Холодная гражданская война.

В сегодняшней России люди разных политических взглядов видят друг в друге врагов. Всеобщее ожесточение не позволяет найти выход из кризиса.

События в Каталонии словно нарочно придуманы для нашей страны — смотрите, думайте, учитесь. С каким трудом ищется выход из политического кризиса. Очень интересный опыт. И совсем не далекий от России, как может показаться. 

Что у нас? Какой путь избрать? Какие у нас проблемы? 

Может быть, одна из наших главных проблем — разделение людей. Людей с активной позицией, по крайней мере. Точнее, это особый вид разделения, который представляет собой холодную гражданскую войну. Люди не считают других такими же гражданами, как они, но с иными политическими взглядами. Люди различных взглядов друг для друга едва ли не враги. 

Как это устранить? И возможно ли это вообще? 

Можно попробовать. Если все будут стремиться к тому, чтобы понять, что любой политический курс обратим в случае осознания гражданами ошибки, то ожесточенное противостояние прекратится. Раз так, то на первом месте должны быть методы перемен. И принцип — уважение прав каждого человека, вне зависимости от его взглядов. 

Иногда говорят, что наша страна — это государство разрушенных институтов власти. А что это такое? Институты можно понимать как устойчивые правила поведения людей. Одни правила устаревают и нуждаются в замене, как, например, фактическое назначение губернаторов и их смена. Нужны другие, но их пока нет: формально — да, свободные выборы, но для того, чтобы сложились институты, нужно время. И путь этот может быть не простым.

Например, Н.А. Кричевский критически отзывается о первых шагах избранных московских муниципальных депутатов. Эти проблемы понятны, до сих пор у нас в Москве «люди снизу» не приходили в таком количестве в муниципальные собрания, новые практики, традиции еще не сложились. Пока не стоит торопиться делать выводы. Но ответственность велика — если новыми депутатами не будет показана эффективность, идея выборов «людей снизу» потерпит поражение. 

То же самое касается выборов, митингов, демонстраций — «средств сообщения» граждан с властями. Все-таки, если кто-то настаивает на переменах, то предлагаемые методы должны исходить из уважения свобод граждан и в этом качестве приниматься всеми людьми. 

Наверное, это путь не быстрый. И путь изменений, при котором, как иногда говорят, «старые институты власти наполняются новым содержанием», до известной степени возможен и у нас. Но только в таких переменах должно принимать участие значительное число людей — пусть и в разной форме. Не только выражая публичный протест, который у нас доводится чуть ли не до единственной приемлемой формы требования перемен.   

У нас в стране добиваться перемен хочет активное меньшинство, которое не очень хорошо себе представляет, что же это будет за новый мир. С другой стороны, большинство это чувствует и часть его — напуганная событиями второй половины 80-х и 90-х годов — боится, что станет хуже, чем сегодня. 

Страна наша пока находится в состоянии разлада с самой собой. И ни у начальства, ни у сторонников перемен не получается предложить для большинства то, что смотрелось бы как хорошая перспектива.

Может быть, это и есть одна из причин нынешнего ожесточения.