется. Правы как видится обе стороны.
Разумеется, российская власть не ведет разговоров по поводу присоединения ЛНР и ДНР. Хотя бы потому, что это не является самоцелью. Целью является обеспечение мира на юго-востоке Украины и сохранение российских политических позиций. А это вполне укладывается в логику соглашений «Минск-2» (при их выполнении разумеется). И Россия вполне согласна ждать год, или два если эти соглашения все же будут постепенно реализовываться.
Другое дело, если Киев выйдет из форматов переговоров. России в этом случае, видимо придется поступить аналогично грузинскому сценарию признав ДНР и ЛНР независимыми государствами, поскольку именно этот шаг укладывается в концепт рациональности сохранения мира в этом регионе. Действия же Киева по полномасштабной войсковой операции против ДНР и ЛНР станет основанием для включения обеих республик в состав России (не важно в каком статусе, субъекта ли Федерации, или может быть федеральной территории, появившейся в новой версии Конституции России). Почему? Потому что у Росси не останется более рациональных способов добиться цели – обеспечения мира в этом регионе. И пусть украинские власти не говорят, что не осознавали к чему это приведет. Это осознают все. Тем более, что за прошедшие пять с лишним лет сами республики готовы к включению в состав России, при этом переходный период не продлится более двух лет, т.к. все механизмы уже готовы (от работы паспортных столов, до управления спецслужбами и вооруженными силами). Да и вновь созданные военные части и соединения (включая ряд армий) тоже готовы к реализации задачи. Если нужно. Если придется. Если вынудят.
Будет ли такое присоединение вызовом? Да, видимо оно будет смотреться как вызов. Но на деле это будет просто реализация рациональной политики по недопущению геноцида. Как бы кто не хотел назвать действия Украины иначе, но это геноцид, которому не позволяет свершится позиция России. И не позволит.
Сейчас перед Россией стоят две задачи. Первая – это создание власти после Путина, то есть претворение в жизнь результатов всенародного голосования по поправкам, внесённым в Конституцию. Эта работа уже ведется и будет продолжаться еще года два. Но будет завершена. Потому что – это рационально. И она будет завершена во всех проявлениях, в том числе точечной зачистки власти от нежелательных элементов, которая уже началась.
Вторая задача – это стратегическое экономическое развитие. И это тоже будет рациональным шагом, а не вызовом, хотя, вероятно покажется таковым. На протяжении примерно десятилетия будет прописано постепенное развитие разных отраслей хозяйства по приоритетным направлениям и методично будет осуществляться реализация данной программы. А вызовы? Если они возникнут – будут устранены. Решительно и планомерно. Как в Крыму, как в Сирии, как везде. Но не по воле идущего в вечность В.В. Путина, а в силу того, что так подсказывает разум и иного не дано.
0
