В одной радиопередаче слушатель воскликнул: «Верните мне обновлённый социализм, где от каждого по способностям и каждому по труду! Не хочу больше вашего бессовестного капитализма!»
Ему же было отвечено: «Вы не проявили надлежащей активности в конце 80-х, когда от социализма отказывались, вот и огребайте…»
Но народ тогда отказывался не от социализма, а от несменяемой власти и провального горбачевского режима.
Мечтал о такой модели, в которой каждый получал бы соразмерные труду уровень дохода и уровень жизни.
Про выставление на международные торги государственности и суверенитета вовсе речи не было.
Но зашел полный бардак, в котором мы до сих пор разобраться не можем.
А виной всем, мне кажется – недопонимание важнейших слов и терминов, под которыми одни подразумевают одно, а другие – совсем другое.
И я хочу здесь разобрать три слова, неверное толкование которых мешает гражданам России сформировать ясное и целостное понимание окружающего мира
Слово первое: элита
Меня с этим термином познакомили компьютерные игры, где были обычные боевые единицы и элитные, которые формировались из обычных в результате набора опыта. Элитные единицы действовали лучше и быстрее обычных – и это являлось главным их отличием… В реальном мире есть выражения «элитные войска», «элитный коньяк», «элитный дом». То есть лучшие из себе подобных.
И когда этот термин используется для описания группы лиц, обладающих у нас неким особым статусом, мы невольно проецируем на нее те же представления.
Но у меня каждый раз в результате возникает мысленный диссонанс: какая это к черту элита?
На что можно получить простые ответы вроде «хорошая, плохая, правильная, неправильная…» Но это – ложь.
Потому что та группа – вообще не элита: не нужно применять этот термин для ее описания. Если подходящего термина нет – придумайте его.
Слово «сброд», например, очень хорошо подходит. Значение его – группа случайно собравшихся людей. Давайте попробуем заменить слово «элита» на «сброд».
Что получилось? Диссонанс исчез! Так как с нашей политической «элитой» не вяжется ни одно качество, присущее изначально этому термину.
А вот со сбродом – вяжется! И мир сразу становится проще и понятней. Да, менее привлекательным. Но более понятным!
Слово второе: власть
Здесь опять же может иметь место подмена понятий.В случае с государственной властью мы вообще имеем достаточно нелепую картину.
Ведь у этого термина есть значение и этимология, которые доходчиво объясняют, что государственная власть – от государя.
А государева власть – от православной церкви.
Православная же церковь не устаёт повторять, что всякая власть от Бога.
На первых этапах это объяснение работало только в комплексе с публичными казнями. Позже – уже по традиции. Но мы ведь до сих пор продолжаем называть нашу власть государственной, хотя она таковой давно не является.Давайте придумаем и этому явлению более подходящее название.
«Сброд» здесь уже не очень подходит.
А вот конгломерат солидарных разбойничьих и воровских группировок – вполне!
И обратите внимание, как быстро всё встаёт на свои места!
Для большей ясности проведу наглядную аналогию.
Представьте себе продавщицу в магазине. Когда вы воспринимаете её как продавщицу и общаетесь с ней как с продавщицей – всё довольно складно.
Но если вы по какому-то недоумению приняли её за своего лечащего врача, умершего родственника или иностранного захватчика и стали взаимодействовать с ней сообразно – ситуация резко меняется.
Разумеется, продавщица бесхитростная, которой такие трансформации ни к чему, постарается скорректировать ваше восприятие.
Но если она более ушлая, то немедленно воспользуется вашим заблуждением – чтобы, допустим, получать из вашего кармана по лишних 100 рублей за каждую покупку. Создаст такой аттракцион, что вам и не снился – вплоть до ликвидации крамольников, которые захотят вас вразумить.
Здесь кто-то может сказать: да, у власти воры и разбойники, это не новость.
И к чему тогда все эти дефиниции?
Я отвечу: здесь кроются сразу две маленькие хитрости.
Первое. Понять что-то и принять – не одно и то же.
Обратите внимание, что даже те, кто называют нынешних власть имущих ворами и разбойниками, не пытаются взаимодействовать с ними как с ворами и разбойниками.
А продолжают взаимодействовать с ними как с очень плохой, но «государственной властью».
И происходит это, оттого что мы не называем их ворами и разбойниками. Мы их так обзываем.
Второе. Большинство людей всё ещё признаёт эту власть.
Но если она никакая не государственная – то какая? Откуда ее ноги растут?
Ответ на поверхности. Это власть насилия.
Причем уже долгое время даже не насилия самого по себе, а монопольного права на насилие, переданного в рамках социального договора одной группой лиц другой группе лиц.
И в отличие от той власти, которая при царе-батюшке цепочкой «полицаев» передавалась прямо от Бога, сегодняшняя власть исчезает вместе с последним патроном в обойме…
Третье слово: мы. Это заклинание самое мощное – и русские люди оказались на свою беду к нему наиболее восприимчивыми.Вы когда-нибудь всерьез задумывались, что означает это слово? Пробовали его повторить раз 30 подряд? Мне тут вспомнилось выражение «В ответ – одно МЫчание». И ведь опять же слово само по себе прекрасное. Но как и в случае с предыдущими двумя при неправильном использовании может принести немало вреда.
В политических СМИ оно часто используется из-за гипнотического эффекта.
Вот политик в процессе обсуждения в телевизоре какой-нибудь острой социальной проблемы на вопрос «Что делать?» отвечает: «Нам надо поднимать экономику».
Мы же при этом даже не пытаемся задаться вопросом: «Кто эти мы?»
И ведь это говорит человек с той стороны экрана – о котором мы вообще не знаем ничего. Он может рассказывать интересные вещи, даже дать какой-то дельный с виду совет.
И сам зритель может просто наслаждаться демонстрацией навыков риторики и владения русским языком…
Но как только с экрана раздается слово «мы», происходит волшебство: мы начинаем чувствовать ментальное единение с этим оратором. А в особо тяжелых случаях – ещё и духовное.
Хотя он – сытый боров, а мы – его корм…
«Мы с вами» – наверное, самая смешная конструкция в русском языке. Как говорят в Одессе, «мы с вами» и «вы с нами» – две большие разницы.У одного литературного персонажа, бродячего тибетского астролога, был свой способ смотреть телевизор. Он полагал, что смотреть его нужно, предварительно перевернув вверх ногами. Лично я не пробовал, но, кажется, в этом есть рациональное зерно.
Для себя я изобрел способ менее эксцентричный.Попробуйте выработать у себя нехитрый рефлекс. Каждый раз, когда какой-нибудь аналитик, провластный политик или оппозиционный популист произнесет слово «мы», одергивайте себя вопросами:
«Кто эти мы?» «Кто эти вы?» «Что у нас с вами общего?»
И это будет ставить блок недобросовестной аргументации, завязанной на это ключевое, рефлекторной слово «мы»
.Конечно, мы все испытываем потребность в общении, для которого необходимо находить общность с другими людьми – но не с медийными персонажами.
На сегодняшнем «голубом глазу» их подавляющая часть – прохвосты, готовые обмануть бога и дьявола, лишь бы попасть в этот «голубой глаз».
Лично я свою общность сегодня нахожу с 130-ю миллионами наименее обеспеченных и социально незащищенных граждан России. Вот это – мы.
В отдельно взятых комбинациях мы можем как угодно друг к другу относиться.
Но все мы понимаем, кто эти «мы»
.А главная наша беда в том, что из всех наших угнетенных миллионов пока не выварилось даже малой, но великой кучки тех лидеров, которым можно от души довериться.
И в результате, как сказал поэт, «задрав штаны, бежать за комсомолом!»
По мотивам Сергей Овчаренко
Источник: https://publizist.ru
