Кредиторы, кредиторы…
Более 20 лет назад Россия, казалось, сполна расплатилась с французскими кредиторами, вложившими свои личные средства в строительство российских железных дорог. Тем не менее, снова нашлись желающие сделать старые претензии актуальными. И это несмотря на то, что в своё время Франция официально заявила о том, что больше не будет требовать каких-либо новых выплат.
Первым из советских лидеров о готовности платить по царским долгам заговорил Михаил Горбачёв.
С тех пор, как обновлённая Россия уже в 1997 году решила выполнить обещания, данные первым и последним президентом СССР, случился ещё и масштабный расчёт по старым советским долгам перед международными финансовыми организациями. Тогда же России были даны чёткие обещания, что больше за старыми долгами никто к ней обращаться не будет.
И действительно, никаких конкретных требований к России пока никто не выдвигает. Нашумевший призыв «поставить точку в вопросе российских выплат по облигациям конца XIX – начала XX века», с которым на днях выступил депутат-центрист из Национального собрания Франции Франсис Веркамер, обращён отнюдь не к России, а к французскому кабинету министров.
В одном из французских жёлтых изданий о Франсисе Веркамере написано, что в начале 80-х годов он, не служивший в армии, получил звание лейтенанта как выпускник Инженерной школы в родном Лилле. Скорее всего, как и многие члены семьи, он имеет на руках немало русских ценных бумаг. А частичное погашение их в конце 90-х годов вряд ли принесло их держателям больше нескольких процентов от того, на что они рассчитывали.
Ведь в тогдашних ценах все старые русские займы, исходя из их первоначальной суммы примерно в 15 миллиардов франков, оценивались в 40- 45 миллиардов долларов. Сейчас уже говорят о 53 миллиардах евро. Россия, как известно, согласилась выплатить всего 400 миллионов долларов. Считалось, что большая часть дореволюционных акций и облигаций успела кануть в Лету, и под соответствующим соглашением поставили подписи не только российский премьер-министр Виктор Черномырдин, но и его французский коллега Ален Жюппе.
Тогда же французские власти взяли на себя обязательство самостоятельно разбираться с тысячами держателей русских ценных бумаг. Тем не менее, в данной ситуации важен прецедент. Несмотря на решение французского кабинета министров, исключать некий бумеранг в адрес России уже нельзя. И в современных условиях, когда санкции и торговые войны по поводу и без становятся просто нормой, приходится готовить ответ на любой неожиданный удар.
Запрос не по адресу
Французы известны своей щепетильностью и практичностью. Для них разница в доходности ценных бумаг всего в один процент – не пустяк, а сигнал к действию. Предки нынешних держателей русских акций, векселей и облигаций в конце позапрошлого века как раз так и действовали. В то время как большинство французских ценных бумаг тогда обещали доход на уровне трёх процентов годовых, на рынке вдруг появились русские с предложением в 4, а то и больше процентов.
Россия на финише XIX столетия переживала промышленный бум, в стране бешеными темпами строились железные дороги, для чего остро нужны были капиталы. Свободных средств внутри страны не хватало, несмотря на растущий экспорт зерна, пушнины, пеньки и древесины, а также подъём угольной и нефтяной отрасли.
Наметившееся тогда политическое сближение с республиканской Францией оказалось весьма кстати, банковский сектор там стремительно рос, несмотря на недавнее поражение от Пруссии. Росла и экономика, богатела и публика, искавшая применения для своих доходов. Русское предложение легло на весьма удобренную почву.
Обратимся к тому, как комментируют выступление депутата Веркамера, выходца из весьма известной семьи парфюмеров, обосновавшейся в Лилле ещё с 1924 года, наши и зарубежные СМИ. Все они называют ценные бумаги, о которых ведёт речь французский народный избранник, обеспеченными золотом государственными облигациями. Однако это не совсем верно. Речь надо вести только о государственных гарантиях, а золотое обеспечение в то время для России вообще было нормой.
Кстати, тогдашний российский рубль был обеспечен золотом более чем на 100 процентов, и не было необходимости говорить о специальном обеспечении акций и облигаций, а уж тем более векселей частных железнодорожных компаний. Нельзя забывать, что строительство железных дорог в России сопровождалось многочисленными скандалами, а для известного покровителя искусств Саввы Мамонтова и вовсе обернулось судебным разбирательством и банкротством.
Известно, что в раскрутке русских займов, старт которым был дан ещё в 1867 году, уже потом самое активное участие принял министр финансов Сергей Витте. Впоследствии он занял пост председателя Совета министров, но и до этого ничуть не стеснялся и в покупке журналистов. В конце концов это привело к тому, что уже в годы Первой мировой войны его специальный агент, работавший с прессой, прежде всего с французской, попросту сбежал, прихватив с собой чуть меньше 40 миллионов рублей.
Однако и в конце XIX, и в начале XX века в русские бумаги вполне можно было верить, тем более, что к 1 августа 1914 г. — дню начала Первой мировой войны золотовалютные резервы Российской империи составляли:
Золото Госбанка за границей — 116,7 млн руб. — 90,35 т.
Золотая монета в свободном обращении — 458,5 млн руб. — 355 т.
(В. Г. Сироткин. Золото и недвижимость России за рубежом. М., 2000.)
Сегодня же в своём запросе парламентарий из Лилля ссылается на «внуков и правнуков разорённых держателей» ценных бумаг, которые даже спустя 100 с лишним лет «продолжают требовать возврата вложенных денег». Между тем из России этим обделённым не раз давали понять, что им не стоит рассчитывать на что-то действительно стоящее.
В этом плане началось всё с того, что в 1918 году специальным декретом Совета народных комиссаров за подписью его председателя Владимира Ульянова, больше известного как Ленин, все государственные внутренние и внешние займы царского и Временного правительств были аннулированы.
Двадцать лет спустя, когда к власти во Франции пришли левые, вместе с которыми СССР активно помогал республиканцам в Испании, возникла идея пустить царские бумаги в оплату военной помощи «красному» Мадриду, но что-то не сложилось. Казалось, что соглашение 1997 года поставит в вопросе точку, но на практике, как видим, получилась только запятая.
Месье Дюпон потребовал счёт
Во Франции, как в начале 2000-х годов установил известный историк, ныне уже, к сожалению, покойный Владлен Сироткин, отнюдь не прекратили своей деятельности как минимум пять объединений держателей российских ценных бумаг. Судя по всему, тот же Веркамер числится хотя бы в одной из таких организаций.
Объектом жёсткой критики их членов, в большинстве своём простых "месье Дюпонов", все последние годы было исключительно французское правительство, которое когда-то по сути выступило гарантом для основного гаранта займов – царского правительства России. Именно французское правительство на финише уже XX столетия пообещало расплатиться ещё до всех договорённостей с русскими.
С тех пор противостояние не прекращалось никогда. Ни в те времена, когда к власти во Франции приходили «левые», вяло обещавшие некие вместо денег некие социальные льготы или обмен на долгосрочные, но с низким доходом бумаги уже французского правительства. Ни во время правления консерваторов или правых, как Николя Саркози, который ограничивался в основном красивыми фразами вроде «Франция помнит всех, кто ей должен».
Потому-то эта тема и не всплывала в России, что всё крутилось внутри Франции, а нас ни о чём даже не информировали. Первый звонок прозвенел примерно год назад, когда французские держатели облигаций и акций царских времён, которых оказалось около 400 тысяч, выступили с заявлением о намерении добиться от РФ расчёта на сумму в 30 миллиардов евро. Ни больше, ни меньше.
И наконец теперь депутат Веркамер весьма уверенно заявляет, что российские компенсации не соответствовали реальной стоимости облигаций, поэтому потомки их держателей до сих пор «остаются потерпевшими». В запросе лилльского депутата, успевшего с позиций левее «левого президента Миттерана» перебраться во французский политический центр, сказано:
В принципе, пока Франсис Веркамер и не думал обращаться с претензиями прямо к России, ведь он всего лишь отмечает, что потомки тех инвесторов ещё конца XIX — начала XX веков хотят выяснить, какие меры предприняло именно французское правительство, чтобы «уплатить кредиторскую задолженность и окончательно разрешить эту тяжбу».
…И золото Ленина
Тем не менее, российские парламентарии уже назвали требования французского коллеги неконструктивными. Заодно некоторые из них напомнили Веркамеру об интервенции во время Гражданской войны, а также о той помощи, которую успела оказать Франции та же Царская Россия в самые тяжёлые моменты сражений на Западном фронте Первой мировой войны.
Уже упомянутый Владлен Сироткин, который сам себя всегда считал убеждённым франкофилом, в связи с нынешним торгом наверняка напомнил бы французам о том, что они в своё время приняли от председателя СНК РСФСР В. И. Ульянова-Ленина на временное хранение 5620 слитков золота. Этот факт ещё в 1995 году убедительно, с документами и протоколами, доказал немецкий исследователь Гельмут Вельтер.
И что же, взяли на «временное хранение», а вернуть и не подумали! В 1920 году раскидали ленинское золото по Лондонам и Брюсселям, а в 30-е годы для надёжности переплавили, чтобы избавиться от царских вензелей на слитках. Но факты-то скрыть не удалось, и те же «пострадавшие» вкладчики, по Веркамеру, вообще-то до сих пор весьма регулярно устраивают демонстрации с требованием к своему правительству «верните нам 47 тонн золота».
Многие наблюдатели в связи с этим считают, что в ассоциациях обиженных держателей русских бумаг неплохо осведомлены о том, что за старые русские долги французское правительство так и хотело бы расплатиться русским же золотом.
Кстати, помимо «золота Ленина», не мешает напомнить кое-кому и о пяти с половиной тоннах благородного металла Николая II, которые в годы Гражданской войны зависли в Великобритании. Именно ими в своё время премьер Маргарет Тэтчер вообще-то обещала Михаилу Горбачёву расплатиться уже с английскими кредиторами царской России. Те, в отличие от французов, не скупали наши ценные бумаги, не важно, обеспеченные золотом или же подкреплённые гарантиями царского правительства, а просто давали в долг. А в трудное время просто на всякий случай решили «взять золотом».