Военная судьба отнеслась ко мне благосклонно. Я не был «охвачен любовью» тружениками политотделов, но с одним замполитом столкнулся очень плотно.
Звали его Алексей. Что он делал в морской пехоте и как туда попал, вернее просочился, для меня до сих пор остаётся загадкой. Папа его был каким-то крутым адвокатом и занимал видное положение в адвокатской коллегии. Но сынуля у него был - наиталантливейший балбес. Его решили отправить в военное училище, как он его закончил и чем в нём занимался — это тайна, покрытая мраком.
Однако результат папе понравился, всё-таки в военном училище есть какие-то «рамки». «Полезную практику» решили продолжить. И вот это чудо прибыло в часть после выпуска.
После беседы с командиром полка было принято решение — на замполита, а не то он «накомандует», мало не покажется. Так в роте, где я служил, появился молодой лейтенант — замполит.
Вы представляете себе, каким идеальным гвоздём может быть новенький гвоздь только что вынутый из ящика, весь ещё в масле. Или идеальным кирпичом - кирпич сразу после обжига, без единого скола, щербинки или царапины. Таким был наш новый замполит, вот только он был идеальнейший дилетант в военных вопросах. Причём во всех: начиная со знания уставов и заканчивая чтением топографической карты. Но что поразительно, он умел производить впечатление если не грамотного, то вполне приемлемого офицера.
По старой традиции в ДШБ выверкой гранатомётов РПГ-7д занимаются замполиты рот. Сам этот нехитрый процесс проходит с использованием контрольно-выверочной мишени. И дело это настолько простое, что справиться с ним в состоянии пятилетний ребёнок из интерната для умственно отсталых. Именно поэтому замполитов туда и приписывают. Так как доверить замполиту даже автомат Калашникова (вещь, которую нельзя сломать даже теоретически) - уже требует от командира роты некоторого личного мужества.
Когда Лёхе выдали эти мишени со стойками (удаление должно быть 20 метров, вполне возможно разместиться на центральном проходе в казарме) и кучу всяких непонятных железяк, он задумался на секунду, после чего сразу подскочил ко мне и задал одним блоком штук пять вопросов. Если бы мне их задал матрос-срочник он бы имел, как говорится, бледный вид и потные ноги. Да нет, я бы его просто прибил на месте и меня бы оправдали. А этот ничего - стоит, ждёт ответов. А я не знал, что ответить. Так как понял, что начинать надо с основ: что на свете есть враги и у них есть их вражеские танки, которые нормальный морпех должен истреблять, как только увидит.
То есть у человека в голове в плане знания оружия (проще РПГ ещё ничего не придумали) — полный космический вакуум. Но там же - у него, в смысле, в строю, и два моих гранатомётчика затесались. А стрельбы завтра с утра. Они вообще три раза в неделю. Поэтому я все-таки решил взять ситуацию под контроль:
- Всё, Лёха, спасибо, я сам. Тебя, вроде, ротный искал.
- А-а-а... Ну, тогда давай.
И лицо у него такое, как будто бы так и надо и всё нормально вообще.
Освоился Лёха очень быстро - буквально мгновенно.
Подходит ко мне на стрельбище матрос — пулемётчик. Задержка при стрельбе — поперечный разрыв гильзы, а извлекателя нет. А я занят был - в подствольнике граната застряла. Стою, ковыряюсь. Я просто ближайший офицер оказался. А там делов то — раз плюнуть, если одну хитрость знаешь. Ну я бойцу и киваю, типа вон, к замполиту подойди, я занят. Боец подошёл.
И что сделал Лёха? Правильно, он разорался:
- А-А-А!!! Б*ядь!!! Командира отделения ко мне!!! Вы что???!!! Сами таких примитивных вещей не знаете ?! Стоите тут, вопросы задаёте идиотские!!!
Пулемётчик мгновенно смылся. Видимо понял, что из-за подобной фигни такого крутого специалиста беспокоить — себе дороже.
И так фактически во всём: от подготовки караула до правил радиообмена. Но со стороны посмотришь - работает! Бегает, орёт, суетится, в общем, кипучая деятельность налицо.
А отвечал он в роте по старой замполитской традиции — ни за что.
У него в заведовании находились боевые листки и газета стенной печати, с идиотским названием «Штурмовик» (мне почему-то сразу факельные шествия в нацисткой Германии вспоминались), ну еще за комнату досуга — бывшая «ленинская», которая после каждого «дембельского аккорда» и так сияет. Ну и плюс куча каких-то непонятных тетрадей для записи бесед с личным составом, которые он вечно искал. Построит обычно роту, проорёт:
- Б*яди камуфлированные!!!
И пойдёт в тетрадь галочку ставить — побеседовал.
А однажды в полку случилось «чудо». Офицерам выдали деньги - первый раз за три месяца. Кто служил после дефолта 1998 меня поймёт — зарплата лейтенанта в ДШБ со всеми надбавками - ровно пятьдесят американских рублей и это ровно в четыре раза меньше зарплаты сторожа на автостоянке. Цены взлетели до небес — все меряют в у.ё. Зарплаты хватает только на то, чтобы обновить мыльнорыльные, купить блок хороших сигарет и посетить (один раз!) ближайший бар «Снежинка», в народе - «Сугроб».
Я уже вынашивал стратегические планы по организации массовых пьяных беспорядков в вышеуказанном баре, тем более, что выходных у лейтенанта, дай бог, два дня в месяц. И тут на тебе: Лёхин коллега, только уже полкового уровня, объявляет:
- В воскресенье. Всем младшим офицерам полка, не занятым по службе, собраться в учебном корпусе в 10.00 для прохождения психологического тестирования.
Затем замполит полка напустил таинственности:
- Результаты будут обработаны с использованием компьютера и доведены до командования.
Вот так. В очередной раз: «Спасибо армии родной пиз...ой накрылся выходной».
Лёха при словах «компьютер» и «командование» насторожился:
- Поручик, а это как ?
- Ну, когда ту хрень, что мы напишем, читать будут, то об компьютер будут пиво открывать. А как пиво кончится, командиру расскажут какие мы дебилы.
В десять утра собрали нас - два десятка счастливцев - в учебном корпусе. Выдали толстенную анкету. Причём вопросы не типа «да - нет», а развёрнутые. Девушка, которая этим командовала (страшная, как моя жизнь), обнадёжила:
- Здесь не так и много, за пару часов справитесь.
И куда-то умчалась. А я злой, как собака. Меня ротный перед этим обрадовал, ещё в субботу:
- Раз у тебя выходной обламывается, то в караул в воскресенье — тебе сам бог велел!
Ну ладно, думаю, ща я вам заполню «по быстрому».
Сидели мы вместе с Лёхой. И тут я с удивлением замечаю, что эта сволочь списывает, причём всё подряд и дословно. Аж язык высунул от усердия. Ну, я голову рукой подпёр и на эту картину любуюсь. А он вообще в наглую анкету к себе подвинул, типа я ж всё равно не пишу, а ему так удобнее. Налюбовался я и говорю:
- Как же я вас, сволочей политотдельских, ненавижу.
А он, даже не прерывая процесса списывания:
- Да? А чё так?
- Да это у меня, наверное генетическое, мне ещё отец про вас рассказывал, даже в стихах. Как вы кровь строевых офицеров, стаканюгами гранёными хлестали.
- Просвети?
- Да легко:
В феврале, зимой холодной,
В отпуск едет Ваня взводный.
Солнце жарит и палит -
В отпуск едет замполит.
Лёха оторвался от списывания и сделал мечтательное лицо:
- Да. Были времена. Ща уже не то. Волю вам дали.
Не ну не сволочь? А?
- Ладно давай посмотрим, что ты там нацарапал.
Я посмотрел и тихо прибалдел: слово в слово! Причём, ведь когда спросят, кто списывал, этот хмырь вскочит и заявит, что замполит до этого никогда не опустится.
- Ну ты бы, хоть слова местами менял!
Лёха вздохнул:
- Не получится. Ты запятых слишком много ставишь. Боюсь, ошибок понаделаю.
- Хорошо. Но почитай внимательно, что ты пишешь. Вот ты пишешь: хобби — алкоголизм, спринтерские дистанции.
- Это ты пишешь. Я списываю.
- Речь не про это. А про то, что какой ты, на*ер, спринтер? Ты же стайер-марафонец!
- Это почему?
- А вы забыли, товарищ замполит, сколько водки вы выкушали в прошлое воскресенье, во время восстановления вами, успешно проё*анных вами же боевых листков?
- А ты в этом не участвовал ?
- Только не надо путать. Идейный вдохновитель и организатор был ты. А я был приглашён как консультант.
- Слышь, ты, консультант. А как нас драли потом за эти тексты? Ты помнишь?
- Это нормально. Настоящий писатель никогда не находит признания среди современников. А вот потомки мой талант оценят по достоинству.
- И кстати, я не замполит, моя должность по-другому называется.
- Да кто ж не знает-то! Ты - заместитель командира роты по борьбе с личным составом. Ладно. Исправляй давай.
Лёха исправил, но всё оставил в том же духе.
Через неделю на полковом совещании офицеров комполка озвучивал результаты тестирования. Тут надо уточнить. С командиром мне повезло. Это был умный, грамотный офицер с развитым чувством юмора. Для каждого офицера у него имелся свой стиль общения и краткая, но исключительно меткая, в двух словах, характеристика.
Я у него проходил, как «лицо с американского плаката времён холодной войны: «Советская военная угроза». И если он собирался меня прилюдно выдрать в офицерской курилке, то начиналось это с вопроса:
- Поручик! Не сочтите за труд, напомните, кем вы у меня работаете?
Лёха же у него был «лицом с советского плаката «Международный сионистский заговор». Ну что тут поделаешь, папа по национальности — адвокат. И комполка, всё в той же курилке у него спрашивал с одесским акцентом:
- Ребе, а ви таки знаете, шо творится в вашем кибуце?
Но это так — шутки вне строя.
И вот он перебирает пачку листков с результатами тестов. Находит два и говорит:
- В принципе всё нормально, но два офицера меня удивили.
И начинает зачитывать. Это был не результат теста, а эпикриз болезни. Там была масса медицинских терминов типа: маниакально-депрессивный, параноидально-шизоидный, короче куча очень умных слов. Лёха, единственным боевым ранением которого являлся триппер на втором курсе училища, слушал и гордился собой. Но концовка «эпикриза» была просто бомба: «рекомендовано принудительное лечение со строгой изоляцией».
Хотя в Лёхе присутствовало и чувство прекрасного.
Погрузились мы как-то на БДК. Учения у нас были, батальонно-тактические, с высадкой морского десанта и боевыми стрельбами. Ну и вот четыре БДК медленно выходят из гавани. Кораблей с нами военных много собралось - у корабелов тоже учения. Как я потом узнал, мы сначала подводную лодку ловили, а когда поймали - она нас топить начала.
Стоим мы на верхней палубе на юте. Красиво вокруг. Корабли в гавани флаги сигнальные подняли, хотя что пишут - не знаю, может гадость какую, типа «чтоб вы все утопли», с них станется. Ну и подходит Лёха. Посмотрел на всё это великолепие, и как заорёт:
- Эх, *ля, сто якорей мне в жопу!!!
Мы с ротным переглянулись.
- Лёша, ты чего?
- Да вот захотел чёнить военно-морское проорать, да только это знаю.
- А-а-а, ясно. Типа: «Форштевень долой!!! Шпиль на брамсель!!!»
- Во-во. Поручик, я давно подозревал, что ты умный. Ты мне на бумажке напиши подробно и побольше. И главное, когда чё орут.
- Лёша, не вопрос. Ты главное, когда выучишь, на беседах с бойцами почаще используй. Вдруг кто домой напишет, а у него папа моряк, ему приятно будет.
- Да это само собой, ты ещё меня поучи бойцов воспитывать.
Я уже рассказывал про нашего бойца идеологического и воспитательного фронта – замполита Лёху. По замыслу верховного командования, такие вот лёхи должны были, наверное, помогать бойцам преодолевать тяготы и лишения, а также воспитывать в них храбрость, стойкость, отвагу и прочие полезные в бою качества. Но, как вы понимаете, на деле Лёха служил постоянным источником проблем и неприятностей, а если и воспитывал бойцов – то только в качестве отрицательного примера.
Военного профессионализма в нем не было от слова «вообще». Зато Лёша, как всякий истинный дилетант, обожал стрельбы. Он готов был на них сорваться даже на последнем десятке фрикций, непосредственно перед оргазмом.
Надо понимать, что для нормальных офицеров морской пехоты стрельбы - это обычная работа, рутина, так сказать. Представьте, что у вас вдруг появились грустные мысли, и в результате этих мыслей внезапно образовалась (тьфу-тьфу, не дай бог) склонность к суициду. Тогда просто подойдите к мирно спящему после караула офицеру, решительно растолкайте его и скажите:
- Слышь, а побежали на стрельбище, постреляем, мне разрешили!
Всё. Считайте, что над вашей могилой уже толкают прочувствованную речь. Как говорится, «даст ту даст, эшиз ту эшиз». А вот Лёха так делал много раз, и при этом остался жив, зараза. Удивительный всё-таки был человек!
Один раз, помню, он припёрся в часть в понедельник в шесть утра. Сам аж фиолетовый, видно, что вообще не спал, а наоборот - зверски и без просыпу бухал дня два. Тем не менее, увидев, что наше подразделение собирается на стрельбы, он тут же заявил:
-Я с вами!
А рота на полигон добиралась строго бегом, и до полигона было с дюжину километров.
Товарищи офицеры попробовали воззвать к остаткам разума нашего неугомонного стрелка:
- Лёша, ну ты на себя посмотри. Ты не то что не добежишь, ты даже не доползёшь. Даже если тебя Маресьев лично и подробно проинструктирует, как ползком и с повреждениями, несовместимыми с жизнью, преодолевать большие дистанции.
- Ничё, нормально. Я с БТРом, - отвечает несгибаемый и одновременно находчивый Лёха. БТР действительно доставлял на полигон боеприпасы и старших на стрельбах.
- Ну О’кей. Твои дела, - товарищи офицеры пожали плечами, понимая, что спорить бессмысленно. Да и были у них дела поважнее, чем отговаривать полуживого замполита от самоубийственных решений. Что, мало замполитов что ли училища выпускают? Этот совсем поломается - нового пришлют.
И вот прибежали мы на полигон. Стоит рота - рожи в пыли, потные - хоть выжимай, языки на плечах красиво разложены. Пока бежали - ещё и тактические вводные решали.
А тут и БТР подъезжает. Откидывается аппарель, и из десантного отделения вываливается Лёша, наш боевой замполит, наследник славной когорты комиссаров и политруков. Лёша уже даже не фиолетовый, а почти чёрный – растрясло сердешного. Он некоторое время стоит, покачиваясь, потом обводит строй мутным взглядом и заявляет:
- Ну и внешний вид у вас, товарищи матросы. Аж блевать хочется!
В этот момент вестибулярный аппарат наносит последний коварный удар организму нашего передовика воспитательной работы, отравленному продуктами алкогольного распада. Он отворачивается к колесу и начинает громко блевать. Ротный не растерялся:
- Вот!!! Посмотрите, до чего вы довели замполита! КАК ВЫГЛЯДИТЕ?! Почему не заправлены? Я что, обо всём напоминать должен?!
Но даже за трезвым за ним на стрельбище присматривать надо было постоянно. Не то что-нибудь обязательно упорет.
На стрельбы оружия пёрли - море. Брали с собой практически всё, что было в роте. И чтобы за этим арсеналом присмотр был постоянный, обедали поэтапно: сначала сержанты (быстро), затем офицеры (не спеша), а в конце - рота (мгновенно). Ну, Лёша и заявляет.
- Я с сержантами поем. Хочу из ПК ещё пострелять.
- Смотри не пристрели там никого.
Лёха тут же начинает возмущаться:
- Б*я, ну чо за подколки?! Да я все допуски сдал!
Как он их, кстати, сдал, ротный так и не смог выяснить. Я ж говорю, удивительный тип. Прямо международный человек-загадка, а не замполит.
И вот, значит, сидим, обедаем. Вдруг слышу - очередь из ПК, длиннющая, на всю ленту. Я где-то на пятидесятом выстреле котелок бросил и на рубеж помчался.
Тут я вам поясню. У ПК воздушное охлаждение ствола, поэтому длина очереди не должна превышать двадцать выстрелов, а после двухсот - ствол нужно менять на запасной. Если нарушить эти правила - нарезы плывут и пули, соответственно, летят куда угодно, но только не в цель. Я такие "убитые" стволы видел, где пуля до середины канала ствола проваливалась.
И вот я мчусь, а в голове только одна мысль крутится: «Господи, только бы это был не мой пулемёт!!!»
Дело в том, что запасные стволы были в дефиците. А у нас всех было чёткое ощущение, что все прапора на оружейном складе генетически происходили по прямой линии от Гобсека или Плюшкина какого-нибудь. Или их пращуры поголовно служили в звании скупых рыцарей.
Ну судите сами: на склад приходишь, там - Эльдорадо, глаза разбегаются. Бойки к гранатомётам - ящиками, магазины к автоматам - грудами, лент и коробок к пулемёту - залежи. Ну и так далее. Но стоит только заикнуться:
- Тащ пра...
Как тут же услышишь:
- НЕТУУУУ!!!
Хотя мне говорили, что они кучу трофеев с первой войны не сдали, а пришхерили. И как особисты ни рыли землю, так ничего и не нашли.
Ну так вот, примчался я на огневой рубеж. Смотрю - ну точно, ствол сизый – всё, писец. А этот балбес залихватcки пулемёт задирает и от ствола прикуривает, типа "во я какой".
Я по учебным местам огляделся, отлегло - третий ДШВ, не наш взвод. Я уже на расслабоне ему ласково говорю:
- Ну всё, Лёша, прячься, если успеешь. Вон командир третьего бежит.
А у него в глазах полное непонимание ситуации, типа «а где же восхищённые взгляды и упоение моей лихостью?»
Подбегает командир третьего. Ситуацию оценил, с Лёшей даже говорить не стал, сразу к своему сержанту:
- Ну, ссууука! Ну ладно этот... Но ты-то куда смотрел?!
Короче, если что - во время боевых действий диверсантов к нам засылать не надо, у нас свои есть, уже внедрённые. Хотя если их под присмотром все время держать, то есть надежда, что они очень уж много вреда, может быть, и не нанесут.
Смена времен года в жизни каждого военного - весьма и весьма животрепещущий вопрос. Отчего, собственно, спросите вы? А оттого, что за каждым подразделением закреплена территория, и только от времени года зависит, сколько времени и с матами какой этажности вы будете на этой самой территории проводить каждый день.
В СПб ВОКУ самым замечательным был период осени. Ну, вы же помните у Александра "Нашевсё" Пушкина: «Унылая пора, очей очарование...» Прибил бы за это «очарование», честное слово. А вот насчет унылости поэт угадал, не поспоришь. На нашей территории была высажена стометровая аллея с клёнами. В этой аллее было сконцентрировано огромное количество живописности, щедро приправленной великолепием и очарованием очей, но у практичных и не склонных к любованию красотами природы курсантов она вызывала только лютую ненависть.
Осенью кроны красавцев-кленов в соответствии с естественным порядком природы облетали, засыпая окружающий пейзаж толстым шуршащим ковром из листьев. В результате всё училище было засрано таким живописным багрянцем - огромными, красными, как партбилет коммуниста, кленовыми листьями. Слава богу, что это был объект не моей роты. А то бы я точно в тюрьму сел - за варварские браконьерские вырубки.
Но к моей радости и вящему облегчению Гринписа, это был объект младшего курса. И им каждую осень очень подробно объясняли, в какие именно отверстия должны быть засунуты все эти "коммунистические листовки".
Один раз стоял я дежурным по КПП и с нарастающим раздражением наблюдал безнадёжную борьбу роты первого курса с проявлениями всемирной энтропии и бардака в виде облетевшей листвы. Потом всё-таки не выдержал и подошёл:
- Парни, вы хернёй занимаетесь.
- Почему?
- По кочану. Объясняю на пальцах: проще и эффективнее разбомбить танковый завод, чем каждый месяц героически сражаться с новым танковым полком. Вы вместо того, чтобы каждый день листочки сметать в кучки, один раз деревья обтрясите как следует, а что не упадёт - палками посшибайте. И будет вам счастье и большая благодарность от всего училища. Только "трофеи" сразу соберите и выбросите. А то ваши аккуратные брустверы через пять минут по всему училищу ветер разносит. И я - израненный ветеран-орденоносец - потом за ними с метлой гоняюсь по всей территории.
- Профессор, но это же смешно! Мы же не обезьяны какие-нибудь, чтобы по деревьям лазать и листья обрывать?!
- Смешно каждый день одной и той же фигнёй заниматься, а до обезьян вам еще как до Пекина в коленно-локтевой позе. Ну, чё мнётесь-то?! День позора - и потом месяц сплошные перекуры. И вообще, не вижу логики. По деревьям вам лазить стыдно, но при этом танки малыми пехотными лопатками закапывать как бы нормально?!
Курсанты подумали и согласились, после чего я им тут же сообщил, что как технический руководитель по окончании работ должен буду получить за гениальную идею пиво.
В этот момент меня вызвал дежурный по училищу. До революции, если кто не знает, в нашем училище были казармы, и все постройки - это бывшее хозяйство Лейб Гвардии Ея Императорского Величества Уланского Полка. Спортзал, к примеру, - это бывший зимний манеж. Ну и бывает, что всякие делегации с импортными туристами шляются по территории училища, культурное наследие обозревают.
Ну так вот, дежурный мне и говорит:
- Проводи по-быстрому, свободного посыльного сейчас нет. У тебя всё равно два дневальных.
Да не вопрос. Бодро врываемся на территорию, а там – потрясающая картина. Вся кленовая аллея заполнена "шимпанзе в стиле милитари". И ведут себя, что характерно, очень агрессивно - ветки на деревьях трясут, палками по ним колотят и ещё орут что-то друг другу, естественно матом. «В мире животных», в общем, а не высшее командное училище. Делегация в легком шоке, посыпались вопросы:
- Это у вас что?! Это у вас зачем ?! Это у вас почему?!
И все в таком вот духе с выражениями крайнего недоумения. Ну, их понять можно, даже у меня, привычного ко всему, эта картина вызвала легкую оторопь. Не ожидал я, что это будет настолько феерично выглядеть.
На вопросы экскурсантов я ответил с абсолютно серьезным и честным лицом комсомольца на отчетно-перевыборном собрании:
- По приказу командования сегодня в 18.00 – окончание осени.
- Вы это серьёзно?!
- Конечно. Вы приезжайте летом на белые ночи, и увидите, как курсанты выполняют закат солнца вручную.
Они ничего больше смотреть не стали, да и летом, кстати, тоже не приехали. Сказали - и так верим, что у вас всё просто зашибись, видно же.
А меня потом выдрали за попытку дискредитации л.с. ВС РФ. Они всё сфотографировали, сволочи. Я сам не видел, но снимки наверняка были зачетные, для Нэшенал Джеографик – так просто бесценная находка.
Зимой начинается другой прикол - СНЕГ. Именно СНЕГ - большими буквами.
В Питере его бывает так много, что, бывает, думаешь, что всю Сибирь проще убрать. Нет, понятно, что это преувеличение, но когда снег активно валит много дней подряд, то все представляется в чёрном цвете. Могут, к примеру, запросто в пять утра подорвать, чтобы даже не весь плац почистить, а просто пешеходную тропу к учебному корпусу пробить. Ну а потом уже «доделаешь как положено». Инструкция простая: «СНЕГ ДОЛЖЕН БЫТЬ БЕЛЫМ И КВАДРАТНЫМ, ДО АСФАЛЬТА». Что характерно, для гражданских такая фраза – это просто бессмысленный набор слов, а для военных - четкая и пошаговая инструкция. Я проверял, честное слово.
Как-то раз на одну нашу роту достался весь этот "аэродром после снегопада". Другая рота была на полигоне, да ещё ротный людей забрал на внешний объект - дорогу для машин пробивать. И остались мы втроём с задачей - до девяти утра очистить дорогу на кафедру огневой подготовки: длина пятьдесят метров, ширина два, глубина снега - где-то полметра. Справиться нереально, поэтому я, недолго думая, заорал:
- Господа военные! Всё равно выдерут, не успеем. Слушай мою команду!
И мы нашим полканам с огневой такой классный аттракцион устроили.
Дорожка получилась длинной, метров 150, но ровно на ширину снежной лопаты. И так причудливо извивается по плацу - целый лабиринт, только без Минотавра. А офицеры в туфельках, даже без шинелей - только из машин вышли. То есть шаг в сторону - и ноги насквозь по колено мокрые. И вот идёт весь преподавательский состав кафедры гуськом и жутко матерится. А курсанты из окон казармы этот цирк наблюдают и, естественно, дико ржут. А чтобы не спалиться - все в противогазах. Если вдуматься – картина полный сюр. По заснеженному плацу ползет, петляя, цепочка офицеров, а окна в корпусе напротив облепили рожи в противогазах, издающие жуткие глухие и утробные звуки из-под резиновых масок.
Но бывает, конечно, что так это все достанет, что даже начинаешь думать. Об оптимизации процесса, например. Особенно на четвёртом курсе.
Выбегаем, как обычно, на зарядку. Навстречу трактор - дороги чистит.
- Мужик, стой! Тебе возни на 20 минут, с нас литр.
- Военные, не вопрос! Куда ехать?
- К КПП подъезжай, Наряд встретит и всё покажет.
Всё, у нас территория идеально чистая, нам только сугробы подровнять.
Комбат протерпел ровно неделю. Потом велел трактор не пускать:
- В армии главное - тяготы и лишения, а вам волю дай - вы тут санаторий себе устроите, никакой закалки морально-волевых качеств.
Ну а по весне эти сугробы с утра разбирают, а вечером обратно собирают. Чтобы быстрее таяли. И обязательно снег, что был внутри – наружу. Для красоты. Ну, вы помните же, что снег должен быть «белый и квадратный»?
Лето - это отдых. Вы вот, например, посреди плаца мятую пивную банку видели? Прости, господи, за богохульство? Вот и я не видел.
Хотя, конечно, и летом бывали удивительные задания. Как-то раз после какого-то очередного залёта мы красили бордюры. Казалось бы, ну и что там такого, бордюры-то покрасить? Но задачу нам поставили покрасить их ПОЛНОСТЬЮ. То есть мы вытаскивали ломом каждый бордюр, ставили на торец, полностью белили и закапывали обратно. Вот такая красота по-армейски.
В общем, к чему я это все? Как ни удивительно, но это все – составляющие процесса обучения в военном училище. После такого офицера вооруженных сил РФ удивить, сконфузить и поставить в тупик не сможет ни самый коварный потенциальный противник, ни даже собственное командование.
Когда я служил на Дальнем Востоке, я очень любил выходы на полигон. Он находился неблизко, в двенадцати километрах от ППД, на берегу моря. Зато его относительная удаленность компенсировалась невероятной живописностью побережья и изобилием всяческих морских тварей. Причем почти все они были едой, и едой вкусной. Каждый второй обитатель прибрежных вод мог с гордостью носить табличку «деликатес».
Все это было такого отменного качества и пожиралось в таком количестве, что я даже боюсь представить себе, сколько я должен был бы заплатить в любом заведении за то, чтобы один раз так «отобедать». Денег таких в то время у меня бы точно не нашлось. Ну и естественно, что в связи с этим на полигоне частенько проходили всевозможные военизированные мероприятия офицерского состава, именуемые «простава».
Моё знакомство с полигоном происходило по такой же схеме.
После прибытия к месту дальнейшего прохождения службы я, как полагается, сдал все допуски «на проведение и несение всего на свете», принял должность, и вот наступил «момент истины». Типа, давай, лейтенант, вливайся в коллектив.
Забегая вперёд, скажу, что я в него не влился. Учитывая моё состояние к концу торжественного мероприятия, в коллектив я скорее “впал, как Амур в Тихий океан”.
Проходило всё по давно уже отработанной схеме. Проставлялись на уровне батальона. Лейтенантов было пять штук (именно штук, ведь лейтенанты - это уже не люди, но ещё и не офицеры. Даже по «громкой» в полку объявляли: «Офицерам и лейтенантам прибыть в штаб полка»).
Лейтенанты были привлечены только как спонсоры для закупки приемлемого алкоголя. Дальнейшая организация «поляны» была мудро возложена на старшин рот.
Я, не избалованный еще дальневосточным изобилием, увидев этот стол, тихо прибалдел от вида уймы морских деликатесов. Чего там только не было, и все в каких-то необъяснимых, диких количествах, наводящих на мысли о безумных купеческих кутежах, последнем отчаянном загуле проворовавшегося банкира и прочих классово чуждых излишествах. Натурально - всё в вёдрах. Королевские креветки – «чилимы», мидии размером с ладонь, сваренные в морской воде и подкопченные, морской гребешок трёх видов, невообразимое количество всевозможной рыбы, а также масса других гидробионтов, которых я не мог классифицировать по причине недостаточных знаний в морской биологии. Ну и, естественно, красная икра, которая добывалась на другом полигоне.
Сначала, как водится, прошла «официальная часть» - ритуальные слова сказаны, напутствия произнесены. Затем «культурная» - вполне мирные, тихие посиделки. А вот потом, когда командование и «женатики» убыли, НАЧАЛОСЬ.
Зампотех торжественно достал прибережённую для этого момента канистрочку «шила». Осталось нас штук пятнадцать. Как водится, обсудили всех знакомых по училищам, вспомнили Грозный (я с тихоокеанцами на первой войне сталкивался). Ну а затем, как водится, перешли к наиважнейшему вопросу: «Какие морпехи самые крутые». Я всех очень внимательно выслушал и заявил:
- Это всё фигня!
Я почувствовал, что мне удалось привлечь внимание аудитории, однако при этом вдруг осознал, что попытки сформулировать тезисы своего доклада у меня отчего-то вызывают серьёзное затруднение. То ли сказалось отсутствие такого предмета как «риторика» в моей учебной программе, то ли, наоборот, присутствие шила, влитого уже в немалых количествах поверх других цивилизованных, но отнюдь не безалкогольных напитков.
Чтобы не разочаровывать благодарную аудиторию и не срывать столь блестяще начатую презентацию, я решил ограничиться этим кратким, хотя и не вполне ясным вступлением и сразу перейти к демонстрации. Я аккуратно снял берет и китель, залез на скалу высотой метров пятнадцать и спрыгнул в море.
Все впечатлились. Правда, я этого уже, к сожалению, не помнил.
С утра, как и положено, была зарядка. Бегали обычные пять километров, и алкоголь к концу пробежки практически вышел. Очень, знаете ли, действенное средство.
Тем временем слухи о моём «подвиге» уже расползлись по полку. И вот после обеда ко мне подходят бойцы:
- Господин лейтенант, а это правда, что вы вчера с двадцати метров, в незнакомом месте и прям вот так?
Признаться своим подчинённым, что сделал это по пьяни и ничего не помню - это, сами понимаете, было не комильфо. Поэтому бойцам я ответил с самым небрежным видом:
- Ну да. А что такого? Я ж разведчик или кто? У меня просто был адреналиновый голод. Я вообще, если с утра на вражеские танки в штыковую атаку не схожу, то потом очень плохо себя весь день чувствую. Вот, приходится хоть как-то замещать.
- Ого! А на танки в штыковую - страшно?
- Да не. Не особо. Но мне не очень нравится. Штык-ножом неудобно гусеницы откручивать. Да и, признаться, у меня вообще психологическое заболевание – профессиональная деформация личности. Так что приходится выкручиваться.
- А получается, что если мы вот так со скалы не могём – то, типа, не разведчики?
- Ну не совсем, конечно. Но, типа того.
Про этот дурацкий разговор я, естественно, тут же забыл и, забегая вперед, скажу - совершенно напрасно.
На следующий день на полигоне проводились стрельбы. Все проходило штатно, не было никаких эксцессов, в связи с чем настроение у меня было благостное. Сижу себе, на обеде в котелке ковыряюсь. Вдруг вижу - бежит Лёха, наш зам по борьбе. Мне как-то сразу не понравилось, как он бежит. Тревожно как-то, неспокойно. Как будто вот прямо сейчас случилась третья мировая война или еще какое-нибудь ЧП. Настроение тут же начало портиться, хотя в принципе появления замполита самого по себе обычно для этого уже достаточно. У бегущего Лёхи глаза вытаращены далеко за пределы лица, и он сходу начинает орать:
- Сидишь! Жрёшь!!! А у тебя матросы суицидничают!
Поверить в склонность своих матросов к суициду мне было трудновато. Поэтому я довольно спокойно ответил:
- Что, все? Ну хоть сегодня отдохну!
- Придурок!!! Они на скалу полезли! Сказали, что ты их научил! Готовься, бля! Сухари cуши!!!
Тут я осознал масштаб случившегося и ломанулся с низкого старта. Я бежал очень быстро, давно так не бегал. Но все равно успел только на просмотр представления, да и то не из первого ряда. Абсолютно охреневая, я увидел, как мои матросы горохом посыпались вниз со скалы. Слава богу, хоть без оружия. Но ничего, обошлось. Все остались живы, только некоторые о воду побились, да и то не сильно.
А позже меня наши прапора научили, как все вкусности на полигоне добываются. Ниже для любопытствующих привожу инструкции.
Креветки:
Нужно хотя бы за сутки раздобыть в столовой два куска мяса любого вида и качества. Засунуть в пакет и положить в тёплое место, чтобы хорошенько протухло. По прибытии на полигон с одного бойца снять штаны, внизу их завязать (на камуфляже завязки есть). В поясные петли вставляется тонкая гибкая ветка, чтобы получилось кольцо. В каждую штанину – по куску тухлятины и камню. Всю конструкцию - на стропу и опустить в море. Места, где креветок особенно много, желательно определить заранее. Через час достаём - креветок в каждой штанине будет по колено. И на Дальнем Востоке они какие-то огромные, честное слово. Это примерно килограмма три ценного диетического мяса. Варить в старой каске в морской воде. Готово.
Мидии:
Тут нужны два бойца. Один мидий от скал сапёрной лопаткой отколупывает, а другой их в РД складывает (РД в положении на грудь). Другие в это время лопатками сено косят (не надо смеяться, у моих бойцов лопатки всегда острые как бритва были) и на камнях сушат. Затем мидии слегка скоблим ножом, очищаем. Находим на берегу место с очень мелкой галькой и втыкаем их тонким концом вплотную друг к другу так, чтобы получился круг. Сверху выкладываем слой сена, не менее 50 сантиметров толщиной. Сено должно быть очень сухим, от этого зависит температура при горении. В центре поджигаем, и через минуту мидии начнут щёлкать и открываться. Как сено прогорит - сдуваем пепел. Готово.
Прочее:
Можно набрать морских ежей, только фиолетовых с короткими иглами. Расколоть пополам. Выскребать икру. Посолить и есть. Некоторым нравится (у французов, например, деликатес), а по мне - так гадость неописуемая.
Если у вас есть маски и ласты, можно за гребешком понырять. Это, по-моему, самое вкусное.
Но тут я хочу предупредить. Если вы действительно ХОРОШО поели морепродуктов (особенно моллюсков) и съели килограмма полтора-два, а не как в кабаке - четыре креветки красиво разложенные на тарелке, то готовьтесь: у вас в штанах наверняка вырастет лишняя кость. И если внимательно прислушаться, то можно услышать, как она гудит от напряжения. Эффект будет длиться минимум два часа.
Ну, а если у вас с собой много лишнего ВВ и средств взрывания, то тут сам бог велел – рыба. Большая и много. У меня на берегу для этого было специальное место – мыс, далеко уходящий в море. Как раз возле ставшей знаменитой «Скалы Разведчика». Мимо этого мыса постоянно ходили огромные косяки рыбы.
Я там опускал на дно ИМ 100 с электродетонатором на проводах. Сам, с надетой маской, опустив голову под воду, наблюдал за обстановкой. Рядом боец с батареей от радиостанции, в десяти метрах, на камне, двое бойцов в готовности прыгать в воду сразу после взрыва – рыбу на берег выкидывать. Морская рыба не плавает по поверхности, а сразу тонет.
В принципе, при отлаженном процессе все эффективно и безопасно, только один раз я слишком сильно рявкнул «ДАВАЙ!!!», и получилось так, что боец контакты замкнул, и одновременно с этим за рыбой две моих «чайки» прыгнули. И вот летят они такие счастливые, на лицах написано предвкушение: «Щас покушаем». И тут перед ними столб воды встаёт. Я никогда до этого не думал, что человек в прыжке может так извернуться и направление полёта поменять. Оказывается, всё возможно.
Испугался я здорово. Еще чуть-чуть и были бы у меня в дополнение к рыбному меню ещё две «кильки камуфлированные».
Ну а рыбу можно делать и есть как угодно, сами понимаете. Я предпочитал три варианта. Первый – запечь на углях на шампуре. Второй - в золе, завернув в лопух. И третий - завялить на камнях на солнце (это, если потоньше пластать, часа два).
В общем, вариантов «чё пожрать» на берегу моря масса. От голода точно не сдохнешь.
Бойцы очень любили такие мероприятия. Доходило до того, что в выходные подходили и просились:
-Разрешите, сбегаем на полигон?
Туда-обратно, между прочим, 25 километров было, но всё равно были готовы «сбегать».
Ну, а если из моря совсем ничего добыть не получается, то на берегу ещё туристы водятся
