Описание регионов, которые оказывают существенное, пусть и опосредованное, влияние на политику, связанную с Россией, не будет полным, если упустить такое интересное государство, как Мьянма (ранее Бирма).Казалось бы, где мы, а где Мьянма. Но так и государство Бангладеш не близко, и экономически оно весьма слабое, однако влияние на отношения в треугольнике Китай – США – Индия у него значительное.


Мьянма имеет прямое касательство к интересам США и Китая, а еще специфика «мусульманского фактора» в этой стране такова, что затрагивает интересы элит стран Ближнего Востока. Это своего рода рычаг, который периодически задействует тот, кто получает к нему доступ. Россия сотрудничает с Мьянмой в оружейной сфере, но ведутся переговоры по постройке и атомной электростанции. Последнее вообще может вызвать недоумение, сначала строим АЭС в нищем и нестабильном Бангладеш, теперь еще и Мьянма, с ее всего 65 млрд долларов ВВП? Но не все так просто, как кажется.Непривычная известность регионаВ России тематика Мьянмы всплывает обычно в разрезе противодействия со стороны США китайским проектам прокачки нефти и газа, а также проектам сухопутной логистики в обход Малаккского пролива. Дескать, дестабилизация и гражданская война в Мьянме – это часть антикитайской геополитики. Второй момент, связанный с этой страной – противостояние правительства и мусульман-рохинджа. Все это отчасти верно, но Мьянма за десятилетия стала настолько важна для обеих стран, что прочно вошла даже в общественное поле образов и смыслов. Для США, где многие путают Гондурас с Гренландией, а Украину с Ураном, это в целом выдающийся показатель.Если задаться целью и посмотреть информацию из разных источников в США, которые специализируются на конспирологии, то довольно часто при описании биографии очередного барона теневой политики фигурирует фраза вроде: «работал в Таиланде, проводил операции в Мьянме». С намеком в стиле: «ну вы все, конечно, поняли».Мьянма вообще довольно плотно вошла даже в американскую индустрию развлечений. Разные «бармалеи» традиционно злоумышляют и плетут сети злодейства не только в Афганистане и Африке, но и в Мьянме. Кстати, такой киногерой, как Джон Рембо, в четвертой части киносаги спасает все доброе от всего плохого, исходящего от угнетателей из Мьянмы. В США не вспомнят, где на карте Киев и Украина, но слышали про город Мандалай. Вопрос первый: с чего такой почет? Переворот 2021 года и икона демократииВ начале 2021 года мировые СМИ запестрели новостями о том, что в Мьянме произошел военный переворот, и к власти пришла «военная хунта» во главе с генералом Мин Аун Хлайном. Президента (Вин Мьин) и руководителя МИД (Аун Сан Су Чжи) арестовали.Выглядело все именно так, как писали СМИ, ведь Аун Сан Су Чжи на самом деле является своего рода легендарным диссидентом. Дочь одного из революционных лидеров – одна из основателей партии «Национальная лига за демократию». Ее биография вполне достойна отдельного описания в детективных и шпионских романах.В жесткой местной политике она с 1988 года, когда в результате протестов была ликвидирована диктатура генерала Не Вина, однако одновременно власть перехватывает военный кабинет (снова «военная хунта») неофициально во главе с не менее известной личностью – генералом Тан Шве. С этого времени военные и Аун Сан Су Чжи с ее НЛД находились в состоянии перетягивания политического каната. В 2015 году на выборах Аун Сан Су Чжи одерживает убедительную победу (не первую победу, отметим), но, в отличие от предыдущих лет, военные уже не препятствуют ей фактически управлять гражданским сектором и внешней политикой из тени кабинета государственного советника и руководителя МИД страны. Однако в феврале 2021 года баланс был нарушен, и нарушили его военные. Вопрос второй: зачем и почему?Аун Сан Су Чжи довольно долгое время пребывала в статусе «иконы демократии». Ей и Нобелевская премия была присуждена «за ненасильственную борьбу за демократию и права человека». Однако своего рода холодным душем для ее поклонников на Западе стала история с мусльманами-рохинджа, когда она сказала, что вообще-то их присутствие в Мьянме нежелательно. А как же демократия – вопрос третий?Аун Сан Су Чжи, всегда характеризовалась как прозападный политик, более того, проамериканский. Однако она весьма благожелательно общалась с Си Цзиньпином и китайскими представителями, ни разу не воспрепятствовала ни одному из китайских проектов и этим тоже вызывала недоумение у западных поклонников. Понятно, что прагматизм важен, но где его пределы?Любимая на Западе картина в вида пазла из двух частей «демократия»-«диктатура», «свобода»-«тирания» в плане Мьянмы дала сбой, и надо сказать, что США сами эту иллюзию создали и пестовали в виде свободной женщины – иконы демократии.Вряд ли Аун Сан Су Чжи во времена ее «боевой молодости» во время революции 1988 года еще понимала, что они действуют в интересах именно военного клана генерала Тан Шве, который сделал карьеру при Не Вине, но в итоге решил патрона подвинуть. Тан Шве и его рольГенерала Не Вина можно назвать псевдосоциалистом, который за более чем двадцать лет правления хоть и прижал многочисленные региональные военные отряды и армии в Мьянме, в том числе связанные с наркотрафиком, но для развития страны сделал крайне мало. Студенческие протесты 1988 года, по сути дела открыли ворота для перехвата управления частью генералитета, что последний и сделал. Вся остальная политическая история Мьянмы уже более тридцати лет связана с группой вокруг этого генерала. Аун Сан Су Чжи много раз сажали за решетку и под домашний арест, но к 2015 эту линию на жесткое противодействие было решено поменять. В рост пошел тот самый генерал Мин Аун Хлайн, который сейчас возглавляет «хунту». Некоторое время они работали буквально правящим дуумвиратом.Тан Шве в свое время боролся с остатками Гоминьдана и примыкавшими к ним отрядами в провинции Шан (тот самый «Золотой треугольник»). Учился в СССР (Академия им. Фрунзе), женат на полукитаянке, что в том регионе говорит слишком о многом. В руках основные холдинги страны – UMEHL и МЭК (по сути, все главные активы государства). С начала 1990-х он периодически меняет генералов на высших постах. Но сейчас ему больше 91 года, и он в итоге остановился на молчаливом и исполнительном генерале Мин Аун Хлайне. Последний, по странному совпадению, в ранние годы учился как раз в китайской школе, неплохо освоив загадочную китайскую специфику отношений.Стиль Тан Шве примечателен тем, что он обычно формально работал «вторым номером», прикрываясь другой фигурой и позже меняя ее. Так было с 1988 по 1992 год, когда Тан Шве заменил официального лидера хунты, перехватившей студенческие протесты, в 2004 году он смещает генерала-премьер-министра, в 2011 году открывает (очередной раз) дорогу в официальную политику Аун Сан Су Чжи, в 2016 году дает ей «порулить», дублируя ее по военной части Мин Аун Хлайном. В 2021 году руль у иконы демократии из рук забирают, поскольку и смена оперилась, и возраст уж Тан Шве подошел, и времена поменялись. По сути дела, икона демократии делала ровно то и ровно так, насколько ей было определено делать. Отсюда и холодный душ для части западных идеологов в истории с отношением Аун Сан Су Чжи к мусульманам-рохинджа. Не сказать, что ее правление было спектаклем, скорее это был согласованный «военно-демократический эксперимент», который завершился в 2021 году. По всей видимости, этот эксперимент не был в полной мере осознан в США до 2018 года.Американцы даже во время нахождения Аун Сан Су Чжи во власти не скрывали, что ЦРУ контактировало с ней (Амарилл Фокс). Открытие этой информации выглядело как своего рода месть за позицию по рохинджа, на которых Вашингтон делал одно время ставку. Но эффекта это не возымело, потому что тайной для мьянманского генералитета, очевидно, не было.И сместили Аун Сан Су Чжи не за это – инвестиций особых до 2021 года она не собрала, а для того, что сейчас делает Мин Аун Хлайн, пользы от нее никакой. Домашний арест по местным меркам – это еще для нее хороший вариант своего рода политической пенсии, хотя понятно, что эксцессы не нужны ни Тан Шве, ни Мин Аун Хлайну, ни китайцам, которые с ними работают в связке. А как же интересы США, тут можно спросить? А это вопрос следующий: что в данном случае имеется в виду под интересами?Понятно, что оба генерала-лидера, старый и новый – это прямая связь с геополитической стратегией Китая, бизнесом Китая, личными отношениями, в том числе и с руководством КПК. Проекты газопровода и нефтепровода, которые идут в китайскую провинцию Юньнань, запускались в 2011 году и рассчитаны на десятилетия.Но Мин Аун Хлайн возобновил боевые действия, которые уже лет семь как в Мьянме затихли. Со стороны кажется, что это США создают «дугу напряженности» против Китая в Мьянме. Но начал-то Мин Аун Хлайн, а не абстрактные «проамериканские силы», и Аун Сан Су Чжи убрали под домашний арест, чтобы «хитрая лиса» не могла использовать эти операции в своих политических целях (а она как раз может и способна). Что же США не поддерживают ее, пусть она и оказалась реальной иконой демократии, мало ли сколько таких картонных икон еще по миру у Вашингтона стоит по углам. На самом деле шум от американской медийки в плане Мьянмы мог бы быть на порядок сильнее, учитывая, что американцы Мьянму могут даже найти на карте, в отличие от других, более крупных стран. Но такого шума нет. Вот Китай полощут, как в стиральной машине, а прокитайскую диктаторскую (что так и есть) Мьянму нет. Помешивают нарративы нехотя, одной рукой, а могли бы куда как серьезней. Видимо, тому есть причины.Золотой треугольник и наследие ГоминьданаДостоянием открытой истории стали операции ЦРУ в Юго-Восточной Азии, одна из которых назвалась бесхитростно – «Бумага». В 1950-е годы США в то время еще в Бирме развернули масштабную работу по поддержке отрядов Гоминьдана, противостоявших китайцам. Позже к ним примыкали еще и китайские беглецы от реформ Мао. Эти отряды, по сути дела, контролировали пути торговли между Лаосом, Таиландом и Китаем. Где-то они конкурировали с местными вооруженными группировками, где-то с ними кооперировались. ЦРУ финансировало этот процесс в своем стиле – оружие поставлялось в обмен на опий-сырец. И бюджет просить не надо, и отчитываться не за что перед политиками. Понятно, что в итоге сближение Китая и США эти программы прикрыло. Вилки нашлись, но осадок в виде разогнанной до планетарных масштабов теневой отрасли остался – с этого «Золотого треугольника» стали кормиться все. ЦРУ через это входило в банковские структуры, подбивая менеджмент среднего звена на легализацию операций, а через это сажая на крючок и рыбу побольше – руководство уже высшего звена, которое боялось огласки.В этом грязном и кровавом бассейне плавали мексиканцы, сицилийцы, собственно, итальянцы, французы, бразильцы, албанцы, а еще китайцы, с финансовым центром в Гонконге (там была создана натуральная «прачечная») и разветвленной теневой сетью в Юго-Восточной Азии.Существует немало расследований, как более ангажированных, так и менее, где раскрывается роль как старых цепочек ЦРУ в финансировании через этот ресурс операций на Ближнем Востоке (не считая в прошлом трафика из Афганистана), так и роль китайских «триад» в работе в Мьянме и вокруг Мьянмы, с прицелом уже на сами США. Проблема заключалась в том, что с начала 2010-х опий-сырец и производные из него стали уступать место синтетическим наркотикам. Позже «синтетика» превратится в девятый вал, который захлестнет многие регионы планеты. А где сейчас один из главных центров по производству как самой дешевой отравы, так и более дорогой, а также т. н. «прекурсоров»? Вот Д. Трамп говорит, что в Китае. Нет, это не Китай, это в том числе (и даже преимущественно) та самая Мьянма.Мексиканские картели в избирательной кампании в 2020 году практически открыто действовали за Дж. Байдена – им отплатили открытыми границами. Но одновременно гайки на крышке этого котла стали после американских выборов завинчивать и Китай, и США. Все это кажется странным, судя по кадрам с улиц Лос-Анджелеса, но кадры кадрами, а Китай стал в самом деле более плотно контролировать границу с Мьянмой, где сложились вообще своя атмосфера и свой мир с игорными домами, биржами, рынками. США в свою очередь взялись за контроль «теневого Интернета» и криптовалют. Мьянма же в лице Мин Аун Хлайна выступила вооруженным путем против большой массы самодеятельных отрядов, которые традиционно в этом государстве есть в каждой пограничной провинции. Это наследие от Гоминьдана. Эти «ополчения» и «армии» раньше вообще часто возглавлялись бывшими гоминьдановскими офицерами, которые стали региональными «атаманами Грицианами Таврическими». Таких «народных» сил в Мьянме хоть отбавляй: «армия Пао», «армия Карен», «армия Аракана», «армия Шанни», «Армия Вуян», ну и, конечно, «Армия спасения Рохинджа». Там и националисты, и анархисты, и маоисты.Часть из них традиционно бьется за долю экономического пирога, который оказался в руках всесильного генерала и его коллег, но многие как раз живут на трафике – ранее сырца, а теперь «синтетики». И отдавать так просто эту сферу они не собираются. Понять их в чем-то можно. Если генералитет заберет и это, то в обмен не отдаст вообще ничего из экономического пирога. И ведь действительно не отдаст. А для генералитета Мьянмы тут все в плюс – и задание китайской партии выполнить, и попутно все эти региональные атаманства прижать к ногтю. Вынужденный стратегический торг Китая и США – игра «идем вместе, пока первый не споткнется»Для Китая это тема большого и стратегического торга с Вашингтоном, где есть некие общие точки стыковки. Бесконтрольность этой сферы чревата социальной неуправляемостью, но, что еще хуже, неуправляемостью части элит, которые втягиваются в нее. В романе братьев Стругацких «Трудно быть Богом» есть довольно характерный персонаж.Его звали Вага Колесо, и он был всемогущим, не знающим конкурентов главою всех преступных сил… Он был проклят всеми тремя официальными церквами Империи за неумеренную гордыню, ибо называл себя младшим братом царствующих особ. Он располагал ночной армией... богатством... а агентура его проникала в святая святых государственного аппарата. За последние двадцать лет его четырежды казнили, каждый раз при большом стечении народа; по официальной версии, он в настоящий момент томился сразу в трех самых мрачных застенках Империи. Вага вызывал… сильнейшее отвращение, но иногда был чрезвычайно полезен, буквально незаменим.С синтетическим аналогом Ваги Колеса, США и Китай не то чтобы решили закончить – здесь Стругацкие довольно прозорливы, но, по крайней мере, сделать так, чтобы это не определяло политическую линию. Закулисье политических администраций без зазрения совести пользовалось и пользуется услугами Ваги Колеса, но не очень готовы быть у того инструментом. Чтобы хвост не сильно вилял собакой, его надо подрезать. На Западе зачастую в прессе проскакивает удивление, почему Вашингтон сейчас так вяло поддерживает борьбу мусульман-рохинджа против мьянманской диктатуры. Вроде бы это полезно для демократического электората. Раньше прямо-таки информационные кампании организовывались. Эти кампании потом еще организуют, про них не забыли, уголь туда понемногу подбрасывают, но приоритет все-таки сместился в другую сторону. Понятно, что Китай и США тут будут не работать в классическом тандеме, а всеми силами получить преимущество, договариваясь и одновременно ведя бескомпромиссную закулисную борьбу за то, кто лучше ограничит эту сферу, а значит – получит больший контроль. Победить друг друга по принципу игры с нулевой суммой в этом закулисье они априори не могут: у США – мониторинг финансов, у Китая – возможность работать по производителям и логистике. Но в данном случае вектор на ограничение этой сферы у них общий. Поэтому и про мусульман-рохинджа в Вашингтоне несколько подзабыли, только дежурно по графику поют про «гнет» и «демократию».Выводы для РоссииРоссия к клану Тан Шве и его местоблюстителю Мин Аун Хлайну в целом близка. Тут работают и исторические факторы, берущие начало еще во времена развитого СССР. Нет ничего странного в том, что с военными Мьянмы у Москвы всегда складываются пристойные отношения по линии военно-промышленного комплекса.С бизнесом все было сложнее. До 2010-х российский бизнес пытался зайти в Мьянму с разными проектами по добыче «чего-нибудь», а этого «чего-нибудь» там немало: есть и драгоценные камни, олово, золото, серебро, вольфрам, никель. Считается, что и нефть есть не только на побережье, откуда ее берет Китай. В итоге много проектов не сложилось, но больше по причине сложности нахождения общего языка в экономике, где все вкусные сферы взяты под клановый контроль. В финале предприниматели понимали, что работа ведется по принципу как из сказки про «вершки и корешки», и не развивали проекты.Крупные проекты, вроде обсуждаемой АЭС, в силу той же специфики Мьянмы, будут от принципа «вершки и корешки» избавлены, и даже при небольшом ВВП у генералов Мьянмы есть чем за них платить на уровне государственных корпораций. Проблема может поджидать с другого бока. Всесильному Тан Шве уже 91 год. Сколько он дальше будет стоять за спиной руководства страны, сказать не рискнет никто, возможно, еще пятнадцать лет, а может, и два года. В стране, где каждая область имеет по своей народной армии, каждая народная армия – по куску теневой экономики, а внутри официальной армии идет вечная конкуренция, отсутствие такого мощного арбитра, как Тан Шве, потребует от Мин Аун Хлайна совершенно недюжинной хитрости, дальновидности, жесткости и умения. Какие шансы, что все это им будет реализовано и сложится в итоге во властный консенсус? Этого не знает никто. Китай его, очевидно, поддержит, но не прямым же путем, хотя и это не исключено. А США могут в свою очередь не мешать сейчас Мин Аун Хлайну, а потом подождать развязки – сможет ли он удержать власть, и не придет ли для США время, по Ф. Ницше, «подтолкнуть падающего».Пока же не рука гегемона влияет там на ситуацию, а скорее сама ситуация определяет позицию этой американской руки. В этом плане Москве надо использовать заделы по военно-техническому сотрудничеству, продавать технику, ставить ее на обслуживание, тем более что это не громадные контракты, и на выпуске для нужд СВО эти объемы не скажутся. Но вот с проектами вроде АЭС надо, скорее всего, повременить – удержит власть Мин Аун Хлайн, сформирует полноценный военно-политический кабинет, вот тогда можно будет заходить и с долгосрочными проектами.